Глава 18
Пока смерть не разлучит

– Мисс, проснитесь! – Тесса медленно подняла веки, почувствовав, как Софи трясет ее за плечо.

В окна лился солнечный свет. Софи глядела на нее сияющими глазами и улыбалась.

– Миссис Бранвелл велела отвести вас в вашу комнату. Не вечно же вам лежать тут!

– Брр… ни за что на свете! – Тесса села, потом прикрыла веки, борясь с головокружением. – Боюсь, без твоей помощи мне не обойтись. Что-то мне нездоровится.

– Я помогу вам, мисс.

Софи быстро извлекла Тессу из кровати. Несмотря на стройность, она оказалась довольно сильной. Неудивительно, ведь горничной приходится таскать тяжелые корзины с бельем, да еще уголь для каминов. Коснувшись холодного пола босой ногой, Тесса поморщилась и посмотрела на кровать Уилла.

Кровать была пуста.

– Уилл уже поправился? – спросила она, обуваясь при помощи Софи. – Вчера я проснулась и видела, как они вынимали куски металла из его спины. Столько крови потерял!

– Ну, а ему хоть бы хны! – фыркнула Софи. – Не успели они начертить иратци, как он был таков! Исчез в ночи, не моргнув глазом!

– Да неужели? Могу поклясться, что видела его вчера ночью…

Они шли по коридору, Софи мягко придерживала Тессу за плечи. В голове у нее замелькали обрывки образов. Уилл в лунном свете, она твердит ему, что им все снится… Впрочем, это и был сон.

– Наверно, вам все приснилось, мисс.

Они дошли до комнаты Тессы, и Софи попыталась повернуть дверную ручку, не отпуская девушку от себя.

– Не бойся, Софи. Я не упаду.

Софи попыталась возразить, но Тесса ее уговорила. Горничная наконец открыла дверь, отвела Тессу к креслу и занялась камином. На прикроватном столике нашлись тарелка с сэндвичами и горячий чайник, и Тесса с удовольствием принялась за еду. Голова уже не кружилась, но сил не было ни на что. Впрочем, усталость ее не физическая, а скорее душевная. Тесса вспомнила лимонную горечь отвара, что принес Уилл, его объятия… нет, это был лишь сон. Интересно, все остальное ей тоже приснилось – Джем, шепчущий слова любви, Джессамина, рыдающая в Безмолвном городе?..

– Мне очень жаль, что ваш брат погиб, мисс, – сказала Софи, сидя на корточках перед камином. На щеках плясали отблески огня, издалека шрама видно не было.

– Не надо, Софи. Я знаю, что он сам во всем виноват. Ведь Агата и Томас…

– Но он ваш брат! – твердо возразила Софи. – Кровь скорбит о крови.

Она потянулась и поворошила угли. В ее голосе было столько доброты, завитки волос на затылке казались такими нежными и беззащитными, что Тесса не выдержала и сказала:

– Софи, я видела тебя с Гидеоном той ночью.

– О чем это вы, мисс? – Софи мгновенно насторожилась, но не обернулась.

– Я зашла за своим механическим ангелом. На удачу. И увидела тебя с Гидеоном в коридоре. – Тесса нервно сглотнула. – Он… он держал тебя за руку. И вовсе не как друг.

Повисла неловкая пауза, Софи не отрываясь смотрела в огонь.

– Вы сообщите об этом миссис Бранвелл? – наконец спросила она.

– Что? – опешила Тесса. – Ну что ты, Софи, конечно нет! Я… я просто хотела предупредить тебя.

– Предупредить? О чем же? – сухо спросила она.

– Эти Лайтвуды… – Тесса снова нервно сглотнула. – Нехорошие они люди. Когда я была у них дома – с Уиллом, – я видела такое!..

– Да это один мистер Лайтвуд такой, сыновья на него не похожи! – Софи так горячо возразила ей, что Тесса вздрогнула. – Они совсем другие!

– Да неужели?

– Думаете, я такая наивная дурочка, что позволю какому-то там дворянину посмеяться надо мной после всего, что я пережила? Миссис Бранвелл мне давно все объяснила! А Гидеон – порядочный юноша!..

– Все дело в воспитании, Софи! Неужели он возьмет да пойдет к Бенедикту Лайтвуду и скажет, что хочет жениться на мирянке, вдобавок, горничной? Ты только представь!

– Ничего-то вы не знаете! – воскликнула Софи с перекошенным лицом. – Даже не догадываетесь, на что он готов ради нас…

– Ты про наши занятия? – скептически заметила Тесса. – Софи, в самом деле…

Но Софи вскочила, не дослушав, подхватила юбки и выбежала, громко хлопнув дверью.

Шарлотта сидела за столом, подперев голову рукой. Глубоко вздохнув, она скомкала четырнадцатый по счету лист бумаги и бросила его в камин. Вспыхнул огонь, бумага почернела и рассыпалась пеплом.

Она взяла перо, макнула в чернильницу и начала заново:

– Шарлотта!

Рука дрогнула и забрызгала страницу чернилами, испортив все заявление. Шарлотта подняла голову и наконец заметила Генри, маячившего над столом с выражением тревоги на худом веснушчатом лице. Она отложила перо. Как всегда, присутствие мужа заставило ее задуматься, как она выглядит. И она увидела себя со стороны – собранные в узел волосы растрепались, платье старое, на рукаве чернильное пятно, глаза опухли и покраснели от слез.

– В чем дело, Генри?

– Ну, просто… Я просто хотел… Дорогая, что ты пишешь? – Он обошел вокруг стола и заглянул ей за плечо. Потом схватил лист бумаги и даже сквозь чернильные брызги разобрал достаточно, чтобы уловить суть. – Шарлотта! Как ты можешь отказаться от Института?

– Лучше уйти добровольно, чем ждать, пока Консул Вайланд вышвырнет меня отсюда, – тихо ответила Шарлотта.

– А как же я? – обиженно спросил Генри. – Меня ты совсем не принимаешь в расчет? Я тоже имею право голоса.

– Ведь ты никогда не интересовался делами Института. Разве что-то изменилось?

Генри отшатнулся, как от пощечины, и Шарлотта едва сдержалась, чтобы не вскочить и не обнять его, целуя в веснушчатую щеку. Она вдруг вспомнила, как влюбилась в него: он был тогда похож на очаровательного щенка с огромными карими глазами. Несуразно большие ладони, страстный взгляд умных и внимательных глаз – она всегда знала, что он ничуть не уступал ей в интеллекте, даже когда все остальные смеялись над его чудачествами. Ей казалось, что она будет счастлива с ним рядом, любит он ее или нет. Но теперь она уже не была так уверена.

– Шарлотта, ты сердишься на меня, я теперь все знаю.

Она удивленно вскинула голову. Неужели он настолько проницателен? Она думала, что, кроме брата Еноха, никто и не догадывается. Она даже не представляла, как он отреагирует, когда узнает.

– Неужели?

– Ты сердишься на меня оттого, что тебе пришлось самой принимать Вулси Скотта.

– Генри, – облегченно вздохнула она, – это совсем не…

– Ведь я сразу не понял, как это важно для тебя. Иногда я слишком увлекаюсь своими задумками. Впрочем, ты и сама знаешь, Лотти.

Шарлотта вспыхнула. Он так редко называл ее этим именем.

– Но что я могу поделать! Я думал, ты единственная из всех понимаешь, что для меня это не просто увлечение, а нечто большее. Ведь я так хочу, чтобы мои изобретения изменили этот мир к лучшему, особенно для нефилимов. Ты пытаешься сделать то же самое на посту главы Института. И хотя я для тебя всегда буду на втором месте…

– На втором месте?! – Голос Шарлотты дрогнул. – Ты будешь на втором месте для меня?

– Я все понимаю, Лотти… – В глазах его светилась бесконечная нежность. – Я все знал с самого начала, когда ты согласилась выйти за меня. Ведь чтобы управлять Институтом, тебе был нужен муж – никто не доверил бы такой пост незамужней женщине…

– Генри! – Шарлотта медленно встала, дрожа всем телом. – Как ты можешь говорить такое?

– Да ведь так оно и было, разве нет? – ошеломленно пролепетал он.

– Думаешь, я не знаю, почему ты женился на мне? – вскричала Шарлотта. – Думаешь, я не знаю, что твой отец задолжал моему отцу и он согласился простить долг, если ты женишься на мне? Он всегда хотел сына, которому он оставил бы Институт! А если не вышло с сыном, то почему бы не купить мужа для своей строптивой дочки, слишком невзрачной и упрямой, чтобы выйти замуж? Любой юноша из бедной семьи сгодился бы…

– ШАРЛОТТА! – Генри стал алым, как мак. Никогда она не видела его таким сердитым. – ТЫ ВООБЩЕ О ЧЕМ?

– Сам прекрасно знаешь, – сказала она, прислонившись к столу. – Ведь поэтому ты и женился на мне!

– До сегодняшнего дня ты даже не обмолвилась ни о чем подобном!

– А зачем? Вряд ли это для тебя новость.

– Еще какая… – яростно сверкнул глазами Генри. – Я ничего не знал о том, что мой отец задолжал твоему отцу. Я сам пошел к нему и попросил оказать мне честь, просил разрешения объясниться с тобой. О деньгах не было и речи!

Шарлотта прикусила губу. За все годы брака она ни разу не обсуждала с Генри подробности их помолвки, это было ни к чему, ведь она и так все знала – зачем лишний раз выслушивать его сбивчивые заверения? Отец ей все объяснил, когда объявил о предложении Генри: «Он неплохой человек, куда лучше, чем его отец. Шарлотта, тебе нужен хоть какой-нибудь муж, чтобы ты смогла управлять Институтом. Я простил его отцу все долги, так что теперь мы в расчете».

Разумеется, он никогда не говорил прямо, что Генри именно поэтому решил жениться на ней, но ведь все и так ясно…

– И вовсе ты не невзрачная! – воскликнул Генри, хотя лицо его все еще горело. – Ты красивая. И я просил твоей руки не из чувства долга перед семьей, я действительно любил тебя. Я всегда буду тебя любить. Ведь я твой муж!

– Я думала, что тебя заставили, – прошептала она.

– Знаю, что некоторые называют меня чудаком, странным и даже сумасшедшим. Мне все равно! Но вот чтобы ты считала меня таким безвольным и… Да ты вообще меня любишь хоть немного?

– Конечно же я тебя люблю! – вскричала Шарлотта. – Само собой!

– Да неужели? Думаешь, я не слышу, о чем все шепчутся? Они считают меня пустым местом, каким-то недоумком. Сколько раз Бенедикт Лайтвуд говорил, мол, ты вышла за меня лишь затем, чтобы создать видимость, что Институтом управляет не женщина…

Теперь уже Шарлотта разозлилась:

– И ты утверждаешь, что это я считаю тебя безвольным! Генри, никогда и ни за что я не вышла бы за тебя по расчету! Да я скорее отказалась бы от Института, чем…

Генри уставился на нее, в глазах немой вопрос. Рыжие волосы взъерошены – он столько раз нервно проводил по ним пятерней, что едва не лишился их вовсе.

– Скорее отказалась бы от Института, чем от чего?..

– Чем от тебя. Неужели ты сам не знаешь?

А после она уже ничего не сказала, потому что Генри обнял и поцеловал ее. И она больше не считала себя невзрачной и забыла про растрепавшиеся волосы и пятнышко на рукаве – она забыла обо всем на свете, кроме Генри, которого любила всегда. Слезы брызнули у нее из глаз, он отстранился и удивленно погладил ее по мокрой щеке:

– Лотти, неужели ты тоже любишь меня?

– Конечно люблю! Генри, я не вышла бы за тебя только из-за должности! Я… я знала, что управлять Институтом будет невероятно трудно, что Анклав будет суров со мной, но знала и то, что ты всегда будешь рядом, и неважно, как трудно будет мне днем – ночью я всегда смогу обнять тебя и забыть про тяготы дня! – Она легонько шлепнула его по плечу и воскликнула: – Генри, ведь мы столько лет женаты! Как думаешь, какие чувства я испытывала к тебе?

Генри пожал узкими плечами и чмокнул ее в макушку.

– Я думал, что нравлюсь тебе, – хрипло пробормотал он. – И может быть, когда-нибудь ты полюбишь меня.

– А ведь и я думала о тебе так же! – воскликнула она. – Какие же мы с тобой идиоты!

– Ну, про себя-то я всегда догадывался, – улыбнулся он. – Но вот от тебя, Шарлотта, я такого не ожидал!

Она закашлялась, пряча смешок.

– Ах, Генри! – Она сжала его руку. – Я должна тебе кое-что сказать, это очень важно…

Дверь в гостиную распахнулась настежь. На пороге стоял Уилл. Генри и Шарлотта отодвинулись друг от друга и уставились на него. Усталый и бледный, под глазами темные круги, но лицо сияло – Шарлотта никогда не видела его таким. Она ожидала, что Уилл скажет что-нибудь резкое или насмешливое, но он лишь расплылся в счастливой улыбке.

– Генри, Шарлотта, – раскланялся он. – Вы случайно не видели Тессу?

– Скорее всего, она у себя, – удивленно ответила Шарлотта. – Уилл, что-нибудь случилось? Разве тебе не следует быть в постели? Ведь ты был серьезно ранен…

Уилл только махнул рукой:

– Твои превосходные иратци сработали на славу! Отдых мне не нужен. Я только хотел переговорить с Тессой и спросить у тебя…

Он осекся, увидев письмо на столе Шарлотты. Торопливо подлетев к столу, Уилл схватил листок и прочел его. Он был обескуражен, как и Генри.

– Шарлотта, ведь ты не можешь бросить Институт!

– Анклав подыщет тебе другое место, – ответила Шарлотта. – Либо можешь остаться здесь до восемнадцатилетия, хотя Лайтвуды…

– Без тебя и без Генри я не хочу здесь жить! Как думаешь, чего ради мне оставаться? Привычная обстановка – вовсе не повод. – Уилл потряс листком, и тот зашуршал. – Я скучаю даже по Джессамине, ну, самую малость. А Лайтвуды уволят всех слуг и притащат с собой невесть кого. Шарлотта, ты не можешь этого допустить! Это наш дом – и Джема, и Софи.

– Уилл, у тебя жар, что ли? – воззрилась на него Шарлотта.

– Шарлотта! – Уилл бросил листок на стол и ударил по нему кулаком. – Я запрещаю тебе, понимаешь? Все эти годы ты заботилась обо мне, как о родном сыне, а я ни разу не сказал тебе спасибо. И тебе тоже, Генри. Но я очень благодарен вам обоим и не позволю совершить такую ошибку!

– Уилл, все кончено. Осталось три дня, чтобы найти Мортмэйна, и нам ни за что не успеть. Время на исходе.

– К черту Мортмэйна! – воскликнул Уилл. – И в прямом и в переносном смысле. Двухнедельный срок нам дали по настоянию Бенедикта Лайтвуда, дабы устроить эту нелепую проверку. Как выяснилось, он работает на Мортмэйна, а значит, проверка была лишь поводом, чтобы завладеть Институтом. Если мы уведомим обо всем Анклав, то Институт останется нашим, а там и поиски Мортмэйна продолжим.

– Но Джессамина сказала, что сдать Бенедикта значит сыграть на руку Мортмэйну…

– Не можем мы просто сидеть и ждать, – твердо сказал Уилл. – По крайней мере, надо собраться и все обсудить.

Шарлотта не знала, что и думать: Уилл был просто на себя не похож. Твердый, прямолинейный, энергичный. Генри тоже потрясенно молчал, а Уилл кивнул, словно принял его молчание за согласие.

– Прекрасно. Пойду скажу Софи собрать остальных. – И он выбежал из комнаты.

Шарлотта уставилась на своего мужа, напрочь забыв, что такое важное она хотела ему сообщить.

– Что это было? – наконец сказала она. – Неужели это наш Уилл?

– А может, его похитили и заменили автоматом?.. – предположил тот, приподняв рыжеватую бровь. – Вполне вероятно…

Шарлотта только пожала плечами, не зная, что и думать.

Тесса хмуро доела сэндвичи и допила чай, проклиная свою давнюю привычку совать нос куда не следует. Потом она оделась в синее платье, едва справившись без помощи Софи.

«Взгляни на себя: всего несколько недель хорошей жизни, и без горничной тебе уже не обойтись. Ни одеться сама не можешь, ни удержаться от сплетен. Еще чуть-чуть, и придется нанять служанку, чтобы кормить тебя овсянкой с ложечки, не то умрешь от голода».

Она состроила страшную рожицу перед зеркалом, потом уселась за туалетный столик и взяла в руки серебряную щетку. Но не успела она расчесать свои длинные каштановые волосы, как раздался стук в дверь. Наверно, это Софи, пришла просить прощения. Что же, тем лучше. Тесса бросила щетку и поспешила к двери.

Как перед этим она ждала Джема, а увидела на пороге Софи, так и теперь разочарованно вздохнула, обнаружив, что это не Софи, а Джем. На нем был костюм из серой шерсти, отчего волосы его казались совсем серебряными.

– Джем! – удивленно воскликнула она. – Что-нибудь случилось?

Серые глаза внимательно изучали ее лицо, длинные распущенные волосы.

– Похоже, ты ждала кого-то.

– Я ждала Софи, – вздохнула Тесса и заправила прядь волос за ухо. – Боюсь, я обидела ее. Все моя дурацкая привычка говорить не подумав!

– А… – равнодушно сказал Джем, что было совершенно на него не похоже. Раньше он обязательно расспросил бы Тессу и либо успокоил бы, либо помог что-нибудь придумать, чтобы заслужить прощение Софи. Очень странно, ведь обычно он принимал живое участие во всем; сейчас он был бледен, как никогда, и встревоженно оглядывал комнату, будто хотел убедиться, что они одни. – Ведь ты вполне поправилась, да? Видишь ли, я бы… я хочу поговорить с тобой наедине, Тесса.

– Смотря о чем, – рассмеялась она, но Джем даже не улыбнулся, и Тесса забеспокоилась: – Джем, что случилось? Уилл…

– Уилл здесь ни при чем, он, как всегда, где-то бродит и, судя по всему, вполне здоров. Это про… ну, можно сказать, что это про меня. – Он оглядел коридор и спросил: – Я зайду?

Тесса представила, что сказала бы тетя Генриетта про девушку, которая приглашает к себе в комнату юношу, даже не родственника, да еще беседует с ним наедине. Впрочем, ведь и тетя была когда-то влюблена. Причем настолько влюблена, что позволила своему жениху… ну, все то, что привело к рождению младенца. Если бы тетя была жива, то ничего не посмела бы сказать. К тому же Сумеречным охотникам чужды такие условности.

Она раскрыла дверь пошире и пригласила юношу внутрь.

Джем вошел и плотно притворил дверь, шагнул к камину и облокотился о полку. Потом передумал, подошел к Тессе, стоявшей в середине комнаты, и посмотрел на нее:

– Тесса.

– Джем. – Она попыталась передразнить его серьезный тон, но он даже не улыбнулся. Уже мягче она повторила: – Джем. Если это касается твоего здоровья, то есть болезни, то можешь рассказать мне все. Я постараюсь помочь, чем смогу.

– Нет, болезнь здесь ни при чем, – ответил он и глубоко вздохнул. – Ты знаешь, что Мортмэйна мы так и не нашли. Возможно, через несколько дней Институт перейдет к Бенедикту Лайтвуду Несомненно, меня с Уиллом он не прогонит, но вот тебе вряд ли суждено остаться здесь. К тому же у меня нет ни малейшего желания жить в доме, где всем заправляет Лайтвуд. А Уилл и Габриэль убьют друг друга в первую же минуту. Одним словом, наша маленькая группа распадется; Шарлотта и Генри, несомненно, найдут где жить, нам с Уиллом придется отправиться в Идрис до совершеннолетия, а Джесси… еще не известно, какой приговор вынесет ей Анклав. Но тебе в Идрис нельзя, ведь ты не охотник…

Сердце учащенно забилось у Тессы в груди, голова закружилась. Она резко опустилась на краешек кровати, вспомнив, как Габриэль зубоскалил насчет ее «трудоустройства». После того бала у Лайтвудов ей даже думать не хотелось, куда они ее «устроят».

– Но куда же мне идти? Нет, ничего не говори, не надо. Спасибо, хоть сказал заранее.

– Тесса…

– Вы и так были ко мне слишком добры, приютили меня, хотя Анклав и был против. Я найду место, где жить…

– Твое место – рядом со мной! И так будет всегда.

– Ты о чем?

Он покраснел, бледные щеки ярко вспыхнули.

– Я о том, что… Тесса Грей, вы окажете честь вый ти за меня замуж?

– Джем! – вскрикнула Тесса.

Они долго смотрели друг на друга. Наконец он попытался пошутить, но голос предательски дрогнул:

– Ну, ты не сказала «нет». Хотя это и не «да».

– Ты шутишь!

– Я не шучу.

– Но ведь… ведь я не Сумеречный охотник. Тебя исключат из Анклава…

Он шагнул ближе, в глазах – страсть.

– Может, ты и не Сумеречный охотник. Но ведь ты и не мирянка, да и к Нижнему миру тоже не принадлежишь. Твой случай уникален, поэтому трудно представить реакцию Анклава. Но отказать в том, что Законом не запрещается, они не смогут. Им придется рассмотреть твой, то есть наш, случай в индивидуальном порядке, а это займет долгие месяцы. К тому же запретить нашу помолвку они не имеют права.

– И правда не шутишь… – Во рту у нее пересохло. – Джем, ты слишком добр ко мне. Это делает тебе честь, но я не могу принять такой жертвы.

– Жертвы?! Тесса, ведь я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты стала моей женой!

– Я… Джем, ты всегда такой добрый и самоотверженный! Мне просто не верится, что ты предлагаешь это не из-за моих стесненных обстоятельств.

Он сунул руку в карман и вынул что-то гладкое и круглое. Это был нефритовый кулон с вырезанными на нем китайскими иероглифами. Дрожащей рукой он протянул его девушке и сказал:

– Я дал бы тебе наше фамильное кольцо, но после помолвки его уже не носят – кольца заменяют руны. А я хочу подарить тебе что-нибудь, что ты сможешь оставить себе навсегда.

– Я не смогу… – покачала она головой.

– Этот кулон мой отец подарил матери на свадьбу, – перебил ее Джем. – На нем цитата из «И-цзин», «Книги перемен»: «Когда двое едины, перед ними бессильны даже железо и бронза».

– Думаешь, мы едины? – тихо спросила Тесса, все еще не придя в себя от потрясения.

Джем встал на колени, и их лица оказались на одном уровне. Она вспомнила его гибкий серебристый силуэт на фоне тьмы на мосту Блэкфайерз.

– Я не могу сказать, что такое любовь. И не знаю, полюбил ли я тебя с первого или со второго взгляда, а может, с третьего или с четвертого. Но я помню, как однажды ты шла мне навстречу, и я понял, что когда я с тобой, то остальной мир для меня уже не существует. Что все мои мысли и чувства теперь отданы тебе.

– Джем, я даже представить себе не могла… – ошеломленно покачала головой Тесса.

– В любви есть сила и мощь. Вот о чем говорит китайская мудрость! И суть свадебного обряда Сумеречных охотников заключается в том же: «Сильна как смерть любовь». Тесса, неужели ты не заметила, что в последнее время мне стало гораздо лучше? Я не так сильно болею, почти не кашляю. Я здорово окреп, и «лекарства» мне нужно все меньше. Потому что любовь к тебе придает мне сил!

Тесса удивленно посмотрела на него. Разве так бывает на самом деле, а не только в сказках? Тонкое лицо светилось изнутри; он так верит в это. И ему действительно лучше.

– Ты говоришь о жертве с моей стороны, но ты не права. Это я прошу о жертве. Я предлагаю тебе свою жизнь, хотя будет она короткой. Я предлагаю тебе сердце, хотя я не знаю, сколько ударов осталось ему. Но я люблю тебя и надеюсь, что ты не сочтешь меня эгоистом, ведь я хочу прожить остаток дней (неважно, сколько мне еще осталось) с тобой. Я хочу жениться на тебе, Тесса. Я ничего и никогда так не хотел в жизни! – Он посмотрел на нее из-под упавших на лицо серебристых волос и робко добавил: – Но только если ты тоже любишь меня.

Тесса посмотрела на юношу, стоявшего на коленях перед ней с кулоном в руках, и наконец поняла, что значит фраза «глаза – зеркало души». В сияющих глазах Джема, которые всегда казались ей невероятно красивыми, была любовь и надежда.

А почему бы ему не надеяться? Ведь она не раз подавала ему надежды: дарила свою дружбу и признательность, доверие и даже страсть. И пусть какая-то частичка ее сердца не могла забыть Уилла… что ж, теперь только от нее и Джема зависело, смогут ли они стереть саму память о нем.

Она медленно взяла кулон из рук Джема и надела золотую цепочку. Металл приятно холодил кожу, а кулон лег прямо в ямку на шее, чуть выше того места, где висел механический ангел. Блеск надежды в глазах юноши разгорался до почти непереносимого сияния невероятного счастья. Вдруг будто кто-то проник ей в грудь и открыл маленькую дверцу, за которой было заперто ее сердце, и по венам заструилась бесконечная нежность. Никогда раньше не испытывала она такого непреодолимого порыва – обнять и сжимать в объятиях, защищая любимого от целого мира.

– Я согласна. Да, я выйду за вас замуж, Джеймс Карстаирс. Да!

– Ах, слава богу! – выдохнул он. – Слава богу!

И он зарылся лицом в ее колени, обняв девушку за талию. Она склонилась над ним и гладила по плечам, по спине, по шелковым волосам. Его сердце билось об ее колени. У нее просто голова шла кругом, так трудно было поверить в происходящее. Она даже не представляла, что может сделать кого-то настолько счастливым. И никакая магия тут ни при чем – это просто любовь.

Раздался стук, и они отпрянули друг от друга. Тесса поспешно вскочила и кинулась к двери, на ходу приглаживая руками волосы. Она надеялась, что сможет придать лицу спокойное выражение. На этот раз на пороге стояла Софи с мрачным видом, все еще обижаясь на Тессу.

– Шарлотта просила пригласить вас в гостиную, мисс. Господин Уилл вернулся, и она решила устроить совещание. – Тут Софи заглянула в комнату, и лицо ее приняло еще более кислое выражение. – Вас тоже ждут, господин Джем.

– Софи, – начала Тесса, но та уже отвернулась и поспешила прочь, белый чепец подпрыгивал в такт шагам.

Тесса крепче сжала дверную ручку, глядя ей вслед. Софи сказала, что не влюблена в Джема, а причиной тому стал Гидеон. И все же…

Джем подошел и обнял ее сзади, скользнув тонкими пальцами по ее руке. Она тоже обняла его и вздохнула. Так вот что такое любовь? Любую невзгоду можно разделить на двоих, успокоить и утешить друг друга простым прикосновением? Она положила голову ему на плечо, и он поцеловал ее в висок:

– Едва представится возможность, мы скажем Шарлотте, а уже потом остальным. Как только судьба Института решится…

– Знаешь, мне кажется, тебе уже все равно, что случится с ним. Неужели не будешь скучать, ведь он стал твоим домом?

Он нежно провел пальцами по ее запястью, и Тесса вздрогнула.

– Теперь ты – мой дом.