20
Как всякий нормальный человек, я не мог не понимать, что у меня появились первые признаки шизофрении. Мое больное воображение доводило меня до абсурда. Сознание того, что в моем мозгу присутствуют симптомы этой болезни, давало шанс на полное излечение. Достаточно было взять себя в руки и следить за тем, чтобы мои бурные эмоции не зависели от изощренных фантазий и не переходили в стадию сумасшествия. В конце-то концов, кто такой Данила по сравнению со мной? Да, у него приятная внешность, я бы даже назвал его красивым молодым человеком, но он был беден и не имел ни копейки за душой. Мог ли Данила соблазнить Викторию? Конечно же, мог! Любую женщину, даже самую верную жену, можно соблазнить, нужно лишь выбрать время, место и подходящее настроение, когда эта женщина более всего предрасположена к легкомысленным шалостям. У каждой из женщин бывают минуты слабости, и стоит ли их за это осуждать? Природный инстинкт притягивает одну половину человечества к другой, подталкивая их как на героические подвиги, так и на безумные поступки. Но стоит ли заострять внимание на подобных размышлениях, которые могут стать причиной возникновения опрометчивых сомнений и горького разочарования? Выращенные на мерзопакостной почве, насквозь пропитанной необоснованной ревностью, они дают соответствующие всходы. Я всячески старался убедить себя в предвзятом отношении к Вике. Перестала ли она меня интересовать? Конечно же, нет! По сути дела, Виктория стойко вынесла все оскорбления, которые обрушились на нее из-за моей глупости. Мне захотелось сделать для нее что-нибудь приятное. Я решил преподнести ей ценный подарок. Пусть не такой громоздкий, как автомобиль, но не менее памятный.
– Милая, у тебя есть какое-нибудь заветное желание? – спросил я. – Какая-нибудь мечта или что-то в этом роде? Я хочу отблагодарить тебя за терпение, с которым ты отнеслась к моему недостойному поведению, когда я непреднамеренно закатывал тебе сцены ревности.
– Что может быть лучше твоей любви, милый? – ответила Виктория. – Мне ничего не нужно. У меня есть все, что только может пожелать счастливая, обеспеченная женщина!
– Но ведь у тебя наверняка есть хоть какое-то сокровенное желание?
– Если самое маленькое…
– Неважно какое! Ты только скажи, и я немедленно постараюсь твою мечту воплотить в жизнь.
– Ну, конечно, у меня есть такая мечта…
Я почувствовал, как взволнованно забилось мое сердце.
– Любовь моя, – высокопарно произнес я, – ты можешь мне довериться! Кто же, если не я, сможет тебя понять?
– Мне так неловко…
– Я твой муж, с которым ты обвенчалась в церкви! Разве у тебя могут быть от меня секреты? – настаивал я.
– Ты на меня не обидишься? – осторожно поинтересовалась Вика.
– Как же я могу на тебя обидеться?
– А вдруг мое желание покажется тебе нелепым?
Она заискивающе заглянула в мои глаза.
– Ну и пусть! Твое, даже самое нелепое, желание – для меня закон!
Я уже был готов обнять Викторию, подозревая, что ей нужны моя ласка и моя любовь, но мои предположения рассыпались в пыль, как песчаный домик во время бури.
– Я хочу навестить моего отца, – смущенно сказала она.
– Ты хочешь съездить в Вологду? – без особого воодушевления уточнил я.
Если бы я не знал о натянутых отношениях между моим тестем и его дочерью, которые значительно ухудшились после того, как Виктория вытрясла из этого скряги семьсот пятьдесят тысяч рублей, то наверняка бы ее банальное желание не вызвало у меня негативных эмоций. Однако слово не воробей! Я должен был сдержать обещание хотя бы ради того, чтобы не выглядеть ничтожеством в глазах собственной супруги.
– Я отлично понимаю, что тебе придется какое-то время пожить одному, – проворковала Виктория.
Она проскребла по столу ноготками, как мышь по сухой доске.
– Если тебе так хочется увидеть Ивана Васильевича…
– Он мой отец! – резко перебила Виктория. – Он меня вырастил. Воспитал. Подарил мне жизнь…
– Я ничего не имею против твоей поездки к родному отцу. Есть только дополнительный вопрос…
Она мгновенно насторожилась.
– Ты поедешь одна или намерена взять меня с собой?
Мне пришлось выдержать ее недоверчивый взгляд.
– Неужели ради меня ты согласишься выехать из Мурманска? – изумленно поинтересовалась Виктория.
– Почему бы и нет? Вместе с тобой я готов отправиться хоть на край света! К тому же в Вологодской области множество различных достопримечательностей. Великолепные пейзажи…
– И ты согласишься оставить свой бизнес? Доверишь руководство фирмой чужим людям…
– Мои заместители получают достойную зарплату и не захотят ее потерять!
– Но твои отношения с моим папашей…
– У нас с ним нормальные отношения! – перебил я. – Он твой отец, а я твой муж. Двое мужчин, которые любят одну женщину, всегда смогут прийти к обоюдному соглашению.
Виктория все еще продолжала сомневаться в искренности моих слов. Меня не слишком сильно удивило и озадачило ее желание навестить отца, но мне было бы гораздо проще купить ей очередное бриллиантовое колье. Как бы там ни было, женщина всегда остается женщиной! Я даже догадывался о причине ее столь опрометчивого желания. Мои откровенные намеки на слишком дружеские отношения между Иваном Васильевичем и Светланой взошли в ее душе, как семена репейника на пшеничном поле. Виктория на правах единственной дочери невольно начала ревновать старого прохиндея к смазливой служанке, которая уже давно пользовалась его чрезмерным доверием и могла косвенно повлиять на решение многих хозяйственных вопросов.
– Если ты предпочитаешь отправиться одна, то бога ради… – сказал я. – Ты можешь беспрепятственно и в любое время заказать билет на самолет.
Я посмотрел на нее предостерегающим взглядом и добавил:
– Только умоляю тебя – не вздумай там выяснять какие-либо отношения! У твоего старика определенные устои, особые взгляды на окружающий мир. Ты все равно ничего не изменишь.
– Я должна смириться с возможной помолвкой моего отца с этой пигалицей?! – вспылила Вика.
Я мысленно представил Светлану, которая обоснованно не давала Виктории покоя.
– Она достаточно сформировавшаяся взрослая девушка, – возразил я. – Насколько успел заметить, трудолюбивая и обходительная. Твой старик будет у нее под неусыпным наблюдением.
– Ты ее совсем не знаешь.
– Во всяком случае, у меня сохранилось о ней первоначальное впечатление. Я не могу сказать про нее ничего плохого.
– Все вы, мужчины, одинаковы! – отмахнулась Виктория.
Она присела на край пуфика и закинула ногу на ногу, бесцеремонно оголив ее выше колена. Она так изящно смотрелась со стороны, что у меня невольно появились симптомы любвеобильной страсти. Мне захотелось обладать Викторией прямо в гостиной, посередине зала, и на этом же самом пуфике. Виктория не сопротивлялась моему желанию и как минимум полчаса пролетели как одна минута.
– Ромчик! – посмотрев на меня маслеными глазками, произнесла она, после того как мы вновь возобновили наш разговор. – Мне бы не хотелось ехать одной. Я замужняя женщина…
– Ну и прекрасно, дорогая! – понимающе ответил я. – Мне нужно уладить кое-какие дела, и в начале следующей недели я полностью в твоем распоряжении.
– Мой отец очень обрадуется нашему приезду! – возбужденно воскликнула Виктория.
Она поцеловала меня в кончик носа, чем дала понять о ее прекрасном расположении духа.
– Разумеется, дорогая! Иван Васильевич будет несказанно счастлив! – пошутил я.
– Не иронизируй, Ромчик! – насупилась Виктория. – Он определенно будет рад нас видеть. Не забывай: я его единственная и любимая дочь!
Насчет единственной дочери у меня возникли некоторые сомнения. Иван Васильевич относился к юной Светлане далеко не как к служанке. А женится он на ней или удочерит – пока никому не было известно. Посмотрев на Викторию, я все-таки не рискнул поделиться с ней своими нелицеприятными размышлениями.
– Мне самой заказать билеты? – сбив меня с мысли, нетерпеливо спросила Виктория.
– Как посчитаешь нужным, дорогая! В любом случае у тебя нет повода для беспокойства. Когда определюсь со временем, могу выдать соответствующие распоряжения моему секретарю, – рассудительно ответил я.
– Ах, опять эта Людмилочка… – изменившимся голосом произнесла Виктория. – Тебе нужно ее уволить!
Я даже опешил от ее резкого высказывания.
– Прости, солнышко мое, – возразил я, – но у меня нет оснований для ее увольнения. Людмила Геннадьевна отлично справляется с обязанностями и соответствует занимаемой должности.
– Неужели?
– Вот именно! – резко сказал я. – Как женщина, она меня не интересует.
– Может, ты от меня что-то скрываешь? Немедленно признавайся, шалунишка…
Виктория окинула меня озорным взглядом.
– Я ничего от тебя не скрываю, – пробурчал я. – Людмила Геннадьевна нужна мне как секретарь-референт, но не более того. Если ты будешь настаивать на ее увольнении, я могу пойти навстречу твоим пожеланиям, но это существенно навредит бизнесу. Огромная часть всей работы выполняется благодаря ее знаниям и расторопности. Ей известен круг моих знакомых. Она знает, когда и с кем я должен встретиться. Она отлично справляется с делами в мое отсутствие…
– Прекращай ее расхваливать! – остановила меня Виктория. – Иначе я всерьез начну тебя ревновать…
– Ну и напрасно, – отмахнулся я. – Людмила Геннадьевна не идет с тобой ни в какое сравнение.
Виктория вновь окинула меня озорным взглядом.
– Иди ко мне, котик… – лукаво сказала она. – Я снова хочу тебя! Можешь считать меня извращенной женщиной, но я снова хочу тебя прямо здесь… Мне понравилось в гостиной…
– Почему бы и нет? – улыбнувшись, подметил я. – Если могли заниматься этим несколько минут назад, то почему теперь мы должны отказывать себе в удовольствии?
– Эти репродукции… Они окружены таинственным забвением, пронесенным сквозь века. Они меня возбуждают. Такое ощущение, что люди, запечатленные на них, временно оживают и внимательно следят за нами.
– Ну и пусть, лапушка моя! – прошептал я, опустившись перед ней на колени. – Не обращай внимания. Это всего лишь цветовая лепка формы, нюансировка краски, изумительное богатство колорита. Все портреты, написанные кистью великого мастера, обретают бессмертие. Да и, в конце-то концов, нельзя же вечно быть свидетелями одних грустных сцен! Даже тем, кто смотрит на нас из потустороннего мира, иногда хочется каких-то развлечений.
– Мы с тобой сумасшедшие! – засмеялась Виктория.
Она нетерпеливо раздвинула ножки и прижала мою голову к пышущей жаром груди.
