Книга: Город потерянных душ
Назад: 19. Любовь и кровь
Дальше: 21. Адова бойня

20. Дверь во тьму

…разочарованно вскрикнула, когда осколок вонзился в деревянный пол.
Себастьян продолжал смеяться:
— Ты не можешь этого сделать, Клэри. Не можешь убить меня.
— Мне плевать на тебя, — сказала она. — Я не могу убить Джейса.
— Знаешь, и я тоже.
Он размахнулся и ударил ее по лицу с такой силой, что она, проскользив по усеянному осколками полу, влетела в стену. Секундой позже Себастьян подскочил и поднял ее на ноги.
Она не сопротивлялась. Что толку? Он все равно добьется своего, зная, что она никогда не убьет его.
— Могло быть и хуже, — сказал он, окидывая ее взглядом. — Похоже, куртка защитила тебя от серьезных увечий.
Защитила? Ей казалось, что все ее тело исполосовано ножами.
Себастьян поднял ее на руки и понес наверх, осколки стекла под его ботинками противно шуршали.
Я убью его, подумала Клэри. Найду способ и убью.
Он внес ее в комнату Джейса и поставил на пол. Она сразу шагнула назад. Но он успел схватить ее за край куртки. Под курткой был только топик, перепачканный кровью.
— Да ты вся в крови, сестренка, — присвистнул Себастьян. — Ступай-ка в ванную, отмойся.
— Нет, — помотала она головой. — Что ты там говорил про церемонию? Та к вот, пусть они увидят меня такой. Может, поймут, что ты заставил меня пойти с тобой.
Себастьян схватил ее за подбородок и притянул к себе. Ей хотелось закрыть глаза, но она решила не доставлять ему такого удовольствия и смело взглянула в его лицо.
— Ты часть меня, и ты принадлежишь мне, — со злостью прошипел ее брат. — И будешь со мной, даже если мне придется тебя заставить.
— А ты убей меня, — сказала она. — Что тебе стоит? Знаю, ты не можешь убить Джейса, но меня — запросто. Та к почему ты этого не сде лаешь?
На мгновение его взгляд стал отстраненным, как будто он увидел что-то недоступное ей.
— Этот мир скоро поглотит адский огонь, Клэри. Но я проведу тебя и Джейса сквозь огонь, если вы сделаете то, что я прошу. Никому больше я не окажу такой милости. Неужели ты не понимаешь, как глупо отказываться…
— А разве ты не понимаешь, Джонатан, что я не могу сражаться на твоей стороне, если ты хочешь сжечь весь мир?
— Но почему? — спросил он почти жалобно. — Почему ты так дорожишь этим миром? Ты же знаешь, что есть и другие миры… Скажи мне, что любишь меня. Любишь и будешь сражаться на моей стороне.
— Нет, я никогда тебя не полюблю. Ты ошибался, когда сказал, что мы — одной крови. Твоя кровь — яд. Яд, Джонатан.
Он улыбнулся, и Клэри почувствовала, как что-то коснулось ее руки.
Скосив глаза, она увидела, что Себастьян чертит Иратце. Боль отступила, но она все равно ненавидела его.
— Я знала, что ты соврал, — вдруг сказала она.
— Я так часто вру… Какую именно ложь имеешь в виду ты?
— Про твой браслет. Acheronta movebo не означает «Такова участь тиранов». Про участь на латыни будет Sic semper tyrannis. А это из Вергилия. Flectere si nequeo superos, Acheronta movebo. «Если небесных богов не склоню, Ахерон всколыхну я».
— А ты лучше понимаешь латынь, чем я думал.
— Я быстро схватываю.
— Недостаточно быстро. Вот что, ступай в ванную и отмойся. — Он схватил с кровати церемониальное облачение матери и всучил ей в руки. — Время на исходе. И мое терпение — тоже. Не выйдешь через десять минут — я приду за тобой. И поверь мне, тебе это не понравится.
— Я умираю с голоду, — сказала Майя. — Такое чувство, что много дней не ела. — Она открыла холодильник и заглянула внутрь. — Фу.
Джордан потянул ее назад, обнял и уткнулся в шею:
— Мы можем заказать еду. Мексиканскую, тайскую, пиццу, что хочешь. Только не дороже двадцати пяти долларов.
Майя засмеялась. Она носила одну из его футболок, и та доставала ей до колен. Волосы были стянуты в хвост.
— Транжира, — сказала она.
— Все ради тебя. — Он приподнял ее за талию и посадил на стол. — Можешь съесть яблоко.
Потом он поцеловал ее. Его губы сохранили вкус мятной зубной пасты. По телу Майи побежали мурашки.
Но все испортила трель звонка. Джордан нахмурился и отстранился:
— Черт, телефон. — Он посмотрел на определитель: — Это «Претор».
Из «Претора» ему не звонили никогда. Или, по крайней мере, очень редко. Только по вопросам чрезвычайной важности.
Майя вздохнула:
— Возьми.
Он кивнул и поднес трубку к уху.
Чтобы не мешать Джордану, Майя спрыгнула со стола и пошла к холодильнику, на котором висели листовки разных забегаловок. Она нашла листовку тайского ресторанчика и стала изучать ассортимент.
— Майя…
Джордан стоял бледный, и он, кажется, забыл, что держит в руке телефон.
Она поспешила к нему и положила трубку на рычаг:
— Что случилось, Джордан?
— Мой сосед по комнате… Ник, помнишь? Ты с ним не знакома, но… — В его ореховых глазах застыл ужас.
— Я видела его на фотографиях. С ним что-то случилось?
— Он погиб.
— Ка–ак?..
— Глотка разорвана, он обескровлен. Кажется, Ник нашел свою подопечную, и это она убила его.
— Морин? — ошарашенно произнесла Майя. — Но она же всего лишь девочка.
— Теперь она вампир, Майя…
Внезапно ее охватила паника. Поцелуи, объятия и даже секс — это одно. Но утешать того, кто потерял близкого, — совсем другое. Справится ли она?
— Джордан! — Майя приподнялась на цыпочки и обняла его. — Мне жаль…
Сердце Джордана колотилось.
— Нику было всего семнадцать.
— Он был претором, как и ты, — тихо произнесла она. — Он знал, что это опасно. А тебе всего восемнадцать.
Он молча сжал ее.
— Джордан, я люблю тебя. Я люблю тебя, и мне очень жаль.
Майя почувствовала, как он замер. Сам он говорил ей эти слова за несколько недель до того, как она была укушена.
— Майя… ты…
Снова зазвонил ее телефон.
— Не обращай внимания, — попросила она.
На его лице отразилось замешательство.
— Нет, — сказал он. — Может быть, это важный звонок. Возьми ты.
Она вздохнула и подошла телефону. Он уже не звонил, но на экране мерцало текстовое сообщение. Мышцы ее живота напряглись.
— Что случилось? — встревоженно спросил Джордан.
— Девятьсот одиннадцать. Экстренный вызов. — Майя повернулась к нему. — От Люка и Магнуса. Призыв на бой. Они передали его всем членам стаи. Нам немедленно нужно идти.
Клэри села на пол, вытянув ноги перед собой. Она уже умылась и переоделась в церемониальное платье мамы. Кафельный пол холодил ее через тонкую ткань.
Она посмотрела на свои руки и подумала, что они должны выглядеть как-то по–другому. Но это были ее руки: тонкие пальцы, коротко обрезанные ногти — длинные ногти ей мешали. И лицо было таким же. Но за последние дни она здорово изменилась.
Клэри встала и подошла к зеркалу. Рыжие волосы, алое платье — и синяки, которые никуда не делись.
— Любуешься собой?
Она не слышала, как вошел Себастьян. Он стоял, прислонившись к косяку, и, как обычно, ухмылялся. Он был одет в алый френч, который она уже видела, а в руках держал арбалет, опустив его вниз.
— Роскошно выглядишь, сестренка. Мы с тобой красивая пара.
Когда она попыталась пройти мимо него, Себастьян провел рукой по ее обнаженному плечу.
— Здесь у тебя меток нет, — сказал он. — Это хорошо. Ненавижу, когда женщины уродуют себя татуировками. Метки должны быть на руках и ногах, там, где они не бросаются в глаза.
— Лучше не трогай меня!
Он фыркнул и поднял арбалет:
— Иди. Я пойду за тобой.
Собрав всю волю в кулак, Клэри прошла в коридор, чувствуя жжение между лопаток, там, куда было нацелено оружие.
Они спустились по стеклянной лестнице в кухню. Увидев недочерченную руну на стене, Себастьян хмыкнул, вытащил стилус, нанес несколько штрихов рядом, и Клэри увидела дверь, за которой зияла темнота.
Брат больно ткнул ее в спину:
— Шевелись.
Она вздохнула и шагнула во мрак.
Алек нажал кнопку лифта:
— Сколько у нас времени?
Изабель взглянула на экран мобильника:
— Минут сорок.
Лифт дернулся. Алек устал, она видела это, — под глазами пролегли темные круги.
Несмотря на свое атлетическое сложение, Алек, голубоглазый, с черными волосами почти до плеч, казался хрупким.
— Все в порядке, — ответил он на немой вопрос сестры. — Это тебя накажут за то, что ты шляешься неизвестно где. А мне больше восемнадцати. Могу делать что хочу.
— Я каждый вечер писала маме эсэмэски. Она знает, что я с тобой и Магнусом. Кстати, насчет Магнуса…
Алек открыл дверь лифта:
— Что?
— У вас все нормально? В смысле, вы хорошо ладите?
Шагнув в проход, Алек бросил на нее удивленный взгляд:
— Все катится коту под хвост, а тебя интересуют мои отношения с Магнусом?
— Меня всегда забавляло это выражение, — задумчиво произнесла Изабель и поспешила за братом по коридору. Догнать длинноногого Алека, когда ему этого не хотелось, было нелегко. — Почему катится? И какому коту?
Алек, который давно уже научился не реагировать на ее реплики, сказал:
— Ну, у нас с Магнусом все нормально, наверное.
— Ну–ну. Нормально, наверное? Что случилось, Алек? Вы поссорились?
Алек на ходу постукивал по стене — верный признак того, что что-то не так.
— Прекрати лезть в мою личную жизнь, Из. Кстати, а ты? Ты почему не встречаешься с Саймоном? Ведь он тебе нравится, это очевидно.
— Так уж сразу и очевидно!
— Еще как. У тебя же туман в глазах, когда ты на него смотришь. Я уж не говорю о том, как ты на озере перепугалась, когда ангел явился.
— Просто я подумала, что Саймон умер!
— Что, мертвее обычного? — Увидев выражение лица сестры, он пожал плечами. — Слушай, если он тебе нравится, это нормально. Я вообще не понимаю, почему вы не вместе.
— Потому что я ему не нравлюсь.
— Не выдумывай. Ты ведь всем парням нравишься.
— Прости, но, по–моему, у тебя предвзятое мнение.
— Изабель, — сказал Алек привычным тоном, в котором сочетались нежность и раздражение. — Ты сама знаешь, что сногсшибательна. Парни перед тобой… ну, просто в штабеля укладываются. Разве Саймон — исключение?
Она пожала плечами:
— Не знаю. Он другой. Наверное, решать ему. Он знает о моих чувствах. Но, кажется, не спешит на них отвечать.
— Справедливости ради, сейчас он немного занят.
— Знаю, но… он всегда был таким. Клэри…
— Думаешь, он все еще любит Клэри?
Изабель закусила губу.
— Я… Ну, не знаю… Мне кажется, Клэри — единственное, что у него осталось от прошлой, человеческой жизни, и он не может с ней расстаться. Но… когда он думает о ней, для меня в его жизни места нет.
Они почти дошли до Библиотеки. Алек искоса взглянул на Изабель:
— Если они только друзья…
— Алек! — Она жестом велела ему замолчать.
Из Библиотеки доносились голоса.
— Что значит пропала? — узнали они голос матери.
— Никто не видел ее уже два дня, — произнес другой голос — мягкий, оправдывающийся. — Она живет одна, так что мы не были уверены… но мы подумали, раз ты знаешь ее брата…
Алек отворил дверь, Изабель прошмыгнула мимо него и увидела, что их мать сидит за большим столом в центре. Рядом с ней Алина Пенхоллоу и Хелен Блэкторн с взъерошенными кудрявыми волосами. Все три женщины развернулись и удивленно посмотрели на вошедших. Веснушчатая Хелен, как и Алина, была в облачении Сумеречных охотников и оттого казалась бледнее, чем обычно. На пальце Хелен блестело серебряное кольцо Пенхоллоу с выгравированными на нем горами, а на пальце Алины — кольцо Блэкторнов с клубком колючего плюща. Изабель почувствовала, как у нее непроизвольно взметнулись брови: обмен фамильными кольцами — это серьезно.
— Изабель, Александр, — вскочила Мариза. — Что случилось?
— Если мы помешаем, мы можем уйти… — начала Алина.
— Нет, останься, — произнесла Изабель, выходя вперед, — ты можешь нам понадобиться.
Мариза снова села в кресло.
— Глазам не верю, — сказала она. — Мои дети почтили меня своим присутствием. И где же вы пропадали?
— Ты знаешь, — ответила Изабель. — Мы были у Магнуса.
— И что же вас там задержало? Александр, к тебе этот вопрос не относится.
— Конклав прекратил поиски Джейса, — начала Изабель.
— А мы — нет, — продолжил за нее Алек. — Магнус согласился помочь нам. Он ночами не спал, просматривал книги заклинаний, пытаясь выяснить, где Джейс. Он даже вызвал…
— Нет! — Мариза жестом велела ему замолчать. — Не говори. И знать ничего не хочу!
Черный телефон на столе зазвонил. Все уставились на него. Черный телефон — значит, звонок из Идриса. Но никто не снял трубку.
— Зачем вы пришли? — сердито спросила Мариза.
— Мы искали Джейса… — снова начала Изабель.
— Это работа Конклава, но не ваша.
У матери усталый вид, заметила Изабель, кожа под глазами истончилась. И она сильно похудела.
Неожиданно для всех Алек стукнул кулаком по столу:
— Может, ты нас выслушаешь, мама? Конклав не нашел Джейса, но мы его нашли. И Себастьяна. Теперь мы знаем, что они задумали, но у нас… — он бросил взгляд на часы, — почти нет времени, чтобы остановить их. Ты нам поможешь или нет?
Черный телефон снова зазвонил. Мариза смотрела на Алека, и лицо ее стало белым от ужаса.
— Что вы сделали?
— Мы знаем, где Джейс, мама, — сказала Изабель. — Или, по крайней мере, знаем, где он будет. И знаем, что он собирается сделать. Вернее, что собирается сделать Себастьян. Его нужно остановить. И еще. Как убить Себастьяна, не тронув Джейса, мы тоже знаем…
— Стой! — Мариза тряхнула головой. — Александр, объясни. Кратко и без истерик. Заранее благодарю.
Алек, как показалось Изабель, пропустил все самое интересное, но даже после сжатого рассказа девушки все за столом разинули рты. Мариза выслушала с каменным лицом. Когда Алек закончил, она прошептала:
— Зачем вы пошли на это?
— Ради Джейса, — ответила Изабель. — Чтобы вернуть его.
— Вы хоть понимаете, что теперь у меня нет другого выбора, кроме как уведомить Конклав? — спросила Мариза окрепшим голосом и положила руку на черный телефон. — Лучше бы вы сюда не приходили.
У Изабель пересохло во рту.
— Ты злишься из-за того, что мы рассказали тебе о том, что происходит?
— Если Конклав узнает, они отправят всех, кого смогут, на поимку Джейса. Джия прикажет убить его. Вы знаете, сколько Сумеречных охотников на стороне сына Валентина?
Алек задумался.
— Сорок, наверное.
— Допустим, мы приведем вдвое больше. Тогда мы почти наверняка победим, но каков шанс, что Джейс уцелеет? Нулевой. Его убьют… просто на всякий случай.
— Тогда не стоит докладывать, — сказала Изабель. — Мы пойдем сами. Обойдемся и без помощи Конклава.
Глядя на дочь, Мариза покачала головой:
— По закону мы обязаны обо всем доложить.
— Да плевать на закон, — вспылила Изабель. Заметив, что Алина смотрит на нее круглыми от ужаса глазами, она замолчала.
— Не беспокойтесь, — сказала Алина. — Я ничего не скажу маме. Я вам многим обязана. Особенно тебе, Иззи. — Изабель вспомнила, как полоснула кнутом демона, вцепившегося когтями в девушку. — И кроме того, Себастьян убил моего двоюродного брата. Настоящего Себастьяна Верлака. У меня есть свои причины ненавидеть его.
— Все это не имеет значения, — покачала головой Мариза. — Если мы им не скажем, то нарушим закон. Наказание может быть суровым.
— Суровым? — вскинулся Алек. — Что ты имеешь в виду? Изгнание?
— Не знаю, Александр. Выбирать наказание будет Джия Пенхоллоу и тот, кто займет пост Инквизитора.
— Я слышала, что пост Инквизитора может занять папа, — пробормотала Изабель. — Есть надежда, что он пожалеет нас.
— Если мы не расскажем им обо всем, у твоего отца не будет никаких шансов стать Инквизитором, — отрезала Мариза.
Сделав глубокий вдох, Изабель спросила:
— Нас могут лишить Меток охотников? Нас могут изгнать из Института?
— Изабель, — сказала Мариза, — мы можем потерять все.
Глаза Клэри привыкли к темноте. Она стояла на каменистой равнине, и ее хлестал ветер. Вдали, на фоне ночного неба вздымались громады карстовых холмов. Там же горели колдовские огни — она узнала мерцающий белый свет.
Раздался глухой хлопок. Клэри обернулась и увидела, что дверь исчезла.
— Что?.. — Глаза Себастьяна расширились.
Ее братец испугался. Она громко расхохоталась.
Себастьян поднял арбалет. Если бы он выстрелил с такого расстояния, она погибла бы мгновенно.
— Что ты сделала?
Клэри и не думала скрывать победного взгляда.
— Та руна. Ну, которую ты принял за недочерченную. Ты раньше не мог видеть ничего подобного. Это новая руна, которую создала я, — заявила она.
— Новая руна?
— Да. — Клэри придумала ее в ту ночь, когда Джейс пришел в дом Люка. — Знаешь, как она действует? Через несколько секунд после того, как кто-то откроет дверь, все исчезает. Твоего дома больше нет, Себастьян. Ты не сможешь им воспользоваться. Никто не сможет.
— Сучка! Ты, маленькая… — Губы Себастьяна задергались.
— Хочешь, убей меня, — спокойно сказала Клэри. — Давай же. А потом попробуй объяснить все Джейсу.
Себастьян опустил арбалет и посмотрел на нее с яростью:
— Есть вещи похуже смерти, сестренка. И не сомневайся, все это я проделаю с тобой, как только ты отхлебнешь из чаши.
Клэри плюнула в него и получила удар в живот.
— Иди, — приказал Себастьян и повел ее вниз по каменистому склону.
Голова кружилась. На Клэри были туфли с тонкой подошвой, и она ощущала каждый камешек.
Колдовские огни засияли ярче, и Клэри увидела древнюю гробницу. На двух узких, стоящих вертикально камнях покоился плоский камень, отчего все сооружение было похоже на дверной проем. Впереди лежал еще один камень, напоминающий сцену. У камня полукругом выстроились около сорока нефилимов в алом облачении, с факелами в руках. В центре на земле горела синевато–белая пентаграмма.
Клэри увидела Джейса. Он был в таком же френче, как у Себастьяна, и Клэри отметила, что они похожи друг на друга, как никогда.
Потом она расслышала слова Джейса:
— …благодарность за вашу преданность, за вашу веру в нашего отца…
Толпа загудела. Себастьян толкнул Клэри в спину, и они взобрались на камень–сцену позади Джейса. Джейс кивнул им и снова повернулся к толпе.
— Вы — те, кто спасется, — продолжил он свою речь. — Тысячу лет назад ангел, пожертвовав свою кровь, сделал нас особенными, сделал нас воинами. Мы защищаем безразличных нам Примитивных от сил, о которых они даже не подозревают, но древний закон не позволяет нам открыть свое лицо, сказать, что мы — спасители. Мы до сих пор таимся во мраке. Мы умираем, не получив благодарности, и скорбят по нам только наши сородичи, а ангелу, создавшему нас, все равно. — Светлые волосы Джейса взметнул ветер. — Да, — сказал он, — я не побоюсь этих слов. Ангел, создавший нас, нам уже не поможет, и мы одиноки. Даже более одиноки, чем Примитивные. Ведь как сказал один из их великих ученых, они подобны детям, играющим с ракушками на берегу океана, в то время как целый океан истин лежит перед ними неоткрытым[21]. Но мы знаем истину. Мы спасители Земли, и мы должны править ею.
Джейс — хороший оратор, подумала Клэри с болью в сердце. Такой же, как Валентин. Сумеречные охотники не отрывали от него глаз.
— Да, мы должны править ею, — повторил Джейс и улыбнулся. — Разиэль безразличен к нашим страданиям. Настало время отвернуться от него и обратиться к Лилит, Великой Матери, которая дарует нам силу без наказания, власть без закона. Мы заслужили силу по праву рождения, и мы ее получим.
Себастьян выступил вперед.
— А теперь я передам слово Джонатану, ведь это его мечта, — произнес Джейс и, шагнув к Клэри, взял ее руку в свою.
— Хорошая речь, убедительная, — шепнула она.
Себастьян что-то говорил, но она не отрывала глаз от Джейса.
— Правда? Я хотел начать ее словами «Друзья, римляне, злодеи!», но подумал, что они не поймут юмора.
— Думаешь, они злодеи?
Он пожал плечами:
— Для Конклава — да. — Бросив на нее на удивление равнодушный взгляд, он добавил: — Ты прекрасно выглядишь. Но что случилось?
— Ты о чем? — не поняла Клэри.
Отвернувшись от толпы, Джейс распахнул куртку. На белой рубашке виднелись красные пятна.
— Я чувствую то же, что и он, — сказал он. — Ты забыла? Мне даже пришлось нанести на себя Иратце. Было такое чувство, что кто-то режет меня бритвой.
Клэри посмотрела ему в глаза. Есть ли смысл врать?
— Мы с Себастьяном подрались…
Он помолчал.
— Что ж, надеюсь, вы уже помирились.
— Джейс… — начала Клэри, но его внимание теперь было приковано к Себастьяну.
— Вы со мной? — прокричал Себастьян и потряс над головой арбалетом.
Толпа зашумела. Один из нефилимов, пожилой мужчина, нахмурился:
— Твой отец давал нам много обещаний и не выполнил ни одного. Почему мы должны тебе доверять?
— Потому что сегодня я выполню все свои обещания. — В руках Себастьяна оказалась Чаша смерти, тускло сиявшая в свете луны.
Толпа зашумела еще громче. Воспользовавшись тем, что его не слышно, Джейс произнес:
— Надеюсь, все пройдет гладко. Я что-то не выспался.
В свете колдовского огня Клэри видела шрам на его щеке, ямочки у висков, красивый рот. Я этого не вспомню, сказал он несколько часов назад, когда вернусь под его контроль. Да, это так. Он все забыл. Ей стало больно, хотя она была готова к этому.
Себастьян спустился с камня и шагнул к пентаграмме. Встав у ее края, он начал читать заклятие:
— Abyssum invoco. Lilith invoco. Mater mea, invoco.  — Затем вынул тонкий кинжал и полоснул лезвием по ладони. Хлынувшая в чашу кровь в свете луны казалась черной. — Mater mea, invoco…
Сейчас или никогда.
— Джейс, — прошептала Клэри. — Я знаю, что это не ты. Я знаю, что ты не потерпел бы того, что происходит. Попытайся вспомнить, кто ты, Джейс Лайтвуд.
Он с удивлением посмотрел на нее:
— О чем ты?
— Попытайся вспомнить, Джейс. Я люблю тебя. Ты любишь меня…
— Я люблю тебя, Клэри. Но ты говорила, что все понимаешь. Час настал. Это кульминация того, ради чего мы старались.
Себастьян выплеснул содержимое чаши в центр пентаграммы:
— Hic est enim calix sanguinis mei .
— Не мы, — прошептала Клэри. — Я здесь ни при чем… И ты — тоже.
Джейс вздрогнул. Клэри показалось, что ей удалось пробить панцирь, но, проследив за его взглядом, она увидела кружащийся шар огня размером с бейсбольный мяч, появившийся в центре пентаграммы. На ее глазах шар вырос и принял форму женщины.
— Лилит! — звонко произнес Себастьян. — Как ты призвала меня, так и я призываю тебя. Как ты даровала мне жизнь, так и я дарую тебе жизнь.
Пламя спало, и Клэри увидела Лилит. Тело ее было серым, как пепел, и покрыто трещинами. Черные волосы спускались до пят.
— Дитя мое, — выдохнула она, обращаясь к Себастьяну.
— Я призвал тебя, как ты хотела, Лилит. Сегодня ты станешь матерью новой расы. — Он указал на застывших Сумеречных охотников. — Вот чаша. — И Себастьян протянул ей наполненный кровью сосуд.
Лилит усмехнулась, взяла чашу и впилась зубами в свое запястье. Потекла густая черная кровь, и чаша потеряла прозрачность.
— Испей же моей крови из Чаши ада, — произнесла Лилит скрипучим голосом, наклонилась и протянула чашу Себастьяну.
Себастьян взял чашу из ее рук. Теперь она была черной, как гематит.
— Твоя армия будет расти, а вместе с ней возрастет и моя сила, — прошелестела Лилит. — Скоро я смогу вернуться, сын мой.
Себастьян склонил голову:
— Мы объявили о твоей смерти, Великая Мать, и предсказываем твое воскрешение.
Лилит демонически расхохоталась и воздела руки к небу. Пламя охватило ее, и она взорвалась пылающими частицами.
Когда частицы исчезли, Себастьян пнул пентаграмму, нарушив ее контур, и поднял голову. Лицо его исказила гримаса.
— Картрайт, выводи первую, — приказал он.
Толпа расступилась, и плечистый мужчина вывел спотыкающуюся женщину, прикованную к нему цепью. Длинные спутанные волосы скрывали ее лицо. Клэри напряглась:
— Джейс, что происходит?
— Ничего, — спокойно ответил он. — Никто не пострадает. Они просто изменятся. Смотри.
Картрайт, имя которого Клэри смутно помнила со времен Идриса, положил руку на голову пленницы и заставил ее упасть на колени. Потом нагнулся, схватил ее за волосы и заставил поднять голову. Луна осветила ее лицо.
— Аматис… — охнула Клэри.
Назад: 19. Любовь и кровь
Дальше: 21. Адова бойня