* * *
10 часов 44 минуты
Полярная станция «Грендель»
Аманда шла за Макферраном по ледяному коридору в глубинах «подсобки». Она согласилась присоединиться к геологу в поисках Лейси, потому что не находила себе места с тех пор, как распорядилось доставить четырех незнакомцев с «Омеги» на русскую базу. Ее до сих пор терзали сомнения.
С одной стороны, она понимала, что сознательно нарушала строгий запрет на распространение информации о находке на четвертом уровне русской станции. Грегу… капитану Перри это явно придется не по душе, ведь он профессиональный военный, как и ее отец, и привык подчиняться приказам.
С другой стороны, она не могла смириться с тем, что политики и военные держат в секрете страшную тайну, угрожающую всему человечеству. Кто-то должен рассказать об этом миру. Именно поэтому она и решила пригласить репортера и его спутников на русскую станцию. В конце концов, они не относятся к персоналу станции и никаких запретных инструкций не получали.
Решение было принято; оставалось только дождаться прибытия гостей на базу. Впрочем, сидеть два часа сложа руки она не собиралась. Получив подтверждение от Уошберн, она сразу направилась в «подсобку», и, как оказалось, не зря.
Коннор Макферран собирался идти на поиски молодой аспирантки в одиночку, несмотря на просьбу Аманды взять кого-нибудь с собой. Он сидел за столом и вкручивал в подошвы ботинок металлические шипы, похожие на те, что используют альпинисты. Такие шипы значительно облегчали движение по скользким ледяным тоннелям.
— Все сейчас заняты, — смущенно пожаловался он, увидев Аманду, а потом похлопал по карману утепленного жилета. — К тому же я взял с собой портативный радиотелефон.
Аманда категорически отказалась отпустить его одного. К счастью, на ней все еще был термальный костюм, и ей оставалось лишь надеть альпинистские «кошки» на свою обувь.
Теперь они двигались по не помеченной на карте части «подсобки» в запутанном лабиринте тоннелей, расщелин и пещер. В руке Аманда держала фонарик, а на плече у нее висел моток троса из синтетического волокна.
Коннор остановился у одного из бесчисленных перекрестков, сложил ладони рупором и в который уже раз позвал Лейси. По его реакции Аманда поняла, что ответа не последовало.
В свете его нашлемного фонарика на ледяной стене горела оранжевая стрелка, указывающая маршрут ежедневных пробежек аспирантки, но по свежим следам ее коньков можно было и без того определить, где она недавно проехала.
Поиски в течение следующих двадцати минут так ни к чему и не привели. Коннор был настолько поглощен отслеживанием маркеров у очередного изгиба ледяного лабиринта, что прошел мимо узкой расщелины, куда вели следы коньков.
— Коннор! — позвала его Аманда.
Он вздрогнул и резко обернулся:
— Что?
— Мне кажется, Лейси свернула сюда, — показала Аманда на отверстие в стене.
Она наклонилась и потерла царапины на льду. Сказать, как давно они появились здесь, было сложно, но разведать, что скрывалось за расщелиной, стоило. Она подняла голову и посмотрела на геолога.
Коннор кивнул и первым протиснулся в узкий проем.
Они осторожно спускались по наклонному тоннелю, втыкая шипы ботинок в скользкий лед. Коннор неожиданно оглянулся, подозрительно всматриваясь в темное пространство за ее спиной.
— Что случилось? — спросила Аманда.
— Мне что-то послышалось.
Он постоял еще немного, вслушиваясь в темноту лабиринта, тяжело вздохнул и продолжил спуск по сужающемуся тоннелю.
Шагов через десять они наткнулись на разлом в ледяном полу. Коннор подошел к краю ямы, осветил дно фонариком и внезапно упал на колени.
Аманда с трудом протиснулась к провалу рядом с ним. Перед ней открылась страшная картина: на дне трехметрового колодца виднелся размазанный по льду кровавый след, в котором лежали ботинок и каска с разбитым фонарем.
Коннор посмотрел на Аманду.
— Это вещи Лейси.
Тела видно не было, но след терялся где-то в темноте, куда свет фонарика не доставал.
— Мне надо спуститься и посмотреть. Может быть, там есть другой выход, которого отсюда не видно. Если Лейси пыталась выбраться…
Аманда смотрела на огромное кровавое пятно на дне ямы. Надежды было мало, но она сбросила с плеча моток веревки.
— Я легче. Вы спустите меня на веревке, и я разведаю, что там случилось.
Коннор кивнул, хотя в глазах его виднелось желание прыгнуть в ледяной колодец самому.
Аманда бросила конец веревки в яму. Коннор обвязал другой конец вокруг тела, уселся на льду рядом с краем, раздвинул ноги и уперся шипами в стенки тоннеля.
— Готовы? — спросила его Аманда.
— Не бойтесь. Я и потяжелее грузы таскал, — проворчал он. — Лишь бы вы нашли Лейси.
Аманда ободряюще кивнула, засунула фонарик в карман, ухватилась за веревку и стала осторожно спускаться вниз, медленно перебирая руками и упираясь шипованными ботинками в стенки колодца. Через несколько мгновений она была уже на дне.
— Отпускаю веревку, — прокричала она, почувствовав, что носки ботинок коснулись ледяной поверхности.
Веревка ослабла, и лицо Коннора показалось над краем ямы. Он что-то говорил, но из-за густой бороды и света фонаря ей трудно было разобрать слова. Она лишь помахала рукой и вытащила из кармана фонарик.
На дне стояла невыносимая вонь. Она напоминала спертый запах крови, мочи и экскрементов в зверином питомнике, где Аманда проработала целое лето, когда еще училась в Стэнфордском университете. «Запах страха», — промелькнуло у нее в голове.
Свет фонарика вырвал из темноты горизонтальное отверстие в ледяной стене на уровне пола, чем-то напоминающее щель дренажного водостока. В высоту оно достигало ее колена, а ширина была примерно в ее рост.
Аманда подошла поближе и прокричала в дыру:
— Лейси!
Услышать ответа из-за глухоты она не могла и подняла голову вверх, чтобы увидеть реакцию Коннора. Тот по-прежнему стоял на коленях на самом краю ямы, но вглядывался куда-то в темноту тоннеля за спиной.
Аманда нечаянно задела ногой какой-то предмет на полу. Направив луч фонарика вниз, она увидела один из коньков Лейси. От удара он отлетел к стене и перевернулся.
Сначала она застыла в ужасе, а потом из груди ее вырвался немой крик — из ботинка уродливо торчал неровный обломок кости. Она попятилась назад, пока не уткнулась спиной в ледяную стену. Голова невольно взметнулась вверх. Пусто!
— Коннор! — позвала Аманда, почувствовав что-то неладное.
Тут она заметила, что где-то в глубине тоннеля мечется луч его фонарика, а конец веревки бешено колотится по стенкам колодца.
— Коннор!
Луч фонаря застыл, уставившись в потолок, как будто услышал ее крики. Безумный танец веревки тоже прекратился.
Аманда посветила фонариком вверх и приподнялась на цыпочки, пытаясь заглянуть подальше в глубь тоннеля. В висках стучала кровь; дышать было трудно.
На потолке в свете фонаря Коннора промелькнула тень. Что-то горбатое, огромное…
Она схватила свой фонарик обеими руками, выставив его перед собой, как пистолет. «Это Коннор, кто же еще», — успокаивала она себя. Может быть, он зовет ее сейчас, а она не слышит?
Тень медленно приближалась к краю ямы.
Аманда бросилась животом на лед и скользнула по кровавому следу к щели в стене. От страха она даже не почувствовала боли от удара. Через мгновение темнота поглотила ее.
Она проехала на животе несколько футов. Отверстие впереди увеличилось, открывая в свете фонаря вид на небольшую пещеру высотой чуть ниже ее роста.
Съехав по пологому склону внутрь, Аманда приподнялась на колени и осветила фонариком тесное пространство пещеры.
От кошмарной картины у нее перехватило дыхание.
Покатый пол пещеры был усеян белыми и уже пожелтевшими черепами и костями. Звериными и человеческими…
«Логово… звериное логово», — только и крутилось у нее в голове.
В углу виднелись очертания мешковатой безжизненной формы. Лохмотья красно-бело-голубого конькобежного костюма были покрыты пятнами замерзшей крови.
«Лейси», — с содроганием догадалась Аманда.
* * *
10 часов 47 минут
На льду
— Мы должны вернуться! — кричал Мэтт, тщетно пытаясь вырваться из рук охранников на заднем сиденье снегохода.
Один из них ударил его с разворота локтем по переносице. Голова резко откинулась назад, из глаз посыпались искры.
— Сиди спокойно, а не то мы наденем на тебя наручники! Лейтенант Митчелл Грир поморщился, потирая ушибленный локоть.
Другой охранник, рядовой матрос по имени Дуг Перлсон, молча пригрозил Мэтту направленным в потолок пистолетом.
— Мэтт, успокойся, — сказал Крейг с переднего сиденья. Минуту назад лейтенант-коммандер Сьюэлл связался с ними по радио и приказал без промедления двигаться к базе «Грендель», чтобы предупредить о коварном нападении русских. Сам он переговорить с базой не смог.
Внезапно за кормой снегохода раздался взрыв, и связь с «Омегой» прервалась. Пассажиры внимательно вглядывались в пелену снежной пыли, поднятой злыми порывами ветра. Откуда-то издалека доносились звуки перестрелки.
Все попытки связаться со вторым снегоходом закончились безуспешно. Охваченный беспокойством за судьбу Дженни и ее отца, Мэтт попытался захватить машину и вернуться назад, но здоровенные моряки быстро его скрутили.
Второго снегохода по-прежнему не было видно.
— Мы не можем нарушить приказ и вернуться, — послышался голос водителя.
— Тогда попробуй снова связаться с вездеходом, — отрезал Мэтт.
В глазах у него стояли слезы от боли, а во рту чувствовался вкус крови.
Водитель с сомнением покачал головой и проговорил в микрофон передатчика:
— «Кэт-два», это «Кэт-один». Ответьте. Прием.
В динамиках по-прежнему стояла тишина.
— Может быть, мы попали в «мертвую зону», — предположил водитель. — Такое здесь часто случается. Иногда отсюда проще бывает связаться с кем-нибудь на другом конце земного шара.
Мэтт не верил ни одному его слову. Он чувствовал, что Дженни попала в беду, и готов был броситься ей на помощь. Но они оторвались от второго снегохода мили на две, и он боялся, что уже не успеет.
— Я уверен, что с ней все в порядке, — повернулся к нему Крейг.
Мэтт хотел огрызнуться, но не стал.
Вездеход медленно прорывался сквозь снежную бурю, все дальше и дальше удаляясь от женщины, которую он когда-то любил… И может быть, продолжал любить.
* * *
10 часов 48 минут
Дженни очнулась от леденящего холода в ногах, пытаясь сообразить, где она находится. Еще несколько секунд назад снегоход медленно скатывался в образованную взрывом полынью, а теперь она лежала в луже ледяной воды на дне машины. Она быстро вскочила с пола, осматривая внутренности кабины.
Перевернувшийся вверх гусеницами снегоход покачивался с работающим мотором на поверхности полыньи. Вода медленно просачивалась сквозь щели в кабину.
Ее отец поднялся на ноги в дальнем углу, прижимая руку к груди.
Дженни с трудом двинулась к нему.
— Папа!
— Все в порядке, — пробормотал он. — Просто ударился рукой при падении.
Его взгляд упал на водителя, лежащего лицом вниз в воде. Голова его была неестественно вывернута назад.
— Шея сломана, — уверенно заключил Джон.
Оба охранника тем временем безуспешно боролись с дверью кабины.
Фернандес ударил плечом по ручке, но она даже не шевельнулась. Под давлением воды кабина полузатопленного снегохода оказалась прочно закупоренной.
— Черт! — выругался моряк и отступил назад, оставляя в воде кровавый след. — Надо найти какой-нибудь предмет, чтобы разбить окно, — рявкнул он.
— А как насчет вот этого?
Дженни протянула руку к кобуре второго охранника, вытащила из нее пистолет, сняла с предохранителя и, развернувшись, выстрелила в лобовое стекло. От выстрела часть стекла обрушилась, а по оставшейся части пробежала паутина мелких трещин.
— Теперь другое дело, — одобрительно кивнул Фернандес.
Его партнер выхватил пистолет из рук Дженни и с недовольной гримасой засунул обратно в кобуру.
— Не обижайтесь на Ковальски, — сказал Фернандес. — Он просто не любит, когда его вещи трогают без разрешения.
Ковальски ударом ноги выбил остатки лобового стекла. На поверхности полыньи плавали куски льда и комья замерзшего снега.
— Из огня да в полымя, — пробурчал Фернандес.
— Постарайтесь добраться до этой трещины.
Дженни показала на часть обвалившейся стены, по которой, похоже, можно было выкарабкаться из полыньи.
— Сначала дамы, — с неуместной галантностью предложил Ковальски.
Дженни пролезла в разбитое окно и соскользнула в объятия ледяной воды. Мышцы тут же свело; тело отказывалось двигаться. Поборов желание свернуться в клубок, Дженни замолотила руками и ногами по усыпанной кусками льда поверхности. Она кое-как доплыла до стены и вскарабкалась в ледяную нишу, цепляясь за острые выступы.
Остальные последовали за ней. Ковальски попытался было помочь Фернандесу, но тот оттолкнул его, дав понять, что доберется сам.
Снегоход быстро набрал воду, нырнул носом вниз и стал медленно погружаться. Какое-то время в одном из окон было видно прижатое к стеклу лицо мертвого водителя, а потом машина исчезла в океанских глубинах, ненадолго озарив темные воды светом горящих фар.
Дженни помогла отцу забраться в ледяную нишу. Поверхность стены над головой была усеяна острыми выступами и разломами, что облегчало им подъем к кромке ледяного колодца.
Один за другим они с трудом карабкались по стене. Промокшая одежда заледенела, волосы примерзли к коже, руки и ноги отказывались подчиняться.
Выбравшись из полыньи, все четверо обессиленно распластались на льду. Холод сковал их тела мертвой хваткой, препятствуя малейшему движению, а усилившийся ветер поднимал вокруг вихри ледяной пыли.
В полубеспамятстве Дженни почувствовала, как отец подполз к ней и прикрыл от ветра своим телом. Она уже не помнила, когда в последний раз он держал ее в объятиях. Ее мать погибла в автокатастрофе, когда Дженни было шестнадцать, и следующие два года она провела с дядей и тетей, пока отец сидел в тюрьме и лечился от алкоголизма. После этого она долго отказывалась с ним разговаривать. Однако жизнь эскимосов вращается вокруг семейных событий: рождение детей, свадьбы, похороны, — и в конце концов ей пришлось снова сблизиться с отцом, хотя окончательного примирения так и не наступило.
А вот сейчас… Сейчас она по-настоящему почувствовала его близость, его отцовскую заботу и любовь.
Слезы потекли по щекам и тут же превратились в сосульки. В душе что-то перевернулось:
— Папа… прости меня.
Старый эскимос обнял ее еще крепче.
— Молчи, береги энергию.
— Зачем? — почти беззвучно прошептала она и провалилась в темноту.
8
ОХОТНИК ЗА ПОДЛОДКАМИ
9 апреля, 11 часов 12 минут
«Полар сентинел»
— Вижу впереди «верхний свет»! — прокричал дежурный офицер. — Сорок градусов по левому борту!
— Слава богу, — прошептал Перри и повернул перископ в указанном направлении.
Они искали полынью около русской базы уже пять минут. Похоже, во время урагана ледяная шапка сместилась на несколько градусов. «Ничто здесь не постоянно, — подумал Перри. — Кроме опасности».
Над ними простиралась сплошная пелена черного льда, только по левому борту неподалеку виднелись очертания квадратного отверстия, ровные стороны которого указывали на искусственное происхождение. Вода под ним приняла бледно-голубой оттенок, напоминая пляжи на Багамах. На лице у Перри появилась улыбка.
— Это полынья! Тридцать градусов лево руля. Курс на «верхний свет»!
Со времен первых подводных экспедиций на Северный полюс подводники использовали термин «верхний свет» для обозначения отверстий в ледяном покрове полярной шапки. Редкая и потому особо ценимая моряками возможность всплыть на поверхность после долгого плавания в темных глубинах океана сейчас стала жизненной необходимостью. Перри почувствовал, как вибрирует корпус подлодки, — субмарина поворачивала на указанный им курс. Глядя в окуляры перископа, он убедился, что нос лодки смотрит в правильном направлении, и скомандовал:
— Малый вперед!
Когда подлодка приблизилась к полынье, Перри спросил у дежурного офицера, не отрывая глаз от перископа:
— Что говорят приборы о состоянии ледяного покрова?
Дежурный склонился над монитором гидролокатора:
— Вроде бы все в порядке. Полынья затянута тонкой коркой льда. Толщина не более пятнадцати сантиметров.
Перри облегченно перевел дыхание. Этого должно быть достаточно для безопасного всплытия между острыми, как зубы акулы, ледяными наростами.
— Мы находимся точно под «верхним светом», — доложил Брэтт с поста управления.
— Стоп машина. Выровнять рули, — приказал Перри и оглядел в перископ неровные стены ледяного колодца. Убедившись, что пространства для безопасного всплытия достаточно, он выпрямился, опустил перископ и произнес: — Экипаж, приготовиться к всплытию. — После этого он повернулся к помощнику и скомандовал: — Начинайте подъем.
Послышался шум насосов, откачивающих воду из цистерны главного балласта. Подлодка медленно двинулась вверх.
— Теперь русские точно нас услышат, — посмотрел на него Брэтт.
— У нас нет другого выхода, — сказал Перри и спустился с перископной платформы к посту управления. — Команда спасателей готова?
— Так точно, сэр. Мы очистим базу меньше чем за десять минут.
— Убедитесь, чтобы после завершения операции на станции никого не осталось, — сказал Перри, в сотый раз подумав об Аманде.
Как будто прочитав его мысли, Брэтт внимательно посмотрел на него и заверил:
— Мы никого не забудем. Я лично за это отвечаю.
Перри одобрительно кивнул.
— Приготовиться к контакту со льдом! — выкрикнул дежурный офицер.
Сверху послышался хруст ледяной корки, крошащейся под давлением титанового корпуса подлодки. В рубке царила рабочая суматоха — отовсюду доносились щелчки тумблеров, шипение открывающихся и закрывающихся клапанов, звуки приглушенных команд.
— Открыть люки! — скомандовал Брэтт. — Спасательной команде приготовиться к высадке!
Послышался звук отбрасываемых защелок входного люка. Группа спасателей в синих парках и с винтовками на плечах выстроилась в шеренгу в готовности немедленно покинуть подлодку.
Брэтт набросил меховую куртку, протянутую одним из матросов, и сказал, обратившись к Перри:
— Мы быстро, туда и обратно.
Перри посмотрел на наручные часы. Русские уже, наверное, в пути.
— Ровно пятнадцать минут. Не дольше.
— Более чем достаточно, — заверил его Брэтт.
Перри наблюдал за спасателями, которые один за другим поднимались к выходу. Снаружи в рубку врывался холодный, пропитанный морской сыростью ветер. Когда последний спасатель покинул подлодку, люк задраили.
Перри беспокойно отмерял шагами перископную палубу. Он очень хотел высадиться на берег вместе с Брэттом, но понимал, что место его сейчас здесь, в рубке подлодки.
В конце концов он не выдержал и обратился к дежурному офицеру:
— Передаю вам управление лодкой. Я буду наблюдать за операцией из «циклопа». Перенаправляйте все сообщения от команды спасателей через интерком.
— Есть, сэр.
Перри покинул рубку, прошел мимо пустующих лабораторий в носовой отсек подлодки и протиснулся через узкий люк в освещенный дневным светом прозрачный купол из оптического пластика.
Через толстое стекло, покрытое ажурными узорами инея, увидеть что-либо было трудно. От корпуса подлодки поднимались клубы пара, а вокруг сновали вихри ледяной пыли, срываемой ветром с верхушек огромных торосов.
Присмотревшись, Перри разглядел очертания фигурок, одна за другой исчезающих в темной арке пещеры, ведущей к входу на русскую базу. Команда спасателей.
Из динамика интеркома послышался голос дежурного офицера:
— Капитан, это рубка.
Перри подошел к пульту и нажал на кнопку:
— Слушаю.
— Дежурный радист только что сообщил, что спутниковая связь с континентом потеряна. Нас снова накрыло магнитной бурей.
Перри про себя выругался. Связь с Большой землей сейчас нужна как воздух. Он с силой надавил на кнопку интеркома:
— Как долго мы будем без связи?
— Одному богу известно. Радист ожидает кратковременных «просветов» в хаосе электромагнитных помех, но рассчитать время их появления невозможно. По самым радужным прогнозам, магнитная буря поутихнет после полуночи. — Последовала долгая пауза. — Он обещает попробовать высокочастотную связь, но в такую погоду нас вряд ли кто-нибудь услышит. Если повезет, мы сможем связаться только с Прадхо-Беем.
— Вас понял. Пусть пытается, пока мы находимся на поверхности. А еще мне нужно, чтобы вы настроили БОТС и скрытно установили его на льду.
БОТС, или буй односторонней тактической связи, служил для передачи срочных сообщений в отсутствие двусторонней связи. Время автоматической передачи сообщения можно было установить заранее.
— Настройте БОТС на передачу сообщения после полуночи, — приказал он, рассчитывая, что к этому времени магнитная буря кончится и сигнал достигнет штаба Тихоокеанской флотилии без проблем.
— Есть, сэр!
Перри посмотрел на часы. Прошло пять минут с начала эвакуации. За окнами «циклопа» по-прежнему можно было разглядеть только смутные очертания огромных ледяных торосов. После минутного ожидания, показавшегося вечностью, рядом с подлодкой показались темные фигурки — первые из эвакуируемых ученых.
До Перри донеслось эхо отбрасываемого входного люка. Он представил себе, как ветер со свистом врывается в подлодку. Одна за другой из снежной пелены выныривали все новые и новые фигуры. Он попытался было вести им счет, но быстро сбился и продолжал лишь всматриваться в расплывчатые силуэты, до боли сжав зубы.
— Капитан, это снова рубка. Соединяю вас с коммандером Брэттом, — сообщил по интеркому дежурный офицер.
В динамиках сквозь потрескивание послышался голос Брэтта:
— Капитан? Мы прочесали все уровни. Я отправил двух матросов с громкоговорителями в разведанные тоннели «подсобки».
Перри с трудом удержался, чтобы не спросить об Аманде, но ответ пришел сам собой:
— Нам сообщили, что доктор Рейнольдс базу не покидала.
Перри с облегчением перевел дух. Аманда не вернулась на дрейфующую станцию. Значит, она где-то здесь, в безопасности.
Но следующая фраза оказалась не столь утешительной:
— К сожалению, сэр, никто не знает, где она находится. В последний раз ее видели час назад — она отправилась с одним из геологов на поиски аспирантки, исчезнувшей в ледяных тоннелях.
Перри ударил ладонью по кнопке интеркома:
— Коммандер, на базе не должно остаться ни одного человека.
— Вас понял, сэр.
Перри сверился с часами:
— В вашем распоряжении еще семь минут.
В их разговор неожиданно вклинился дежурный офицер:
— Рубка вызывает капитана. Сэр, звуки перестрелки на дрейфующей станции прекратились пять минут назад. Вместо этого гидрофоны улавливают подозрительные шумы, похожие на подготовку подлодки к погружению: шипение вентиляции, работа механических устройств…
Это мог быть только «Дракон». Русский «охотник за подлодками» начал преследование. Времени у них больше не оставалось. Перри знал, что рисковать жизнью эвакуированных ученых он не имеет права.
— Соедините меня снова с коммандером Брэттом, — сказал он в интерком.
— Есть, сэр.
Через несколько секунд коммандер вернулся на линию:
— Брэтт слушает.
— Коммандер, русская подлодка направляется к нам. Нужно немедленно эвакуировать весь оставшийся персонал!
— Сэр, мы еще не успели осмотреть все закутки «подсобки».
— У вас ровно три минуты, чтобы покинуть базу.
— Вас понял. До связи.
Перри закрыл глаза, глубоко вздохнул, потом в последний раз посмотрел в окно «циклопа», нырнул в люк и вернулся по пустынным коридорам в боевую рубку.
Там уже кипела бурная деятельность. Члены экипажа готовили подлодку к погружению и помогали ошеломленным, ничего не понимающим ученым добраться до жилых кубриков в хвосте субмарины. Холод стремительно проникал в лодку через открытый входной люк. Температура внутри упала градусов на двадцать.
Доктор Уиллиг быстрым шагом подошел к Перри.
— Капитан, я знаю, что вы очень заняты, но… — запыхавшись, начал он.
На шевелюре шведского океанолога все еще продолжал таять снег.
— Что случилось, сэр?
— Аманда… Она все еще где-то в лабиринтах «подсобки».
— Да. Мы знаем, — ответил Перри твердым голосом, стараясь не показать своего беспокойства.
— Я надеюсь, вы не покинете базу, пока не эвакуируете весь персонал?
— Мы сделаем все, что сможем.
По озабоченному взгляду Уиллига Перри понял, что его ответ явно не удовлетворил пожилого ученого, для которого Аманда была как дочь.
Дежурный офицер сообщил с поста управления:
— Коммандер Брэтт снова на связи, сэр.
Перри сверился с часами и посмотрел на открытый люк. Лестница пустовала. Где же пропадает его помощник? Он подошел к переговорному устройству:
— Коммандер, время истекло. Немедленно возвращайтесь на подлодку.
Голос Брэтта был еле слышен. Окружающие притихли.
— Все еще не можем досчитаться нескольких гражданских. Нахожусь сейчас в «подсобке» с лейтенантом Уошберн. Прошу разрешения остаться на базе для защиты людей, которых не удалось эвакуировать. Мы найдем их… А потом укроемся в безопасном месте.
Перри непроизвольно сжал руку в кулак. Рядом раздался голос Ли Бентли из команды НАСА:
— Я оставил коммандеру схему базы с точным указанием всех разведанных нами тоннелей и заброшенных ледяных шахт.
Перри чувствовал на себе взгляды экипажа и ученых. Все ждали его решения. Доктор Уиллиг никогда еще не выглядел таким озабоченным.
Перри нажал кнопку переговорного устройства:
— Коммандер… — Палец на мгновение застыл на кнопке. Душа была скована страхом за Аманду, но на плечах его лежал груз ответственности за судьбу подлодки, экипажа и ученых. — Коммандер, мы больше не можем ждать.
— Вас понял.
— Найдите людей… И обеспечьте их безопасность.
— Есть, сэр. До связи.
Перри закрыл глаза.
Доктор Уиллиг промолвил в тишине, все еще не веря тому, что услышал:
— Вы бросаете их на произвол судьбы?
Глубоко вздохнув, Перри повернулся к дежурному офицеру и скомандовал:
— Лодку — к погружению!
* * *
11 часов 22 минуты
Ледовая станция «Грендель»
Аманда сидела на корточках в куче черепов и костей. Дыхание отрывисто вырывалось из груди, кровь стучала в висках, кругом стоял невыносимый запах гниения и экскрементов.
Распростертое на полу тело Лейси напоминало манекен, разодранный на части каким-то страшным зверем. Ее лицо превратилось в кровавое месиво, все кости были переломаны. Похоже, что кто-то трепал ее, как куклу, с невероятной жестокостью ударяя о ледяные стены и пол пещеры.
Аманда старалась не смотреть на распоротый живот, из которого во все стороны растекались замерзшие ручейки крови. В природе такой ритуал обычно совершают волки — они выедают мягкие сочные внутренности добычи, прежде чем перейти к другим частям тела.
Аманда не сомневалась, что хищник бродит сейчас в лабиринтах «подсобки». Но что это за зверь? Только не волк… Их среда обитания не распространялась так далеко на север». Явных признаков присутствия белого медведя — экскрементов, комков белой шерсти — тоже нигде не было видно.
«Но черт возьми, кто же еще?»
Аманда пододвинулась к единственному входу в пещеру и стала ждать. Ей вспомнилось мимолетное движение на экране гидролокатора, которое, она уже не сомневалась, не было лишь ошибкой тестируемого устройства.
В страхе она прокручивала в голове самые невероятные сценарии. Неизвестное существо, почуяв звуковое сканирование, скрылось в своем логове в глубинах айсберга. Но какое из животных, существующих в природе, могло ощущать воздействие звуковых волн? Насколько она знала, такой способностью обладали лишь летучие мыши, дельфины и… киты.
Аманда быстрым взглядом окинула труп Лейси. Перед глазами всплыла картинка пещеры, обнаруженной доктором Огденом. Тело чудовища, распростертое на ледяном полу в такой же позе с распоротым животом. «Ходячие киты».
По словам биологов, эти существа считались предками современных китов. От этой мысли она содрогнулась.
«Неужели это правда? Неужели в глубинах этих лабиринтов все еще бродят живые представители этого утерянного звена эволюционной цепочки?»
Ее охватил леденящий душу страх. Такое предположение казалось невероятным, но другого объяснения у нее просто не было. Перед ее глазами открывалась реальная картина, увидеть которую она не желала даже в кошмарном сне, — растерзанное тело, горы черепов и костей. Невозможное вдруг стало возможным.
Аманда прикрыла ладонью фонарик и выглянула из своего убежища. Свет нашлемной лампы Коннора все еще отражался на стенах ледяного колодца. Никаких признаков движения. Чудовище либо скрылось в лабиринте тоннелей, либо поджидало ее в засаде.
Аманда понимала, что оказалась в ловушке, и не только из-за того, что не могла без посторонней помощи выбраться из колодца. Она глуха и не услышит ни рычания зверя, ни скрежета его когтей по льду, ни звука его дыхания.
Она жутко боялась вылезать из пещеры, но долго оставаться там было смерти подобно.
Аманда еще раз окинула взглядом тесное пространство логова в поисках хоть какого-нибудь укрытия. В стенах виднелись небольшие трещины и углубления, спрятаться в которых было невозможно. Она снова выглянула наружу.
Свет фонаря в тоннеле неожиданно накрыла огромная тень.
В ужасе она откатилась внутрь пещеры, сметая разбросанные по полу кости, и выключила фонарик. Логово утонуло в темноте, только слабое свечение проникало внутрь через единственный выход. Тень ненадолго задержалась у края колодца, а затем стала медленно спускаться вниз.
Борясь со страхом, Аманда подползла к самой широкой трещине в стене, снова включила фонарик и бросила его к противоположной стене, туда, где лежало растерзанное тело Лейси. Она надеялась, что свет привлечет внимание зверя. В голове лихорадочно метались мысли. Как этот монстр ориентируется в темноте? По теплу, излучаемому телом? По вибрации воздуха? С помощью эхолокации?
Каждое из этих предположений могло оказаться верным.
Аманда натянула на голову капюшон, вжалась всем телом в узкую расщелину, соскребла со стены горстку ледяной пыли и растерла ее по лицу. Теперь зверю трудно будет обнаружить ее по теплу тела, защищенного теплоизоляционным костюмом. Ледяная вода должна была достаточно охладить лицо.
Она прикрыла рот ладонью и старалась дышать ровно и медленно, чтобы даже тепло дыхания не выдавало ее присутствия. Еще плотнее втиснувшись в трещину, чтобы уменьшить вероятность обнаружения отраженными от стен звуковыми волнами, Аманда замерла в ожидании.
Ждать пришлось недолго.
Громадное чудовище без особого труда протиснулось в узкое входное отверстие и уселось «на корточки» в центре пещеры.
Аманда вглядывалась в очертания монстра и не могла поверить своим глазам: перед ней сидел живой грендель.
Из узких, как щели, ноздрей, расположенных высоко на куполообразной голове, вырывались клубы пара. С вытянутой белой морды стекали струйки свежей крови.
«Коннор…»
Монстр огляделся, внюхиваясь в спертый воздух пещеры, и раскрыл пасть, усеянную рядами острых зубов. Что-то почуяв, грендель медленно двинулся по периметру пещеры на коротких когтистых лапах. Его вытянутое трехметровое тело при движении извивалось, как у выдры; разница была лишь в том, что оно было совершенно белым и гладким, без каких-либо признаков волосяного покрова. Черные глаза, потревоженные светом фонарика, превратились в узкие щелки.
Чудовище остановилось прямо напротив ниши, в которой пряталась Аманда, и уставилось на луч фонарика. Мышцы на плечах вздулись, задние лапы напряглись, а хвост бешено замолотил по ледяному полу, сметая в стороны обломки костей.
Внезапно зверь бросился в стремительном прыжке на источник света. Приземлившись прямо на теле Лейси, он стал с невероятной скоростью рвать плоть когтями и зубами, хотя фонарик от удара отлетел в сторону. Через секунду он снова ринулся на свет, гоняя фонарик по всей пещере, пока тот не погас, ударившись об одну из стен.
Аманда затаила дыхание. Для нее атака прошла в полной тишине. Ее глаза постепенно привыкли к темноте, и силуэт монстра отчетливо выделялся на фоне свечения, проникающего внутрь из отверстия над полом. Монстр дважды обошел свое логово и уселся в центре, наклонив голову и внимательно всматриваясь в стены. На мгновение она почувствовала, как по коже пробежал холодок, то ли от собственного страха, то ли от воздействия ультразвуковых волн, излучаемых зверем.
По брови скатился ручеек пота.
Грендель стремительно повернул голову к нише, где она скрывалась, втягивая воздух ноздрями. Казалось, он пристально смотрит прямо ей в глаза.
Аманда с трудом сдержала крик, но это не помогло.
Грендель с угрожающей гримасой поднялся на задние лапы и осторожно направился к ее укрытию.
* * *
11 часов 35 минут
На льду
Как ни странно, заледеневшее тело Дженни все еще боролось со смертью.
Она по-прежнему лежала на льду в объятиях отца, хотя он давно уже не подавал признаков жизни. У нее самой не было сил, чтобы пошевелиться. Их одежда смерзлась в ледяную глыбу. «Семейный склеп», — промелькнуло у нее в голове. Вокруг бушевал ураган. За снежной пеленой двух спасшихся вместе с ними охранников не было видно.
Она попыталась подвигать конечностями, но те не поддавались контролю — кровь к ним больше не поступала. Дженни уже даже не дрожала. Тело работало только на выживание, экономя все оставшиеся ресурсы.
Она не ощущала холода, пребывая в состоянии необъяснимого умиротворения, которое посещает тех, кто находится на грани жизни и смерти от холода. Она с трудом боролась со сном, но уснуть сейчас было равнозначно самоубийству.
«Папа…» — хотела позвать Дженни, безуспешно пытаясь разомкнуть заледеневшие губы. В голове внезапно всплыло имя, о котором она в течение долгого времени старалась не вспоминать. «Мэтт…»
Сердце защемило от тупой боли, и она готова была расплакаться, но слезы застыли в замороженных капиллярах. Она страшно не хотела умирать вот так — распластавшись на льду бесконечной арктической пустыни. Последние три года прошли для нее как в кошмарном сне, и она с трудом могла назвать это жизнью. Но сейчас она очень хотела выжить, чтобы забыть утраченные годы и попытаться вновь ощутить радость бытия. Однако у природы свои законы, не подвластные желаниям и воле людей. Она убивает с безразличием, свойственным любому дикому хищнику.
Преодолевая боль, Дженни пыталась не сомкнуть глаз, хотя тяжелые веки упорно стремились вниз. Мир постепенно исчезал в снежной пелене…
Вдруг где-то высоко над головой сумрак расцвел букетом огней. «Осветительные ракеты…» Одна, вторая, третья, четвертая… Они парили в воздухе, как снежные ангелы.
Дженни напрягла зрение, не веря своим глазам, но огненные шарики по-прежнему светились в ледяном тумане, а через несколько мгновений сквозь завывание ветра до нее донесся гул моторов.
«Нет, это не ангелы…» — успела подумать она.
Из снежной пелены вынырнули силуэты странных машин. Они двигались над ледяным покрытием слишком быстро и грациозно для обычных снегоходов и скорее напоминали водные мотоциклы, парящие надо льдом.
Когда машины приблизились, Дженни распознала в них сходство с экспериментальными моделями снегоходов на воздушной подушке, которые она встречала на выставках.
Впрочем, эти машины были больше похожи на двухместные мотоциклы с наклонным, обтекаемым лобовым стеклом вместо кабины. К задним колесам крепились лыжи, служащие для придания равновесия при маневрировании и медленной езде по глубоким сугробам.
Снегоходы плавно опустились на лед и, проехав несколько метров, остановились неподалеку от нее. Несколько фигур в белых парках соскочили с мотоциклов и направились к ней с винтовками наперевес.
До нее донеслись звуки русской речи, но мир вокруг продолжал оставаться размытой пеленой, светящейся огнями мотоциклетных фар.
Фигуры двигались сначала осторожно, но, увидев распластанные на льду тела, ускорили шаг. На лицах у всех были шерстяные маски с прорезями для глаз и рта. Группа разделилась — несколько человек отправились осматривать ледяную полынью, остальные подошли к Дженни. Один из них опустился на колени рядом с ней и что-то сказал по-русски.
Дженни застонала и потеряла сознание, потратив все оставшиеся силы на то, чтобы издать хотя бы этот звук.
Она пришла в себя уже за спиной водителя снегохода, крепко пристегнутая ремнями к сиденью. Мотоцикл на воздушной подушке стремительно мчался по ледяной пустыне, и мир вокруг казался ей расплывшимся пятном.
На ней была меховая куртка водителя, сидящего перед ней в теплом сером свитере. Низко натянутый капюшон парки почти полностью защищал ее лицо от ветра.
Когда мотоцикл проехал мимо горящих развалин барака, Дженни поняла, что они возвращаются на «Омегу». Силы покинули ее, и она снова провалилась в кромешную темноту.
В следующий раз она очнулась от дикой боли, пронизывавшей все тело. Ей казалось, что кто-то сдирает с нее кожу, обливая ее разъедающей плоть кислотой. Она закричала и забилась в чьих-то руках.
— Не пугайтесь, все в порядке, мисс Аратук, — послышался хриплый голос из-за спины. — Вы в безопасности. — Тот же голос скомандовал кому-то поблизости: — Сделайте воду потеплее.
Дженни постепенно начинала осознавать, что с ней происходит. Она сидела нагишом в душе, и кто-то удерживал ее сзади под струей горячей воды.
— Горячо… все тело горит, — выдавила она.
— Вода еле теплая. Это кровь приливает к коже. Вы обморозили тело в нескольких местах. — Она почувствовала укол в руку. — Я вкалываю вам небольшую дозу морфия, чтобы снять боль.
Дженни с трудом повернулась и встретилась глазами с лейтенантом-коммандером Сьюэллом. За его спиной она рассмотрела ряд душевых кабин, из которых шел пар, и несколько моряков из экипажа «Полар сентинел».
Через некоторое время Дженни почувствовала, как нестерпимое жжение во всем теле постепенно превращается в ноющую боль. Слезы потекли по щекам, смешиваясь со струями воды. Тело медленно отогревалось, и ее охватил сильный озноб.
— М-м-м-мой отец, — клацая зубами, выдавила она.
— С ним все в порядке, — ответил Сьюэлл. — Он, кстати, очухался быстрее, чем вы. Уже сидит, обмотанный полотенцами. Крепкий оказался старичок — как будто сам изо льда сделан. Обморозил только кончик носа.
Дженни улыбнулась. «Папа…»
Ее продолжала бить дрожь. Температура тела, а с ней и чувствительность кожи постепенно вернулись в норму, и ей казалось, что в руки и ноги впились миллионы иголок.
Сьюэлл помог ей подняться на ноги. Она вдруг осознала, что стоит обнаженная перед группой мужчин, и покраснела от смущения. Они вышли из душевой кабины и направились к раздевалке. В соседнем душе под струями воды спиной к ней стоял обнаженный Ковальски. Его тело тоже содрогалось от озноба.
— Фернандес? — спросила Дженни, пока ее укутывали в полотенца.
Сьюэлл покачал головой.
— Он умер еще до того, как русские вас обнаружили.
С тяжелым сердцем она направилась к ряду стульев, расставленных перед обогревателями. Ее отец уже сидел там, попивая кофе из большой кружки. От слабости и воздействия морфия ноги ее подкашивались, и она тяжело опустилась на стул.
— Джен, — сказал отец, — с возвращением тебя к жизни.
— Ты называешь это жизнью?
Перед глазами у нее стояло улыбающееся лицо Фернандеса. Трудно было поверить в то, что человек, полный жизненной энергии, мог вот так, безвременно, исчезнуть с лица земли.
И все же она чувствовала радость и облегчение оттого, что осталась жива.
Лицо ее обдувал теплый влажный воздух обогревателя. Сьюэлл впихнул в ее дрожащие руки кружку с кофе.
— Пейте, — сказал он. — Вы должны согреться не только снаружи, но и изнутри. К тому же кофеин хорошо бодрит.
— Вот уж что-что, а кофе мне не надо рекламировать, коммандер.
Она сделала большой глоток горячей жидкости, почувствовала, как жар проникает внутрь, и содрогнулась одновременно от удовлетворения и боли.
Пока кофе отогревал ее руки и внутренности, Дженни осматривала помещение. Они находились в неком подобии общей спальни. Вдоль стен были расставлены кровати, а в центре большого зала стояли столы и стулья. Большинство людей здесь были гражданские — ученые со станции, но среди них и несколько военных моряков.
Она повернулась к Сьюэллу:
— Расскажите мне, что произошло.
Он внимательно посмотрел на нее и после небольшой паузы ответил:
— Русские захватили станцию.
— Я это уже сама поняла. Почему?
Он покачал головой:
— Я думаю, что это как-то связано с обнаруженной нами русской базой. Что-то они там скрывают. Русские настойчиво расспрашивают всех ключевых лиц из персонала, пытаясь выяснить, что им известно о «Гренделе». Именно поэтому они и отправились на ваши поиски. Они предполагали, что вы сбежали со станции с какой-то важной информацией или среди вас был кто-то посвященный в секреты, хотя я их сразу предупредил, что вы к этому никакого отношения не имеете.
— Что же они ищут?
— Я не знаю. Наше командование держало информацию о русской базе под строжайшим секретом, и я к ней не был допущен.
— И что теперь?
— Да ничего. После ухода «Полар сентинел» здесь осталась только небольшая группа охраны под моим командованием. — Он обвел рукой комнату. — Подонки убили пять моих матросов, схватили нас и согнали вместе с гражданским персоналом сюда. Пообещали освободить через двое суток, если мы не будем создавать им проблемы.
Закутанный в одеяла отец Дженни спросил:
— А что случилось со вторым снегоходом, на котором были Мэтт и Крейг?
Дженни напряглась, готовясь услышать самое страшное.
— Насколько мне известно, с ними все в порядке. Я связался с ними перед тем, как меня схватили, и сказал, чтобы они предупредили тех, кто находится на русской базе, о нападении на «Омегу».
Дженни глотнула кофе. Дрожь в руках усилилась, и она с трудом удерживала неожиданно нахлынувшие слезы.
— Остальные все здесь?
— Те, кто остался в живых, да.
Она оглядела комнату в поисках знакомого лица, но нигде его не заметила.
— А где же рядовой Помаутук?
Сьюэлл снова помотал головой:
— Не знаю. Он числится без вести пропавшим, как и несколько гражданских. Трудно сказать, что с ними произошло. Русские разместили нескольких тяжелораненых во временном госпитале. Может быть, он там.
Дженни посмотрела на отца. Кончик его носа покрылся серой коркой от обморожения. Увидев страх в ее глазах, Джон вытащил руку из-под одеяла и сжал ее ладонь. В его рукопожатии чувствовались сила и уверенность человека, который боролся за выживание всю свою жизнь и не боится трудностей. Как будто впитав в себя часть этой силы, Дженни с решительным видом повернулась к Сьюэллу:
— Вы действительно верите, что русские нас отпустят через сорок восемь часов, как и обещали?
— Не знаю.
— Другими словами, нет, — вздохнула Дженни.
Сьюэлл пожал плечами:
— Сейчас нет смысла рассуждать о том, можно русским доверять или нет. Они превосходят нас по численности в два раза и в отличие от нас вооружены до зубов.
— А как насчет вашего командира с подлодкой?
— «Полар сентинел», может быть, находится где-то поблизости, но она тоже безоружна. В лучшем случае они отправились за помощью к побережью. Если остались живы, конечно.
— И что же нам остается делать? Довериться русским и ждать, сложа руки?
— Ну уж хрен им, — ответил на ее вопрос закутанный в полотенца с головы до ног Ковальски, который подошел к ним и тяжело плюхнулся на стул.
В комнате установилось гробовое молчание.
После долгой паузы Дженни промолвила:
— Тогда нам нужен план действий.
* * *
11 часов 45 минут
Ледовая станция «Грендель»
«Похоже, мы уже здесь проходили», — раздраженно подумал лейтенант-коммандер Роберто Брэтт, подозревая, что они окончательно запутались в лабиринте ледяных коридоров. Свой взрывной характер он унаследовал от родителей. Сколько он себя помнил, его мать-мексиканка и отец-кубинец постоянно ссорились друг с другом, вступая в громкие перепалки по любому поводу. Впрочем, эти чертовы тоннели вывели бы из себя самого Ганди. Все они выглядели абсолютно одинаково: лед, лед и еще раз лед.
Идущая впереди лейтенант Уошберн свернула в очередной коридор. Брэтт поспешил за ней, скрипя ботинками по разбросанному на льду песку.
— Уошберн! — окликнул он. — Ты хоть знаешь, черт побери, куда идешь?
Его подчиненная замедлила шаг и показала на фиолетовую метку на стене, вспыхнувшую ярким свечением в луче ее фонарика.
— Сэр, этот знак указывает на единственное обозначенное на схеме место, в котором мы еще не искали. После этого нам придется самим помечать маршрут в неразведанных частях лабиринта.
Он в отчаянии махнул рукой. «Отлично… Просто замечательно…»
В ходе поспешной эвакуации члены его команды первым делом рассеялись по всем уровням станции и с помощью громкоговорителей созвали к выходу основную часть персонала. Сложнее всего было с «подсобкой». Ученые — группами и в одиночку — выходили из многочисленных тоннелей, но прочесать все удаленные уголки лабиринта из-за недостатка времени не удалось. Поэтому к моменту окончания операции они недосчитались нескольких человек, среди которых была и руководитель научной экспедиции доктор Аманда Рейнольдс.
Брэтт посчитал своим долгом остаться на русской базе и продолжить поиски. К его удивлению, лейтенант Уошберн настояла на том, чтобы присоединиться к нему, заявив, что не оставит на произвол судьбы людей, за которых несет ответственность.
Брэтт рассматривал маячащую впереди фигуру лейтенанта. Уошберн была чуть выше его, стройная и мускулистая. Она напоминала ему бегунью на средние дистанции. Короткая стрижка придавала ей суровый вид, который, как ни странно, нисколько не умалял ее женственности. Брэтта особенно привлекали кофейный оттенок ее кожи и глубина огромных глаз. Но сейчас некогда было размышлять о женской привлекательности. Перед ним стояла четкая задача — найти оставшихся на базе гражданских и обеспечить их безопасность.
Подняв громкоговоритель к губам, он нажал на кнопку:
— Говорит лейтенант-коммандер Брэтт! Откликнитесь, если кто-то меня слышит!
Его слова раскатистым эхом прокатились по узким сводам лабиринта.
Брэтт опустил громкоговоритель. Звон в ушах на несколько мгновений оглушил его. Впрочем, ответа он и не ожидал — уже полчаса они бродили по ледяным коридорам, вслушиваясь в мертвую тишину лабиринта после каждого окрика, и все бесполезно. Поэтому донесшийся откуда-то издалека слабый звук человеческого голоса поначалу застал его врасплох. Неужели они наконец обнаружили пропавших ученых?
Уошберн резко обернулась и вопросительно посмотрела на него.
— Мы здесь!
Голос из глубины тоннеля на этот раз прозвучал более отчетливо.
Не сговариваясь, они бросились вперед. Брэтт поправил винтовку на плече. Карманы его меховой куртки были набиты запасными магазинами, которые он позаимствовал у моряков, возвращавшихся на подлодку. Уошберн была нагружена не меньше, но это, похоже, не мешало ей бежать впереди с легкостью спринтера.
Из тоннеля они выскочили в огромную пещеру, усеянную электрогенераторами, лампами на высоких штативах и научным оборудованием. Влажный воздух здесь был заметно теплее, чем в тоннелях. Противоположная сторона пещеры представляла собой испещренную расщелинами гранитную стену.
«Черт!» — выругался про себя Брэтт.
По скользкому льду к ним бежал приземистый лысоватый ученый в расстегнутой парке. За ним с трудом поспевали два молодых ассистента.
— Доктор Огден? — окликнула его Уошберн, узнав руководителя группы биологов. — Что вы здесь делаете? Вы что, не слышали приказа о немедленной эвакуации?
— Слышал, слышал, — тяжело дыша, ответил ученый, — но моя работа не имеет ничего общего с политикой. Это наука. Мне абсолютно безразлично, кто владеет станцией. Главное, чтобы мои образцы находились в безопасности. Я не могу бросить их здесь, особенно в такой критический момент — оттаивание уже почти завершилось.
— Образцы? — спросил Брэтт. — Оттаивание? О чем, черт возьми, идет речь?
— Они должны быть защищены, — продолжал настаивать биолог. — Поймите, я не могу допустить искажения результатов исследований.
Брэтт обратил внимание на то, что два аспиранта за спиной профессора нервно переступают с ноги на ногу и с мольбой посматривают на него. Похоже, они не разделяли мнения своего руководителя.
— Вы должны увидеть это собственными глазами! — продолжал настаивать доктор Огден. — Последняя энцефалограмма показывает, что у них появились признаки жизнедеятельности!
Профессор устремился обратно к гранитной стене.
Уошберн и Брэтт последовали за ним, стараясь не отставать от прыткого не по годам ученого.
— А доктор Рейнольдс тоже с вами? — спросила лейтенант.
Брэтт очень хотел услышать обнадеживающий ответ. «Если бы весь оставшийся персонал был здесь…»
Но последовавшая фраза разрушила все его надежды.
— Аманда? Нет, я понятия не имею, где она. — Профессор на ходу обернулся назад. В его взгляде сквозило удивление. — А что?
— Она должна быть где-то поблизости, — ответила Уошберн. — Предположительно вместе с доктором Макферраном. В последний раз их видели, когда они отправлялись на поиски пропавшей аспирантки.
— Я ничего об этом не знаю. — Огден задумчиво потеребил покрытые инеем усы. — Я работал здесь всю ночь с командой биологов.
Брэтт обратил внимание на ручеек талой воды, вытекающий из большой расщелины в гранитной скале. Ведомые профессором, они погрузились в темноту разлома, но не успели сделать и нескольких шагов, как впереди показалась бегущая из глубины тоннеля фигура.
Молодая аспирантка в панике неслась им навстречу, поднимая фонтаны брызг, и, поскользнувшись, чуть не упала. Брэтт вовремя подхватил ее под руку. «Сколько еще идиотов осталось в этой ледяной ловушке?» — раздраженно подумал он.
— Профессор! Т-там ч-что-то происходит! — запинаясь, выдавила она.
— Что?
Девушка не смогла больше вымолвить ни слова, лишь махнула рукой в глубь расщелины. Глаза у нее округлились от страха.
— Что-то не так?
Огден бросился вперед. Остальные поспешили за ним. Метров через десять они вбежали в небольшую овальную пещеру, размером в гараж на две машины. Пространство было уставлено галогенными лампами и научными приборами.
Брэтт непроизвольно поморщился от стоящей в пещере вони. Она чем-то напоминала удушливые запахи протухшей рыбы и крови на рыбокомбинате в Монтерее, где он в юности однажды проработал целое лето. Но вонь здесь шла не от гниющей рыбы.
На полу безжизненно распласталось иссеченное скальпелем существо. Своими формами и бледной гладкой кожей оно напоминало белугу, но в отличие от китов из тела его выступали четко оформившиеся конечности. У стены, свернувшись в позе зародыша, лежали еще шесть похожих чудовищ. К ним хирургический нож, похоже, не прикасался. К коже все еще прилипали куски тающего льда. От двух из них к приборам с мониторами тянулись тонкие электрические провода. По экранам бежали волнистые синусоиды.
Огден огляделся в недоумении.
— Я не понимаю, — сказал он, повернувшись к охваченной паникой аспирантке. — Что здесь произошло?
Она показала дрожащей рукой на существо, которое лежало ближе всех к распростертому на полу трупу одного из своих собратьев.
— Оно… Оно задвигалось…
Огден укоризненно посмотрел на нее и небрежно махнул рукой:
— Чушь. Вам просто показалось. Вы, наверное, случайно задели одну из ламп, и на стенах заиграли тени.
Девушка неуверенно обхватила руками плечи. Слова профессора ее явно не убедили, и она продолжала дрожать от страха.
Огден повернулся к военным:
— Это все из-за последних показаний электроэнцефалограммы. Они чуть не до смерти напугали некоторых неопытных студентов из нашей команды.
— Электроэнцефалограмма? Это что-то типа ритмов головного мозга? — спросил Брэтт, посматривая на бегущие по экрану волны.
— Совершенно верно, — ответил Огден. — Мы обнаружили признаки мозговой деятельности у оттаивающих экземпляров.
— Вы шутите. Эти твари живые?
— Нет, конечно. Им пятьдесят тысяч лет. Но такое явление наблюдается, когда живые существа почти мгновенно замерзают, а потом медленно отогреваются. Хотя организм мертв, химические вещества начинают постепенно оттаивать и циркулировать внутри головного мозга, вызывая определенные нейрохимические реакции. Что вы хотите — химия есть химия. Но со временем эти реакции замедляются и исчезают, поэтому я предпочел остаться и завершить исследования. Вы понимаете, что мы наблюдаем за мозговой активностью, которая остановилась пятьдесят тысяч лет назад?
— Да мне как-то все равно, — сказал Брэтт. — Лишь бы они не ожили.
Словно услышав его, одно из свернувшихся на полу тел забилось в судорогах. Хвост чудовища задел прожектор, и тот разлетелся вдребезги, ударившись о лед.
Все непроизвольно отпрыгнули назад, только доктор Огден продолжал стоять как вкопанный, завороженно наблюдая за мечущимся по ледяному полу существом.
Тело монстра выпрямилось и извивалось на льду в конвульсиях, как попавшаяся на крючок крупная рыба.
Биолог приблизился к чудовищу и с любопытством протянул к нему руку, как будто намереваясь потрогать его и убедиться в реальности происходящего.
— Оно оживает, — медленно произнес он.
— Доктор… — попытался остановить его Брэтт.
Существо изогнулось в сторону профессора и вслепую клацнуло челюстями, усеянными рядами острых зубов. Огден инстинктивно отпрянул и прижал руку к груди, как будто чудовище по-настоящему успело его поранить.
Брэтт не удержался, схватил ученого за рукав куртки и дернул его назад. Подталкивая всю группу поближе к выходу, он скинул с плеча автоматическую винтовку.
Огден обернулся к бьющемуся на полу телу и с восхищением произнес:
— Это просто невероятно!
Брэтт хотел было прикрикнуть на него, как вдруг почувствовал острый зуд за ушами. Челюсти его вибрировали, как камертон. Ощущения были ему знакомы. Он не раз испытывал их на подлодке, когда она попадала в зону действия мощного гидролокатора.
«Ультразвук», — догадался он, наблюдая, как остальные члены группы потирают уши.
— Смотрите! — вскрикнул один из аспирантов, указывая на приборы.
Брэтт скользнул взглядом по мониторам. Плавные синусоиды превратились в ряды остроконечных зигзагов, несущихся по экрану с бешеной скоростью. Два существа, подключенные к приборам, задвигались, расправляя хвосты.
Группа отступила к самому выходу.
— Это невероятно! — повторил Огден, ковыряясь пальцем в ухе. — Мне кажется, что первый зверь зовет остальных.
— С помощью гидролокатора, — предположил Брэтт.
Челюсть его продолжала вибрировать.
— Это древняя песнь китов, — поправил его биолог. — Ambulocetus являются далекими предками семейства китообразных. Ультразвуковые волны, похоже, являются биологическим возбудителем, своеобразным «сигналом сбора» для находящихся поблизости соплеменников. Это защитный механизм, заставляющий всех членов стада бросаться на помощь друг другу.
Тела продолжали метаться по полу с возросшей интенсивностью, сокрушая на своем пути научное оборудование. Сила ультразвукового излучения нарастала.
Первое из оживших чудовищ, которое какое-то время лежало на спине, судорожно глотая воздух, перевернулось на живот и попыталось подняться на слабых, трясущихся конечностях.
— Да пристрелите же наконец этих монстров! — заверещала аспирантка.
Брэтт вскинул винтовку.
Огден с ужасом посмотрел сначала на оружие, потом на шевелящегося на полу зверя.
— Вы что, с ума сошли? Это же открытие века… И вы хотите их убить? Мы, наоборот, обязаны защитить их!
— Сэр, мы здесь не на съемках «Освободите Вилли». Я сейчас больше озабочен тем, как защитить нас самих, — ответил Брэтт, с трудом удерживая ярость. Он схватил профессора за локоть и подтолкнул его в расщелину. — Надеюсь, вы заметили, что эти твари больше похожи на здоровых акул-людоедов, чем на безобидных горбатых китов, питающихся планктоном. Думаю, они и сами прекрасно способны себя защитить.
Огден продолжал сопротивляться и протестовать, но Брэтт перестал обращать на него внимание и повернулся к Уошберн:
— Выводите всю группу в безопасное место, лейтенант.
Она кивнула, с беспокойством посматривая на трепыхающиеся тела чудовищ.
Брэтт прикрывал отход до тех пор, пока они не выбрались из расщелины и не пустились бежать к выходу из огромной ледяной пещеры.
— Русские, очевидно, прознали об этом, — продолжал бубнить на бегу Огден. — Потому и решили захватить станцию, чтобы присвоить себе славу и результаты этого открытия.
Брэтт прекрасно понимал, что профессор глубоко заблуждается. Он был среди немногих, посвященных в тайну лаборатории на четвертом уровне русской базы. Русские были заинтересованы не в славе, а в том, чтобы об этой тайне никто и никогда не узнал.
— Коммандер! Они нас преследуют! — донесся сзади окрик Уошберн, когда группа достигла противоположного берега заледеневшего озера.
Он резко обернулся и увидел, как чудовища одно за другим вываливаются на лед из расщелины. Первое… второе… третье… Они с трудом, но упрямо поднимались на подрагивающие конечности. «Небось голодные, как волки, после пятидесяти тысяч лет спячки», — подумал Брэтт.
— Они оживают с невероятной скоростью, — с изумлением промолвил Огден.
Брэтт махнул рукой в сторону выхода.
— Все быстро из пещеры! — громко скомандовал он. — Пошевеливайтесь!
Существа резко повернули головы на звук его голоса. Он снова почувствовал зуд за ушами — проклятые чудовища сканировали его ультразвуком.
— Черт! — выругался он, вскинув винтовку.
За ними началась охота!
Из расщелины появились еще два монстра.
— Уошберн, немедленно выводи всю группу по тоннелю. Ты знаешь обратную дорогу. А я попытаюсь держать этих тварей на безопасном расстоянии, — сказал он, снимая винтовку с предохранителя.
— Не надо! — с мольбой в глазах попросил Огден.
— Профессор, это не обсуждается, — сурово ответил Брэтт.
* * *
11 часов 58 минут
На льду
Мэтту казалось, что спина его от тряски превратилась в кусок желатина. Уже больше часа снегоход перемалывал гусеницами неровную поверхность ледяной пустыни. Водитель, корабельный старшина Фрэнк О'Доннел, вел машину на максимальной скорости, не обращая внимания на кочки и впадины. Кабину трясло, как шейкер.
За окнами бушевала метель. Порывы ветра яростно атаковали затерявшийся во льдах снегоход. Мэтт давно уже оставил попытки уговорить охранников повернуть назад к «Омеге» и довольствовался тем, что они пробовали выходить на связь со вторым вездеходом каждые пять минут. Никто не отвечал.
Моряки попытались связаться с базой на коротких волнах, но и этим ничего не добились. В эфире стояло наполненное шипением атмосферных помех молчание. Казалось, на тысячи миль вокруг, кроме них, нет ни одной живой души.
Беспокойство за Дженни переросло в страх, который комком подходил к горлу. О себе Мэтт уже не думал.
— Вижу русскую станцию! — О'Доннел показал рукой через лобовое стекло. В голосе его чувствовалось облегчение. — Они, по крайней мере, не забыли включить наружное освещение.
Мэтт наклонился вперед, с радостью предвкушая возможность хоть ненадолго забыть о своих переживаниях. Крейг повернулся к нему с горящими от нетерпения глазами.
Впереди маячили очертания громадных торосов. За снежной пеленой рассмотреть детали было трудно, но у подножия одной из ледяных скал мерцало расплывчатое световое пятно.
— Я не вижу никакой станции, — сказал Крейг.
— Она полностью скрыта подо льдом, — пояснил О'Доннел и уверенно направил снегоход на свет маячка.
Ближе к станции из сумрака вынырнули силуэты еще нескольких вездеходов, припаркованных в небольших ложбинах между торосами и наполовину занесенных снегом. Недалеко от входа виднелся буер с опущенным парусом.
— Черт! — выругался лейтенант Грир, уткнувшись лицом в боковое стекло.
Все резко повернули головы в его сторону.
За стеклом происходило что-то невероятное. Взламывая тонкий слой льда, на поверхность небольшой полыньи всплывала боевая подлодка. С ее рубки стекали потоки воды, а от корпуса шел пар.
— Русские! — прошипел Перлсон. — Они нас опередили!
Мэтт быстро прикинул размеры полыньи — она была слишком мала, чтобы вместить всю подлодку. «Значит, на поверхности останется только рубка», — подумал он и спросил:
— Что будем делать?
— Баки почти пустые, — сообщил О'Доннел.
— Жми на газ, и быстро к станции! — не задумываясь, скомандовал Грир.
Мэтт одобрительно кивнул головой. Станция была их единственным спасением. Русские, без сомнения, засекли звук движущегося по льду снегохода и знали, что они здесь. Оставаться на поверхности было смерти подобно.
О'Доннел вдавил педаль газа в пол, и снегоход запрыгал по ледяным колдобинам. Мэтт ударился головой о потолок кабины, когда машина налетела на острый гребень.
— Держитесь крепче! — прокричал водитель.
Мэтт потер шишку на голове и покрепче вцепился в сиденье. «Мог бы заранее предупредить», — недовольно подумал он.
— О'Доннел! — раздался предупредительный окрик Грира с задней скамейки.
— Вижу, сэр!
Мэтт посмотрел в сторону подлодки. Фигуры в белых парках одна за другой выскальзывали из открытого люка наверху боевой рубки. Кто-то показывал на снегоход — их обнаружили!
О'Доннел сделал крутой вираж и направил машину прямо на темнеющее впереди отверстие в ледяной стене.
— Тормози! — прокричал Крейг, вцепившись в приборную доску.
У Мэтта глаза полезли на лоб, когда он догадался о намерениях водителя:
— Ты шутишь…
О'Доннел невозмутимо продолжал давить на газ. Снегоход на полной скорости несся к входу на станцию.
Внезапно раздались звуки автоматных очередей. Несколько пуль впились в корму снегохода, наполнив кабину оглушительным свистом, похожим на разрывы петард. Заднее стекло разнесло вдребезги.
Мэтт закричал, но звука своего голоса не услышал.
Не сбавляя скорости, машина врезалась в арку входного отверстия.
О'Доннел тут же переключился на низшую передачу и ударил по тормозам. Снегоход по инерции нырнул вниз по ледяным ступеням, задев кормой низкий потолок тоннеля.
Задняя часть кабины смялась от удара. Пассажиров сорвало с сидений. На них обрушились каскады стеклянных осколков. Мэтт в суматохе успел разглядеть впереди отверстие, вырезанное в огромных металлических дверях.
Через секунду снегоход влетел в узкий проем и резко остановился, застряв между стальными плитами. Мэтта швырнуло через переднее сиденье. Он ударился плечом о лобовое стекло, выкатился на капот под дождем стеклянных осколков и свалился, как мешок, на ледяной пол тоннеля.
— Ты в порядке? — спросил его Крейг, высовываясь из кабины.
По лицу его струилась кровь из старой раны на голове, которая открылась после удара снегохода о двери.
— Получше, чем ты, — пробурчал Мэтт, медленно поднимаясь на ноги и ощупывая ноющие от ушибов конечности.
С водительского сиденья донесся стон О'Доннела. Он сидел, держась руками за правый бок. Похоже, при столкновении он сильно ударился ребрами о рулевое колесо. Грир и Перлсон пострадали меньше всех и внимательно наблюдали через смятое отверстие в корме за входом в тоннель, ожидая появления русских.
Мэтт окинул взглядом покореженный корпус снегохода, намертво заблокировавшего дверной проем.
— Я всегда говорил, что доставка на дом — лучшее изобретение человечества, — пробормотал он себе под нос.
— Все быстро из машины, — скомандовал Грир, подняв с пола автоматическую винтовку и указывая стволом на разбитое лобовое стекло.
Мэтт помог им выкарабкаться на капот и соскочить на лед.
— Продолжайте двигаться внутрь станции, — прокричал Грир, выбираясь из машины последним. — Нам надо спешить. Обломки снегохода задержат русских, но ненадолго.
Группа быстрым шагом углубилась в тоннель. Грир догнал Мэтта и вытащил из кобуры девятимиллиметровую «беретту».
— Умеешь ею пользоваться?
— Я служил в «зеленых беретах».
Грир окинул Мэтта внимательным взглядом, как бы оценивая его заново, и после небольшой паузы сунул пистолет ему в руки:
— Отлично, тогда я за тебя спокоен. По крайней мере, ногу ты себе случайно не прострелишь.
— Только если это понадобится, чтобы выбраться из этой переделки, — усмехнулся Мэтт, со знанием дела взвешивая пистолет на ладони. Приятная тяжесть оружия придала ему уверенности.
Через некоторое время они вошли в большое круглое помещение, по периметру которого располагались комнаты, а в центре, вокруг винтовой лестницы, были разбросаны столы и стулья. На столах виднелись остатки прерванной впопыхах трапезы.
Они осторожно пересекли просторный зал, держа оружие на изготовку. Помещение пустовало.
— А где же персонал базы? — поинтересовался Мэтт.
Быстро спустившись по ступенькам лестницы на второй уровень, они обнаружили, что и там никого нет.
— Наши покинули базу, — в шоке промолвил Перлсон.
— Их эвакуировали, — поправил его Грир. — Похоже, что «Полар сентинел» забрала на борт весь здешний персонал.
— Отлично, — сказал Мэтт с сарказмом. — Мы тут неслись, как угорелые, чтобы их предупредить, а они уже успели закрыть лавочку.
— Что же нам теперь делать? — спросил Крейг, у которого половина лица была покрыта коркой спекшейся крови.
Грир продолжал спускаться по лестнице.
— На третьем уровне расположена оружейная комната. Там гранаты и старые винтовки. Мы захватим с собой все, что сможем унести.
— А потом?
— Спрячемся где-нибудь. Нам сейчас главное выжить.
— Такой план мне по душе, — согласился Мэтт.
Когда они спустились на третий уровень, откуда-то снизу внезапно донесся звук автоматных очередей.
— Кажется, здесь кто-то еще остался, — с удивлением промолвил Крейг.
— Судя по звуку — прямо под нами, — подхватил Перлсон.
— Бежим!
Грир метнулся вниз по лестнице в тот самый момент, когда наверху раздался взрыв. Все замерли.
— Русские, — медленно произнес Мэтт.
— Быстрее вниз! — скомандовал Грир.
Сверху послышались окрики на русском языке и стук ботинок по металлическим ступеням. Мэтт и Крейг ринулись вниз за лейтенантом. Перлсон и О'Доннел бежали сзади, прикрывая отход.
Через мгновение группа оказалась на четвертом уровне. Здесь в отличие от верхних этажей пустынный коридор вел к двойным дверям в маячащей впереди ледяной стене.
— «Подсобка», — донесся сзади голос Перлсона.
— Прекрасное укрытие, — уверенно сказал Грир. — Чертов лабиринт, в котором легко затеряться. За мной!
— Но кто же стрелял? — спросил Крейг на бегу.
Мэтт тоже хотел бы это знать.
— Молись, чтобы это были наши парни! — прорычал Грир.
Мэтт в душе согласился с лейтенантом. Они нуждались в подкреплении. Впрочем, тогда возникал другой вопрос.
Если стреляли свои, то в кого они стреляли?
9
В ТУПИКЕ
9 апреля, 12 часов 2 минуты
Ледовая станция «Грендель»
Огромная, сгорбившаяся туша чудовища осторожно приближалась к укрытию Аманды в зверином логове. Пасть монстра была широко раскрыта, острые зубы краснели пятнами застывшей крови, а в скребущих по ледяному полу когтях застряли ошметки конькобежного костюма Лейси.
Вжавшись всем телом в ледяную нишу, Аманда чувствовала, как ультразвуковые волны вибрируют в ее челюсти, в корнях зубов и волос на затылке. Она застыла в смертельном страхе, как кролик в огнях прожекторов.
«Убирайся отсюда», — в душе молила она зверя. Аманда сдерживала дыхание так долго, что перед глазами замерцали звездочки. Она боялась выдохнуть. Струйки холодного пота медленно стекали по щекам.
«Пожалуйста…»
Грендель остановился в тридцати сантиметрах от ниши. В свете, проникающем из внешней пещеры, виден был только силуэт чудовища. Огненные угольки глаз ярко светились на фоне темного пятна — налитые кровью, бесстрастные… Холодные как лед.
Аманда встретилась взглядом со зверем, понимая, что жить ей осталось недолго.
Внезапно грендель резко повернул голову в сторону выхода. От неожиданности Аманда выдохнула весь накопившийся в легких воздух и в ужасе замерла, опасаясь, что выдала свое укрытие.
Но зверь не обращал на нее внимания, развернувшись всем телом к проему в противоположной стене. Он вслушивался в темноту, поворачивая голову из стороны в сторону.
Аманда терялась в догадках. Что могло привлечь внимание монстра? Приближение людей? Крики Коннора, который, может быть, еще жив?
Что бы там ни было, грендель несколько раз взмахнул хвостом, ринулся к выходу и, извиваясь, втиснулся в узкую щель. Через несколько секунд его тело исчезло в темноте тоннеля.
Аманда содрогнулась и обессиленно выпала из ниши на лед. Перед глазами по-прежнему плясали звездочки. Она подползла на трясущихся конечностях к выходу и заглянула в щель. Извивающееся тело монстра маячило в дальнем конце тоннеля.
Отталкиваясь ото льда острыми шипами ботинок, она втиснулась в узкий проем и последовала за зверем. Каждое движение давалось ей с трудом, но она упорно двигалась вперед. Достигнув противоположного конца тоннеля, она осторожно выглянула наружу.
Грендель, как ящерица, вскарабкался по стене колодца и исчез, ведомый неизвестным ей инстинктом, в коридорах лабиринта.
В глаза ей бросился канат, по-прежнему свисающий с края колодца, — ее единственная надежда на спасение.
Аманда выкатилась из щели, медленно поднялась на ноги и неуверенной походкой направилась к канату, надеясь, что тот все еще закреплен на теле геолога.
Она подошла к стене колодца и ухватилась обеими руками за упругую синтетическую веревку.
«Господи, молю тебя…»
Аманда осторожно подергала за канат — никакого движения. Она навалилась на него всем телом — тот по-прежнему даже не шевельнулся.
Со слезами на глазах она начала карабкаться по веревке, медленно перехватывая ее руками и всаживая шипы ботинок в ледяную стенку колодца. Она забыла об усталости. Страх наполнял мышцы энергией.
После тяжелого, показавшегося нескончаемым подъема она наконец перевалилась через край разлома и обессиленно распласталась на льду в нескольких сантиметрах от тела Макферрана. Луч его нашлемного фонаря продолжал светить в потолок, как маяк в бесконечном лабиринте ледяных коридоров.
Взгляд ее упал на растерзанные в клочья останки геолога. От ужаса и отвращения она откатилась в сторону и медленно поднялась на колени. Живот профессора был вспорот, как и у Лейси. Тело лежало в огромной луже замерзшей крови. Пока Аманда пряталась в логове зверя, оно успело намертво вмерзнуть в лед и стало кровавым якорем ее спасения.
Прикрывая ладонью рот и моля Господа о прощении, Аманда нагнулась и стала снимать шлем с головы геолога. Ей нужен был свет, чтобы выбраться из темного лабиринта. Расстегивая дрожащими пальцами ремешок шлема, она не могла отвести глаз от превратившегося в кровавую маску лица Коннора. Ударом когтистой лапы зверь вырвал левый глаз и нос. Из развороченного месива у самого основания шеи торчала кость сломанной ключицы. Со скомканной бороды свисали кровяные сосульки.
Наконец она освободила шлем и, всхлипывая, натянула его на голову. Каска была слишком большой по размеру, и ей пришлось туго затянуть ремешок под подбородком.
Аманда направила луч фонаря в глубь тоннеля и, убедившись, что гренделя там нет, двинулась вверх по длинному коридору.
На ледяном полу что-то блеснуло. Она повернула голову и увидела ледоруб, который Коннор носил на ремне. Похоже, он пытался защититься им от монстра.
Она наклонилась и подняла маленький топорик. Как от оружия толку от него было мало, но с ним она чувствовала себя увереннее.
Аманда снова повернулась к тоннелю и, плотно сжимая рукоять ледоруба, мысленно приготовилась к тяжелому путешествию по ледяному лабиринту. В голове вдруг всплыли воспоминания о самом начале поисков пропавшей Лейси. Коннор тогда оправдывался, что попытался сделать это в одиночку, потому что все были заняты. Но потом он произнес фразу, которая теперь, как вспышка, озарила ее сознание.
«К тому же я взял с собой портативный радиотелефон».
Аманда бросилась к телу Коннора, ощупала меховую куртку, из которой, во все стороны торчали гусиные перья и куски поролона, и вытащила из кармана небольшое радио.
Опустившись на колени, она повернула круглую ручку выключателя. На приемнике загорелась красная лампочка. Она приложила губы к пластиковому корпусу и прошептала в микрофон:
— Говорит Аманда Рейнольдс. — Боясь, что ее могут не услышать, она опасливо посмотрела по сторонам и проговорила громче: — Если кто-то меня слышит — я застряла в глубинах «подсобки». В лабиринтах охотится опасный хищник. Его жертвами стали Лейси Девлин и Коннор Макферран. Зверь сейчас снует по тоннелям. Точно не знаю где. Я попытаюсь выбраться на поверхность. Пожалуйста… прошу вас, если вы меня услышали и идете на помощь, захватите с собой оружие. Я передам мои координаты, как только доберусь до одного из помеченных маркерами тоннелей.
Она приложила дрожащие пальцы к корпусу радиотелефона.
— Пожалуйста, кто-нибудь, отзовитесь…
Какое-то время она ждала ответного сигнала, хотя бы слабой вибрации динамика, но прибор продолжал молчать.
Потеряв всякую надежду, она поднялась на ноги и повернулась к тоннелю. Свет фонаря вырвал из темноты пустынные своды кажущегося бесконечным коридора. Аманда решительно сделала шаг вперед, сжимая в руках ледоруб и портативное радио.
Впереди лежал путь к свободе и безопасности.