Глава 5

Кок и старпом недолго оставались на судне. К тому моменту, как Седов обнаружил пропажу паспортов, они уже стали спускаться на плот.

Едва ступив на берег, кок сразу направился к костру и принялся колдовать над обедом, забрасывая в ведро с тушеной картошкой лавровый лист, черный перец и другие специи.

По просьбе капитана Олег смешал в стеклянной банке родниковую воду и спирт. Получившиеся пол-литра водки, предназначенные для семерых моряков, могли способствовать лишь секреции желудочного сока и разжиганию аппетита, но Василий Терентьевич не разрешил разводить больше, он хотел, чтобы моряки сохранили трезвые головы. Ситуацией можно было управлять, пока в лагере поддерживалась строгая дисциплина. Впрочем, кок пошел на маленькую хитрость – развел спирт так, что он оказался намного крепче обычной водки, после чего спрятал переданную ему на ответственное хранение пятилитровую бутылку со спиртом в коробках с продуктами.

Поскольку полдень уже наступил, а люди на свежем воздухе давно проголодались, капитан дал команду обедать. Моряки заметно повеселели, и возле Олега Назарова сразу выстроилась очередь.

Орудуя большой поварешкой, кок щедро наложил в каждую тарелку тушеную картошку, от которой шел дразнящий, хоть и чуть подгорелый запах. Кружки Олег попросил составить на коробке, после чего аккуратно разлил в них водку, стараясь никого не обидеть, поскольку кружки у всех были разные. Каждому моряку досталось граммов по семьдесят водки, не ахти сколько, но, с другой стороны, достаточно, чтобы помянуть покойного.

– Вообще-то, тремя положено, – недовольно пробурчал Сергей, но капитан сделал вид, что не расслышал стармеха, поднялся с кружкой в руке.

Следуя его примеру, поднялись все члены команды, отложив на время тарелки с картошкой. Даже Алексей отказался сидеть и встал вместе со всеми, опираясь для устойчивости на самодельный костыль.

Седов поднял кружку на уровень груди и задумался.

Что он мог сказать в такой момент? По традиции, следовало говорить что-то хорошее о покойном. Второй помощник умер не своей смертью, смертью очень жестокой и бесполезной. И, что самое страшное, его убийца стоял сейчас среди них и должен был вместе со всеми выпить за упокой несчастной души безвременно скончавшегося Михаила. От этого соседства нужные слова застревали у капитана в горле и не желали слетать с языка. Он предпочел бы обратиться напрямую к убийце, начав и закончив свою речь грубыми и злыми словами, но надо было сдерживать себя, чтобы то же самое делали другие моряки. Поэтому Седов сказал коротко и просто:

– Помянем Михаила Васильевича. – И, не проронив больше ни слова, поднес кружку к губам.

Вслед за капитаном водку выпили остальные.

Едва горячительная жидкость попала Василию Терентьевичу в рот, он сразу понял, что кок, с умыслом или по неопытности, сделал не то, что от него требовалось.

Спирт обжег горло. В получившейся водке было не менее семидесяти процентов этанола, и у Седова от неожиданности перехватило дыхание.

Дмитрий, второй механик и Илья истошно закашлялись.

Только кок удовлетворенно произнес: «Ух!» и помахал у себя перед ртом ладонью, словно это могло остудить раскаленную, как доменная печь, гортань.

Старпом выпучил глаза, а Сергей Рогожин изменившимся осипшим голосом прошептал:

– Ты бы хоть предупредил.

– Где вода?! – прохрипел Алексей и, не обращая внимания на сломанную ногу, бросился с кружкой к ведру с чаем. Следом за ним к спасительному ведру подбежали и остальные. Но чай оказался очень горячим, его невозможно было пить, и это только усугубило ситуацию. Кое-кто не сдержался и заматерился.

– Есть вода?! – спросил Алексей, раскрыв рот и часто дыша, как уставшая от длительной пробежки собака.

Оказалось, что холодной воды в лагере не было.

– Ну, Олежка! Удружил, – поблагодарил Сергей.

– Садист, – прокомментировал Илья.

Из-за этого глупого происшествия атмосфера в лагере немного разрядилась. Все вернулись к своим тарелкам и взялись за ложки.

Сергей и Алексей еще долго не могли успокоиться, отпуская в адрес Олега колкие замечания. Тот отшучивался, довольный тем, что позабавился над парнями.

– А почему картошка пахла бананами? – спросил Алексей, отставляя в сторону пустую тарелку.

– Бананами? – переспросил кок.

– Какие бананы? – усмехнулся Сергей. – Леша, проснись! Ты не во Вьетнаме, где даже спирт делают из бананов!

– И привкус тоже был банановый, – уверенно заметил Алексей.

– Сейчас, после спирта и кипятка, я вообще не понимаю, что ем! – признался Сергей. – Язык почти ничего не чувствует. Вообще, Олег хорошо придумал. Если он будет каждый раз наливать нам спирт, то может готовить все, что угодно. Мы съедим и сырое, и тухлое.

Алексей взял в руки кружку с чаем и с опаской на нее подул.

– Что случилось? – неожиданно спросил Титов.

Тревожная интонация, прозвучавшая в голосе старпома, заставила моряков оторваться от своих тарелок. Следуя за взглядом старпома, они посмотрели на того, кому он задал этот несвоевременный и потому настороживший многих вопрос.

Виктор обращался ко второму механику.

Алексей сидел, согнувшись, словно от приступа желудочных колик, и обхватив руками живот. Лицо второго механика выглядело неестественно бледным и испуганным, рот был приоткрыт.

– Эй, Уварыч, что с тобой? – тряхнул его за плечо сидевший рядом Сергей.

Алексей ничего не ответил. Он еще ниже наклонился, практически лег на свои колени, словно его живот выворачивало от боли, и еще шире открыл рот. Наконец из его горла вылетел сдавленный хриплый крик.

– А-а! А-а!

Сергей вздрогнул и непроизвольно отдернул руку, словно по телу товарища пробежал электрический ток.

Капитан опомнился раньше других. Он подскочил ко второму механику и, встав перед ним на колени, заглянул матросу в лицо:

– Алексей, что с тобой?!

Голос Василия Терентьевича прозвучал властно и требовательно, как команда. Алексей, кажется, был не в том состоянии, чтоб слепо повиноваться капитану, но он все-таки поднял на Седова глаза. В них был почти животный ужас. На лбу второго механика выступил пот.

– Больно, – прошептал он и снова закричал: – А-а!

– Воду! Быстрее! – крикнул капитан, вытянув по направлению к коку руку.

Олег бросился к ведру с чаем.

– Нет воды, – растерянно произнес Дмитрий.

– Скорее! Морскую воду! – крикнул Седов.

Алексей уже не мог держать свое тело в вертикальном положении и завалился набок. Капитан и Сергей подхватили его и положили на землю. Тот сразу перевернулся на правый бок и поджал под себя ноги. Видимо, в такой позе ему было легче переносить боль.

В этот момент Седову протянули кружку с морской водой, и он, поднеся ее ко рту Алексея, приказал:

– Пей!

Но Алексей уже не мог пошевелить губами. Его голова тряслась от частых неконтролируемых судорог.

– Пей! – выкрикнул капитан. – Это поможет тебе выблевать то, что ты съел!

Видя, что Алексей его не слышит или же просто не способен управлять своим телом, капитан развернул голову второго механика и стал заливать ему в рот воду. Но эта отчаянная попытка была напрасной, большая часть воды выплескивалась изо рта Алексея и стекала по подбородку на землю.

– Что делать?! – растерянно оглянулся по сторонам Седов. Он искал поддержки, но увидел вокруг себя только испуганные непонимающие лица.

Алексей неожиданно затих. Капитан почувствовал, что тело второго механика стало вялым и перестало дергаться и дрожать, а ноги Алексея выпрямились, словно боль в животе уже не так сильно мучила его.

– Ты кому говорил про радиограмму?! – закричал капитан, пристально смотря в глаза второму механику.

Алексей открыл рот, словно хотел что-то ответить, но не проронил ни звука. На лице его ужас сменился апатией, но разумный блеск в глазах моряка свидетельствовал о том, что он был еще жив.

– Ты кому говорил про радиограмму?! – снова прокричал Седов и снова не получил ответа.

Алексей затих, черты лица мгновенно разгладились, а взгляд остановился на одной точке.

Капитан опустил руки на песок. Он неподвижно сидел на земле, не в силах как-то иначе отреагировать на случившееся. У него на коленях по-прежнему лежала голова Алексея. Моряки стояли вокруг них тесным кольцом и молчали.

Это продолжалось достаточно долго. Никто не вымолвил ни единого слова в течение как минимум пяти минут.

Первым пришел в себя капитан и попросил:

– Помогите мне.

Тело Алексея приподняли, и Седов смог выбраться из-под него и сесть на бревно.

– Еда была отравлена, – дрожащим голосом пробормотал Илья.

После этих слов каждый наверняка подумал о себе. Многие побледнели и почувствовали себя нехорошо. А Дмитрий подбежал к кустам и стал громко блевать.

– Если кто способен, то лучше делайте, как он, – посоветовал капитан. – Хотя, кажется, еда была отравлена только у одного.

– Помните, что он говорил про бананы? – тихо произнес Сергей.

Глаза старшего механика наполнились слезами, но они вскоре высохли, так и не скатившись по щекам. Сергей и Алексей были близкими друзьями, поэтому внезапная смерть друга шокировала его.

– У кого-нибудь картошка пахла бананами? – спросил капитан.

– Нет.

– Нет, вроде бы.

– Ах ты, паскуда! – неожиданно закричал Сергей и бросился на кока.

Получив сильный удар в челюсть, Олег повалился на землю. Сергей прыгнул на него сверху и стал молотить кока кулаками по лицу. На помощь Олегу подоспел старпом. Он схватил Сергея за плечи и не без труда оттащил его от кока.

Олег в полной растерянности сел на песок. Его обычно белое, незагорелое лицо в этот момент было розово-красным, из носа и рассеченной губы текла кровь.

– Отпусти меня! – вопил Сергей, пытаясь вырваться из крепких рук плечистого старпома. – Это он накладывал еду! Он специально налил нам спирта, чтобы Леха не почувствовал отраву!

Однако попытки высвободиться из цепких объятий старпома были тщетны, и вскоре старший механик немного успокоился и затих. Кок молчал и не оправдывался, только достал из кармана платок и стал промокать им кровь.

– Как самочувствие? – спросил капитан, убедившись, что моряки в драке не покалечили друг друга.

– Нормально, – ответил Олег.

– А у вас? – обратился он к остальным.

Все чувствовали себя не хуже, чем обычно. Дмитрия, видимо, стошнило от страха, или же он сделал это намеренно, чтобы предупредить возможную опасность.

– Значит, яд был только в одной тарелке, – сделал вывод Седов.

– Это кок, скотина, подсыпал яд, когда накладывал еду! – вновь подал голос Сергей. – В поварешку, видимо, сыпанул, когда Лехе начислял!

Титов продолжал крепко держать старшего механика.

– Яд могли подсыпать в тарелку после – когда мы выпили спирт и бегали вокруг ведра с чаем, – напомнил капитан.

– Так ведь это он налил спирт, – выкрикнул Сергей. – Если бы он развел спирт нормально, разве была бы такая суета!

– Кто угодно мог это сделать в той неразберихе, – снова заступился за Олега капитан.

Кок с благодарностью посмотрел на Седова.

– Алексей что-то говорил про вкус бананов, – напомнил Титов. – На судне была отрава для крыс, как раз банановая.

О существовании такой отравы знали многие. Война с крысами на «Улиссе» продолжалась довольно долго, и в ней приняли участие, в той или иной мере, практически все моряки.

Больше всего неприятностей доставляли крысы Олегу Назарову. Кок неоднократно жаловался капитану на крыс, которые с началом весны стали чаще появляться на глаза, а летом совсем обнаглели. От них невозможно было спрятать ни единой съедобной калории. Крысы прогрызали дыры в коробках и в ящиках, из-за чего немало испорченных продуктов пришлось выбросить за борт. Во время стоянки в портах на судно несколько раз вызывали специалистов по дератизации. Женщины разбрасывали в трюме всевозможные ядовитые приманки, но результатом были лишь единичные трупы мохнатых тварей. Пробовали ловить вездесущих бестий и крысоловками, но не особенно успешно. Какие бы меры ни принимались, крыс от этого не становилось меньше, поэтому Седов был готов ухватиться за любую возможность расправиться с докучливыми грызунами.

Такая возможность не так давно представилась. Во время стоянки в Магадане коку порекомендовали стивидора, который знал, как бороться с крысами. С разрешения капитана Олег поменял у стивидора ящик тушенки на пакет с отравой, которая должна была враз расправиться с грызунами. Приманка напоминала по внешнему виду скатанные из теста шарики с запахом бананов.

Неизвестно, какой яд был в этой отраве, но уже через день после того, как Олег Назаров разбросал на судне приманку, моряки стали находить в самых разнообразных местах дохлых крыс. Несколько десятков трупов пошли на дно, после чего прожорливых грызунов словно след простыл. На всякий случай кок все же оставил в некоторых облюбованных крысами местах столь действенную отраву, однако, когда на судне появился Жулик, собрал ее и положил в укромное место на камбузе, предупредив об этом всех моряков, чтобы кто-нибудь, не дай бог, не принял отраву за пакет с восточными сладостями.

– Эту отраву кок и подложил Лехе в тарелку, – согласился с Титовым Сергей.

– На «Улиссе» сегодня были все, – напомнил капитан. – Любой мог взять яд.

– Неужели от крысиного яда можно умереть? – удивленно спросил Илья.

– От этого можно, – заметил Титов. – Сам черт не знает, что в ней.

– Но зачем кому-то было убивать одного из нас? Тем более именно Леху? – никак не мог успокоиться Илья.

Кок поднялся на ноги. Его губа сильно распухла, лицо было испачкано подсохшими кровавыми разводами.

– Видимо, Алексей все-таки кому-то рассказал про радиограмму, – предположил он. – За это его и убили.

– Слышь! Не вякай! – встрепенулся в объятиях старпома Сергей.

– Убил тот, кому он рассказал? – спросил Илья.

– Вероятно, – ответил Олег.

– А вы как думаете, Василий Терентьевич? – повернулся Илья к капитану.

– Наверное, Олег прав, – согласился Седов. – Когда мы нашли тело второго помощника и предположили, что преступник – один из нас, тому стало опасно находиться в лагере, и он мог избавиться от свидетеля, который рассказал ему про радиограмму.

– Не легче ли было сбежать? – заметил Титов.

– Мы приняли меры, чтобы он не смог этого сделать, – напомнил капитан. – Поскольку у преступника не было возможности бежать, он мог подстраховаться и избавиться от Алексея.

– Но почему Алексей не сказал нам, кому он говорил про радиограмму? – не унимался Титов. – Ведь он понимал, что тот человек мог быть убийцей.

– Не знаю, – честно признался Василий Терентьевич.

– Наверное, тот человек был его другом, – предположил кок.

– Ах ты, гнида! – вскрикнул Сергей и попытался вырваться из рук Титова, но это ему опять не удалось.

– Успокойся, Сергей, – приказал старпом. – Олег дает тебе понять, что твоя ситуация ничем не лучше, чем его. Прекрати орать. Если не перестанешь кидаться на Олега, мы тебя свяжем.

Сергей огрызнулся, но принял угрозу к сведению и вскоре успокоился.

Само собой, после того, что случилось, никто не стал возвращаться к прерванному обеду. Даже те моряки, которые не доели картошку, впоследствии утолили аппетит чаем и печеньем.

По распоряжению капитана кок вывалил остатки картошки под дерево, где на них набросился Жулик. Пес ел жадно и долго, выхватывая зубами и языком разваренные кусочки тушеного мяса, но в результате не пострадал ни от обжорства, ни от яда.

Через полчаса Дмитрий и Илья взяли лопату и отправились рыть могилу для второго механика. Алексея решили похоронить рядом со вторым помощником.

Четверо моряков остались в лагере. Они с мрачными лицами сидели на бревнах, то и дело останавливая взгляды на покойнике, лицо которого Сергей заботливо накрыл полотенцем.

– Дайте выпить, – попросил он.

Капитан подал коку разрешающий знак.

– Воды нет, чтобы развести спирт, – напомнил Олег.

– Сходите за водой. С Виктором.

Оставшись наедине с Сергеем, Василий Терентьевич попросил его держать себя в руках.

– Не веди себя как истеричка.

– Это кок, – упорствовал Сергей. Однако в его голосе уже появились неуверенные нотки.

Седов сделал вывод, что старший механик стал сомневаться, что именно кок убил его друга.

«Открыто он в этом не признается и прощения не попросит, – решил капитан, – но хоть на Олега больше кидаться не будет. Олег вроде бы незлопамятный человек, может, со временем простит пацана».

Кок был старше старшего механика на девять лет и обладал, в отличие от последнего, спокойным характером и флегматичной рассудительностью.

Василий Терентьевич вспомнил, что смерть Алексея была не первым случаем за минувшую неделю, когда Олег давал повод для недовольства и подозрений.

Неожиданно события, происшедшие несколько дней назад, предстали перед капитаном совсем в ином свете.

Доставив груз угля в Магадан, «Улисс» возвращался в Находку, следуя вдоль восточного побережья материка на юг. У них хватало топлива, воды и еды, чтобы не делать остановку в порту Ванино, в котором на этот раз для них не было работы. Седов спешил, потому что им предстояло сделать еще несколько рейсов с углем в Магадан и на Чукотку.

Однако, когда они подошли к устью Амура, случилось непредвиденное – у четырех членов команды одновременно появились ярко выраженные симптомы пищевого отравления. Состояние моряков резко ухудшалось, и капитану пришлось связаться с диспетчером и запросить стоянку в Ванино.

Именно из-за этого происшествия «Улисс» оказался в Ванино. Заболевших ребят отвезли в больницу. Через сутки стало ясно, что отравление очень серьезное и больным быстро не поправиться. Поскольку восьми морякам было вполне по силам совершить полуторадневный переход, Седов связался с руководством компании и получил распоряжение продолжить плавание без одной трети состава. Больных моряков должны были доставить в Находку самолетом, или же «Улисс» мог их забрать на пути в Магадан.

Сидя возле трупа Алексея, капитан по-иному взглянул на эти события. Вероятно, пищевое отравление не было случайностью, и напрасно тогда вся команда ополчилась на кока. Человек, который собирался ограбить инкассаторов, узнав о том, что на этот раз «Улисс» не должен заходить в Ванино, подсыпал некоторым членам команды яд. Вероятно, это был все тот же крысиный яд, только в меньших количествах. Из-за последовавшего отравления судно вынуждено было зайти в порт. Преступник ограбил инкассаторов и скрылся с деньгами на судне.

Поразмыслив, Василий Терентьевич решил, что его догадки, скорее всего, не далеки от правды и что они имеют дело с расчетливым и хладнокровным убийцей.

Когда Олег и старпом принесли два ведра с водой, кок снова развел в банке спирт, соблюдая на этот раз верную пропорцию.

Пока он возился с неудобной разнокалиберной тарой, Василий Терентьевич отвел старпома в сторону и спросил:

– Последний раз ты был на судне вместе с Олегом. Вы все время были вместе или ходили порознь?

– Я старался не оставлять его одного. Но, когда он был на камбузе, я отлучался ненадолго в свою каюту – взял сапоги, – признался старпом.

– Понятно.

Кок разлил водку по кружкам, и моряки, не дожидаясь возвращения двух матросов, молча помянули второго механика, трагически погибшего у них на глазах.

Через некоторое время пришли Дмитрий и Илья. Они были без лопаты – оставили ее возле вырытой могилы. Им тоже налили водки.

Перед тем как закутать тело Алексея в кусок тента, капитан взял его запястье и прощупал пульс. Рука второго механика уже окоченела, пульса не было, и Седов сложил обе руки покойника на живот.

Тело Алексея завернули в тент, пятеро моряков подняли покойника и понесли вдоль берега. Василий Терентьевич пошел позади этой во всех отношениях странной похоронной процессии.

Жулик на этот раз остался в лагере. Он так объелся дармовой тушеной картошки, что ему было трудно ходить.

Моряки шли медленно, ноги увязали в песке. Нести тело было неудобно, но никто не роптал и не предлагал остановиться и передохнуть.

Подойдя к месту, где похоронили второго помощника, моряки увидели большую кучу земли и свежую могилу. Дмитрий и Илья вырыли ее в метре от продолговатого холмика, насыпанного над телом Михаила. Старпом и Сергей опустили покойника в могилу.

Вторые похороны прошли более буднично. Все немного оправились от шока, вызванного случившимся. Прощаться с покойным не стали, понимая, что им еще предстоит это сделать на официальных похоронах.

Дмитрий и Илья, поочередно орудуя одной лопатой на двоих, быстро забросали яму землей и сделали над ней холм, как две капли воды похожий на могилу второго помощника.

Постояв некоторое время возле могил, команда «Улисса» в количестве шести человек отправилась обратно в лагерь.

По возвращении туда капитан первым делом напомнил:

– Никто не должен отлучаться из лагеря без моего разрешения. Ни под каким предлогом!

Желающих отстаивать свою свободу не нашлось.

Поскольку несколько человек после смерти Алексея высказали желание питаться консервами, а не из общего котла, Седов попросил кока подсчитать, сколько консервированных продуктов они привезли с собой на берег. Сергею и Илье капитан поручил вырыть яму для туалета. Задание было несложным, но Василий Терентьевич решил, что оно поможет Сергею успокоить нервы.

Вскоре капитана подозвал кок.

– Продуктов не хватает, – обеспокоенно сообщил он.

Капитан подумал, что они взяли с собой на берег недостаточное количество консервов, поэтому это известие его не взволновало, он лишь сказал:

– Сплаваем на судно и возьмем еще.

– Продукты пропали, – пояснил Олег.

– Ты уверен? Сколько?

– Уверен, – ответил кок. – Когда грузили продукты на плоты, я брал только полные ящики. Сейчас посмотрел, в некоторых ящиках кто-то порылся. Не хватает трех банок тушенки, двух – сайры и банки сгущенки. Украли еще буханку хлеба.

– И когда, по-твоему, все это украли?

– Точно не знаю, – признался Олег. – Но, однозначно, это сделали уже на берегу. Надо полагать, еще утром, когда было темно и вещи таскали с места на место.

– Может быть, все же днем?

– Вряд ли. Я не видел, чтобы кто-нибудь подходил к продуктам. Только Алексей оставался в лагере один, когда мы ходили за телом второго помощника. Все прочие разы, когда я мог не уследить, в лагере было полно народа.

– Значит, преступник выкрал продукты еще в начале дня и, вероятно, спрятал их в лесу, может быть, вместе с деньгами и пистолетом.

– Получается, что так, – согласился кок.

Василий Терентьевич вышел на середину лагеря и громко крикнул:

– Внимание! Все подойдите сюда!

Моряки оставили свои дела и подошли к капитану.

– Пропали кое-какие продукты. Кто-нибудь видел, чьих это рук дело?

Оказалось, что никто не видел, кто именно выкрал продукты.

– Зачем красть? – удивился Илья. – Если захочешь поесть, неужели не дадут?

– Тут дело в другом, – пояснил капитан. – Продукты наверняка украл преступник, чтобы было чем питаться в тайге.

Моряки оживились и стали вспоминать, кто из них подозрительно долго вертелся возле продуктов, но в результате ничего так и не вспомнили.

– Кто крутился? Само собой, кок, – сквозь зубы процедил стармех.

До вечера никто из членов команды ни разу не покинул лагерь. Одни моряки вели себя относительно непринужденно, другие напряженно всматривались в небо или в морскую даль в ожидании помощи.

Капитан наблюдал за каждым и в каждом моряке находил что-то подозрительное.

Когда кок стал готовить ужин, к нему, по просьбе Сергея, приставили Илью, чтобы молодой матрос следил за приготовлением пищи. Другой бы на месте Олега обиделся и отказался кухарить в таких условиях, но кок лишь сочувственно усмехнулся и продолжил свои дела, не обращая внимания на нападки старшего механика.

Капитан поддержал предложение Сергея не потому, что подозревал в убийстве Алексея именно кока, к ведру с едой мог подойти кто угодно. Он считал эту меру предосторожности далеко не лишней, потому что преступник, лишившись возможности передвигаться, когда и куда ему вздумается, мог попытаться отравить и остальных членов команды.

«Почему он не сделал это сразу, когда убил Алексея? – задумался Седов. – Ему даже не надо было нас убивать, достаточно организовать нам сильное кишечное отравление, чтобы облегчить себе бегство из лагеря. А может, преступник не подумал об этом? Или это у него просто не получилось? Или он не собирается бежать?»

К сожалению, Василий Терентьевич пока не мог разгадать этот сложный ребус.