Суд присяжных всегда относился к «главным колесам того огромного социального механизма, который называется уголовным правосудием». В зачаточном виде институт присяжных был известен еще древним афинянам и римлянам. В средневековый период, а затем и в период революционных потрясений в Европе в начале XVIII века в нем видели превосходное средство, чтобы народ, отправляя правосудие, имел возможность не бояться тирании. Суд присяжных, перенесенный французской революцией из Англии, должен был утвердить суверенитет освобожденного народа, «представлять собой совесть страны и заменить добрым народным сердцем и здравым народным смыслом педантичную доктрину людей, состарившихся в учении и кастовых привилегиях; при таком взгляде на него суд присяжных слишком согласовался с царившими тогда идеями, чтобы не стать всеобщепризнанным. Поразительный пример органической связи, существующей между социальными и политическими условиями, между философскими идеями и судебными порядками!»

Заимствование британской системы суда присяжных в США было более органичным, чем на европейском континенте, поскольку одновременно «переезжала» вся правовая система и внедрялась та же правовая культура, основанная на системе Общего права. Другое дело, что пороки в природе суда присяжных сохранялись, хотя они не ощущались здесь так болезненно, как, например, в Европе.

По делам, не влекущим применение смертной казни, работа присяжных заканчивается после того, как они примут решение о виновности обвиняемого. По делам о преступлениях, наказуемых смертной казнью, присяжные, как правило, участвуют в принятии решения, следует ли назначить эту меру наказания или не назначать.

В большинстве американских штатов разработана особая система судебного разбирательства по таким делам, где принятие решения представляет собой двухступенчатую процедуру. На первой ступени вопрос о виновности или невиновности подсудимого определяется судом присяжных, «подготовленных к вынесению смертного приговора». Если они признают подсудимого виновным, то та же коллегия присяжных созывается вновь и процесс переходит во вторую фазу – определения наказания, где присяжные выбирают меру наказания виновному: смертную казнь или пожизненное лишение свободы. (В ряде штатов суд присяжных, рассматривая такие дела, может признать подсудимого виновным в менее тяжком преступлении, которое не влечет за собой наказания в виде смертной казни.) Во время этой фазы защита подсудимого имеет право огласить любые смягчающие обстоятельства, которые могли бы исключить возможность применения смертной казни. Прокурор, в свою очередь, может представить любые контраргументы.

До самого последнего времени в ряде штатов решение присяжных на этой стадии носило совещательный и главным образом рекомендательный характер, а окончательное решение выносил председательствующий судья (Аризона, Монтана, Небраска и др.). В других штатах именно присяжные решали и решают вопрос о назначении смертной казни, а в третьей группе штатов смертная казнь назначается только при условии, если и судья и присяжные пришли к согласию. Во Флориде, например, где смертные приговоры выносятся наиболее часто, полномочия жюри ограничены лишь рекомендациями, которыми судьи никак не связаны. Поэтому судьи довольно часто отменяли решение присяжных о назначении иной меры наказания и назначали именно смертную казнь. Такая ситуация сложилась в Алабаме и Индиане.

Так или иначе, именно во второй фазе судебного разбирательства возникает, как показывает ряд исследований, множество проблемных ситуаций, связанных с представлениями присяжных и психологическими особенностями восприятия ими разъяснений и установок судьи. Некоторые присяжные в ходе опроса признавали, например, что и во время процесса, и после него они не знали или не понимали, какими именно директивами им следовало руководствоваться при принятии решения. Другие опрошенные присяжные признавались, что изменили свое решение в пользу вынесения смертного приговора, чтобы не создавать разногласий среди жюри, хотя «в душе» были против этого.

Подводя итоги исследований, проведенных в рамках специального Проекта, посвященного проблемам суда присяжных, американские ученые имели основания подчеркнуть, что «до сих пор не доказано, что при вынесении решений присяжные руководствуются наличием отягчающих и смягчающих обстоятельств, хотя именно этого требует Верховный Суд США».

Во всяком случае эти исследования помогают понять, почему результаты целого ряда судебных процессов оказывались, как минимум, менее предсказуемыми.

Решения присяжных – один из источников потенциальных судебных ошибок, имеющих особое значение именно применительно к делам о преступлениях, наказуемых смертной казнью. Дело в том, что система судов присяжных базируется на допущении, что присяжных – людей, не имеющих юридического образования, – достаточно подробно информировать о правовых стандартах, применяемых к ряду обстоятельств конкретного уголовного дела. Более того, эта система предполагает, что присяжные способны принять обоснованные решения о виновности обвиняемого и назначить справедливое наказание.

Увы, это изначально наивное заблуждение, независимо от того, где, как долго, на каких условиях и в рамках какой правовой культуры действует институт присяжных. Ведь суд присяжных, как говорил А. Ф. Кони, это «суд улицы». В этом его «плюсы» и одновременно в этом же и его «минусы». Предсказать решение присяжных, которые живут не в барокамере и руководствуются главным образом собственными житейскими представлениями о справедливости, как правило, достаточно сложно. Поэтому система суда присяжных всегда вызывала много нареканий и имела множество противников.

Как писал Энрико Ферри, власть, с которой суды присяжных выносят свои вердикты, это «quasi – суверенная власть», и в этом один из самых главных недостатков суда присяжных. Ибо если это действительно верховная власть, то уже по самой ее природе на решение суда присяжных не может быть апелляции и, следовательно, этот суд не может быть ответственным. Э. Ферри считал, что «это следствие исторического и юридического генезиса суда присяжных должно рассматриваться как опасное и абсурдное». Нельзя понять, каким образом случайно выбранные присяжные могут представлять собой народную совесть, которая очень часто протестует и возмущается их вердиктами.

Суд присяжных основывается, далее, на той идее, что при их отборе лишь жребий должен решать, кому будет принадлежать осуществление этой гражданской прерогативы, что, помимо всего прочего, противоречит и требованию закона разделения труда. Поскольку в самых важных социальных потребностях никак нельзя полагаться на случайности. «Тогда как в самых ничтожных мелочах повседневной жизни прибегают к услугам различных специалистов, в деле столь важном, как суд, не боятся отступать от этого элементарного правила благоразумия и поступают совершенно так же, как если б человек, желающий починить часы, обращался к столяру. А суд присяжных возводит в принцип не только неподготовленность лиц, но еще и случайность действий».

Мало того, отмечал Э. Ферри, что у присяжных отсутствуют необходимые познания, их суд никогда не будет удовлетворительно отправлять свои функции, так как принужден следовать приемам низшей формы умственного развития. Он может руководствоваться только одним здравым смыслом, реже – рассудком, т. е. либо бессознательной привычкой думать известным образом, либо природной прозорливостью, не намного возвышающейся над народными предрассудками. Но знание, это высшее руководство, ему чуждо – оно не может существовать при случайном и неорганическом соединении общих и чрезвычайно разнообразных способностей; наоборот, оно возможно у однородного и постоянного состава судей.

Существуют объективные различия между конкретным фактом, законом и их восприятием присяжными; поэтому они не стремятся к познанию внутренней связи, подчиняющей факты общему закону. Отсюда – неизбежная склонность присяжных основываться на отдельных фактах, исходить из чувства сострадания или же руководствоваться более или менее скрытым чувством мести. Отсюда получается страстное и близорукое правосудие, которое в глазах народа заслуживает весьма мало уважения. Это господство чувства над разумом составляет, по убеждению Э. Ферри, главную черту суда присяжных.

В практическом плане многое здесь зависит и от того, насколько точно присяжные понимают правовые нормы, разъясняемые им судьей. Это, как только что отмечалось, особенно важно при рассмотрении таких уголовных дел, где в качестве меры наказания может быть назначена смертная казнь. Между тем, как показали специальные исследования, инструкции судей о принципах и порядке назначения этой меры наказания присяжные зачастую понимают или недостаточно, или совсем неправильно.

Ныне действующие инструкции, которыми судьи снабжают присяжных, вырабатывались и совершенствовались при участии Верховного Суда США около 30 лет. Эти инструкции структурируют процесс принятия присяжными решений, приводят этот процесс в соответствие с ныне действующими правовыми стандартами и, если они понимаются присяжными правильно, должны способствовать снижению вероятности вынесения ошибочных вердиктов. И здесь, при решении вопросов, связанных с назначением высшей меры наказания, у присяжных заседателей возникает немало проблем.

Так, исследование, проведенное в 1992 году в Северной Каролине, показало, что присяжные гораздо лучше понимают вопросы, связанные с оценкой отягчающих обстоятельств, и тогда правильнее используют инструкции судьи в процессе принятия решения. И наоборот, понимание вопросов, связанных с оценкой смягчающих обстоятельств, усваивалось ими гораздо хуже.

Этот весьма важный вывод подтвердили и исследования, проведенные в конце 90-х годов в судах штатов Огайо и Теннесси. Они показали, что наибольшая часть ошибок, нарушавших интересы обвиняемых, была сделана присяжными не в пользу обвиняемых, а в пользу обвинения. Многие присяжные полагали, что стандарты доказательства смягчающих обстоятельств более ограниченны, чем это обеспечивает уголовный закон. В итоге почти у всех членов жюри присяжных проявлялся «обвинительный уклон».

Крайне низкий уровень решений, принимаемых судом присяжных, не случайно стал важным аргументом противников смертной казни, которые отмечали тенденцию к поспешному, часто заведомому признанию подсудимого виновным. Напомним, что при судебном рассмотрении такого рода дел принятие решения является двухступенчатой процедурой. Однако, как показало исследование, проведенное в судах Северной Каролины, более 40 % из 142 опрошенных присяжных признали, что они приняли решение о применении смертной казни к подсудимым еще на первой стадии судебного разбирательства, т. е. когда еще только решался вопрос об их виновности.

Кроме того, процедура подбора присяжных в большинстве штатов позволяет обвинителям исключать из состава присяжных людей, заявляющих, что они ни при каких обстоятельствах не будут голосовать за смертную казнь. Такой подход, разумеется, чреват формированием жюри присяжных, заведомо склонных к вынесению смертного приговора (по сравнению с процедурой подбора жюри в обычном уголовном процессе). И хотя такая практика, очевидно, противоречит Конституции, Верховный Суд США не видит здесь нарушений и таковой ее не считает. В противном случае, полагают законодатели большинства штатов, и именно это мнение поддерживается Верховным Судом США, существует риск, когда присяжные могут не выполнить наставление судьи и тем самым нарушить даваемую присягу объективного применения закона.

24 июня 2002 года, рассмотрев дело Ring v. Arisona, Верховный Суд США постановил, что отныне смертные приговоры могут выносить только коллегии присяжных заседателей, а не сами судьи. Правда, пока это решение Верховного Суда касается только пяти штатов – Аризоны, Айдахо, Монтаны, Колорадо и Небраски, где до самого последнего времени право вынесения окончательного приговора оставалось за судьей. По этому решению Верховного Суда США в названных штатах может быть пересмотрено почти 170 ранее вынесенных смертных приговоров.

Кроме того, Верховный Суд США назвал сомнительным и подлежащим рассмотрению порядок вынесения смертных приговоров, действующий в других штатах – Алабаме, Делавэре, Флориде и Индиане, где такие приговоры выносили судьи по результатам заседания коллегии присяжных, обладающей правом рекомендации. Если указанное решение Верховного Суда распространится и на законы этих четырех штатов, то такого рода революционное нововведение может в общей сложности привести к пересмотру смертных приговоров, вынесенных почти 800 осужденным.

С начала 2000-х годов в целом ряде штатов долгие годы присущий многим присяжным «обвинительный уклон», похоже, стал постепенно уходить в прошлое – все чаще жюри стало возражать против вынесения смертного приговора. В Джорджии, например, в 2000–2006 годах в каждых двух из трех дел присяжные выступали против смертной казни.