ЧАСТЬ 2
ОГОНЬ И ЛЕД
5
ПО СКОЛЬЗКОМУ СКЛОНУ
8 апреля, 21 час 55 минут
В полете над арктическим побережьем Аляски
Мэтт дремал в кресле второго пилота. В кабине «твин оттера» раздавалось похрапывание. Эти звуки издавал не репортер и не отец Дженни, а полуволк, развалившийся на спине в третьем ряду сидений. На лице Мэтта появилась слабая улыбка, когда Бейн всхрапнул особенно громко.
Сквозь сон до него донесся голос Дженнифер:
— Ты же собирался показать его ветеринару по поводу смещения носовой перегородки.
Улыбка расплылась во все лицо. Мэтт и Дженни обнаружили, что Бейн храпит, когда он был еще щенком и часто спал, свернувшись в клубок у их кровати. Это было так забавно…
Мэтт выпрямился в кресле.
— Хирург по пластическим операциям из Нома сказал, что это потребует много работы, а морда у Бейна станет как у бульдога.
Дженни не ответила, и Мэтью украдкой взглянул на нее. Она смотрела прямо перед собой, но по морщинкам, появившимся в уголках глаз и рта, было заметно, что на лице ее промелькнула улыбка.
«Неужели это все, о чем мы можем поговорить», — подумал Мэтт, а потом смирился с мыслью, что для начала и это неплохо.
Он скрестил руки на груди и уставился в окно. Заснеженная равнина серебряным сиянием светилась под круглым диском луны. Несмотря на затянувшуюся в северных широтах зиму, на земле виднелись первые признаки весенней оттепели: покрытый туманом извилистый ручеек, небольшие озерца, образованные талыми водами. Вдоль русла ручья, по торфяным болотам медленно двигалось стадо северных оленей. Животные поедали мох, молодые побеги брусники и траву, растущую пучками размером со спелую тыкву.
— Хорошо, что мы успели связаться с Дедхорсом, — промолвила Дженни, заставив Мэтта отвернуться от живописного зрелища.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он.
После удачного побега из каменных лабиринтов Арригеча им удалось установить радиосвязь с аэродромом в Прадхо-Бее и оповестить гражданские и военные власти о неизвестных преследователях. Им пообещали, что утром к месту катастрофы «сессны» вылетят вертолеты для тщательного расследования обстоятельств происшествия. Мэтт связался с Кэрол Джеффриз в Бетеле — она занимается исследованием популяции медведей в Брукс-Рейндж. Кэрол знает, где находится хижина отца Дженни, и сказала, что пошлет кого-нибудь туда, чтобы присмотреть за собаками и лошадью. Крейгу удалось поговорить со своим контактом в Прадхо. Ему будет о чем рассказать по прибытии на место.
Сообщив о своих приключениях всем, кому только можно, они немного успокоились. И вот опять что-то не так.
Дженни показала рукой на ночное небо. Мэтт наклонился в кресле и прильнул к лобовому стеклу. Сначала он не заметил ничего необычного — ярко светилось созвездие Ориона а прямо по курсу сверкала Полярная звезда, — но через мгновение в глаза ему бросились переливающиеся красным, зеленым и синим широкие ленты полярного сияния, поднимающегося над горизонтом.
— Похоже, нас ожидает красочный фейерверк, — сказала Дженни.
Мэтт откинулся на спинку сиденья и стал наблюдать за танцем огней. Разноцветные волны наплывали друг на друга, образуя горящую корону на фоне ночного неба.
У этого природного явления разные имена: северное сияние, полярные огни, а инуиты называют его «огни духов».
— Мы на время останемся без связи, — сказала Дженни.
Мэтт кивнул в ответ. Полярное сияние, вызванное проникновением в верхние слои атмосферы Земли заряженных частиц солнечного ветра, создает непреодолимые помехи на пути радиосигналов. Но лететь оставалось недолго — не больше получаса. На горизонте уже виднелись огни нефтяных вышек и поселка Прадхо-Бей.
Еще несколько минут они летели в молчании, наслаждаясь феерическим представлением. Бейн продолжал храпеть в глубине самолета. На душе у Мэтта было тепло и спокойно, как будто после нервной встряски в кровь ему впрыснули дозу успокоительного.
Дженни первой прервала молчание.
— Мэтт… — мягко сказала она.
— Не надо, — остановил ее он.
Им потребовались три года разлуки и схватка со смертью, чтобы вновь оказаться вместе. Мэтт боялся сейчас словами испортить это новое начало.
Дженни раздраженно вздохнула. Руки в перчатках до скрипа сжали штурвал.
— Ладно, проехали, — прошептала она.
Мэтт почувствовал, что между ними вновь возникла невидимая стена, и остаток полета до Прадхо они провели в напряженной тишине.
Впереди показались первые буровые вышки, сверкающие огнями, как рождественские елки. Чуть левее по тундре вилась серебряная нить Трансаляскинского трубопровода, проложенного от нефтяного месторождения в Прадхо-Бее до порта Валдиз в заливе Принца Уильяма на юге Аляски.
Они приближались к пункту назначения. Дженни теперь вела самолет параллельно трубопроводу. Она попробовала связаться с вышкой в Дедхорсе, но в ответ услышала только треск атмосферных помех — в небе по-прежнему полыхали полярные огни.
Она ввела самолет в плавный вираж, взяв курс на Прадхо-Бей — крошечный поселок, построенный исключительно ради добычи и транспортировки нефти. Сверху он напоминал освещенный тысячами огней волшебный город из детской сказки. Постоянно в Прадхо-Бее проживало около сотни нефтяников, но численность населения менялась в зависимости от объема сезонных работ. Рядом с поселком размещалась небольшая военная база для охраны главного центра нефтедобычи на всем арктическом побережье Аляски.
Сразу за Прадхо-Беем расстилалось море Бофорта, но сказать, где кончается земля и начинается водное пространство, было сложно — сплошной покров льда плавно сходил с побережья в океан, сливаясь с полярной шапкой в нескольких милях от берега. Летом размеры ледяного покрова уменьшались наполовину, но сейчас здесь царила бескрайняя ледяная пустыня.
Дженни сделала круг над недлинной взлетной полосой и стала заходить на посадку.
— Внизу что-то происходит, — сказала она, наклонив самолет.
Мэтт тоже заметил какую-то суматоху на окраине поселка. Целая кавалькада машин выскочила из ворот военной базы и неслась по заснеженной тундре в направлении аэродрома. Он выглянул в окно на противоположном борту самолета.
Внизу, за ограждением из проволочной сетки, виднелись огромные здания нефтяного резервуара номер 1 и насосной станции номер 1. Здесь нефть, добытая из месторождений по всему арктическому побережью, охлаждалась, очищалась от воды и газа и отправлялась в шестидневное путешествие по трубопроводу до танкерных причалов в заливе Принца Уильяма.
Когда «оттер» пролетал над насосной станцией, Мэтт заметил брешь в проволочном ограждении. Он обернулся в сторону несущихся к станции военных автомобилей, и по спине его пробежал холодок.
— Быстро смываемся отсюда! — рявкнул он.
— Что?..
Внезапный взрыв заглушил последовавшую фразу. Здание резервуара взлетело на воздух в яркой огненной вспышке. Ударная волна задрала нос самолета круто вверх. Дженни изо всех сил боролась со штурвалом, пытаясь не дать самолету перевернуться.
С задних сидений послышались недовольные крики обоих пассажиров и лай Бейна.
Тихо выругавшись, Дженни наконец отвернула самолет от полыхающего огнем здания. Пылающие обломки сыпались с неба на заснеженную равнину и уцелевшие строения. Следующий взрыв превратил насосную станцию в огненный шар. Ближайшую к зданию секцию трубопровода диаметром в два метра разорвало на куски. Горящая нефть брызнула огненными фонтанами во все стороны. Огонь быстро распространился до первого из тридцати шести запорных клапанов, который не дал ему двигаться дальше по трубопроводу.
За несколько секунд объятый дремой поселок превратился в огненный ад. Реки огня, шипя и извиваясь, как змеи, медленно стекали к морю. Над зданиями клубился черный дым. Цепочка взрывов прокатилась по газовым коллекторам и цистернам с горючим. Люди и машины в панике неслись во все стороны.
— Господи Иисусе! — воскликнул Крейг, уставившись в окно.
Сквозь помехи из динамика послышался возбужденный голос:
— Немедленно покиньте воздушное пространство над аэродромом! Любая попытка совершить посадку будет пресечена!
— Они перекрывают все подступы к Прадхо-Бею! — прокричала Дженнифер и резко отвернула от горящего поселка в сторону океана.
Ее отец проводил взглядом полыхающие огнем берега.
— Что произошло?
— Не знаю, — пробормотал Мэтт. — Авария, диверсия… Похоже, кто-то специально дожидался нашего прибытия.
— Да брось ты! Об этом не может быть и речи, — встрял Крейг.
У Мэтта перед глазами стояли картинки обрушенного ограждения и военных джипов, вылетающих на полной скорости из ворот базы. Похоже, когда кто-то проник на территорию станции, сработала сигнализация, и, учитывая события последних двух дней, он не мог отделаться от мысли, что все это как-то взаимосвязано. Беда преследовала их по пятам с тех пор, как потерпел катастрофу самолет, на котором летел репортер. Кто-то очень не хотел, чтобы журналист из «Сиэтл таймс» добрался до дрейфующей станции «Омега».
— Ну и куда мы теперь? — спросил Крейг.
— Баки почти пустые, — сказала Дженни, постукивая пальцем по указателю уровня топлива, как будто это могло каким-то чудом передвинуть стрелку прибора.
— Кактовик, — угрюмо промолвил Джон.
Дженни кивнула, согласившись с отцом.
— Кактовик? — переспросил Крейг.
— Это небольшой рыбачий поселок на острове Бартер, рядом с канадской границей. Примерно в ста двадцати милях отсюда, — ответил Мэтт. Он повернулся к Дженни, которая уже вводила самолет в крутой вираж, взяв курс на запад. — у тебя топлива-то хватит?
Она подняла бровь:
— Не знаю, может быть, вам придется вылезти из кабины и подталкивать самолет несколько последних миль.
«Этого еще не хватало», — подумал Мэтт.
Лицо Крейга побелело и осунулось. Он уже раз побывал в авиакатастрофе и, похоже, серьезно разочаровался в прелестях путешествия в небесах над Аляской.
— Не переживай, — успокоил его Мэтт. — Если у нас кончится горючее, «оттер» со своими полозьями может сесть на любую ровную поверхность, покрытую снегом.
— А дальше что? — с кислым видом спросил Крейг, скрестив руки на груди.
— А дальше… Ты же слышал, что сказала девушка: будем толкать!
— Перестань, Мэтт, — оборвала его Дженни и обернулась к репортеру. — Думаю, нам хватит топлива до Кактовика, а если нет, у меня есть запасной бак. Мы сможем вручную дозаправить самолет в случае необходимости.
Крейг с облегчением кивнул.
Мэтт продолжал рассматривать полыхающее в огне побережье и заметил, что отец Дженни делает то же самое. Их взгляды на мгновение пересеклись. Старый эскимос, по-видимому, тоже подозревал что-то неладное. Эти неожиданные взрывы не могли быть простым совпадением.
— Что ты обо всем этом думаешь? — пробормотал Джон.
— Диверсия.
— Но почему? С какой целью? Только из-за нас?
Мэтт отрицательно покачал головой. Даже если кто-то и хотел остановить их, такой способ был скорее похож на попытку убить муху взрывом динамита.
Крейг неожиданно встрял в их разговор, сказав дрожащим от волнения голосом:
Это хорошо спланированная попытка отвлечь внимание и замести следы.
— О чем ты?
Мэтт внимательно посмотрел на журналиста, но прочитать что-либо на его задумчивом лице было невозможно. Мэтью охватило беспокойство за пассажира — он не раз сталкивался с симптомами психических расстройств, связанных с пережитым стрессом.
Крейг тяжело сглотнул и заговорил медленно, с расстановкой:
— Мы сообщили о нападении в Прадхо-Бей. Завтра кто-то должен был отправиться в горы, чтобы провести расследование. Теперь я больше чем уверен, что расследование будет отложено — слишком мало людских ресурсов, как военных, так и гражданских. Они здесь завязнут на несколько недель. А за это время наши преследователи успеют замести все следы.
Он явно пытался прийти в себя после нервного потрясения, анализируя недавние события.
— Получается, что кто-то устроил диверсию на станции, чтобы отвлечь внимание от неудавшегося нападения в горах?
— Нет, — отмахнулся от этой мысли Крейг. — Для диверсии такого масштаба должна быть более серьезная причина. В противном случае это уже перебор.
Мэтт тоже склонялся к этому мнению.
Крейг снова перечислил по пунктам свои умозаключения:
— В результате взрывов на станции расследование инцидента в горах будет отложено. Кроме того, кто-то пытается отвлечь наше внимание от полярной станции, подкидывая материал для более интересного репортажа. Пожар в Прадхо-Бее будет еще долго пестреть в заголовках на первых полосах газет. Какой журналист откажется от такой истории, тем более когда он видел все своими глазами? — Усталый репортер помотал головой. — Сначала эти подонки пытались меня убить, а теперь хотят подкупить более сенсационным материалом. Они же мне суют его прямо в руки!
— Пытаются направить по ложному следу, — пробормотал Мэтт.
Крейг кивнул:
— И не только нас. Мы просто пешки в затеянной кем-то серьезной игре. Готов биться об заклад, что нападение на поселок нефтяников готовилось независимо от нашего появления. Диверсанты хотят одурачить весь мир. После этой атаки Прадхо-Бей на время станет главной темой новостей. Вот увидите, завтра здесь уже будут корреспонденты Си-эн-эн.
— Но почему? — спросил Мэтт.
Крейг пристально посмотрел на него. Его взгляд был полон решимости. Мэтт припомнил, как Крейг нашел в себе силы угрожать ему сигнальным пистолетом два дня назад, несмотря на нервное потрясение после пережитой катастрофы. За внешним проявлением страха где-то в глубине его души скрывалась стальная жилка. Его авторитет в глазах Мэтта продолжал расти.
— Почему? — повторил Крейг его вопрос. — Да это же ясно: чтобы привлечь внимание всего мира к фейерверку в Прадхо-Бее, в то время как они вершат свои черные делишки где-то в другом месте. — Журналист ткнул пальцем на север. — Они не хотят, чтобы мы смотрели туда.
— В сторону дрейфующей станции, — уточнил Мэтт.
Крейг задумчиво пробормотал:
— Там назревает что-то серьезное. Кто-то очень не хочет, чтобы об этом узнал весь мир, и готов ради этого сжечь целый поселок да еще поставить под угрозу нефтедобычу на всем побережье Аляски.
Теперь Мэтт окончательно убедился, что Крейгу поручили написание статьи об «Омеге» неспроста. Уж во всяком случае, не в качестве наказания за короткий роман с племянницей главного редактора — как это выглядело по версии самого репортера. Он обладает прекрасными способностями к аналитическому мышлению и хорошо разбирается в политике.
— Ну и что нам теперь делать? — спросил Мэтт.
— Лететь в Кактовик, что же еще! — ответил Крейг.
Мэтт посмотрел на него с удивлением. После небольшой паузы Крейг промолвил с усмешкой:
— Если ты думаешь, что я сгораю от желания попасть на эту чертову станцию, ты глубоко заблуждаешься. Я и близко там появляться не собираюсь.
— А если ты прав и…
— Собственная шкура мне дороже. Может быть, им и не удалось запудрить мне мозги своим «огненным спектаклем», но намек я понял.
— Тогда мы должны об этом кому-нибудь рассказать.
— Да с этой шумихой вокруг Прадхо-Бея с тобой и разговаривать никто не станет. А когда кто-то в конце концов согласится тебя выслушать, будет уже поздно.
— Значит, у нас нет выбора — кто-то же должен узнать, что происходит на «Омеге».
Крейг покачал головой:
— Мы с тем же успехом могли бы просто переждать в маленькой рыбацкой деревушке, пока все это не утрясется само собой.
Мэтт вспомнил, с какой настойчивостью преследовали их наемники, с какой дерзостью и хладнокровием была совершена диверсия в Прадхо-Бее.
— Неужели ты действительно думаешь, что они оставят нас в покое? Уж коли они хотят выиграть время, чтобы разобраться с какими-то серьезными проблемами, то почему бы им в первую очередь не убрать нас? Тем более что они прекрасно знают, как выглядит наш самолет.
Крейг уже не выглядел таким уверенным.
— В Кактовике мы будем у них как на ладони, — продолжил Мэтт.
Крейг зажмурился:
— Ненавижу Аляску… Ей-богу, ненавижу.
Мэтт поглубже устроился в кресле и посмотрел на Дженни, которая молча прислушивалась к их разговору.
— Ну а ты что думаешь по этому поводу? — спросил он.
Дженни сверилась с приборами:
— Мне все равно придется где-то заправиться, если мы полетим в такую даль.
— У Бенни в Кактовике.
— Мы будем там через час. А еще через час сможем вылететь на станцию.
Мэтт кивнул и посмотрел на север. В голове крутились слова Крейга: «Там назревает что-то серьезное, и кто-то очень не хочет, чтобы об этом узнал весь мир».
Но что бы это могло быть?
* * *
11 часов 2 минуты
На борту «Полар сентинел»
— Нам приказано находиться в полной боевой готовности, но не предпринимать никаких действий, — обратился Перри к офицерам, собравшимся в боевой рубке подлодки.
Новость была встречена гулом недовольных голосов. Все они были профессиональными военными моряками и, узнав о нападении на Прадхо-Бей, не желали сидеть сложа руки в праздном ожидании.
Сообщение пришло полчаса назад по каналу сверхнизкочастотной связи. Эта связь дает большую задержку: сигналы распространяются в воде мучительно медленно. Впрочем, другие способы связи, включая спутниковую и сверхвысокочастотную, были временно недоступны из-за магнитной бури.
Члены экипажа с нетерпением ожидали команды высадиться на берег и помочь в устранении последствий атаки на поселок нефтяников. По их мнению, присматривать за группкой каких-то ученых, в то время как всего в четырехстах милях от них разыгрывалась трагедия, было недопустимо.
Перри разделял недовольство своих подчиненных, но приказ командующего подводными силами в Тихом океане не подлежал обсуждению.
— Что-нибудь прояснилось по поводу причины взрывов? — спросил коммандер Брэтт.
В его голосе звучало разочарование.
Перри покачал головой:
— Слишком рано. Все пока заняты тушением пожаров.
Экипаж уже вовсю обсуждал версии происшедшего. Кто утверждал, что это дело рук экотеррористов, пытающихся защитить природу Аляски от нефтяных компаний. Кто обвинял в саботаже конкурентов из арабских стран, как, впрочем, и из Техаса. Досталось также и русским, и китайцам. Среди всех этих слухов как-то быстро затерялись более разумные предположения о том, что это могла быть обычная промышленная авария.
— Значит, мы так и будем здесь сидеть на замерзших задницах, — угрюмо пробурчал Брэтт.
Перри не мог допустить, чтобы моральный настрой его подчиненных упал еще ниже.
— Коммандер, мы будем выполнять полученный приказ до тех пор, пока не получим других распоряжений, — сказал он суровым голосом. — Мы будем находиться в полной боевой готовности, не забывая о наших прямых обязанностях. Русская делегация прибывает через три дня, чтобы забрать тела своих соотечественников. Неужели вы хотите, чтобы наши ученые сами разбирались с русским адмиралом и его людьми?
— Нет, сэр.
Брэтт виновато опустил глаза. Он был одним из немногих членов экипажа, посвященных в тайну четвертого уровня ледовой станции «Грендель».
В рубку протиснулся дежурный радист. В руке он держал планшет-блокнот с листком бумаги.
— Капитан Перри, у меня для вас «молния» от командующего с грифом «совершенно секретно».
Перри жестом подозвал его к себе и взял планшет в руки:
— «Молния»? Нам что, удалось наладить спутниковую связь?
Лейтенант кивнул:
— Удалось принять сообщение полностью. Похоже, его беспрерывно повторяют в надежде, что сигнал прорвется сквозь помехи. Сообщение также передается по сверхнизкочастотной связи, но скорость передачи очень низкая.
«Они используют все возможные каналы связи. Что бы это значило?»
Радист отступил на шаг:
— Я послал в штаб подтверждение о получении «молнии».
— Отлично, лейтенант.
Перри повернулся спиной к офицерам и открыл планшет. Сообщение было от адмирала Рейнольдса. Перри пробежал глазами по скупым строчкам радиограммы, и внутри у него похолодело.
МОЛНИЯ
* * *
МОЛНИЯ
* * *
МОЛНИЯ
* * *
МОЛНИЯ
* * *
МОЛНИЯ
3847493АПР
От: Командующий Тихоокеанской подводной флотилией
Кому: «Полар сентинел»
Рег. №: 37-6722А от 8 апреля
Тема: Гости прибывают раньше назначенного срока
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО — «ОМЕГА»
Только для командира «Полар сентинел»
Текст:
Информация, полученная со спутника, подтверждает: русская подлодка класса «Акула II» всплыла с развернутой антенной в 14.25 в районе с координатами альфа пять два точка восемь — три семь точка один.
Название лодки — «Дракон». Флагманская подлодка. Адмирал Виктор Петков на борту.
Русские гости могут прибыть раньше. Причины раннего прибытия неизвестны. В связи с последними событиями в Прадхо-Бее опасения возросли на всех уровнях. Факт саботажа подтвержден. Преступники до сих пор не обнаружены. «Полар сентинел» продолжать находиться в полной боевой готовности и патрулировать зону с максимальной осторожностью.
К гостям проявлять дружественное отношение до проявления с их стороны откровенной враждебности.
Главной задачей «Полар сентинел» остается защита интересов США на дрейфующей станции «Омега» и ледовой базе «Грендель».
Для поддержки в Арктику направлены подразделения «Дельта форс». Руководитель спецоперации, посланный «РЛ», прибудет заранее. Детали его прибытия получите позже. Удачи, и держи свои парадные ботинки начищенными до блеска, Грег.
Адмирал К. Рейнольдс
Перри захлопнул планшет, закрыл глаза и еще раз прокрутил в голове полученную информацию. За строчками шифрованного текста скрывалось завуалированное послание адмирала, адресованное лично ему. «РЛ» означало «разведка из Лэнгли» и, соответственно, указывало на то, что в операции участвует ЦРУ. «Дельта форс» под руководством ЦРУ? «Это не к добру», — подумал Грег. Подчинение спецназа «пиджакам» из внешней разведки обычно приводило к тому, что одна рука не знала, что делает другая. А еще все это попахивало сверхсекретностью операции. «Детали его прибытия получите позже» означало, что даже командование Тихоокеанской подводной флотилией не посвящено во все подробности операции.
«Это еще хуже».
И в конце сообщения: «Держи свои парадные ботинки начищенными до блеска, Грег». Неформальное обращение по имени было сродни длинной серии восклицательных знаков. В прошлом адмирал произнес ту же фразу на одной из формальных вечеринок, когда в зале собрались подводники из Тихоокеанской и Атлантической флотилий. Офицеры жестоко соперничали между собой во всем, начиная от боевого мастерства во время учений и заканчивая умением показать класс на танцевальном полу. «Держи свои парадные ботинки начищенными до блеска» означало «готовься к заварушке».
Перри повернулся к своему заместителю.
— Коммандер, приказываю отправить весь гражданский персонал с подлодки на «Омегу», а членов экипажа, которые находятся в увольнении на станции, немедленно вызвать на борт.
— Есть, сэр!
— После этого подготовьте «Сентинел» к погружению по моей команде.
Вахтенный офицер спросил со своего поста:
— Значит, мы все-таки плывем в Прадхо-Бей? Перри всмотрелся в озаренные надеждой лица экипажа, зная, что им не надо направляться в Прадхо, чтобы заняться реальным делом. «Они скоро сами в этом убедятся». Он похлопал металлическим планшетом по бедру.
— Держите свои парадные ботинки начищенными до блеска, ребята. Сдается мне, что скоро нам придется здорово покрутиться.
* * *
11 часов 32 минуты
Кактовик, Аляска
Дженни вышагивала вокруг припаркованного у ангара «оттера», внимательно осматривая самолет в луче фонарика. В одном из крыльев зияли пулевые отверстия, но основные узлы повреждены не были. Дыры можно заделать клейкой лентой, а в целом гидроплан был готов к дальнейшему полету. «Отлично», — подумала она и сделала глоток из пластикового стаканчика с кофе.
Они приземлились на припорошенной снегом взлетной полосе Кактовика полчаса назад. Мэтт и остальные пассажиры сразу пошли в ангар, в одном из углов которого был оборудован небольшой буфет. Сквозь засаленное окно было видно, как они сидят за столом, пьют кофе и разговаривают с молоденькой официанткой.
Только Бейн остался на улице вместе с Дженни и следовал за ней по пятам, виляя хвостом и высунув язык, пока она занималась дозаправкой и проверкой самолета. Полуволк время от времени останавливался, задирал ногу и оставлял на снегу желтые пятна, помечая территорию.
Дженни поднырнула под хвост самолета и присоединилась к коренастому Бенни Хэйдону, который стоял с топливным шлангом в руке, прислонившись к фюзеляжу. В зубах у него торчала сигара, а на сонные глаза была надвинута бейсболка с эмблемой фирмы «Пулоратор».
— Не боишься здесь курить? — спросила Дженни.
Бенни лишь пожал плечами и невнятно пробормотал, пожевывая толстый окурок:
— Жена не дает курить внутри.
Он, ухмыляясь, указал кивком на официантку.
Бенни раньше работал авиамехаником при региональном полицейском департаменте, пока не накопил денег и не переехал сюда, открыв собственную мастерскую по ремонту небольших самолетов. Кроме того, он основал компанию по экскурсионному обслуживанию туристов и пассажирским перевозкам на сверхлегких самолетах над территорией Аляскинского заповедника. Маленькие и шустрые самолетики с двигателем от газонокосилки и размером с дельтаплан были идеальны для полетов на малой высоте над тундрой. Сначала его клиентами были лишь редкие туристы, но с ростом интереса к нефтедобыче в регионе к его услугам стали все чаще обращаться геологи, журналисты, чиновники и даже сенаторы. Его самолетный парк быстро вырос до дюжины машин.
Бенни посмотрел на топливный датчик.
— Оба бака полные, — сообщил он и стал отсоединять шланг.
— Спасибо, Бенни.
— Нет проблем, Джен. — Он потянул шланг в сторону от самолета. — Ну что, может быть, скажешь, откуда эти пулевые отверстия?
Дженни последовала за механиком к ангару.
— Это длинная история, и я сама еще не во всем разобралась.
— Да, как и с Мэттом.
Бенни кивнул в сторону окна, светящегося в полуночном мраке, как маяк.
Дженни вздохнула и потрепала Бейна по шкуре. Полуволк все это время не отходил от нее ни на шаг. Бенни смотрел на нее, сматывая заправочный шланг.
— А ты знаешь, что он бросил пить?
— Бенни, я не хочу разговаривать на эту тему.
Он снова пожал плечами и выпустил изо рта большое облако сигарного дыма.
— Я просто хотел тебе сказать на всякий случай.
— Я знаю.
Дверь ангара со стуком распахнулась. Белинда, жена Бенни, показалась в дверном проеме.
— Вы собираетесь заходить внутрь или нет? Я готовлю яичницу и отбивные из оленины.
— Уже идем, дорогая.
Бейн, почуяв запах жареного мяса, затрусил к двери, бешено виляя хвостом.
Белинда пропустила его внутрь, ласково похлопав по голове, и показала пальцем на огонек сигары в зубах Бенни:
— Собаке в дом — всегда пожалуйста, а этому — нет.
— Да, дорогая.
Он заговорщически взглянул на Дженни, как бы говоря: «Видишь, с чем мне приходится мириться?» Но Дженни прекрасно понимала, что эти двое по-настоящему любят друг друга.
Белинда захлопнула дверь, сокрушенно покачав головой. Она была на десять лет моложе мужа, но острота ее ума и зрелость делали разницу в возрасте совершенно незаметной. Белинда родилась и выросла в Кактовике. Ее родители — оба из древнего инуитского рода — переехали в Фэрбенкс, когда она была еще подростком. Это было самое начало «нефтяной лихорадки», когда потоки «черного золота» принесли с собой в этот девственный край деньги, рабочие места и разврат. Многие коренные жители ринулись в города в погоне за своей долей богатства, оставив в забвении родные места и традиции. К разочарованию ее родителей, Фэрбенкс оказался всего лишь грязным городком строителей, погонщиков собачьих упряжек, дальнобойщиков и сутенеров. Колесо прогресса буквально раздавило неприспособленных к городской жизни эскимосов. Белинда стала проституткой в шестнадцать лет, чтобы прокормить семью. Она встретила Бенни после своего ареста, и тот взял ее под крыло. Он показал ей небо над Фэрбенксом и другую жизнь. Вскоре они поженились и вернулись в Кактовик, прихватив с собой родителей Белинды.
Бенни потянулся, сделал последнюю затяжку и ногой затушил окурок в снегу.
— Джен, я знаю, что ты думаешь о Мэтью.
— Бенни…
В ее голосе звучало предупреждение.
— Послушай, я знаю, как тяжела была эта потеря… для вас обоих. — Он снял с головы запятнанную машинным маслом бейсболку и провел рукой по редеющим волосам. — Но ты должна всегда помнить, что вы еще молоды и рождение нового ребенка…
— Прекрати! — резко оборвала его Дженни.
Она тут же пожалела об этом, вспомнив, как Мэтт когда-то таким же способом заставил ее замолчать. Но сдержать свой гнев она была не в силах. «Разве Бенни может представить себе, что такое потерять ребенка? По какому праву он пытается давать мне глупые советы?»
Бенни, прищурившись, разглядывал ее. После долгой паузы он тихо произнес:
— Джен, мы тоже потеряли ребенка… Девочку.
Его фраза пронзила ее до самого сердца. Гнев и возмущение мгновенно улетучились.
— О господи, Бенни, когда?
— Год назад… Выкидыш. — Он перевел взгляд на темную заснеженную равнину. Вдалеке сверкали огни деревни на берегу океана. Бенни тяжело вздохнул. — Белинда еле это пережила.
По выражению его лица было заметно, что трагедия оставила в его душе не менее глубокий след.
— После этого нам сообщили, что она не сможет больше рожать. Что-то связанное с рубцеванием. Врачи сказали, что это последствия… — Голос его неожиданно задрожал, и он покачал головой. — В общем, последствия ее бывшей работы.
— Бенни, мне так жаль…
Он махнул рукой:
— Мы с этим смирились. Такова жизнь.
Дженни наблюдала сквозь окно, как Белинда смеется, наливая Мэтту очередную порцию кофе. Вокруг стояла мертвая тишина. Только свист ветра временами доносился из тундры.
— А вот ты и Мэтт, — снова заговорил Бенни, — вы еще молоды…
Про себя она завершила его недосказанную фразу: «У вас еще могут быть дети».
— Вы были отличной парой, — продолжил он, стряхивая снег с сапог. — Пришло время кому-то из вас вспомнить об этом.
Дженни по-прежнему смотрела в окно.
— Я всегда об этом помню, — прошептала она скорее для себя, чем для собеседника.
Она познакомилась с Мэтью при расследовании дела о браконьерстве в Брукс-Рейндж. Конфликт разгорелся вокруг федеральных законов о природоохране и прав эскимосов добывать себе пищу, охотясь на территории заповедника. Мэтт сначала представлял интересы государства, но, увидев, с каким трудом коренным жителям приходилось бороться за существование, стал их ярым защитником. Его способность увидеть за сухими строчками официальных бумаг реальных людей и вникнуть в их судьбы, столь редкая среди чиновников, поразила ее до глубины души.
Совместная работа над новым законодательством сблизила их. Сначала они искали любого официального повода для встреч, а потом поняли, что скрывать свои чувства бессмысленно. Через год они поженились. Семья Дженни не сразу приняла Мэтью, «белого человека», в свое окружение, но со временем он смог завоевать сердца ее родственников — даже отца — своим обаянием, общительностью и огромным терпением.
Бенни осторожно промолвил:
— Тогда еще не поздно, Джен.
Она некоторое время задумчиво смотрела в окно, а потом повернулась к нему.
— Иногда уже слишком поздно. Есть вещи, которые простить нельзя.
Бенни посмотрел ей прямо в глаза:
— Это был несчастный случай, Джен, и в душе ты понимаешь это.
Волна гнева снова нахлынула на нее. Дженни сжала кулаки.
— В тот день он выпивал.
— Но пьян-то не был?
— Какая, к черту, разница! Даже капля алкоголя… — Ее начало трясти. — Он должен был присматривать за Тайлером, а не пить! Если бы он не…
Бенни резко прервал ее:
— Джен, я знаю, как ты относишься к алкоголю. Черт побери, мы с тобой достаточно долго проработали в Фэрбенксе. Я знаю, что сделал алкоголь с твоим народом. С твоим отцом, наконец.
Это был удар ниже пояса.
— Бенни, ты зарываешься.
— Кто-то должен сказать всю правду. Я видел, в каком состоянии твоего отца доставили в полицейский участок. Я знаю! Твоя мать погибла в автокатастрофе, потому что твой отец был пьян.
Она отвернулась, понимая, что Бенни прав. Ей в то время было шестнадцать. «Клинический алкоголизм» — так звучал диагноз на медицинском жаргоне. Эта болезнь, как проклятие, преследовала целые поколения инуитов. Насилие, самоубийства, несчастные случаи, жестокие семейные ссоры, неудачные роды, дети, рождавшиеся калеками, — все это было следствием алкогольной зависимости. Будучи шерифом, Дженни сталкивалась со случаями, когда вымирали целые поселения ее соплеменников. «И все из-за проклятого алкоголя!» Ее собственная семья не избежала этой участи.
«Сначала мать, затем — сын».
— Твой отец целый год просидел в тюрьме, — продолжал Бенни. — Потом он вступил в Общество анонимных алкоголиков и больше никогда уже не притрагивался к бутылке — вернулся к старому образу жизни, где и нашел покой.
— Неважно. Я… Я все равно не могу простить его.
— Кого? — Голос Бенни звучал жестче. — Мэтью или отца?
Дженни резко развернулась, сжимая кулаки. Казалось, еще немного — и она ударит его.
Бенни не сдвинулся с места.
— Что случилось, то случилось. Неважно, был тогда Мэтт трезвым или пьяным, Тайлера уже не вернешь.
Его откровенные слова полоснули ее, как ножом. Старые раны полностью не заживали никогда — они оставляли в душе и на теле глубокие шрамы. Но именно они помогали ей пережить страшную трагедию. От нестерпимой боли на ее глаза навернулись слезы.
Бенни сделал шаг вперед и обнял ее. Дженни бессильно обвисла в его руках. Она хотела опровергнуть его слова, наброситься на него с обвинениями в бездушии, но сердцем понимала, что он прав. Смогла ли она по-настоящему простить своего отца? Насколько гнев стал частью ее души? Она решила стать шерифом, пытаясь навести порядок в своей жизни после всего, что с ней произошло. Служба в полиции привлекала ее своей размеренностью и определенностью. Там все решали закон, правила и установленные процедуры, а наказание измерялось временными рамками — один год, пять, десять лет. С отбыванием срока прощалась и вина. Но как быть с душевными ранами? Их глубину измерить невозможно.
— Еще не поздно, — прошептал Бенни ей на ухо.
Она пробормотала, уткнувшись ему в грудь:
— Иногда бывает уже слишком поздно.
Она была уверена, что их с Мэттом прошлое никогда не вернуть.
Дверь в ангар снова распахнулась. Изнутри дохнуло теплом и запахом приготовленного ужина. Слышался легкий смех. Мэтт стоял у входа.
— Вам двоим явно нужно уединиться в отдельной комнате, — пошутил он.
Дженни выскользнула из объятий Бенни и поправила волосы. Она надеялась, что слезы на ее щеках уже высохли.
— Самолет полностью заправлен. Мы можем вылететь сразу после ужина.
— И куда же вы все-таки направляетесь? — спросил Бенни.
Мэтт укоризненно посмотрел на него. Они решили держать свои планы в секрете. Так будет лучше для всех.
— Зря стараешься, Бенни.
— Эй, ничего криминального я в этом не вижу.
— А я вижу. — Мэтт повернулся внутрь ангара. — Белинда, ты знаешь, что твой муж пытается заигрывать с моей бывшей женой?
— Скажи Дженни, что она может оставить его себе!
Мэтт снова обернулся и вскинул вверх большой палец:
— Ну, детки, у вас полная свобода. Развлекайтесь, сколько душе угодно!
Он захлопнул дверь перед самым их носом.
Дженни покачала головой в темноте:
— И ты хочешь, чтобы я с ним помирилась?
Бенни снова пожал плечами:
— Что с меня взять? Я же простой механик.
* * *
11 часов 56 минут
На борту «Дракона»
Адмирал Петков смотрел на экраны мониторов в боевой рубке. Яркие прожекторы «Дракона» освещали сплошную пелену льда над корпусом подлодки. Четыре водолаза в термальных гидрокостюмах уже полчаса закрепляли титановую сферу в заранее определенной точке на внутренней поверхности ледяного покрова. Они вкручивали метровые болты в лед, чтобы потом подвесить сферу на специальных зажимах.
Это было последнее из пяти идентичных устройств, размещенных по окружности с радиусом в сто километров от полярной станции «Грендель». Местоположение каждой точки установки рассчитывалось с особой тщательностью. Оставалось только установить детонатор. В самом центре пентаграммы.
Виктор задумчиво вглядывался в темные воды, пытаясь представить огромный ледяной остров и замурованную в нем станцию. О лучшем месте для детонации взрывных устройств он и не мечтал.
В Москве ему приказали изъять со станции все материалы, связанные с исследованиями его отца, а потом стереть ее с лица земли. Но у него были свои, более масштабные планы.
Один из водолазов нажал кнопку на дне устройства, и по окружности сферы побежали синие огни. Виктор вернулся к реальности — последнее из пяти устройств активировано. В голубом свечении на поверхности сферы виднелась аббревиатура Института Арктики и Антарктики.
— И это всего лишь измерительные приборы? — с явным сомнением спросил стоящий рядом капитан Миковский.
— Последнее слово в области измерения морских глубин. Они позволяют с высокой точностью определять изменения уровня моря и направления течений, толщину ледового покрова и соленость морской воды, — терпеливо объяснил Виктор.
Командир «Дракона» покачал головой. Видимо, его все еще терзали сомнения по поводу истинной цели их дальнего похода в Арктику. Перед выходом в море из Североморска Миковский получил приказ — сопровождать адмирала, выполняющего дипломатическую миссию, к русской полярной станции. Но опытный подводник догадывался, что за этим простым заданием должно скрываться что-то более важное. Иначе зачем бы понадобилось грузить на борт все это оборудование и оружие? Петков, кроме всего прочего, не сомневался, что командир подлодки знает о секретной радиограмме из ФСБ и, может быть, даже сумел ее прочитать.
— Вы уверены, что у этих приборов нет какого-нибудь военного предназначения? — продолжал настаивать Миковский. — Что-нибудь вроде прослушивания разговоров американцев?
Виктор посмотрел на него ничего не выражающим взглядом и только пожал плечами. Пусть капитан поломает голову и сам найдет наиболее правдоподобное объяснение.
— Ах… — кивнул Миковский, оглядывая сферу с большим уважением.
Он был явно доволен собой, веря, что сумел наконец докопаться до истины.
Виктор вновь перевел взгляд на мониторы. «Может быть, со временем молодой офицер и научится разбираться во всех тонкостях игры, в которую играют сильные мира сего».
Десять лет назад Петков лично набрал команду ученых из арктического института и начал работу над секретным проектом под названием «Ударная волна» на Североморской базе. Проект вписывался в программу полярных исследований и не привлекал особого внимания. Необычность его заключалась в том, что о его содержании знали только сами ученые и Петков — тогда еще в звании капитана первого ранга. Даже когда два года назад все шестеро ученых погибли в авиакатастрофе, так и не завершив (по официальной версии) свою работу, никто не забеспокоился. Проект просто списали со счетов как несостоявшийся.
Только Виктор знал, что все исследования в рамках «Ударной волны» были успешно закончены. Сейчас он наблюдал, как водолазы возвращаются на подлодку, закрепив подо льдом последнюю титановую сферу.
Все началось с опубликованной в 1979 году небольшой научной статьи, в которой потепление климата напрямую увязывалось с выбросами углекислого газа в атмосферу. Статья вызвала переполох в научном мире. Ученые предсказывали всемирный потоп, который будет вызван повышением уровня Мирового океана в результате таяния полярной шапки. Проблема сразу заинтересовала и специалистов из Института Арктики и Антарктики в Санкт-Петербурге. В институте находилась самая большая в мире база данных по состоянию ледникового покрова Земли. Ученые из института заключили, что таяние ледников в Гренландии и Антарктиде может поднять уровень Мирового океана на целых шесть метров, а вот полярная шапка в районе Северного полюса такой угрозы не представляет, так как лед в Арктике и так плавает на поверхности океана, вытесняя ровно столько воды, сколько могло бы образоваться при его таянии. Эффект чем-то напоминал таяние кубиков льда в стакане, наполненном до краев водой.
Но в 1989 году один из ученых ИАА предположил, что наибольшую опасность для человечества представляет полное исчезновение полярной шапки, которая является природным «изолятором» Северного Ледовитого океана, не давая энергии солнечных лучей нагревать водную поверхность. Без нее скорость испарения воды в атмосферу возросла бы во много раз, что привело бы к резкому увеличению количества осадков в виде дождя, снега или града, изменению погодных условий, наводнениям и в конечном итоге к разрушению всей экосистемы Земли. По заключению доклада ИАА, такое резкое изменение глобального климата могло бы вызвать опустошение целых стран и континентов.
Прямым подтверждением выводов ученых стало открытие в 1997 году такого явления, как Эль-Ниньо — длительных температурных колебаний поверхностных вод в Тихом океане. Согласно докладам ООН, ущерб мировой экономике от Эль-Ниньо только за один год составил примерно девяносто миллиардов долларов. Более пятидесяти тысяч человек погибли в результате стихийных бедствий, вызванных этим явлением. Исчезновение же полярной шапки было куда более долговременной и масштабной угрозой для всего человечества. Последствия такой природной катастрофы могли бы длиться десятилетиями и распространиться на все океаны Земли.
Неудивительно, что доклад ИАА сразу же попал в поле зрения военных, которые хотели выяснить, можно ли преднамеренно уничтожить полярную шапку. Дополнительные исследования показали, что даже современных ядерных технологий было бы недостаточно, чтобы растопить такую массу льда. Подобная возможность могла рассматриваться только теоретически.
Вскоре, однако, один из сотрудников ИАА выдвинул интересную гипотезу: а что, если растопить только небольшой кусок полярной шапки, а оставшуюся часть раздробить? С появлением «ледовой каши» солнечные лучи получили бы доступ к водной поверхности океана, нагрели бы воду до температуры таяния льда и ледяной покров исчез бы сам собой. Если шапку раздробить поздней весной, к концу лета от нее не останется и следа.
Но как расколоть толстый слой льда на мелкие кусочки? Ответ был получен в 1998 году, когда другой ученый из ИАА, исследуя кристаллизацию льда в полярной шапке и влияние океанических течений на образование массивных ледяных торосов, разработал новую теорию гармонических колебаний в кристаллических структурах. Он предположил, что лед, как и любой кристалл, может быть разрушен под большим давлением и при определенной частоте вибрации.
Эта теория и стала основой проекта «Ударная волна», который предусматривал разрушение полярной шапки потоком гармонических и тепловых волн со строго рассчитанной частотой и температурой.
Титановая сфера сияла на экране монитора в потускневшем свете прожекторов. Виктор сверился с наручным дисплеем — пять углов пентаграммы пульсировали на маленьком плазменном экранчике. В центре звезды темнела точка, в которой будет установлен детонатор.
«Скоро засветится и она», — подумал Виктор.
Погибшие ученые дали своему детищу поэтическое название «Полярная звезда» в честь самой яркой звезды на северном небосклоне. А вот название ядерного детонатора звучало более научно — «генератор инфразвукового разрушения». Это устройство обладало двойным действием. При подрыве оно сначала образовывало кратер шириной в милю, а потом выбрасывало в толщу льда поток гармонических колебаний. Достигнув одновременно всех пяти сфер, ударная волна провоцировала «цепную реакцию», в ходе которой колебания продолжали распространяться во все стороны с мощностью и частотой, достаточной для разрушения всей полярной шапки.
Виктор протер экран дисплея. В нижнем углу мигал индикатор в виде небольшого сердечка, отсчитывающий его пульс.
«Осталось совсем недолго…»
Он собирался провести остаток ночи, проверяя готовность всех систем.
Этого момента он ждал шестьдесят лет… Подождет и еще один день.
После завершения работы над проектом «Ударная волна» Виктор оттягивал его реализацию целых два года. Обладание таким мощным оружием приносило ему успокоение и уверенность в собственных силах. Теперь он не сомневался в том, что сама судьба удерживала его руку. Забытая всеми полярная станция «Грендель» — ледяная могила его отца — была обнаружена совсем недавно. Для Виктора это был знак, посланный небесами: он найдет тело отца, завладеет сокровищем, спрятанным в самом сердце станции, а потом приведет в действие «Полярную звезду», что навечно изменит судьбу мира.
Прожекторы «Дракона» погасли. Только титановая сфера продолжала светиться в темных водах, как настоящая Полярная звезда в арктической ночи.
Он не случайно выбрал проект «Ударная волна» десять лет назад в качестве оружия возмездия. В самом конце доклада, сделанного сотрудником ИАА в 1989 году, звучало еще одно предупреждение — главная опасность исчезновения полярной шапки заключается не в наводнениях или климатических изменениях, а в том, к чему такая катастрофа могла бы привести в более далекой перспективе.
В докладе говорилось, что в результате испарения части воды Северного Ледовитого океана обильные осадки в виде снега и града выпадут в холодных северных широтах. С годами снег и град превратятся в лед, формируя новые и расширяя старые ледники. Еще через какое-то время огромные ледяные массивы неудержимо двинутся на юг, постепенно завоевывая все новые и новые территории.
И через пятьдесят тысяч лет на Земле наступит новый ледниковый период!
Наблюдая за мерцающей в темноте сферой, Виктор с удовлетворением размышлял о том, как символична будет такая расплата за все, что пришлось пережить ему и его семье.
«Отец погиб, превратившись в ледяную глыбу; теперь та же участь ожидает весь мир».
6
СРЕДИ ПОЛЯРНЫХ ЛЬДОВ
9 апреля, 5 часов 43 минуты
В полете над полярной шапкой
Мэтт наблюдал из кресла второго пилота за восходом солнца над «верхушкой мира». Краешек солнечного диска появился над ледяным горизонтом, и в глаза ему ударил ослепительно яркий свет. Мэтт в отличие от Дженни не стал надевать солнцезащитные очки, чтобы насладиться полярным рассветом во всей его красе. В этих широтах такое явление редкость: еще дней десять — и холодный диск повиснет над ледяной пустыней, не сходя с небосвода, на целых четыре месяца.
Сегодняшний рассвет выдался особенно великолепным. Сильный юго-восточный ветер рассеял пелену тумана, обычно покрывающую полярную шапку. Внизу во все стороны расстилалось девственное царство кристально чистого льда, зубчатых торосов и небесно-голубых озер с талой водой.
Безоблачное небо над горизонтом окрасилось в оранжевые и красные тона. По ледяной равнине в направлении самолета пробежала розоватая солнечная дорожка.
— Приближается буря, — потягиваясь и зевая, сказал отец Дженни за его спиной.
— С чего ты взял, Джон? — спросил Мэтт, повернувшись к нему.
Прежде чем старый эскимос ответил, Крейг, мирно дремавший в своем кресле, что-то пробурчал. Похоже, его не интересовали прогнозы погоды и он был недоволен тем, что Джон потревожил его сон. Из-за спины Крейга показалась заспанная морда Бейна. Полуволк выгнул спину и раскрыл пасть в широком зевке. По его виду можно было догадаться, что он тоже не в восторге от того, что его разбудили.
Не обращая на них внимания, Джон наклонился вперед и показал на север. В той части небосвода по-прежнему стояли предрассветные сумерки. Небо над горизонтом покрывала клубящаяся дымка.
— Ледовый туман, — сказал инуит. — Температура воздуха падает, несмотря на восход солнца.
— Да, погода меняется, — согласился Мэтт.
В этих местах погодные контрасты были особенно яркими. Тут либо было ясно и тихо, как сейчас, либо бушевала снежная пурга. Сам по себе снегопад не представлял большой опасности, а вот облака снежной пыли, поднятые с поверхности льда ураганным ветром, могли сильно затруднить обзор из кабины самолета.
Мэтт повернулся к Дженни:
— Мы успеем добраться до станции до начала урагана?
— Должны.
Это было первое слово, которое она произнесла, с тех пор как они покинули Кактовик. Что-то расстроило ее во время короткой остановки у Бенни, но она отказывалась об этом говорить. Во время ужина она молча механически прожевала еду и, сославшись на необходимость поспать, на полчаса уединилась в офисе. Но когда Дженни вернулась к столу, по ее покрасневшим глазам было видно, что она не уснула ни на минуту.
Мэтью заметил, что ее отец смотрит на него изучающим взглядом. Когда Мэтт и Дженни были еще женаты, он и Джон по-настоящему сблизились друг с другом и стали почти как братья. Они часто вместе выезжали на природу, охотились, рыбачили. Но после смерти Тайлера между ними встала холодная стена отчуждения.
Впрочем, Мэтт чувствовал, что старый эскимос не винит его в гибели единственного внука. Джон, как никто другой, был знаком с тяготами жизни в удаленных уголках Аляски, где на каждом шагу поджидала внезапная смерть. Он вырос в небольшом эскимосском поселении на берегу Берингова пролива. Его настоящее — инуитское — имя было Джунакваат. Джоном он стал после переезда в глубь континента. Деревня, в которой он раньше жил, вымерла от голода за одну зиму во время жестоких холодов 1975 года. Он потерял всех своих родственников — такое нередко случалось в этих суровых краях. Борьба за выживание в условиях бедного на ресурсы Севера заставляла его коренных обитателей ежедневно ходить по лезвию бритвы.
Нет, Джон винил Мэтью не в смерти внука, а в том, что за ней последовало. Опустошенный горем и чувством собственной вины, Мэтт стал дурно обращаться с его дочерью. Мэтью был не в силах видеть печальные глаза Дженни, выслушивать ее обвинения и ушел в себя, все чаще припадая к бутылке. В этот мрачный период они сказали друг другу много слов, которые было невозможно взять назад. Всему этому пришел конец, когда оба — сломанные горем, изможденные ссорами и с незаживающими ранами — решили разойтись.
Джон положил руку на плечо Мэтью и легко сдавил его пальцами. В этом жесте Мэтт распознал знак примирения — эскимосы умели бороться не только со смертью, но и с горем. Джон похлопал его по плечу и откинулся на спинку кресла.
Мэтт задумчиво смотрел на ослепительно сверкающий под крылом лед, пытаясь разобраться в собственных чувствах. На душе у него вдруг стало тяжело, как будто какой-то груз сместился внутри, нарушив равновесие, к которому он стремился все эти годы.
Дженни сверилась с показаниями приборов и сообщила:
— Мы должны быть на месте, согласно координатам Крейга, примерно через полчаса.
Мэтт продолжал смотреть перед собой.
— Надо бы послать радиосообщение на базу. Предупредить их о том, что мы на подлете.
Она покачала головой:
— Лучше не светиться, пока не узнаем, что происходит на станции. К тому же связь по-прежнему барахлит.
Во время полета они периодически слышали обрывки каких-то сообщений на открытых каналах. Новость о нападении на Прадхо-Бей распространилась с невероятной быстротой. Как и предсказывал Крейг, новостные агентства немедленно почуяли сенсацию и ринулись к месту происшествия, на все лады комментируя трагические события.
Крейг с кряхтением выпрямился в кресле.
— Если мы не предупредим их заранее, как мы потом объясним наше неожиданное появление на станции? Мы что, просто ворвемся туда как представители правоохранительных органов? Как журналисты, производящие расследование? А может быть, как беженцы в поисках укрытия от погони?
— Про первую версию можешь точно забыть, — сказала Дженни. — Моя юрисдикция на станцию не распространяется. Я предлагаю рассказать все как было и предупредить руководство базы. Нападающие, возможно, следуют за нами по пятам.
Крейг покрутил головой, явно пытаясь разглядеть в небесах малейшие признаки погони:
— А сможет ли база нас защитить?
Мэтт повернулся к нему:
— Ты знаешь об «Омеге» больше, чем любой из нас, мистер репортер. Какой там контингент военных моряков?
Крейг пожал плечами:
— Мне не сообщили ничего конкретного по поводу базы… Просто сказали по-быстрому собрать вещи, а потом посадили на первый рейс «Аляска эрлайнз» из Сиэтла.
Мэтт задумался. Во всяком случае, там должна была быть подлодка с экипажем и, возможно, подразделение охраны самой полярной станции.
— Ладно, — сказал он вслух, — кто бы там ни был, им придется дать нам приют на время снежной бури. А мы их тем временем заставим нас выслушать. Поверят они нам или нет — это уже другой разговор. Хотя я подозреваю, что убедить их в правдивости нашей истории после событий в Прадхо-Бее будет нелегко.
Дженни кивнула:
— Хорошо, мы так и сделаем. Во всяком случае, пока не разберемся получше в том, что происходит на станции.
Джон, смотревший в окно из своего кресла, сообщил:
— Вижу какие-то постройки красного цвета градусах в двух к северу.
Дженни скорректировала курс полета.
— Думаешь, это уже станция? — спросил Крейг.
— Не уверена. Эти строения находятся милях в шести от координат, которые ты мне дал.
— Такие данные мне сообщили в редакции.
— Течения, — встрял в разговор Мэтт. — Не зря же эту станцию называют дрейфующей. Странно, что она не оказалась еще дальше от указанной точки. Информация Крейга должна быть уже недельной давности.
Дженни направила самолет в сторону красных построек.
Подлетев поближе, они рассмотрели широкую полынью невдалеке от базы. Стальные столбики были вбиты в лед на берегу. «Швартовочные тумбы для подлодки», — догадался Мэтт, хотя самой лодки в полынье видно не было. За полыньей он насчитал пятнадцать красных бараков, похожих на утепленную версию армейских палаточных казарм. В центре небольшого поселения на высокой мачте развевался американский флаг.
— Теперь мы хоть знаем, что это американская база, — с облегчением сказал Крейг, пока самолет делал вираж над постройками.
— Я больше чем уверен, что мы добрались до места, — пробормотал Мэтт.
Рядом с базой в линию выстроились несколько снегоходов и тягачей. Одна колея вела от полыньи к постройкам, а другая, хорошо накатанная, уходила в ледяную пустыню. «Интересно, куда это они так часто повадились ездить?»
Прежде чем он сумел рассмотреть повнимательнее уходящую к горизонту дорогу, Дженни завершила круг над базой и зашла на посадку.
Несколько фигур в парках выскочили из построек и уставились в небо. Они, должно быть, услышали гул самолета и решили посмотреть, что за редкие посетители потревожили их покой в глуши ледового царства. Мэтт немного успокоился, увидев, что куртки их ярких цветов — зеленые, красные, желтые и голубые. Такие цвета обычно носят те, кто хочет, чтобы их видели издалека. «Слава богу, ни на одном из них нет белой парки», — подумал он, вспоминая недавнее столкновение с наемниками.
Дженни выпустила закрылки, зафиксировала посадочные полозья и начала плавный спуск на ледяную площадку к северу от базы.
— Не забудьте пристегнуть ремни, — предупредила она.
«Оттер» нырнул вниз. Мэтт схватился за поручни кресла. Через секунду самолет выровнялся, коснулся лыжами поверхности и затрясся в скольжении по неровному льду. Мэтту казалось, что от сильной тряски у него выпадут пломбы из зубов.
Дженни сбросила обороты и подняла закрылки. Самолет стал быстро терять скорость, и вибрация почти прекратилась.
Крейг в заднем ряду вздохнул с облегчением.
— Добро пожаловать в самое сердце Северного Ледовитого океана, — сказала Дженни и, развернув самолет, направила его к видневшейся неподалеку базе.
— Северный Ледовитый океан, — повторил за ней Крейг, с подозрением оглядывая окрестности из окна кабины.
Мэтт понимал его состояние. После пережитой три года назад трагедии он сам с недоверием относился ко льду. Кажущаяся абсолютно твердой поверхность могла в любой момент провалиться под ногами. Стоит лишь на мгновение забыть об осторожности… отвернуться…
Мэтт продолжал крепко держаться за поручни кресла, вглядываясь в окно самолета. Вокруг расстилалось воплощение его персонального ада — не полыхающая огнем земля, а бесконечная ледяная пустыня.
— А вот и встречающие, — сказала Дженни, выключив мотор.
Шесть снегоходов неслись к самолету по ледяной равнине. Их водители были одеты в одинаковые синие парки со знаками различия ВМФ США.
«Охрана базы», — догадался Мэтт.
Один из водителей приподнялся с сиденья и поднес ко рту громкоговоритель:
— Приказываю немедленно покинуть самолет! Выходить с поднятыми вверх руками! Все попытки скрыться или предпринять враждебные действия будут жестоко пресечены!
Мэтт тяжело вздохнул:
— Похоже, что понятий о гостеприимстве в этом мире уже не существует.
* * *
6 часов 34 минуты
Полярная станция «Грендель»
Аманда наблюдала за суматохой под сводами пещеры. За ночь ученые проделали огромную работу. Впрочем, разница между днем и ночью на станции, тем более в темных коридорах «подсобки», практически не ощущалась.
— Осторожней с этим! — прочитала Аманда по губам доктора Огдена, который находился на противоположном берегу замерзшего озера.
В выражении его лица было не меньше раздражения, чем в движении губ. Под его руководством два аспиранта с трудом пытались установить уже четвертый прожектор для освещения гранитной стены. Неподалеку натужно тарахтел электрогенератор, установленный прямо на льду на обитых резиной опорах. От него во все стороны протянулись извилистые провода.
Местами лед и гранитная скала были утыканы небольшими красными флажками. На поверхности озера целые секции были оцеплены натянутыми веревками — там, где подо льдом покоились тела доисторических монстров, которым ученые с «Омеги» уже успели дать название — грендели.
Новость о необычной находке быстро распространилась среди персонала станции, несмотря на то что доктор Огден всеми силами старался держать ее в секрете. Кто-то из его помощников проговорился, подозревала Аманда.
Сейчас в пещере трудилась вся команда биологов, хотя Аманда заметила среди них и нескольких представителей других дисциплин, в том числе своего хорошего друга доктора Оскара Уиллига. Шведский океанолог был самым пожилым и знаменитым ученым на станции. В его послужной список входили многочисленные открытия, научные разработки, почетные звания и награды, в том числе Нобелевская премия 1972 года. Не менее примечательной была и копна непослушных седых волос на голове, по которой его можно было узнать издалека.
Аманда направилась к ученому, осторожно обходя небольшие кучки стеклянных колб для проб и груды ящиков, разбросанных на льду. К счастью, кто-то додумался посыпать лед песком и расстелить резиновые коврики в местах, где работа велась особенно активно. Доктор Уиллиг стоял на коленях на одном из таких ковриков, рассматривая что-то подо льдом.
Увидев ее, он широко улыбнулся и присел на корточки:
— Аманда, вы пришли посмотреть на талисман этой станции?
Она ответила ему улыбкой:
— Я уже насмотрелась на этих монстров вчера ночью.
Он вскочил на ноги с необычайной для его семидесяти лет ловкостью:
— Это потрясающее открытие.
— Легендарный Грендель собственной персоной.
— Ambulocetus natans, — поправил ее Уиллиг. — Или, согласно нашему достопочтимому коллеге из Гарварда, Ambulocetus natans arctos.
Аманда покачала головой. «Арктический подвид ходячих китов»… Похоже, доктор Огден серьезно работал над тем, чтобы записать это открытие на свой счет.
— Ну и что вы думаете о его предположениях?
— Теория довольно интересная. Полярная адаптация доисторических животных. Но Генри придется еще много поработать, чтобы ее доказать.
Она кивнула:
— Во всяком случае, у него предостаточно материала для исследований.
— Да, несомненно. Он сможет растопить…
Доктор Уиллиг внезапно встрепенулся и посмотрел назад.
Аманда проследила за его взглядом. Похоже, он услышал какой-то шум, который привлек его внимание и заставил прервать беседу. Через секунду она заметила оживление среди группы ученых на противоположной стороне озера.
Генри Огден и Коннор Макферран стояли лицом к лицу в угрожающих позах.
Высокий мускулистый шотландец нависал над приземистым биологом как башня, но Генри, похоже, это не смущало. Он наклонился всем телом в сторону соперника, уткнув руки в бока, — разъяренный чихуахуа против бульдога.
Доктор Уиллиг снова повернулся к Аманде.
— Ну вот, опять началось. Это уже третья стычка между ними с тех пор, как я спустился в пещеру час назад.
— Надо бы пойти посмотреть, что там происходит, — решила Аманда.
— Ну да, вы же дипломат — как всегда.
— Нет, просто нянька.
Она с неохотой покинула океанолога и направилась к ученым, которые продолжали горячо спорить, несмотря на ее появление.
— …До тех пор, пока мы не соберем все экземпляры. Мы даже еще не начали их фотографировать! — чуть ли не кричал Генри в лицо геологу.
— Даже и не мечтайте присвоить себе все время на исследования в пещере. Эта базальтовая скала вулканического происхождения содержит вкрапления, относящиеся к каменноугольному периоду. Все, что мне нужно, — это высверлить из стены несколько образцов.
— Сколько?
— Не больше двадцати.
Кровь прилила к лицу биолога.
— Вы что, с ума сошли? Да вы всю скалу разрушите, уничтожив черт знает сколько важнейшей информации.
Аманда с трудом поспевала считывать слова с их губ, но языка жестов было достаточно, чтобы почувствовать накал их противостояния. «Так и до драки может дойти», — подумала она.
— Мальчики, — сказала Аманда спокойным тоном.
Оба взглянули на ее скрещенные на груди руки, на суровое выражение лица и отступили друг от друга.
— Что здесь происходит? — медленно произнесла она.
Макферран ответил первым. Понять его было сложно, так как нижнюю часть лица закрывала густая черная борода.
— Мы уже давно пытаемся по-хорошему договориться с биологами, но они никак не хотят понять, что мы имеем столько же прав на это открытие, сколько и они. Такая находка, — он обвел рукой отвесную скалу, — не может принадлежать только доктору Огдену.
Генри получил наконец возможность вступить в беседу:
— У нас была только одна ночь, чтобы подготовиться к исследованиям. Наша работа намного деликатнее, чем грубые методы, которыми геологи добывают свои образцы. Здесь главное — правильно расставить приоритеты. Мои исследования никак не повлияют на его образцы, а вот его раскопки могут безвозвратно уничтожить мои экземпляры.
— Неправда! — взорвался Макферран. По его покрасневшим щекам и раздавшейся груди Аманда поняла, что он перешел на крик. — Несколько образцов, высверленных из секций, которые не покрыты вашим дурацким мхом и плесенью, ничему не повредят!
— А как насчет пыли и шума? — Генри повернулся лицом к Аманде. — Я думал, что мы обо всем договорились вчера.
Она кивнула после небольшой паузы.
— Коннор, Генри прав. Эта скала простояла здесь пятьдесят тысяч лет и, я думаю, выдержит еще пару дней, пока биологи не завершат свою работу.
— Мне нужно не менее десяти, — вставил Генри.
— Даю вам три, — отрезала она и повернулась к геологу, на лице которого появилась широкая улыбка. — После этого вы можете начинать сверлить стены, но только там, где разрешит Генри.
Улыбка медленно сползла с лица шотландца:
— Но…
Аманда отвернулась. В ее случае это был лучший способ прервать неприятную беседу — так она просто не знала, что ей пытаются сказать. Теперь она смотрела на биолога.
— А вам, Генри, я бы посоветовала сконцентрировать все усилия на стене, чтобы успеть собрать нужные пробы за три дня. Потому что в назначенный срок я разрешу геологам начать работу.
— Но…
На этот раз она отвернулась от обоих и увидела усмешку на лице доктора Уиллига.
Макферран рассерженно направился к выходу из пещеры, в то время как Огден с не менее недовольным видом удалился в сторону своей команды. Аманда с облегчением вздохнула — такой исход гарантировал ей кратковременное перемирие в противостоянии между биологами и геологами.
Доктор Уиллиг подошел к ней:
— В какой-то момент я подумал, что вы их отшлепаете.
— Слишком много чести.
— Пойдемте, — сказал пожилой швед. — Я покажу вам, что на самом деле скрывает доктор Огден.
Он взял ее за руку, как отец дочку, и потянул в сторону уже знакомой ей расщелины в скале. Аманда засопротивлялась.
— Я уже там была.
— Я знаю, но вы еще не видели, что наш любящий поспорить ученый успел там понаделать за это короткое время.
Любопытство взяло верх, и она последовала за Огденом к входу в расщелину. Утром она сменила свой термальный костюм на джинсы, шерстяной свитер и ботинки, а сверху накинула позаимствованную меховую куртку. Из расщелины тянуло теплом и сыростью.
Доктор Уиллиг протиснулся в узкий проход первым, продолжая держать ее за руку:
— На это действительно стоит посмотреть.
— И что же там такое?
Тепло и резкий запах привлекли ее внимание. Под ногами хлюпала вода, струящаяся по стенам и с потолка. Наконец они втиснулись в уже знакомый ей грот. Как и снаружи, здесь были заметны следы кипучей деятельности команды биологов. Второй генератор урчал в углу. Вдоль стен были расставлены нагреватели. Два прожектора освещали пещеру ярким, режущим глаза светом.
Вчера вечером освещенный тонким лучом фонарика грот казался ей таинственным, потерянным во времени и пространстве. Но сегодня, в свечении галогенных прожекторов, тесная пещера больше напоминала операционную палату.
Как и прежде, в центре пещеры распласталось препарированное тело монстра, но теперь вместо инея на нем блестели капли оттаявшей воды. Обнаженные органы напоминали куски свежего мяса на разделочном столе. Казалось, тело было вскрыто совсем недавно, а не шестьдесят лет назад.
Ледяные блоки, стоящие у задней стены, подтаивали, и в них, как в прозрачном кристалле, были отчетливо видны свернувшиеся в позе зародыша длинные тела гренделей.
— Вам эта поза что-нибудь напоминает? — спросил доктор Уиллиг.
Аманда отрицательно покачала головой. Даже в самых страшных кошмарах ничего подобного она не видела.
— Возможно, все дело в моих скандинавских корнях. Это напоминает мне древние нордические статуэтки драконов. Мифические монстры, свернувшиеся в клубок. Нос касается кончика хвоста. Символ бесконечного перерождения.
Аманда попыталась понять, к чему он ведет.
— Вы думаете, что викинги в свое время могли натолкнуться на этих замерзших монстров, этих… гренделей?
Он пожал плечами:
— Кто знает? Они были первыми полярными исследователями, пересекшими Северную Атлантику по пути в Исландию и покрытую ледниками Гренландию. Если мы обнаружили эти существа здесь, то почему бы не предположить, что их можно встретить в вечной мерзлоте где-нибудь на арктическом побережье?
— Может быть, вы и правы.
— Ну, это лишь гипотеза. — Он посмотрел на колонны тающего льда. — Хотя она порождает некоторые вопросы, особенно если вспомнить печальную участь, постигшую станцию.
Она быстро взглянула на него. Доктор Уиллиг не был посвящен в страшный секрет четвертого уровня.
Он продолжил, поясняя свою мысль:
— Все эти тела русских ученых и персонала станции, которые мы обнаружили. Здесь явно произошла какая-то трагедия шестьдесят лет назад. Интересно, что же все-таки с ними случилось?
Аманда тяжело вздохнула, вспомнив свои первые шаги по мертвым коридорам станции. Повсюду — замороженные останки. Одни, похоже, умерли от голода; другие покончили жизнь самоубийством; третьи явно погибли насильственной смертью. Масштабы трагедии были огромны.
— Не забывайте, что станция была утеряна в сороковых годах. До появления спутниковой связи. До того, как подводные лодки впервые достигли Северного полюса. До того, как были составлены первые карты арктических течений. Любой сильный ураган, любая потеря связи, авария на станции или неудача в попытке доставить сюда свежие припасы могла привести к катастрофе. В тридцатые годы Арктика была так же недоступна для людей, как Марс в наши дни.
— В любом случае здесь случилась страшная трагедия. Она кивнула:
— Возможно, мы получим более ясную картину, когда через несколько дней прибудет русская делегация. Если они, конечно, согласятся поделиться с нами тем, что знают.
Впрочем, Аманда была уверена, что русские ни за что не обмолвятся об одной, особой, детали. Да и как бы они могли? То, что было обнаружено на четвертом уровне станции, не поддавалось никакому объяснению.
Она заметила, что океанолог рассматривает свернувшиеся в клубок тела гренделей, и вспомнила, что он так и не закончил свою мысль.
— Вы говорили, что у вас есть какие-то предположения по поводу древнего нордического символа в виде свернувшегося дракона.
— Да. — Он задумчиво потирал подбородок, и читать по его губам было трудно. Заметив, что Аманда прищуривается, Уиллиг быстро опустил руку. — Как я уже говорил, этот символ означает круг вечной жизни, но у него есть еще одно, более зловещее значение. И то, с чем мы здесь столкнулись… Страшная участь базы…
Он покачал головой.
— Что еще означает этот символ?
Профессор посмотрел ей в глаза:
— Он означает конец света.
* * *
7 часов 5 минут
Лейси Девлин сидела на корточках в одном из удаленных тоннелей «подсобки», завязывая шнурки на коньках. Ее рабочая смена под руководством Коннора Макферрана, в команде которого она числилась младшим научным сотрудником, начиналась только через два часа. Впрочем, она и так провела большую часть ночи в обустроенной на скорую руку комнате — здесь, на русской базе. Далеко в Калифорнии у него жена, но какой же мужик может долго прожить без секса?
Лейси улыбнулась приятным воспоминаниям.
Завязав шнурки, она посмотрела в глубь ледяного тоннеля и сделала несколько упражнений на растяжку мышц рук и ног. Она гордилась своими длинными ногами, плавно переходящими в мускулистые обтекаемые бедра. Лейси с детства занималась конькобежным спортом и в 2000 году даже попала в олимпийскую сборную США, но серьезная травма колена положила конец ее спортивной карьере. Она получила степень бакалавра и продолжила учебу в аспирантуре при Стэнфордском университете. Там она и встретила Коннора Макферрана.
Лейси сделала несколько пробных шагов на коньках. Ботинки высотой до голени были сделаны на заказ из волокнистого углепластика. Когда она их надевала, они словно становились частью ее тела. Поверх термобелья на ней был обтягивающий водонепроницаемый костюм, украшенный красными, синими и белыми полосами под цвет американского флага, и, конечно же, шлем — не тот, что обычно носят конькобежцы в шорт-треке, а прочная каска с фонарем, которую геологи используют для подземных работ.
Лейси двинулась по тоннелю. Она регулярно каталась на коньках на поверхности, но пробежки по извилистым наклонным тоннелям доставляли ей намного больше удовольствия.
Она с силой отталкивалась ногами от поверхности гладкого льда, все еще ощущая ноющую боль в мышцах от ночи, проведенной в постели Коннора. Вчера он впервые сказал, что любит ее, нашептывая слова признания в ритме толчков перед оргазмом. Сейчас воспоминания о прошлой ночи согревали ее, несмотря на холод, стоящий в подземелье.
Через некоторое время она покатилась по наклонному участку тоннеля, и скорость ее увеличилась. У нее был разработанный маршрут, по которому она каталась каждое утро с тех пор, как ученые обнаружили «подсобку». Эта часть ледяного лабиринта не представляла интереса для геологов: здесь не было почвенных вкраплений, — поэтому лед песком никто не посыпал. Два месяца назад она прошла по всему маршруту, чтобы убедиться в отсутствии препятствий и запомнить все повороты, так, чтобы возвращаться по кругу к месту старта.
Лейси на большой скорости проскочила первый поворот. В ушах свистел ветер. Она согнула ноги в коленях, готовясь преодолеть целую серию крутых изгибов, которые лежали впереди. Это была любимая часть ее маршрута.
По привычке она заложила левую руку за спину, а правой делала резкие отмашки в такт движению ног. Ее движения были грациозными и отточенными, как у любого профессионального конькобежца.
Лейси промчалась с ликующим криком по отрезку, чем-то напоминавшему «американские горки», подпрыгивая на каждом бугорке.
Дальше начиналась часть маршрута, которая требовала особой осторожности. Боковые тоннели разбегались здесь в разные стороны, образуя запутанный лабиринт, в котором можно было легко потеряться, несмотря на то что она знала дорогу как свои пять пальцев. Она притормозила, чтобы рассмотреть нарисованные на поверхности льда символы.
Лейси подняла голову вверх, и в луче нашлемного фонарика на стенах в глубине тоннеля вспыхнули оранжевые стрелки, нанесенные люминесцентной краской. Она повернула в первый коридор, указанный стрелкой, и понеслась мимо многочисленных тупиков и ответвлений, которые вели в неизведанные уголки «подсобки». Здесь ей вдруг показалось, что в одном из боковых коридоров промелькнула какая-то тень. Она резко обернулась, но ничего позади не заметила. Скорость была слишком большая, да и угол поворота головы не позволил узкому лучу фонарика осветить вход в коридор, оставшийся далеко за спиной.
Лейси опять повернула голову вперед, понимая, что на такой скорости нужно внимательнее смотреть перед собой. Недавнее ликование резко сменилось глубокой тревогой. Лейси попыталась отделаться от неприятного предчувствия. «Просто показалось», — вслух сказала она, надеясь, что от звука собственного голоса ей станет спокойнее. Но гулкое эхо, прокатившееся по тоннелю, напугало ее еще больше. Только сейчас она осознала, что находится здесь в полном одиночестве.
Внезапно из-за спины донесся какой-то шум, похожий на звук падающих и скатывающихся по льду сосулек. Она снова обернулась. Тоннель, насколько позволял увидеть луч фонарика, по-прежнему пустовал.
Отвлекшись на мгновение, Лейси чуть не пропустила очередную оранжевую стрелку на стене. Ей пришлось резко затормозить и с силой оттолкнуться левой ногой, чтобы свернуть в нужном направлении. От страха у нее подрагивали коленки, а мышцы ног начинали неметь.
Углубившись в тоннель, она обнаружила, что должна была свернуть немного раньше. Этот участок представлял собой петлю длиной в полмили и был частью ее ежедневной четырехмильной пробежки, а вот предыдущий тоннель напрямую вел к месту старта, а значит, к выходу из ледяного лабиринта. Именно этого она хотела сейчас больше всего — вырваться из ледяной ловушки, снова увидеть людей, снова оказаться в объятиях Коннора.
Она увеличила разгон по плавному спуску, надеясь оторваться от подозрительных теней и шумов. Через минуту она уже стала подумывать, что все ее подозрения были напрасными — в ушах слышался только свист ветра и равномерный шорох скользящих по льду лезвий.
На середине пути по петле спуск сменился подъемом. Теперь ей приходилось с усилием отталкиваться ото льда, но ранее набранная скорость и отточенная техника движений помогали ей не снижать темпа.
На лице у нее мелькнула улыбка. И чего она испугалась? Что может скрываться в этих ледяных пещерах? Может быть, ее реакция вызвана обострившимся чувством вины перед женой Коннора, ранее скрывавшимся где-то в глубине души? Лейси встречалась с ней на многочисленных формальных мероприятиях и вечеринках, организованных университетом. Линда была мягкой, добродушной и общительной женщиной и никак не заслуживала такой…
Где-то впереди послышался знакомый шум — как будто лед скользил по льду. Лейси резко затормозила. Ей почудилось, что в конце тоннеля снова промелькнули какие-то тени, но рассмотреть что-либо в слабом свете фонарика было невозможно. Ее одолевали сомнения. Стоит ли бояться того, чего не видно?
— Эй, кто там? — позвала она в надежде, что ей откликнется кто-нибудь из ученых, который случайно забрел в этот отдаленный уголок «подсобки».
Ответа не прозвучало. Шум прекратился. Тени впереди снова замерли.
— Эй, кто там, отзовитесь! — снова прокричала она в темноту, осторожно скользя на коньках.
Впереди показался выход из петли в лабиринт. В горле у Лейси пересохло. У нее было ощущение, что кто-то сдавил ее шею холодными руками. «Мне нужно только выбраться из этой ловушки… А там уже недалеко до цивилизации».
Несмотря на мимолетное чувство вины, она горела желанием увидеть Коннора. Сама мысль о высоком мужчине с сильными руками и широкими плечами заставляла ее быстрее работать ногами. В его объятиях она будет в безопасности.
Лейси наконец выскочила в лабиринт тоннелей. Пусто. «Просто показалось, просто показалось, — нашептывала она про себя, — это просто игра света и теней».
Она строго следовала оранжевым указателям, которые светились в темноте, словно спасательные маячки. Направо, налево, прямо… Опять направо…
Вдруг в глубине коридора свет ее фонарика вырвал из темноты две красные точки. Лейси мгновенно поняла, что это.
Глаза. Огромные, немигающие… Звериные.
Она резко затормозила. Лезвия коньков врезались в лед, подняв фонтанчики ледяной пыли. От страха она на мгновение потеряла контроль над собственным телом и почувствовала, как теплая струйка потекла по внутренней стороне бедра под тканью термокостюма.
Лейси отступила на шаг, еще на шаг. Колени дрожали. Она хотела развернуться и побежать, но боялась повернуться спиной к этим глазам и продолжала медленно отходить назад.
Внезапно горящие в темноте огоньки исчезли — то ли свет фонарика больше не доставал до них, то ли неизвестное существо просто скрылось. Очнувшись от шока, Лейси развернулась и сломя голову рванулась в глубины лабиринта.
Чувство опасности придавало ей силы. Руки давали мощные отмашки, сильные толчки коньков взрезали лед. Она неслась как в забытьи из тоннеля в тоннель, не обращая внимания на оранжевые символы, думая только о том, чтобы оказаться подальше от страшного зверя.
Окончательно потерявшись в запутанной паутине коридоров, Лейси влетела в узкий тоннель, похожий больше на расщелину в ледяной стене. Она задыхалась. Сердце готово было вырваться из груди, но даже громкий его стук в ушах не мог заглушить странный звук… Как будто что-то скользило по гладкому льду.
Она с трудом карабкалась по узкому коридору. Слезы бесконтрольно стекали по щекам, тут же замерзая от холода. Тоннель немного расширился, давая ей возможность возобновить бег. «Двигаться, бежать, скрыться от этой твари», — крутилось у нее в голове. От безысходности из груди вырвался глубокий стон.
Лейси с болезненным усилием повернула голову назад. В тусклом свете фонарика что-то огромное, белое продиралось сквозь узкий проход, преследуя ее по пятам. Два красных уголька снова горели в полумраке тоннеля.
«Белый медведь», — с ужасом подумала она, припомнив разговоры о какой-то тени, мелькнувшей на экране гидролокатора, когда «Полар сентинел» впервые натолкнулась на заброшенную русскую базу.
Лейси закричала и рванулась вперед что было сил.
За крутым поворотом перед ней внезапно открылась темная дыра в ледяном полу. «Ледовая трещина», — пронеслось у нее в голове. Будучи геологом, она была хорошо знакома с этим природным явлением. Как любой кристалл, лед под высоким давлением трескается, образуя глубокие расколы не только на поверхности, но и внутри огромных ледяных массивов. В том числе в айсбергах.
Несмотря на отчаянную попытку затормозить, Лейси беспомощно скатилась по склону и с душераздирающим криком полетела вниз, ударяясь телом о стенки узкой расщелины.
Провал оказался неглубоким — не больше пяти метров — но сильный удар о дно потряс все ее тело. Раздался треск ломающейся в голени кости. От невыносимой боли в глазах на мгновение потемнело. Она неподвижно распласталась на дне ледяной ямы.
Приоткрыв глаза, она посмотрела вверх. В луче фонарика виднелись очертания загадочного зверя.
Он сидел на самом краю расщелины, рассматривая ее красными угольками своих безжизненных глаз. Когтистые лапы врезались в лед. Из ноздрей, похожих на узкие щели, облачками исходил пар, а из широкой груди, окаймленной мускулистыми плечами, доносилось глубокое рычание.
Лейси с ужасом поняла, что перед ней был совсем не белый медведь, а какое-то доселе неизвестное, невообразимо уродливое существо.
Весом чуть ли не в полтонны, чудовище чем-то напоминало дельфина — с такой же гладкой лоснящейся кожей, вытянутой мордой без ушей, маленькими отверстиями ноздрей, располагающимися высоко на покатом лбу, почти на уровне широко расставленных глаз.
Лейси беспомощно смотрела на чудовище. В его размерах и формах было что-то ненастоящее, доисторическое, ископаемое… И в то же время угадывалось сходство с млекопитающими.
Монстр продолжал разглядывать ее, раскрыв широкую пасть и выставив ряды острых зубов, которые своей белизной резко выделялись на фоне ярко-красных десен.
Наконец, как будто решив, что делать дальше, чудовище стало медленно спускаться в расщелину.
Смирившись с участью и повинуясь какому-то древнему животному инстинкту, Лейси беспомощно всхлипнула.
* * *
7 часов 48 минут
Дрейфующая станция «Омега»
В который раз за эти несколько дней в лицо Мэтью смотрел ствол оружия. Час назад их доставили под конвоем в пустое холодное помещение, служащее столовой. Сейчас все четверо сидели за столиком в углу комнаты, половину которой занимала небольшая кухня. Время завтрака для персонала, вероятно, давно прошло, и им предложили остатки кофе, который по виду напоминал дорожную грязь в Миссисипи после сильного дождя, но был горячим и позволил им немного согреться. Крейг склонился над своей кружкой, ухватившись за нее так, как будто это было последнее, что отделяло его от медленной болезненной смерти.
Дженни и ее отец сидели напротив. Она по-прежнему была в ярости от того, что ее насильно вытащили из самолета и заперли в тесной кухоньке, несмотря на полицейский жетон и удостоверение.
Как Мэтт и предполагал, после атаки на Прадхо-Бей усиленные меры безопасности действовали повсюду — даже здесь, посреди ледяной пустыни. Их стражи лишь строго следовали приказам, полученным сверху. Ему, как бывшему военному, это было не в новинку.
Мэтт украдкой посматривал на двух охранников — унтер-офицера и матроса, судя по знакам различия. В руках у каждого была автоматическая винтовка, а на поясе — кобура с пистолетом. Ранее военные отобрали у Дженни пистолет и конфисковали штатный полицейский дробовик из стойки в хвосте самолета.
— Что они там тянут? — процедила Дженни сквозь зубы.
— Наверное, связь все еще барахлит, — предположил Мэтт.
Двадцать минут назад начальник охраны забрал у них документы и ушел выяснять их личности. Но для этого ему нужно было связаться с кем-то на побережье, а потом, скорее всего, и с Фэрбенксом. Не исключено, что им придется просидеть в этой комнатке все утро.
— Но кто же, черт возьми, здесь командует? — не выдержала Дженни.
Мэтт понимал ее раздражение. На станции в данный момент присутствовали, по всей видимости, всего шесть военных моряков, которые под прицелом винтовок отконвоировали их в эту комнатку. А где остальные? Перед глазами у него стояла пустая полынья и швартовые тумбы, вбитые в лед.
— Командиры сейчас, наверное, на борту подлодки.
— Какой еще подлодки? — встрепенулся Крейг.
Мэтт поделился своими наблюдениями:
— Раньше все дрейфующие станции обслуживались подводными лодками из состава ВМС, и «Омега» не является исключением, если учесть, что она расположена почти в центре полярной шапки. Я готов поспорить, что все начальство сейчас на подлодке, выполняющей какую-то миссию. Возможно, они помогают устранять последствия нападения на Прадхо-Бей.
— А как насчет научного руководителя станции? — спросил Крейг. — У гражданских же должен быть свой начальник. Если нам удастся поговорить…
С момента их появления на станции несколько мужчин и женщин периодически заглядывали в комнату, чтобы посмотреть на незваных гостей. На их лицах виднелась смесь свойственного ученым любопытства и желания услышать новости с Большой земли из первых уст. Одного особо назойливого ученого из группы НАСА охранникам даже пришлось силой выдворить из комнаты.
— Я не знаю, кто у них тут начальник, но сдается мне, что его на станции тоже сейчас нет. — Мэтт кивнул в сторону охранников. — В противном случае он давно бы уже пробился к нам через этих двоих.
Дверь внезапно распахнулась, и в комнату быстрым шагом вошел лейтенант-коммандер Пол Сьюэлл — начальник охраны станции. Бейн, мирно лежавший у ног Мэтью, приподнялся в угрожающей позе на передних лапах, но хозяин придержал его.
Офицер подошел к сидящим пленникам и положил на стол полицейский жетон и удостоверение Дженни.
— Ваши документы в порядке, — сообщил он ей и окинул взором остальную группу. — Но ваши шефы в Фэрбенксе удивились, когда узнали, что вы оказались на «Омеге». Вы же вроде бы в официальном отпуске.
Он отдал Мэтью его жетон инспектора природоохраны, Джону — водительские права, а Крейгу — журналистское удостоверение.
Дженни вопросительно посмотрела на Сьюэлла:
— А где мой пистолет и дробовик?
— Вам их отдадут по возвращении капитана подводной лодки на базу, — ответил он вежливым, но суровым тоном, давая понять, что этот вопрос обсуждению не подлежит.
Дженни нахмурилась еще больше — долго оставаться без личного оружия ей никак не хотелось.
— Сэр, — сказал Крейг, — мы не собираемся доставлять вам лишние неприятности. Мы здесь по поводу заброшенной полярной базы, которую вы обнаружили.
— Русской базы? — вопросительно посмотрел на него лейтенант-коммандер.
Мэтт чуть не поперхнулся кофе от неожиданности. Русская… Глаза у Дженни тоже расширились от удивления. Джон медленно опустил кружку с кофе на стол.
Только Крейг воспринял новость как ни в чем не бывало. Он тут же подхватил:
— Именно. Я получил задание от редактора написать статью об этом открытии. А эти ребята согласились меня сопровождать, после того как у меня возникли… хм… некоторые проблемы на Аляске.
Мэтт кивнул в подтверждение его слов:
— Кто-то пытался его убить.
Теперь пришла очередь удивляться Сьюэллу.
Мэтт продолжил:
— Группа вооруженных наемников устроила аварию самолета, на котором он летел. Потом на место катастрофы выбросили десант, чтобы убрать всех уцелевших. Мы еле спаслись и вышли на… на шерифа Аратук.
Он показал на Дженни.
— С тех пор мы в бегах, — подтвердила Дженни. — Мы даже думаем, что взрывы в Прадхо-Бее как-то связаны… с обнаружением базы.
— Каким образом? — поинтересовался Сьюэлл и вдруг спохватился: — Постойте! А откуда вы вообще узнали о русской станции?
— Я не могу раскрывать свои источники и буду по этому вопросу беседовать только с тем, кто принимает здесь решения и отдает приказы, — отрезал Крейг.
Ответ явно не понравился офицеру, который и без того уже с недоверием относился к пришельцам.
— Прежде чем принимать какие-либо решения, я должен переговорить с капитаном Перри, когда он вернется, — сказал Сьюэлл после долгой паузы.
«Не хочет нарушать субординацию», — подумал Мэтт.
— И когда же он вернется?
Сьюэлл не ответил и лишь продолжал сверлить Крейга оценивающим взглядом.
— Ну а кто тут главный на время его отсутствия? — спросила Дженни. — Где научный руководитель экспедиции? С кем-нибудь мы можем поговорить?
— С доктором Амандой Рейнольдс, но… но ее сейчас тоже нет на станции, — с явной неохотой ответил лейтенант-коммандер.
— И что нам теперь делать? — настаивала Дженни. — Вы ведь не можете нас держать здесь взаперти неизвестно сколько времени?
— Боюсь, что можем.
Сьюэлл резко развернулся и вышел из комнаты. Часовые остались у двери.
После долгого молчания Мэтт произнес:
— Да, мы ничего так и не разузнали.
— Напротив! — Крейг наклонился к столу и зашептал: — Что мы имеем? Русская полярная база. Теперь понятно, почему меня сюда послали. Там, вероятно, что-то обнаружили. Похоже, затевается политический скандал. — Он стал загибать пальцы. — ВМФ берет контроль над «Омегой» в свои руки. Ученым запрещают даже упоминать о том, что здесь происходит. Кто-то узнал о том, что я сюда направляюсь, и попытался меня остановить.
Крейг оглядел сидящих за столом.
— Русские? — предположила Дженни.
Он кивнул:
— Если бы это были наши, они могли бы найти тысячу законных способов, чтобы не дать мне сюда попасть. А наши преследователи, наоборот, пытались делать все скрытно, чтобы не оставить следов.
— Крейг, скорее всего, прав, — согласился Мэтт. — Наемники были явно из военных. Что-то вроде диверсионной группы спецназа.
— Но почему они выбрали меня в качестве цели? — пробормотал Крейг. — Ведь я же простой репортер.
Мэтт покачал головой:
— Ты можешь быть единственным человеком, за исключением персонала базы и нескольких чиновников в правительстве, кто имеет хоть какое-то представление о том, что здесь происходит.
В голове у Мэтта вертелись вопросы. Что-то здесь было не так. Для чего понадобилось убирать репортера? Только из-за того, что он пронюхал про русскую базу?
Он посмотрел на часовых. В их позах чувствовалось напряжение, которое явно не было вызвано их нынешними обязанностями. В конце концов, что стоит немного покараулить четырех безоружных гражданских? Нет, их состояние ему было хорошо знакомо — так ведут себя солдаты перед выходом на боевое задание. А тут еще подозрительное нежелание Сьюэлла сообщить им, когда подлодка с капитаном вернется на базу. Если моряки отправились помогать пострадавшим в Прадхо-Бее, их можно ждать здесь не раньше чем через несколько дней. Но Сьюэлл не распорядился приготовить для них комнаты, а это значило, что капитан должен скоро вернуться. Выходит, экипаж не получал приказа отправиться в Прадхо-Бей. Почему? Ведь тут совсем недалеко. Что заставляло военных держать подлодку поближе к станции?
— Ну, в общем, нам надо каким-то образом во всем этом разобраться, — заключил Крейг, хотя это было и так ясно.
— Я готов выслушать любые предложения, — сказал Мэтт.
Дженни посмотрела на него:
— Во-первых, мы должны пробраться на русскую базу. Похоже, вся эта заварушка началась именно там.
— Но как? — с сомнением спросил Мэтт. — Пешком мы туда вряд ли дойдем, а самолет у нас конфисковали.
Все молчали, с беспокойством поглядывая друг на друга. Времени на раздумья оставалось с каждой минутой все меньше и меньше.
Русские… Американцы… Заброшенная полярная база, за стенами которой скрывается какая-то тайна.
Господи, во что же они ввязались?
7
ТАЙНЫЕ МАНЕВРЫ
9 апреля, 8 часов 38 минут
На борту «Дракона»
Виктор Петков наблюдал за капитаном «Дракона». В каждом жесте молодого офицера сквозило нетерпение. Подлодка уже час покоилась с выключенными двигателями в двух метрах от поверхности. Час назад они натолкнулись на небольшую полынью, слишком маленькую для всплытия, но достаточно широкую, чтобы поднять антенну.
Согласно приказу они ожидали срочного сообщения о начале операции от генерала Ченко, но передача задерживалась. Виктор уже тоже начинал беспокоиться и поглядывал на часы.
— Я не понимаю, — сказал Миковский. — Мы должны прибыть на американскую станцию через два дня. Чего мы ждем? Установки дополнительного метеорологического оборудования?
Последнюю фразу он произнес с неприкрытым сарказмом. Капитан «Дракона» до сих пор был уверен в том, что «Полярная звезда» предназначалась для прослушивания радиосообщений американцев.
«Пусть так и думает».
Весь экипаж в последние дни был как на иголках. Вчера ночью пришло сообщение об атаке на нефтяной комплекс на Аляске. Никто не подозревал о причинах нападения, но было ясно, что американцы будут сейчас особо бдительными: миссия «Дракона», пусть и «дипломатическая», становилась более напряженной и опасной.
Виктор взглянул на наручный монитор «Полярной звезды». Пять кончиков по-прежнему мерцали на равном удалении от центра, в котором скоро должен был вспыхнуть огонек детонатора.
Ночью он еще раз проверил работу всех систем. За исключением небольшой калибровки, которую предстояло сделать, все было в норме. «Полярная звезда» обладала мощной разрушительной силой. При ее активации звуковые волны могли уничтожить всю полярную шапку. Но в режиме ожидания она работала как чувствительная антенна с «ледяной тарелкой» радиусом в сотню километров. Этим она напоминала системы сверхнизкочастотной связи на подлодках. С помощью наручного монитора Виктор мог управлять ею из любой точки мира.
В нижнем углу дисплея миниатюрный символ в виде красного сердечка продолжал размеренно мигать в ритме с его собственным пульсом.
В боевую рубку влетел дежурный офицер.
— Получено срочное сообщение для адмирала Петкова, — отрапортовал он и отдал металлический планшет Миковскому.
Тот немедленно передал его Виктору.
Адмирал отошел в сторону и стал читать «молнию». Лицо его осветила холодная улыбка.
СРОЧНО СРОЧНО СРОЧНО СРОЧНО
От кого: Федеральная служба безопасности (ФСБ)
Кому: «Дракон»
Рег. №: Лубянка 76-454А от 9 апреля
Тема: Подтверждение начала операции
СОВЕРШЕННО СОВЕРШЕННО СОВЕРШЕННО
СЕКРЕТНО СЕКРЕТНО СЕКРЕТНО
Только для командующего Северным флотом
Текст сообщения:
Группа «Леопард» успешно провела операцию в ПБ. Американцы идут по ложному следу.
Начало вашей операции подтверждаем. Основная цель — дрейфующая станция «Омега».
После «Омеги» приступайте ко второй части операции. Цель — полярная база «Грендель».
Основная задача — сбор информации и материалов, представляющих жизненно важный интерес для Российской Федерации.
Вторичная задача — уничтожить базу «Грендель».
Предупреждаем что в ваш район направлены подразделения «Дельта форс». Данные разведки подтверждают, что перед ними поставлены аналогичные задачи. Американская операция проводится в режиме полной секретности. Руководителя нейтрализовать пока не удалось.
По информации из надежных источников, обе стороны настроены на самые решительные действия.
Материалы исследований на базе «Грендель» не должны попасть в руки американцев. Вам дана полная свобода действий.
Генерал-полковник Ю. Ченко.
Виктор закрыл папку и попытался проанализировать основные моменты сообщения генерала ФСБ. «Американская операция проводится в режиме полной секретности… Обе стороны настроены на самые решительные действия». Он покачал головой. За этими фразами стояло молчаливое согласие на ведение необъявленной войны, сам факт которой они никогда не признают.
И адмирал знал почему.
Стены заброшенной русской базы хранят страшный секрет, о котором и русские, и американцы предпочитают не упоминать, но и делиться им с кем бы то ни было не собираются. Слишком велика цена открытия, сделанного его отцом, — открытия, которое может изменить судьбу всего человечества.
Но кто же в конце концов им завладеет?
Виктор знал только одно: он поклялся, что наследие его отца никогда не попадет в руки американцев.
Ну а потом… Что ж, придет время свести другие счеты.
Виктор взглянул на монитор «Полярной звезды». Имея разрешение на проведение операции, он мог спокойно начинать свою игру. Он осторожно нажал серебристую кнопку на ребре прибора, стараясь не задеть расположенную рядом красную кнопку — время для этого еще не пришло.
У него тридцать секунд на раздумья. Через тридцать секунд произойдет активация боевой системы и остановить начавшийся отсчет будет невозможно. Виктор продолжал удерживать кнопку.
Шестьдесят четыре года своей жизни он наблюдал, как Россия из монархии, с ее князьями и дворцами, превращается сначала в коммунистический режим Сталина и Хрущева, а затем в кучку разрозненных, обескровленных, обедневших государств — союз на грани развала. Каждая такая трансформация делала его родину, его народ все слабее и слабее.
Да и в остальном мире ситуация, на его взгляд, была безнадежной. Человечество погрязло в тянущихся столетиями религиозных, этнических и территориальных распрях: Северная Ирландия, Балканы, Израиль и арабские страны…
Виктор по-прежнему не снимал палец с кнопки.
Настало время разрушить старые модели развития и создать новый мир, в котором народы будут вынуждены забыть о разногласиях и объединить усилия, чтобы выжить и начать новую жизнь. Новый мир возродится из льда и хаоса.
Это будет его наследие — в память о погибших родителях.
Точка в центре звезды оставалась темной, но огоньки на кончиках принялись двигаться по окружности в заданной последовательности.
Виктор отпустил кнопку. Система активирована.
Остается лишь установить детонатор на станции. Проект «Ударная волна» близок к реализации. Виктор завороженно смотрел на бегающие огоньки. Система готова к получению последней команды.
«Ну вот и все. Обратной дороги нет», — хладнокровно подумал Виктор.
Миковский подошел к нему:
— Товарищ адмирал?
Голос доносился как будто издалека. Капитан подлодки показался Виктору в этот момент слишком молодым, слишком наивным — его миру уже практически пришел конец, а он об этом даже не догадывается. Виктор вздохнул. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким свободным.
Не стесненный больше переживаниями за будущее планеты, сейчас он мечтал только об одном: забрать тело отца со станции и завладеть наследством, по праву принадлежащим его семье.
— Товарищ адмирал? — повторил Миковский.
Виктор посмотрел на капитана подлодки и, прокашлявшись, сказал:
— «Дракон» получил новый приказ.
* * *
9 часов 2 минуты
«Полар сентинел»
Перри смотрел в окуляр перископа на ледяную пустыню, расстилающуюся на поверхности. Они поднялись к трещине во льду десять минут назад, осторожно маневрируя среди подводных торосов. Ветер усилился, поднимая в воздух облака ледяной пыли. Небо затянуло белесой дымкой. Надвигался сильный шторм.
Всю ночь они патрулировали воды вокруг «Омеги» и русской базы в ожидании «Дракона», но русская подлодка так и не появилась. Лишь раз на экране гидролокатора показались очертания большого косяка дельфинов. «Полар сентинел» медленно двигалась под ледяной шапкой в полном одиночестве.
Несмотря на это, атмосфера в боевой рубке оставалась напряженной. Охотиться за ударной подлодкой класса «Акула II», не имея на борту собственного оружия, — опасное занятие, и все это понимали. Перри был знаком с боевыми возможностями «Дракона». В арсенале русской атомной подлодки — сверхбыстрые торпеды «Шквал» и противокорабельные ракеты РПК-7 «Воробей». Такой противник под стать самым мощным боевым подлодкам ВМФ США, а у небольшого научно-исследовательского судна в противостоянии с «Драконом» шансы на выживание невелики.
В рубку вошел дежурный радист:
— Сэр, мне удалось связаться с командиром базы в Дедхорсе, хотя я не знаю, как долго нам удастся поддерживать контакт.
— Отлично.
Перри сложил рукоятки, опустил перископ и последовал за радистом в радиорубку. По пути тот сказал:
— Сверхвысокочастотный сигнал пока еще отражается от ионосферы, но я не обещаю, что это надолго.
Перри кивнул и подошел к приемнику. Они поднялись на перископную глубину, чтобы доложить командованию о результатах ночного патрулирования, но Перри попросил радиста попытаться также установить связь с Прадхо-Беем — весь экипаж с нетерпением ожидал последних новостей оттуда.
Он поднял трубку:
— Капитан Перри на связи.
— Говорит коммандер Трейси, — послышался далекий, прерываемый помехами голос на другом конце линии. — Я рад, что нам удалось связаться.
— Как проходит спасательная операция?
— Все еще царит суматоха, но пожары удалось ликвидировать. К тому же у нас появилась первая зацепка в поиске подозреваемых в нападении.
— Серьезно? И кто же они?
После долгой паузы послышался ответ:
— Я надеялся, что вы мне об этом скажете.
— Я? — удивился Перри.
— Только что я пытался связаться с «Омегой». Час назад мы получили анонимную видеозапись с изображением маленького самолета, пролетавшего над нефтяными резервуарами в Прадхо-Бее за считанные секунды перед взрывами. Запись нечеткая, черно-белая… Она как будто сделана камерой в режиме ночной съемки.
— Каким же образом это связано с «Омегой»?
— Охрана вашей базы связалась с Фэрбенксом и запросила данные об одном из полицейских самолетов и о шерифе, числящемся на службе в местном полицейском управлении. Мы сравнили бортовые номера и установили, что это один и тот же самолет.
— И где же он сейчас? — спросил Перри, хотя уже подозревал, каков будет ответ.
Подтверждение не замедлило последовать.
— Самолет приземлился сегодня утром рядом с вашей станцией.
Перри прикрыл глаза. «Похоже, что поспать после бессонной ночи не удастся».
— Я передал вашему руководству просьбу о доставке пассажиров самолета в Дедхорс на допрос.
— Вы думаете, это они взорвали насосную станцию?
— Именно это мы и хотим выяснить. В любом случае они должны находиться под арестом до окончания расследования.
Перри вздохнул. С такими доводами трудно спорить. Если это диверсанты, то какого черта им понадобилось лететь на «Омегу»? С другой стороны, все указывало на то, что произошедшие события были как-то связаны между собой. Сначала взрывы в Прадхо-Бее, потом подозрительное поведение русских, а теперь еще появление таинственных гостей на станции.
— Мне нужно связаться с командованием Тихоокеанской флотилии, прежде чем я доставлю задержанных к вам на базу. А пока мы будем присматривать за ними.
— Хорошо, капитан. Счастливой охоты, — попрощался коммандер Трейси.
Перри положил трубку и повернулся к радисту:
— Соедините меня с адмиралом Рейнольдсом, как только мы прибудем на «Омегу».
— Есть, сэр! Я сделаю все возможное.
Перри вернулся в боевую рубку.
Коммандер Брэтт взглянул на него со своего поста:
— Что говорят в Прадхо?
— Похоже, ключик к разгадке тайны нападения находится в наших руках.
— Что вы имеете в виду?
— Мы возвращаемся на станцию. Придется немного поразвлекать нежданных гостей.
— Русских?
Перри медленно покачал головой:
— Никаких вопросов до возвращения на «Омегу». Ведите подлодку, коммандер.
— Слушаюсь, капитан!
Брэтт отвернулся к приборам и занялся подготовкой к погружению.
Перри продолжал прокручивать в голове события последних дней, пытаясь разгадать головоломку, но для создания полной картины информации было явно недостаточно. В конце концов он решил, что несколько часов сна будут полезным занятием, и хотел уже передать командование подлодкой коммандеру Брэтту, когда в рубке раздался голос дежурного офицера гидролокационной станции:
— Контакт на экране гидролокатора!
Перри и Брэтт бросились к гидролокационному посту. На экранах приборов мелькали зеленые каскады цифровой информации. Оператор повернулся к Перри:
— Это подлодка, сэр, и довольно большая.
— «Дракон», — промолвил Перри, вглядываясь в мигающее на экране пятно.
— Думаю, вы правы, капитан, — согласился Брэтт, считывая курс и скорость обнаруженной цели с экрана другого монитора. — Подлодка движется полным ходом в направлении «Омеги».
* * *
9 часов 15 минут
Полярная станция «Грендель»
Вернувшись из «подсобки» на станцию, Аманда первым делом сбросила парку и повесила ее на крючок у двери. После холода ледяных тоннелей жара и духота внутренних помещений станции ощущались особенно остро.
Доктор Уиллиг расстегнул молнию и отбросил капюшон, но снимать меховую куртку не стал. Он стянул рукавицы, засунул их в карман куртки и потер замерзшие ладони.
— Какие у вас планы?
Аманда направилась по коридору к выходу с уровня:
— Приближается сильный ураган, и, если я хочу добраться до «Омеги» сегодня, мне нужно поспешить. Иначе я застряну здесь дня на два, не меньше.
— Что вас совсем не устроит, я полагаю, — улыбнулся профессор. — Капитан Перри должен возвратиться сегодня на станцию, — кивнул он в сторону двери в глубине коридора. Большинство членов экипажа срочно отозвали на подлодку, и у двери вместо обычных двух часовых стоял только один. — Упустить такую возможность для встречи было бы непростительно.
— Оскар!
Аманда посмотрела на него с укоризной, но сдержать улыбку не смогла. Неужели ее нетерпение перед свиданием с Грегори так заметно?
— Не смущайтесь, дорогая. Это совершенно естественно. Я тоже часто скучаю по своей Хелен. Мне ее очень не хватает.
Аманда взяла своего учителя за руку и с сочувствием сжала его ладонь. Жена Уиллига, страдавшая болезнью Ходжкина, умерла два года назад.
— Не тратьте зря время, возвращайтесь на «Омегу», побудьте немного вдвоем, — сказал профессор. Проходя мимо охраняемой двери, он добавил: — Кстати, может быть, вы расскажете мне наконец, что скрывается за этой дверью?
— Я бы на вашем месте не стремилась об этом узнать.
Он пожал плечами:
— Ученый всегда стремится узнать правду, какой бы тяжелой она ни была… Особенно когда ее скрывают в течение стольких лет.
— Когда-нибудь вы об этом все равно узнаете.
— Только после того, как прибудут русские?..
Аманда прервала его, не скрывая раздражения:
— Здесь замешана политика, понимаете?
Ей претило скрывать правду от своих подчиненных, тем более — от всего мира, который имел право узнать о том, что произошло на станции шестьдесят лет назад. Нежелание политиков открыто заявить о находке было лишь попыткой выиграть время, избежать публичной критики в свой адрес, уйти от ответственности. Душа ее кипела от гнева.
Она стала подниматься по вибрирующим ступеням спиральной лестницы. Вверх по внутренней шахте со скрежетом двигалась клетка лифта. Аманда повернулась к профессору:
— Они починили подъемник!
— Ли Бентли и его команда из НАСА целый день с ним возятся. Взрослые мальчики и их игрушки, — со скрытой иронией кивнул Уиллиг.
Аманда с изумлением покачала головой — станция буквально на глазах оживала после шестидесятилетнего пребывания в зимней спячке.
Добравшись в молчании до верхнего уровня, они распрощались. Аманда переоделась в термальный костюм и захватила дорожную сумку из комнаты, где оставила ее прошлой ночью. Теперь, когда споры между геологами и биологами утихли минимум на два дня, она горела желанием поскорее вернуться на «Омегу».
На выходе ее остановила лейтенант Серина Уошберн, единственная женщина-офицер из экипажа подлодки в составе персонала, размещенного на русской базе. Высокая, мускулистая афроамериканка с короткой армейской стрижкой выглядела как воинственная амазонка из древних легенд.
— Доктор Рейнольдс, у меня для вас сообщение с «Омеги».
— Да? — со вздохом произнесла Аманда.
Ну что там еще могло случиться?
— Самолет с группой гражданских приземлился утром рядом со станцией. Пассажиры временно задержаны и находятся под охраной.
— Кто эти люди? — с удивлением спросила она.
— Четыре человека, включая шерифа, инспектора природоохраны и репортера. Документы у них в порядке.
— А зачем же тогда держать их под охраной?
— В связи с событиями в Прадхо-Бее… Сами понимаете…
Уошберн переступила с ноги на ногу и пожала плечами.
— Удалось выяснить цель их визита?
— Они каким-то образом узнали про русскую станцию.
— Как?
Уошберн снова пожала плечами:
— Они отказываются сообщать подробности до тех пор, пока не встретятся с кем-нибудь из начальства, но при этом заявляют, что нам угрожает какая-то опасность. И это может быть связано со взрывами на нефтяном месторождении. К сожалению, нам до сих пор не удалось связаться с капитаном Перри.
Аманда кивнула.
— Я как раз направляюсь на «Омегу» и сама во всем разберусь, — сказала она и сделала шаг по направлению к выходу, но лейтенант удержала ее за локоть.
— Это еще не все.
— Продолжайте.
— Журналист и его спутники настаивают на получении разрешения посетить русскую базу. Они уже всех замучили своими требованиями.
Аманда сначала хотела решительно отказать в визите, но потом вспомнила о своих собственных переживаниях по поводу секретности и политических махинаций вокруг тайны, хранящейся на четвертом уровне русской базы. «Если бы репортер да еще и шериф попали туда… Увидели все собственными глазами…»
Аманда попыталась взвесить все за и против. Отправившись на «Омегу», чтобы поговорить с незнакомцами, она рисковала застрять там надолго из-за приближающейся снежной бури. Она не сомневалась, что капитан Перри, вернувшись на дрейфующую станцию, строжайшим образом запретит репортеру посещать русскую базу. Он офицер и выполняет приказы начальства.
Но ей-то приказать никто не может!
Она глубоко вздохнула. Что, если это последняя возможность вывести ситуацию из политического тупика и предать гласности ужасное открытие, прежде чем оно покроется завесой лжи и словесной риторики?
Аманда повернулась к Уошберн:
— Распорядитесь доставить задержанных сюда.
— Что?
— Я поговорю с ними здесь.
Лейтенант посмотрела на нее с сомнением:
— Я не думаю, что лейтенант-коммандер Сьюэлл согласится с вашим решением.
— Их с тем же успехом можно держать под стражей здесь, а не на «Омеге». Если коммандер предпочитает приставить к ним охранников, я возражать не буду. Но они должны быть доставлены сюда до начала урагана.
После небольшой паузы Уошберн кивнула:
— Хорошо.
Она повернулась и отправилась через зал в центре уровня к небольшой комнате, в которой находилась коротковолновая радиостанция.
Аманда обвела взглядом станцию. Наконец-то хоть кто-то из внешнего мира узнает о секрете, похороненном подо льдом.
И все-таки в глубине души ее продолжали терзать сомнения. Права ли она в своем стремлении приоткрыть завесу над ужасным экспериментом, последствия которого угрожали судьбе всего человечества?
Ее раздумья прервала неожиданно упавшая на нее тень. Она вздрогнула, в который раз проклиная свою глухоту, из-за которой никогда не слышала, когда кто-то приближался к ней сзади.
Аманда резко обернулась и столкнулась лицом к лицу с Коннором Макферраном. Тот был явно чем-то взволнован.
— Вы случайно не видели Лейси? — спросил он.
— Мисс Девлин?
Он утвердительно кивнул.
— Я встретилась с ней, когда вошла в «подсобку». У нее в руках были коньки, — припомнила она.
Обе были страстными поклонницами конькобежного спорта и при встрече перебросились парой фраз о ежедневных пробежках, которые Лейси совершала по ледяным лабиринтам.
Коннор посмотрел на часы:
— Она должна была вернуться уже час назад. Мы собирались… хм… проверить кое-какие результаты исследований.
— Я не видела ее с тех пор, как мы расстались в «подсобке».
На лице шотландца отразилась озабоченность.
— Вы думаете, она могла потеряться где-нибудь в глубине лабиринтов? — спросила Аманда.
— Пойду проверю. Я знаю ее маршрут.
Он удалился, переваливаясь на мускулистых ногах, как крупный медведь.
— Возьмите с собой кого-нибудь еще, — крикнула она вдогонку. — И сообщите мне, когда ее найдете!
Он поднял руку вверх. По его жесту трудно было догадаться — то ли он давал ей понять, что принял ее слова к сведению, то ли просто проигнорировал ее совет.
Аманда смотрела ему вслед. Она начинала серьезно беспокоиться. А что, если девушка упала и получила травму? Она направилась к своей комнате, расстегивая на ходу термальный костюм, и по пути заметила доктора Уиллига, сидящего за одним из столов в общем зале.
Тот помахал ей рукой.
— Я думал, что вы уже уехали, — сказал он, когда Аманда подошла к столику.
— Планы поменялись.
— А мы тут беседуем с доктором Густофом.
Он показал на канадского метеоролога, который сидел напротив и жевал бутерброд. Эрик Густоф стряхнул крошки хлеба с ухоженной бородки и кивнул ей в знак приветствия.
— Эрик только что закончил анализировать показания метеоприборов. Похоже, на нас надвигается настоящая снежная буря. Скорость ветра может достигнуть семидесяти миль в час.
Метеоролог утвердительно покивал.
— Настоящий ураган. И надолго.
Аманда вздохнула. «На нас надвигается серьезная опасность», — припомнила она слова нежданных гостей. Похоже, они были правы, но что-то подсказывало ей, что главная угроза не в этом.
— У вас все в порядке? — спросил доктор Уиллиг.
— Пока да, — задумчиво ответила она. — Пока да.
* * *
10 часов 5 минут
Дрейфующая станция «Омега»
Дженни накинула меховую куртку, наблюдая за часовыми. Остальные тоже утеплялись перед путешествием по ледяной пустыне. Некоторые теплые вещи — варежки, свитера и шарфы — им пришлось занять у работников станции. Мэтт натянул на голову позаимствованную шерстяную шапочку — на его старенькой армейской куртке не было капюшона. С характерным для него упрямством он отказался надевать парку, предложенную одним из военных моряков. Дженни знала, что ее бывший муж ни за что не согласился бы расстаться с частью своего прошлого.
— Вам всем понадобятся солнцезащитные очки, — предупредил лейтенант-коммандер Сьюэлл.
— А у меня их нет, — сказал Крейг, поправляя на плече ремень сумки с фотоаппаратами и личными вещами, которую ему принесли с самолета.
Полчаса назад Сьюэлл вернулся с новыми инструкциями. Он сумел связаться с руководителем научной экспедиции, оказавшейся дочкой адмирала, которому подчинялся экипаж подлодки. «Неплохо устроилась», — подумала Дженни, но потом решила, что язвить не стоит: в конце концов, доктор Рейнольдс разрешила им посетить русскую базу.
Сьюэлл отдал Крейгу свои очки. Он оставался на станции с одним из гостей.
Дженни наклонилась и обняла Бейна. Полуволк завилял хвостом и лизнул ее в ухо. Сьюэлл категорически запретил им брать собаку с собой.
— Веди себя хорошо, — сказала Дженни.
Мэтт подошел к ним и почесал Бейна за ухом:
— Не волнуйся, мы завтра вернемся.
Дженни искоса посмотрела на него. Они оба обожали громадного пса, и это их по-прежнему объединяло. Мэтт уловил ее взгляд, и на мгновение им обоим стало неловко. Он первым отвел глаза.
— Не беспокойтесь, я позабочусь о вашей собаке, — заверил их один из моряков, взяв Бейна на поводок.
— Я очень на это надеюсь, — сурово промолвил Мэтт.
Молодой матрос кивнул:
— У моего отца дома целая свора лаек.
Дженни посмотрела на него с удивлением. У парня была смугловатая кожа, а в глазах светились юношеское простодушие и энергия. Он смахивал на коренного эскимоса, возможно алеута. Дженни прочитала имя на карманной нашивке. «Том Помаутук». В голове всплыли смутные воспоминания.
— Ты, случайно, не сын Белого Орла Джимми Помаутука?
— Вы знаете моего отца? — встрепенулся молодой матрос.
— Он участвовал в гонке на собачьих упряжках в девяносто девятом году. Занял третье место.
На лице парня появилась широкая улыбка.
— Точно!
— Я тоже там была со своей упряжкой. Он помог мне во время гонки, когда мои сани перевернулись. — Дженни почувствовала облегчение, зная, что оставляет Бейна в руках сына Белого Орла. — Как Нанук?
Парень продолжал улыбаться, но в глазах у него появилась печаль:
— Стареет. Отец теперь берет его с собой, только когда возит туристов. Ему уже трудно быть ведущим упряжки. Но зато мы тренируем одного из его щенков. Так что скоро у него будет достойная замена.
Сьюэлл прервал их беседу:
— Пора отправляться, иначе вы не успеете добраться до начала пурги.
Дженни потрепала Бейна по спине:
— Слушайся Тома.
— Мне не очень хочется оставлять Бейна с незнакомцем, — пробурчал за ее спиной Мэтт.
— Можешь здесь с ним остаться, — бросила Дженни и, проскользнув мимо, направилась к двери.
Тяжело вздохнув, Мэтт, как тень, поплелся за ней.
Всей группой они вышли из освещенного люминесцентными лампами помещения под сумрачный полог затянутого серой пеленой неба. На дворе стояли вечные сумерки. Казалось, расплывчатое пятно солнечного диска застряло между днем и ночью. С утра на станцию опустился ледяной туман. Именно так Дженни представляла себе чистилище — унылый ландшафт, скрытый в молочном полумраке.
С первым же глотком свежего воздуха в легкие проник холод. Они как будто наполнились струями ледяной воды. Дженни непроизвольно закашлялась. Температура заметно упала. Ноздри и веки быстро покрылись инеем. В такую погоду по неосторожности можно легко обморозить не защищенные теплой одеждой части тела. Долго находиться на открытом воздухе в этих местах смертельно опасно.
Как только Дженни завернула за угол барака, ее атаковал колючий ветер, пытающийся забраться под одежду. В воздухе пахло приближающимся ураганом.
Стараясь держаться поближе друг к другу и сгибаясь под яростным напором ветра, они направились к стоящим неподалеку снегоходам.
Внезапно над ледовой пустыней прокатился далекий гул.
— Что это было? — спросил Крейг, с испугом оглядываясь по сторонам.
— Льдины крошатся, — ответила Дженни. — Во время шторма они начинают двигаться и наседают друг на друга.
Снова послышались гулкие раскаты, как будто из-за горизонта на них надвигалась гроза. Дженни чувствовала, как лед дрожит под ногами. «Да, пурга будет что надо», — подумала она.
Добравшись до вездеходов, группа разделилась. Дженни и ее отец в сопровождении двух матросов направились к одной машине, а Мэтт и Крейг со своей охраной подошли к другой. Сьюэлл, согласившись на просьбу доктора Рейнольдс, все же не забывал о мерах предосторожности.
— Мэм, — сказал один из охранников, открывая дверь, — вы и ваш отец поедете с нами на этом вездеходе.
Нагнув голову, Дженни без лишних вопросов забралась в кабину, чтобы побыстрее укрыться от пронизывающего ветра.
Водитель, одетый в синюю меховую куртку, поприветствовал ее кивком головы.
— Мэм, — вежливо пригласил он ее на пассажирское сиденье рядом с собой.
Она чуть не убила его взглядом. «Если кто-нибудь еще хоть раз назовет меня «мэм»…»
Джон сел на переднее сиденье рядом с ней, а два охранника расположились на задней скамейке.
— Извините, обогреватель включать не буду, — предупредил водитель. — Впереди тридцать миль по льду. Надо экономить топливо.
Он включил первую передачу, и гусеницы снегохода замолотили по скользкой поверхности. Следуя в колее ведущей машины, вездеход медленно выкарабкался с территории станции на ледяную равнину. Водитель нажал на кнопку встроенного плеера, и из небольших колонок донеслись протяжные завывания певца в стиле кантри.
Один из охранников простонал с заднего ряда:
— Да выруби ты эту деревенщину! У тебя что, нет чего-нибудь повеселее, типа хип-хопа?
— Эй, пока еще я здесь командую! Вот сейчас назло поставлю тебе «Бэкстрит бойз», — пригрозил водитель.
— О нет, нет… пусть уж лучше эта остается, — сдался охранник и опустился пониже на своем сиденье.
Вездеход медленно удалялся от станции, подминая под себя снежные сугробы. Пассажиры погрузились в собственные мысли и не разговаривали; только водитель напевал себе под нос в ритм музыке.
Дженни посмотрела назад. Они проехали всего четверть мили, а красных бараков уже почти не было видно за пеленой утреннего тумана и снежной пыли, поднимаемой усиливавшимися порывами ветра.
Ее внимание привлекло мимолетное движение неподалеку от базы. Едва различимая тень проступила сквозь белесое полотно. Дженни замерла, вглядываясь в странные контуры, напоминающие абрис ныряющего кита.
Очередной шквал на мгновение разорвал завесу тумана, и она с изумлением поняла, что смотрит на рубку подводной лодки, возвышающуюся среди торосов. Судя по пару над корпусом, субмарина всплыла совсем недавно.
Вокруг лодки сновали фигуры в парках, а по льду и в клубах тумана метались красные точки, напоминающие лазерную подсветку.
— Это не ваша подлодка? — спросила Дженни.
Оба матроса обернулись как по команде. Тот, который жаловался по поводу музыки, чуть не подскочил на сиденье.
— Мать их!.. — Он распахнул заднюю дверцу. — Это же чертовы русские!
Из открытой двери в кабину ворвался ветер. Водитель ударил по тормозам, хотя видневшийся впереди вездеход продолжал движение. Очевидно, его пассажиры не заметили русской подлодки.
Дженни повернулась к отцу, который тоже наблюдал за тем, что происходило вокруг базы.
— На них белые куртки, — тихо заметил он, как будто читая ее мысли.
Один из моряков выпрыгнул с автоматической винтовкой из остановившегося снегохода и стал рассматривать копошащихся вокруг подлодки русских через прицел.
— Продолжай двигаться! — внезапно потребовала Дженни, не поворачивая головы, но водитель не обратил на нее внимания.
Красные лучи лазерных прицелов продолжали шнырять в облаках ледяного тумана. Из корпуса субмарины вдруг вырвался язык пламени, и в воздух взметнулась ракета. Пролетев по крутой траектории, она в щепки разнесла один из небольших бараков на внешнем периметре станции. На месте взрыва образовалась трехметровая полынья.
— Они уничтожили нашу станцию спутниковой связи, — простонал остававшийся в машине охранник и наполовину высунулся из распахнутой двери.
Дженни заметила, как одна из красных точек метнулась к снегоходу — их обнаружили.
— Двигай! — прокричала она чуть ли не в ухо водителю, но тот продолжал сидеть как ни в чем не бывало.
Дженни изо всех сил надавила на педаль акселератора. Снегоход все еще был на первой передаче — он тут же рванулся с места.
— Что вы делаете? — вскрикнул водитель, оттолкнув ее ногу с педали.
— Ты что, ослеп? Они взорвали вашу спутниковую антенну! — взревела Дженни. — Думаешь, они позволят нам уйти?
В подтверждение ее слов снаружи раздались автоматные очереди. Охранник вел прицельный огонь, опустившись на колено.
— Смывайтесь отсюда! — прокричал он, не прекращая стрельбы.
Водитель на секунду замялся, но вдруг опомнился и вмял педаль газа в пол.
— Держитесь!
— Фернандес, поторапливайся! — окрикнул матрос на заднем сиденье своего товарища, который продолжал стрелять по фигурам в белых парках.
Фернандес встал с колена и начал пятиться назад. От ствола винтовки шел пар. Еще несколько красных точек заплясали на кабине снегохода. Матрос повернулся и побежал вслед за машиной, но за пару шагов до нее внезапно споткнулся и упал на лед, неловко подвернув правую ногу. Под ним растекалась красная лужа.
— Фернандес!
Второй охранник выскочил из машины, бросился к партнеру, схватил его за воротник и потащил по льду за снегоходом.
Водитель немного притормозил, давая им возможность догнать машину.
Дженни перекатилась на заднее сиденье и помогла затащить раненого матроса в кабину.
— Да двигай же ты эту медленную скотину! — вне себя от боли и ярости проревел Фернандес.
Второй матрос крепко зажимал обеими руками рану на его бедре. Кровь обильно сочилась между пальцами.
Гусеницы вездехода злобно вгрызлись в лед. Дженни всматривалась в лобовое стекло. Передний снегоход исчез за пеленой тумана. «Если бы нам удалось сделать то же самое…» — подумала она.
В кабине по-прежнему играла музыка. Снаружи доносился хруст крошащегося под гусеницами льда. Внезапно в воздухе раздался оглушительный свист.
— Черт! — выругался водитель.
Лед перед снегоходом взметнулся в воздух, обдав машину дождем острых осколков. Лобовое стекло покрылось паутиной трещин, на мгновение ослепив водителя, который инстинктивно крутанул руль. Снегоход занесло, но он продолжал скользить по льду, опасно накренившись на одну гусеницу. Дженни мельком увидела сквозь дым, какое препятствие водитель пытался обойти.
Взрыв насквозь пробил трехметровый слой льда. В огромной полынье плескалось месиво из воды и ледяной крошки. Над поверхностью поднимался пар.
Снегоход безудержно скользил к черной дыре, виляя из стороны в сторону. Водитель упорно боролся с управлением, хотя Дженни уже не надеялась, что им удастся избежать падения в бездонный колодец. Все затаили дыхание.
Неожиданно, как будто сам Господь вмешался в их судьбу, снегоход со скрежетом замер у самой кромки полыньи.
Водитель выругался — отчасти от облегчения, отчасти от пережитого шока.
Снегоход тяжело упал на обе гусеницы, и из-под днища донесся треск ломающегося льда.
По спине Дженни пробежал холодок.
— Все быстро из машины! — схватившись за дверную ручку, прохрипела она, но было слишком поздно.
Как айсберг, откалывающийся от берега, лед под ними стал медленно оседать в холодные океанские глубины. Снегоход беспомощно кувырнулся вниз. Из колонок по-прежнему доносились звуки кантри.
* * *
10 часов 38 минут
«Полар сентинел»
В боевой рубке «Полар сентинел» стояло гробовое молчание. Все внимание экипажа было приковано к приборам и экранам мониторов. Перри склонился над экраном, на котором отображалась картинка с внешних камер наблюдения. Примерно в полумиле от них в лучах прожекторов сверкал корпус «Дракона». Русские, похоже, не подозревали, что рядом с ними находится американская подлодка.
— Капитан, — шепотом позвал его коммандер Брэтт, который сидел в наушниках у поста управления огнем. — С поверхности доносятся звуки перестрелки.
— Черт! — тихо выругался Перри.
Рука его невольно сжалась в кулак.
— Какие будут указания, капитан?
«Полар сентинел», как тень, бесшумно следовала за «Драконом» с того момента, как русская подлодка впервые появилась на экране гидролокатора. Крохотная научно-исследовательская субмарина не могла в открытую помериться силами с вооруженным до зубов флагманом русского подводного флота, а без всплытия на поверхность предупредить станцию о приближающейся опасности было невозможно.
— Я фиксирую запуск ракеты! — взволнованно прошептал оператор гидролокатора.
Экран озарился яркой вспышкой, как будто в ледяную поверхность врезался огненный метеор. Через секунду в глубины океана стали медленно опускаться куски развороченного льда. За гулом взрыва, который был слышен и без помощи наушников, последовала безмолвная тишина.
— Кажется, это был барак со спутниковой антенной, — ошеломленно прошептал Брэтт, водя пальцем по схеме дрейфующей станции.
«Они пытаются оставить «Омегу» без связи с внешним миром», — догадался Перри. Теперь ученые могли связаться только с подлодкой.
— Что будем делать? — спросил Брэтт.
— Надо уходить, — решительно промолвил Перри. — Коммандер, отдайте приказ взять курс на русскую базу. Я уверен, что она будет следующей целью противника. Мы эвакуируем весь гражданский персонал и заодно доложим командованию о ситуации.
— Есть, сэр.
Брэтт начал вполголоса отдавать приказы о погружении.
Лодка опустилась ниже перископной глубины, развернулась и плавно заскользила в сумраке океанских вод.
С поверхности все еще доносились звуки взрывов, что уменьшало опасность обнаружения. Впрочем, «Полар сентинел» сумела бы проскочить незамеченной перед самым носом у русских, даже если бы вокруг стояла мертвая тишина.
Лодка была оснащена новейшими бесшумными двигателями, корпус покрывал толстый слой звукопоглощающих материалов. Обнаружить ее с помощью обычных приборов было практически невозможно.
Перри наблюдал в монитор, как колонна света медленно растворяется во мраке. Подлодка покидала «Омегу», скользя в морских глубинах, будто призрак. Русские так и не заметили их присутствия.
— Мы будем на русской базе через тридцать две минуты, — сообщил коммандер Брэтт с поста управления.
Перри кивнул и окинул взглядом рубку. На него смотрели суровые, охваченные гневом лица экипажа. Они бежали от поединка, в котором заранее были обречены на поражение. Другого выхода не было — «Полар сентинел» оставалась единственным средством спасения персонала станции, их последней надеждой.
В душе Перри росло беспокойство за Аманду. Что с ней? Успела ли она вернуться на дрейфующую станцию или все еще остается на русской базе?
К нему подошел Брэтт:
— Русским понадобится не много времени, чтобы захватить «Омегу», ведь там практически некому оказывать сопротивление. После этого они на всех парах помчатся к своей базе.
«Он прав», — подумал Перри. Времени на эвакуацию оставалось мало. После небольшой паузы он сказал:
— Коммандер, соберите группу спасателей под своим командованием. Прикажите им быть в готовности к высадке на русской станции и немедленной эвакуации гражданского персонала.
— Будет сделано, капитан. Сколько времени вы мне даете на операцию?
Перри задумался. Он не планировал оставлять на базе ни одного человека, но и позволить русским застать их в самом разгаре эвакуации тоже не мог.
— Пятнадцать минут, — наконец сказал он. — Будем погружаться ровно через пятнадцать минут после прибытия.
— Боюсь, что этого будет недостаточно.
— Это все, что мы можем себе позволить. Главное, чтобы все были на борту в указанное время, и мне все равно, даже если вам для этого придется вытаскивать людей голыми из душа. Об оборудовании и припасах забудьте.
— Слушаюсь, сэр!
Брэтт развернулся на каблуках и отправился отдавать приказы. Перри смотрел ему вслед и с растущим беспокойством думал об Аманде. «Где же она сейчас?»
Назад: 3 ЛОВУШКИ
Дальше: 8 ОХОТНИК ЗА ПОДЛОДКАМИ
