Это – конец! (июль 1996 года)
После тяжелой непродолжительной болезни…
…Завершился кризис Тверьуниверсалбанка – ЦБ отозвал у него лицензию на совершение банковских операций. По словам сотрудников ЦБ, поспешность отзыва связана с тем, что возникла угроза интересам кредиторов банка. Речь идет о возможности несанкционированного временной администрацией вывода из Тверьуниверсалбанка части ликвидных активов.
«КоммерсантЪ», 23 июля 1996 года
Весь тот месяц, пока развивался кризис в банке, я внутренне на что-то надеялся.
Мы все на что-то надеялись. Никаких объективных предпосылок для спасения или для того, что кто-то придет и даст нам денег, мы уже не видели.
Но человек всегда живет надеждой.
Очень трудно принять неизбежное, очень трудно окружающим и самому себе признаться, что все кончено. Что весь этот огромный механизм, который ты запустил, все люди вокруг, работающие с тобой, – все это перестанет двигаться в один момент! В этом ты не можешь признаться себе, этого не желают принимать твои друзья, семья. Все хотят, чтобы все продолжалось, все крутилось, как и раньше.
Но конец приближался – и приближался неизбежно!
Я приехал поздно вечером домой, и мы всей семьей, как обычно, сели ужинать. Я, Рита, теща и дети – они тогда еще были маленькими, от трех до шести. В тот день, как и весь последний месяц, я чувствовал напряжение и усталость.
Периодически в домашних разговорах я упоминал о том, что у нас какие-то сложности, что мы боремся и т. п., но о глубине проблем я никому из близких не рассказывал.
Надо заметить, что за все пять лет бизнеса я вообще мало говорил жене и домашним о каких-то деталях наших банковских дел. Все так быстро развивалось, что я и сам не успевал усвоить происходящее и тем более не мог как-то стройно объяснять семье, что и как происходит у нас в банке.
И с какого-то момента дома я перестал рассказывать о работе вообще. Мы обсуждали друзей, их жен, детей, какие-то общие истории, слухи, интриги, но не дела. Так у нас в семье повелось. Потому периодические мои упоминания о проблемах никто в семье – ни жена, ни теща, ни родители (те вообще были далеки от всего этого) – всерьез не воспринимал.
Да и мне самому просто не хотелось погружать близких во все это.
Что бы я сказал, если бы они меня спросили: «А что мы будем делать, если?..»
Если завтра – конец?
Я не знал ответа и потому боялся вопроса. И упоминал о проблемах лишь вскользь.
В девять вечера мы сели за стол и включили, как у нас водилось, телевизор. Мы всегда ужинали под новости ОРТ.
Диктор рассказывал про победу Ельцина и проигрыш Зюганова – только что закончились выборы. Комментаторы объясняли причины успехов одного и неудач другого. А сразу после блока «Политика» диктор перешел к экономическим новостям и объявил: «У нас в гостях председатель Центрального банка России Сергей Дубинин, и мы поговорим о том, что происходит сейчас в банковской сфере. Если конкретнее, то нас, зрителей, волнует вопрос: что происходит с одним из ведущих российских банков – с Тверьуниверсалбанком?»
В то мгновение мы все замерли за столом – это было для меня в тот момент абсолютно неожиданно!
Я – и вся семья, – онемев, уставились в телевизор.
Дубинин рассказал примерно следующее: «У банка проблемы, он вложил много средств в офисную недвижимость и в разные кредиты, а кроме того, у него большая вексельная программа по всей стране. Мы, Центральный банк, ввели в Тверьуниверсалбанке временную администрацию. Она уже несколько недель работает там, но мы увидели, что руководство банка и в Твери, и в Москве начало проводить какие-то сомнительные операции, похожие на вывод активов, и потому Центральный банк принял решение отозвать лицензию у Тверьуниверсалбанка».
Это был шок. Я сидел с широко вытаращенными глазами и смотрел сквозь телевизор – в глаза Дубинина.
Это был конец!
Повисла тишина, только дети что-то болтали. Жена и теща ошарашенно молчали, не зная, что сказать.
Молчал и я.
Просидев так еще несколько минут, я поднялся и пошел к себе в кабинет. Мобильник уже разрывался – звонили все.
P.S.
В том выступлении Дубинина по центральному телевидению, кроме всего трагического для нас, прозвучала одна ключевая фраза, которую я не сразу осознал, а точнее, поначалу я в нее и не поверил.
А именно, он сказал, что вкладчики Тверьуниверсалбанка – каковых было много по всей стране – могут не беспокоиться, их сбережения сохранятся в целости.
Все вклады будут переведены в Сбербанк РФ. ЦБ уже договорился со Сбербанком, и тот проведет все выплаты, а в обеспечение этого получит некоторые активы ТУБа.
Такое решение ЦБ оказалось для меня тогда неожиданным.
Именно об этом мы просили Центробанк долгие месяцы, но нам все время отказывали.
Именно проблема вкладчиков тревожила нас тогда более всего, потому что я с ужасом представлял очереди возмущенных обманутых вкладчиков около московских, тверских, питерских и всех региональных филиалов банка.
Тогда в ЦБ еще не было Агентства страхования вкладов, защищавшего сбережения, как сейчас.
Именно в тот момент ЦБ впервые применил и протестировал процедуру, по которой теперь работает вся российская банковская система.