Книга: Маньчжурские стрелки
Назад: 22
Дальше: 24

23

Трое суток группа маньчжурских стрелков скрывалась в подземелье, под руинами монастыря, в которое запел их отставной хорунжий. Вход он завалили так старательно, что через него протопали две волны брошенных на прочесывание местности красных, однако обнаружить пристанище диверсантов они так и не сумели.
На четвертые сутки, под вечер, Курбатов приказал разбросать завал и послал двоих бойцов разведать окрестности. Они вернулись через час, чтобы доложить, что ни в лесу, ни в ущелье засады нет. В станице солдат тоже вроде бы не наблюдается, если не считать учебной роты, располагавшейся на противоположной окраине, в двух бараках бывшего леспромхоза.
Курбатов выслушал их доклад молча. Он полулежал, прислонившись спиной к теплому осколку стены и подставив заросшее грязной щетиной лицо мягкому, замешанному на сосновом ветру, июньскому солнцу. Остальные бойцы группы точно так же отогревались под его ласковыми лучами, которые сейчас, после трех суток могильной сырости, казались особенно нежными и щедрыми. Не было только Власевича, который, не выдержав испытания этой медвежьей берлогой, вчера на рассвете, испросив разрешения у командира, отправился на вольную охоту.
— Стрелки мы или не стрелки, ротмистр? — молвил он, требуя от Курбатова разрешить ему рейд в сторону красноармейских казарм. — Мы вольные стрелки, поэтому действовать обязаны соответствующим образом. Понимаю, что какое-то время мы должны отсиживаться и по таким вот подземельям, но не по трое же суток!
Курбатов понимал, что группа засела в этих подземельях по его прихоти. Не потому что, как он объяснял, бойцам следовало отлежаться, отдохнуть, а потому что незавершенной осталась история с Алиной. Испугавшись того, что за его домом красные установят наблюдение, Родан попросил ротмистра, чтобы пару деньков он провел вместе со своими бойцами в подземельях монастыря. И князь принял эти условия, не желая ставить под удар и самого хозяина с его явочной квартирой, и военфельдшера Алину. Только потому, что интерес его в этом «великом монастырском сидении» был очевиден, князь и не стал возражать против рейда снайпера Власевича.
Отдав дань своей лени, ротмистр подошел к ручью, обмыл лицо и распорядился:
— Час на то, чтобы привести себя в порядок. Главное — всем побриться.
В одном из подземелий они развели небольшой костер, дым которого долго блуждал и рассеивался под полуобрушившейся крышей, вскипятили воду и принялись соскребать со своих лиц пот и нечисть диверсантских блужданий. Однако в самый разгар божественного очищения услышали разгоравшуюся километрах в двух южнее руин, где-то в предгорье, стрельбу.
— Уж не наш ли это «одинокий волк» прапорщик Бураков войну с красными затеял? — кивнул в ту сторону Кульчицкий, которому идея превращать красноармейцев в «одиноких волков» и выпускать их на просторы России поначалу вообще не понравилась, а теперь уже, похоже, нравилась больше всех. Не в случае с Бураковым, а в сути своей.
— Почему бы уж тогда не предположить, что это наткнулся на засаду подпоручик Власевич?
— Вряд ли он станет рейдировать вдоль воинской части, — возразил Иволгин. — Скорее всего, устроит засаду и станет снимать красноперов с дальних подступов. Что ни говорите, а стрелок он отменный. Думаю, нескольких красноармейцев он уложил, еще когда мы пребывали в подземелье, и сейчас пробирается к нам.
Очевидно, слова его были услышаны Богом. Еще до того, как закончился санитарный час, Власевич наткнулся на замаскировавшегося в кустах постового группы, штаб-ротмистра Чолданова. От усталости подпоручик едва держался на ногах. Мундир его был изорван, а внешне он больше напоминал лесного бродягу, чем красноармейца, форму которого носил. Зато был увешан тремя трофейными автоматами.
— Перевооружайтесь, — сбросил с себя весь этот арсенал. — С трехлинейками долго не навоюете, тем более что все красные, которые прибыли сегодня в виде подкрепления к уже окопавшейся здесь учебной роте, вооружены исключительно автоматами, да к тому же о двух пулеметах.
— Они уже знают, что здесь действует диверсионная группа? — спросил Курбатов, вооружаясь одним из автоматов.
— Знают. Причем считают, что атаман Семенов заслал сюда большой отряд, который решил развернуть в здешних краях настоящее партизанское движение.
— Это ваши предположения, подпоручик, или вам удалось с кем-то из владельцев этого оружия накоротке переговорить?
— Удалось. С подстреленным старшим сержантом. Подкрепление прибыло на четырех машинах, то есть до полуроты. Завтра ожидается еще одно пополнение. Вместе с милицией и местным партактивом они намерены прочесать станицу и все ее окрестности.
— Но к прочесыванию они приступят завтра, когда получат еще до полуроты подкрепления? — поинтересовался ротмистр, протянув подпоручику флягу с рисовой водкой.
— Следует полагать, что так оно и произойдет. Поэтому уходить надо отсюда, ротмистр. Причем уходить по-тихому, чтобы на какое-то время для красных оставалось загадкой, куда именно мы направились: в сторону Читы или в сторону границы.
— Не паниковать. Как минимум сутки у нас еще есть, — спокойно заметил Курбатов. И чтобы увести Власевича от панических настроений, спросил: — Что это за стычка была километрах в двух отсюда? Красные на вас облавой пошли?
— Попытались. Как минимум двоих я снял, от остальных ушел. Кажется, у кого-то из ваших стрелков-легионеров, князь, имеется в запасе красноармейский вицмундир. Прикажите расщедриться в пользу безвременно изорвавшегося подпоручика Власевича.
— Этот вицмундир у меня в рюкзаке, вместе с рацией, — тотчас же отозвался поручик Матвеев. — Награждаю вас, Власевич, за храбрость, хоть и предчувствую, что окажется тесноват.
— В любом случае вынужден буду постоянно ощущать, что прикрываю свою грешную наготу «наградой за храбрость».
Назад: 22
Дальше: 24