22
Декабрь 1946 года. Антарктида. Новая Швабия.
Штаб базового континентального лагеря «Адмирал-Форт».
К разговору о тайной цели рейда Полярной эскадры адмирал Брэд вернулся лишь тогда, когда он с Лилией Фройнштаг оказался в своем штабном кабинете и на столе перед ними появились чашки: перед Брэдом — горячего шоколада, перед Лилией — черного, и тоже горячего, кофе.
— Итак, Фройнштаг, вы дали мне ясно понять, что владеете такой информацией о германской базе…
— О «Базе-211», — уточнила Лилия.
— …Которая способна помочь нам выявить эту базу.
— Собираетесь вербовать меня в агенты американской разведки? — грела озябшие руки о стенки чашки Фройнштаг. — Говорите откровенно, не стесняйтесь.
— Я не имею никакого отношения ни к одной разведке мира. Но как боевой адмирал, имеющий достаточный опыт войны в Атлантике и на Тихом океане, хорошо знаю цену любым сведениям, способствующим оценке сил и расположения противника.
— Это понятно, — смешливо сморщила носик Фройнштаг, давая понять, что воспринимает все происходящее со значительно меньшей долей серьезности, нежели того хотелось бы командующему Полярной эскадрой.
— Поэтому буду признателен за любую информацию, которую вы любезно предоставите мне. Помня при этом, что речь идет об осколках германского рейха, которого больше не существует, а это снимает с вас как офицера СС, — умышленно проигнорировал адмирал определение «бывшего» офицера СС, — груз морально-этической и гражданской ответственности перед ним.
Адъютант появился с бутылкой коньяку Быстро наполнив небольшие серебряные бокалы, он предложил первый тост провозгласить в честь покорителей Южного полюса, и, не решаясь присоединиться к пирующей парочке, удалился.
— Не сказала бы, что вербовкой, адмирал Брэд, вы занимаетесь профессионально и успешно, — произнесла Лилия, первой подняв свой бокал. — Наверное, это и в самом деле не ваше призвание.
— Не спорю, ибо это очевидно. Так что, за первых покорителей?
— И за то, чтобы рядом с ними, хотя бы очень мелким шрифтиком, выведены были и наши скромные имена.
Пока они по-гурмански наслаждались «Наполеоном», в штабном домике возник басовитый голос первого пилота Элфина, интересовавшегося у адъютанта, долго ли придется ждать адмирала и не лучше ли заглушить моторы. Ответа адмирал не слышал, потому что адъютант благоразумно увел капитана от его гнева. Но и Брэду, и Фройнштаг было ясно, что экипаж нервничает, а время работает против них.
— Независимо от того, какие структуры США вы, адмирал Брэд, на самом деле представляете, — первой заговорила журналистка, — сразу же вынуждена огорчить: месторасположение «Базы-211» мне неизвестно.
Брэд недоверчиво хмыкнул, но даже не отвел глаз от заветной чашечки шоколада.
— Грустные слова вы изрекаете, мэм.
— В самом деле, неизвестно. Причем сейчас это огорчает меня не меньше, чем вас, мой непобедимый адмирал.
Командующий эскадрой медленно помешивал остывающий шоколад и с грустью смотрел на Фройнштаг Всем своим видом он выплескивал на женщину, которая еще недавно представала в его постели такой нежной и доверчивой, нескрываемое разочарование.
— И все же кое-какими сведениями об этой базе вы обладаете.
— А кто мешал вам, доктор Брэд, участвовать в тридцать седьмом в экспедиции, которая определила место для создания Рейх-Атлантиды? Кстати, напомню, что из-за вас я тоже оказалась за ее бортом.
— Об этом вы мне уже напоминали, гауптштурмфюрер СС Фройнштаг, в самых различных формах.
— Точнее, в самых различных позах, — неудачно пошутила Лилия, пытаясь свести их разговор-допрос к игривой перепалке двух влюбленных.
Услышав это, Брэд заметно стушевался, он всегда был сторонником формулы, изобретенной умудренными сексом французами: «Это делают, но об этом не говорят».
— Пожалуйста, Фройнштаг, — как можно тверже произнес адмирал, и в голосе его послышались нотки угрозы, — самым подробным образом — обо всем, что только вам известно о подземном рейхе, его целях, руководителях, составе, вооружениях.
— Допрашивают, сэр, обычно под протокол. Вас этому не учили?
— Допросы последуют со временем, если вы станете упорствовать. Полковник разведки и так уже послал радиозапрос по поводу вашей персоны, и сейчас наши агенты в Швейцарии и Германии землю роют, пытаясь добыть из-под завалов забвения все, что только можно, о некоей сотруднице СД Лилии Фройнштаг.
— Меня это не волнует.
— А меня волнует. Уж не знаю, что они там в конечном итоге нароют, но хорошо представляю, каковы будут выводы, в том числе и касающиеся целей вашего появления на борту «Флориды».
— Вот так всегда! — Фройнштаг вознесла руки к небесам. — В конечном итоге, виноватыми оказываемся мы, влюбленные женщины, идущие вслед за любимыми на край света. Подобно русским декабристкам.
— К вам это не относится.
— Причем на край света — в прямом смысле этих слов, — парировала Фройнштаг, намекая на «легенду», которая станет известной всему миру, как только ее попытаются обвинить в шпионаже.
— Ваша «легенда» способна убедить только в одном: вы весьма удачно использовали свое знакомство…
— И свои оч-чень трогательные отношения…
— …с адмиралом Брэдом. И не более того.
— Шпионаж в пользу нейтральной Швейцарии, которая даже в годы войны умудрилась отсидеться в своих никем не защищаемых границах? Хочу видеть человека, который решится первым объявить об этом миру И не доведи Господь, чтобы этим человеком оказались вы, мой непобедимый Нельсон.
С минуту они сидели молча, блаженствуя каждый над своей чашкой, которые были здесь впечатляюще объемными.
Хотя никаких вопросов адмирал больше не задавал, но Фройнштаг понимала, что тема не исчерпана, и что он готов вернуться к ней в любую минуту. А еще она прекрасно понимала, что только откровенность обеспечит ей место в разведывательной «Кобре» и что, безмолвствуя, она лишь убивает время.
— Вся та скудная информация, которой я в реальности обладаю, получена в основном от Отто Скорцени, — наконец заговорила журналистка, решив, что дальше испытывать нервы адмирала нет смысла. — Кто такой Скорцени и что он значил для Германии, вы, надеюсь, знаете?
— Значение Скорцени для фюрера и рейха меня не интересует, Зато очень интересует, почему начальник отдела диверсий Главного управления имперской безопасности вдруг стал откровенничать с вами по поводу совершенно секретного объекта?
— Если учесть, что откровения происходили в постели, то есть, простите, в конце войны… — Фройнштаг умиленно взглянула на адмирала, — то нетрудно предположить, что оберштурмбаннфюрер Скорцени…
— …собирался увезти вас на «Базу-211» в качестве личного адъютанта, — не без ехидства предположил Брэд.
— Он бы не отказал себе в таком удовольствии, если бы действительно собирался обречь себя на прозябание в этом антарктическом крысятнике. Однако у него такого желания не возникло. Но он предполагал, что я окажусь в Латинской Америке и буду связана с теми, кто, в свою очередь, поддерживает связь с обитателями базы и Рейх-Атлантиды.
— Это не одно и то же?
— База расположена на берегу океана и омывается каким-то теплым, никогда не замерзающим течением, образующим во льдах Антарктики своеобразный температурный оазис.
— В одном из таких оазисов как раз и базируется сейчас большая часть моей эскадры, — заметил адмирал и тотчас же насторожился: — Он называл какие-то ориентиры или координаты этой оазис-бухты?
— Называл, но я даже не пыталась запомнить их, поскольку в то время уже готовила свой отход на территорию Швейцарии. Тайно, естественно.
— Значит, нам нужно обследовать все, что только способно именоваться оазисом, и с помощью субмарин прощупать побережье этих бухт. — Брэд умышленно рассуждал вслух, приглашая Лилию поучаствовать. — Однако база наверняка имеет и запасной выход на поверхность самого континента?
— Не знаю, следует ли говорить в данном случае о «Базе-211», но у Рейх-Атлантиды он имеется. Но как обнаружить его, я не знаю. А еще он рассказывал о тайном входе во Внутренний Мир, в Страну Атлантов, который находится в каком-то кратере, образовавшемся то ли от извержения вулкана, то ли от падения метеорита.
— Если только он не искусственного происхождения.
— И посреди него расположено небольшое плато, какая-товозвышенность с плоской поверхностью, которая служит атлантам жертвенником.
— И у них жертвенники? Какой ужас!
— Нет, чтобы воскликнуть: «Какой прекрасный ориентир!».
— Да, это уже хоть какой-то да ориентир, — согласился доктор Брэд. — Скорцени сам побывал в этом кратере или просто наслышан был о нем?
— Если только не врал бедной доверчивой женщине, то сам. Но где? Во Внутреннем Мире или в Рейх-Атлантиде — а эти места обитания жестко отделены друг от друга, — этого я тоже не помню.
— Что за роковая нелюбознательность, Фройнштаг? И это — у сотрудницы СД! Вы меня огорчаете.
— Просто таинства своих профессиональных секретов мужчины почему-то всегда пытаются соединять с таинством секса, а я в таких случаях отдаю предпочтение сексу Я доходчиво объяснила суть своего профессионального порока?
Адмирал улыбнулся, и впервые за время их сегодняшней встречи улыбка эта была искренней. Ему нравилась манера общения Фройнштаг, соединяющая в себе неизведанную женскую наивность — с давно известным профессиональным коварством контрразведчика.
— И кто же сейчас пребывает во главе «Базы-211» и Рейх-Атлантиды?
— По тем сведениям, которые имеются у меня, комендантом базы фюрер назначил вице-адмирала Теодора фон Готта.
— Значит, комендантом назначен был все-таки он, Полярный Барон фон Готт…
— А главным идеологом и заместителем коменданта стал контр-адмирал, хорошо известный вам барон Людвиг фон Риттер.
— Тот самый?! Начальник экспедиции на «Швабенланде»?
— Известный еще под кличкой «Странствующий Бездельник».
— Тот самый Странствующий Бездельник?!
— Которого вы, доктор Брэд, в свое время очень подвели отказом от участия в экспедиции. Ведь вы не могли не понимать, что ваш демонстративный отказ остаться в составе команды «Швабенланда» провоцировал настоящий политический скандал. Было бы понятно, если бы вы отказались еще там, в США, то есть до прибытия в Германию.
— До прибытия в Германию я не мог знать, что «Швабенланд» нашпигован целым арсеналом оружия, и что подавляющее большинство членов этой экспедиции являются эсэсовцами.
— Вы так прямо и заявили тогда в интервью одному из американских журналов, заявив о себе как о борце против нацизма в Германии и во всей Европе.
— Предлагаю на этом закрыть тему экспедиции «Швабенланда». Стоит ли копаться в этой давней истории?
— Думаю, что нам нудно было кое-что прояснить. В первые дни нашего совместного пребывания на «Флориде» я, как вы заметили, этого вопроса не касалась.
— Скорее, почти не касалась.
— Согласна, некоторые попытки вернуться к тем дням все же были. Но это, скорее, ностальгические воспоминания о прекрасных днях, проведенных в атлантическом круизе. Да и вам, адмирал Брэд, тоже хотелось кое-что прояснить.
— Но я помню, что, несмотря на полное невосприятие моего демарша, вы, Фройнштаг, все же пришли мне на помощь и, по существу, спасли не только мою репутацию, но и мою жизнь.
— Просто я чувствовала себя обязанной вмешаться, в конфликт. Мне страшно не хотелось, чтобы на моей совести оказалась моральная, не говоря уж о физической, гибель известного полярника. Тем более что к тому времени я и сама уже начала увлекаться альпинизмом, ледниками, горами…
