Глава 14
Безмолвный город

– Джессамина… – повторил Генри уже в пятый или шестой раз кряду. – Поверить не могу, что наша Джессамина…

– Да, Джессамина, – сказала Шарлотта. Тесса заметила, что с каждым словом Генри она все крепче сжимала губы. – Шпионила за нами и рассказывала Нату все до мельчайших подробностей, а он докладывал Мортмэйну. Еще раз повторить?

– Извини, дорогая, я понял. Вот только… – Генри тяжело вздохнул. – Я знал, жилось ей невесело, но даже представить не мог, что Джессамина нас ненавидела!..

– Вряд ли она нас ненавидела тогда или ненавидит сейчас, – заметил Джем, облокотившись на каминную полку.

В тот день они не стали завтракать, как обычно, за общим столом. Хотя об этом никто и не говорил вслух, но сидеть и как ни в чем не бывало смотреть на пустующий стул Джессамины – этого Шарлотта просто не вынесла бы.

Плакала она недолго и довольно быстро взяла себя в руки. Софи и Тесса пытались утешить ее и напоить чаем или приложить мокрый платок к пылающему лицу, но Шарлотта лишь ожесточенно качала головой и повторяла, что не время распускаться, нужно тщательно спланировать дальнейшие действия. Вскочив, она помчалась в комнату Тессы. Девушки едва поспевали за ней. Она яростно простукала все половицы и наконец нашла завернутую в бархат небольшую книжку в белом кожаном переплете. Шарлотта сунула книгу в карман, нетерпеливо отмахнулась от вопросов Тессы и поднялась с пола. За окнами занимался тусклый рассвет, и усталая Шарлотта распорядилась передать Бриджет, чтобы та подала холодный завтрак в гостиную, а Сирил собрал остальных охотников. Потом ушла.

При помощи горничной Тесса с огромным облегчением высвободилась из маскарадного наряда, приняла ванну и переоделась в то самое желтое платье, которое ей купила Джессамина. Она надеялась, что яркий цвет хоть немного поднимет настроение, но ошиблась.

Джем тоже был бледным и усталым, под глазами – темные круги. Встретившись с Тессой взглядом, он быстро отвернулся. Девушка расстроилась. Внезапно она вспомнила Уилла и его поцелуи. Во всем виноват волшебный порошок, то было временное помешательство! А с Джемом у нее все по-настоящему.

– Вряд ли она ненавидит нас, – повторил Джем, стараясь говорить о Джессамине в настоящем времени. – Просто ей всегда хотелось иметь обычную семью и обычного мужа.

– Я одна виновата во всем, – тихо сказала Шарлотта. – Ведь это я настояла на том, чтобы она стала охотником. А ей даже думать об этом было тошно!..

– Нет, что ты! – поспешил разубедить ее Генри. – Ты всегда была добра к ней, старалась изо всех сил. Знаешь, некоторые сломанные механизмы уже не починишь…

– Джессамина – не какие-нибудь там часы, Генри, – холодно оборвала Шарлотта. Интересно, она до сих пор сердится на него за то, что ей пришлось разговаривать с Вулси Скоттом одной, или просто зла на весь белый свет? – Видно, пора мне обвязать Институт нарядным бантиком и вручить Бенедикту Лайтвуду. Уже второй раз под нашей крышей заводится шпион, а мы до последнего ничего не замечаем. Верх некомпетентности!

– Так ведь оба раза это был один и тот же шпион… – начал Генри, но умолк под яростным взглядом Шарлотты. От такого взгляда и стекло бы расплавилось.

– Если Бенедикт Лайтвуд работает на Мортмэйна, то нельзя отдавать ему Институт, – сказала Тесса. – Даже одного вчерашнего бала достаточно, чтобы лишить его всех прав.

– Доказать что-либо сложно, – откликнулся Джем. – Бенедикт будет все отрицать, его слово против твоего, а ты – лишь создание из Нижнего мира…

– Еще есть Уилл, – перебила его Шарлотта и вдруг нахмурилась. – Кстати, а где он?

– Должно быть, отсыпается где-нибудь, – предположил Джем. – Вряд ли его показаниям можно доверять, ведь все считают его психом…

– Ага, – раздался голос с порога, – у вас тут снова ежегодное собрание секты «Объявим Уилла психом»?

– Отнюдь, – ответил Джем. – К тому же собрания проходят дважды в год.

Уилл посмотрел на Тессу и спросил:

– Они уже знают про Джессамину?..

Несмотря на усталый вид и бледность, Уилл был гораздо бодрее, чем Тесса ожидала. В глазах светилось едва сдерживаемое волнение, он казался… почти счастливым. Она судорожно сглотнула, вспомнив события прошлой ночи. В голове замелькали яркие образы – звезды, балкон, поцелуи…

Когда же он вернулся домой? И как добирался? И почему он такой… такой взволнованный? А вдруг она шокировала его своим поведением или, еще хуже, внушила ложные надежды? Боже, а вдруг он рассказал Джему?! Это все волшебный порошок, она здесь ни при чем. Ведь Джем обязательно поймет, что на нее затмение нашло. Она не переживет, если сделает ему больно! А вдруг Джему все равно?..

– Да, я все рассказала, – торопливо ответила Тесса. – Ее допросили с помощью Смертного меча и отправили в Безмолвный город. А сейчас мы решаем, что делать дальше. Это ужасно важно! И Шарлотта очень расстроена.

Шарлотта удивленно воззрилась на нее, и Тесса со вздохом добавила:

– Ну, ты ведь и правда расстроена! А еще ты спрашивала про Уилла…

– И вот он я! – закончил Уилл и плюхнулся на стул рядом с Джемом. На одной руке у него была повязка, слегка прикрытая рукавом, под ногтями запек лась кровь. – Я рад, что Джессамину увезли в Безмолвный город – там ей самое место. Что будем делать дальше?

– Это мы и пытаемся решить, – ответил Джем.

– Итак, кто еще знает, где сейчас Джессамина? – перешел к делу Уилл.

– Пока только мы и брат Енох. Он согласился дать нам день или два, прежде чем сообщит Анклаву. А мы тем временем придумаем, что делать. Кстати, Уилл, будь добр объяснить, чего ради ты помчался сломя голову к Лайтвуду, потащил с собой Тессу и даже не соизволил поставить в известность меня?

– Времени было в обрез, – отозвался Уилл. – Натаниэль мог уйти с бала, не дождавшись Джессамины. А идея-то была неплоха, согласись? Мы столько узнали про Натаниэля и Бенедикта Лайтвуда!..

– Но ведь самого Мортмэйна там не было!

Уилл очертил широкий круг изящными тонкими пальцами:

– Мортмэйн сидит как паук в своей паутине. Чем больше мы узнаем, тем лучше видны границы его власти. До недавнего времени мы даже не подозревали, что он связан с Лайтвудом. Как выяснилось, Бенедикт – его послушная марионетка. Думаю, надо уведомить Анклав, пусть Консул сам разбирается с Бенедиктом и Джессаминой. Интересно, что расскажет Бенедикт под действием Смертного меча.

– Нет, – покачала головой Шарлотта, – вряд ли это разумно.

– Отчего же? – Уилл откинул голову назад и пристально взглянул на нее.

– Джессамина сказала, что Мортмэйн именно на это и рассчитывает. Она призналась, держа в ладонях меч, значит, сказала правду.

– Вовсе не обязательно, – возразил Уилл. – Мортмэйн наверняка предвидел, что она попадется, и поручил Нату сообщить ей ложные сведения, чтобы ввести нас в заблуждение.

– Думаешь, он настолько тщательно продумывает каждый ход? – спросил Генри.

– Разумеется, ведь он стратег, – постучал пальцем по виску Уилл. – Как и я.

– Значит, мы должны обратиться к Анклаву? – спросил Джем.

– Нет, черт возьми! А вдруг она сказала правду? – воскликнул Уилл. – Тогда мы окажемся в дураках.

Шарлотта всплеснула руками:

– Но ведь ты сам сказал, что…

– Да, но следует учитывать все обстоятельства. Если мы сообщим Анклаву, а это был не блеф, то тем самым сыграем на руку Мортмэйну До истечения назначенного срока осталось еще несколько дней, поэтому пока поищем более весомые доказательства.

– И где же их искать? – спросила Тесса.

Уилл повернул голову и бесстрастно посмотрел ей в глаза. В нем не было и следа того юноши, что нежно обнимал ее прошлой ночью и шептал ее имя, как самую сокровенную тайну.

– Проблема в том, что Джессамине известно совсем немного. Но есть и другая ниточка к Магистру. Этот человек знает гораздо, гораздо больше. Нужно попробовать выйти через Джессамину на твоего брата. Нат пока доверяет ей; если она назначит встречу, то он придет, и мы его схватим.

– И ты уверен, что Джессамина согласится нам помогать? – воскликнула Шарлотта.

– Ты что, с Луны упала? – мрачно уставился на нее Уилл. – Конечно, она не согласится. Мы снова попросим Тессу сыграть ее звездную роль – Джессамину, вероломную модницу.

– Это опасно, – подавленно сказал Джем. – Опасно для Тессы.

Тесса обернулась и поймала встревоженный взгляд серебристых глаз. Впервые после той ночи он смотрел на нее. Ей показалось, или он действительно беспокоится о ней? А может, Джем просто заботится о ближнем и не желает ей страшной смерти? Что ж, пусть так, лишь бы не его презрение…

– Тесса не знает страха, – возразил Уилл. – К тому же никакой опасности здесь нет. Мы пошлем ему записку, в которой назначим свидание в определенном месте. Там мы нападем и схватим его легко и непринужденно. Пусть Безмолвные братья выпытают из него все, что он знает.

– Выпытают? – воскликнул Джем. – Да ведь он брат Тессы.

– Пусть пытают, если это необходимо! Я согласна.

– Неужели ты пойдешь на это? – ужаснулась Шарлотта.

– Помнишь, ты сказала тогда, что можно порыться в его голове и узнать все тайны? Я умоляла не делать этого, и ты дала слово. Я благодарна тебе, но сейчас возвращаю его – делай все, что сочтешь необходимым. Ведь на тебе лежит забота об Институте и о безопасности всех Сумеречных охотников! Шарлотта, мне тоже это важно, но еще важнее другое: Нат работает на Мортмэйна, который хочет схватить меня и использовать для своих грязных делишек. Может быть, он знает, кто я. Нат сказал Джессамине, что мой отец демон, а мать – Сумеречный охотник…

– Это невозможно! – подскочил на стуле Уилл. – Сумеречные охотники и демоны не могут производить потомство. Их плод нежизнеспособен.

– Может, это еще одна ложь, как и то, что Мортмэйн сейчас в Идрисе! Но он должен знать правду. И я хочу знать, кто я! Думаю, что здесь ключ к загадке, иначе зачем он пытается заполучить меня?!

– Ну, хорошо, – грустно сказал Джем и отвернулся. – Уилл, и как же ты думаешь заманить его на эту встречу? Ведь он знает почерк Джессамины. К тому же у них может быть какой-нибудь тайный знак.

– Нужно убедить Джессамину помочь нам.

– Только не говори, что придется ее пытать! – рассердился Джем. – Смертный меч уже испробовали, все что могла, она рассказала…

– Смертный меч не заставил ее назвать ни места встреч, ни тайные знаки, ни их ласковые прозвища. Неужели не понимаешь? Это ее последний шанс! Если она пойдет нам навстречу, то Анклав обязательно учтет ее раскаяние и смягчит приговор. Может, даже простит. Если Шарлотте и удастся сохранить за собой Институт, думаешь, они позволят нам решать судьбу Джессамины? Нет, разумеется. А уж Консул и Инквизитор вряд ли будут добры к ней! Если она поможет нам сейчас, возможно, ей удастся сохранить жизнь…

– Вряд ли она ей дорога теперь… – тихо сказала Тесса.

– Еще как дорога! – возразил Уилл. – Жить хотят все.

Джем стремительно отвернулся и уставился в пылающий камин.

– Вопрос в том, кто сможет убедить ее, – заметила Шарлотта. – Я не гожусь, ведь она ненавидит и винит меня больше всех!

– Я мог бы попробовать, – взволнованно предложил Генри. – Я сказал бы бедняжке, что первая влюбленность пройдет быстро, что перед лицом жестокой правды жизни…

– Нет, – отрезала Шарлотта.

– Н-ну, мне она вряд ли обрадуется, – заметил Уилл. – Пусть Джем едет… его невозможно ненавидеть. Даже этот чертов кот любит его!

Джем вздохнул, все еще глядя в огонь:

– Я поеду в Безмолвный город. Но Тесса тоже должна ехать.

– О, нет! – воскликнула пораженная девушка. – Не думаю, что Джессамина обрадуется мне. Ведь я предала ее, отправившись на бал вместо нее. Она ненавидит теперь и меня тоже.

– Ну и что! Ведь ты – сестра Ната. Если она действительно любит его… – Он поднял голову и посмотрел Тессе в глаза: – Ты знаешь Ната, как никто другой. Полагаю, тебе Джессамина поверит.

– Ладно, я попытаюсь.

На этом завтрак кончился; Шарлотта помчалась распорядиться насчет экипажа из Безмолвного города – братья предпочитали, чтобы посетители пользовались их транспортом. Генри вернулся в подземелье к своим изобретениям, а Джем, шепнув пару слов Тессе, пошел за шляпой и пальто. Уилл сидел, глядя в огонь. Тесса дождалась, пока за Джемом закроется дверь, поднялась и встала перед камином.

Уилл вопросительно поднял брови. Он так и не успел переодеться, хотя его рубашка была залита кровью, а фрак оказался распорот по шву до самого верха. На щеке под левым глазом алела длинная ссадина.

– Уилл!

– Разве ты не едешь с Джемом?

– Поеду, но сначала пообещай мне кое-что.

Он отвел взгляд, и Тесса увидела, как в его зрачках пляшут отраженные языки пламени.

– Только говори скорее, у меня полно важных дел: после обеда у меня хандра, вечером – байронические думы, а ночью – пьяный разгул и гнусный разврат.

– Да ради бога! Только пообещай мне, что никому не расскажешь о том, что произошло между нами вчера на балконе.

– А… так это была ты? – Уилл сделал вид, что только что вспомнил.

– Избавь меня от своих шуточек! – уязвленно воскликнула Тесса. – Мы были под действием демонического порошка, а остальное не имеет значения! Я тебя ни в чем не виню, даже несмотря на твой теперешний настрой. Но больше это никого не касается, и будь ты джентльменом…

– Коим я не являюсь…

– Зато ты Сумеречный охотник, – ядовито заметила она. – А у охотников, что якшаются с колдуньями, нет будущего!

– Уж и пошутить нельзя, – сказал Уилл, но глаза его гневно сверкнули.

– Дай слово, что не расскажешь никому, даже Джему! Тогда я отстану, и хандри себе на здоровье.

– Клянусь именем Ангела, – сказал он. – Я и не собирался похваляться этим направо и налево. Но хоть убей не пойму, почему ты так печешься о своей репутации.

– Где уж тебе понять, – сказала Тесса, вообразив реакцию Джема.

Она резко развернулась и выбежала из комнаты, оставив Уилла в полном недоумении.

Низко опустив голову, Софи спешила по Пикадилли, глядя лишь на тротуар под ногами. Она давно привыкла к тому, что люди на улицах шепчутся за спиной и глазеют на ее шрам, и научилась прятать лицо под тенью шляпы. Она вовсе не стеснялась шрама, просто жалость в глазах окружающих казалась невыносимой.

Софи нарядилась в старое платье Джессамины, которое еще не вышло из моды, но хозяйке было не нужно. Она не надевала одно платье больше трех раз, полагая, что истинная леди не должна ходить в «старье». Джессамина избавлялась от них, но иногда и перешивала. Это было из муарового шелка в зеленую и белую полоску. На шляпке – белые вощеные цветочки с зелеными листьями. В общем, типичная девушка из хорошей семьи, если не считать, что вышла она без сопровождающего. А белые лайковые перчатки надежно закрывали огрубевшие от работы руки.

Она первая заметила Гидеона. Он стоял, прислонившись к фонарному столбу возле бледно-зеленого навеса бакалеи «Фортнум и Мейсон». Сердце учащенно забилось в груди, когда Софи увидела, как хорош он в темном костюме, как изящно вынимает из жилетного кармана золотые часы на тонкой цепочке и смотрит на них. Она замерла, глядя на огибающий его поток лондонцев, а Гидеон застыл, как скала посреди бурной людской стремнины. Сумеречные охотники всегда держатся немного отстраненно, будто некая темная аура отделяет их от сумасшедшего бега жизни мирян.

Он поднял глаза и увидел ее, потом улыбнулся, и лицо его засветилось от счастья.

– Мисс Коллинз! – воскликнул юноша и шагнул вперед.

Она подошла ближе и почувствовала, будто вступает в его зону отчуждения. Гул экипажей и гомон пешеходов почти стих, остались только она и Гидеон, смотрящие друг на друга на пустой улице.

– Здравствуйте, мистер Лайтвуд, – сказала она.

Он слегка нахмурился, но она все же заметила. В левой руке у него была какая-то плетеная корзинка – видимо, для пикника. Она посмотрела на корзинку, потом снова на него.

– Знаменитые лакомства от «Фортнума и Мейсона», – смущенно улыбнулся юноша, – сыр стилтон, перепелиные яйца, джем из лепестков роз…

– Мистер Лайтвуд, – неожиданно для самой себя перебила его девушка. Слуги никогда не перебивают господ. – Я мучительно долго размышляла, стоило мне встречаться с вами или нет. Наконец я решилась прийти, чтобы сказать вам лично – мы не можем больше видеться. Я подумала, что вы заслуживаете этого… все ж это лучше, чем записка с отказом.

Он потрясенно посмотрел на нее, и вдруг Софи увидела не Сумеречного охотника, а обычного юношу вроде Томаса или Сирила с корзинкой для пикника в руках и огорченным выражением на лице.

– Мисс Коллинз, если я невольно вас обидел…

– Нам нельзя встречаться, вот и все, – сказала она и отвернулась, направившись туда, откуда пришла. Если поспешить, то можно успеть на следующий омнибус в Сити…

– Мисс Коллинз, пожалуйста! – воскликнул Гидеон, следуя за ней по пятам. Он даже не попытался остановить ее, просто растерянно шел рядом. – Скажите, что я сделал не так.

Софи молча покачала головой. Он так расстроился – не нужно им было встречаться! Они шли мимо книжного магазина «Хэтчардс», и Софи хотела нырнуть в открытую дверь, надеясь, что он за нею не пойдет, хотя бы потому, что там их разговор точно кто-нибудь услышит. А вдруг пойдет?

– Я все понял, – отрывисто бросил он. – Уилл рассказал вам, не так ли?

– Если вы так думаете, значит, было что рассказать.

– Мисс Коллинз, я все могу объяснить! Давайте пройдем… да хотя бы туда… – Он свернул за угол, и теперь уже Софи следовала за ним, настороженно оглядываясь. Они миновали церковь Сент-Джеймс, потом вышли на узкую улочку между Пикадилли и Джермин-стрит. Хотя там и было не так людно, но редкие прохожие с любопытством глядели на девушку со шрамом и красивого бледного юношу, осторожно поставившего на землю корзинку для пикника.

– Вчера мой отец устроил бал в Чизике. Кажется, Уилл тоже был там. Наверно, он все вам уже рассказал.

– Значит, вы во всем признаетесь? Что были на этом непотребном… неприличном…

– Неприличном? Да это еще мягко сказано! – горячо воскликнул Гидеон. Церковный колокол отбил час, но Гидеон даже не услышал. – Мисс Коллинз, клянусь вам, до вчерашнего вечера я и не подозревал, насколько низко пал мой отец и с какой дурной компанией он связался! Последние полгода я провел в Испании…

– И ничего подобного вы раньше не видели? – недоверчиво спросила София.

– Не совсем. Мне трудно об этом говорить, – он отвел глаза, и Софи подумала, что никогда они так сильно не напоминали ей о море в шторм. – Мой отец всегда пренебрегал условностями и чересчур вольно трактовал Закон. Может быть, и нарушал его. Он говорил нам, что все Сумеречные охотники поступают именно так. Мы с Габриэлем росли без матери и брали пример с него. Лишь когда я приехал в Мадрид, то осознал всю глубину его… неправоты. Там никто не пренебрегал Законом и не нарушал правил. На меня смотрели как на чудовище, пока я полностью не изменил своего поведения… Наблюдая и анализируя обычаи других охотников, я понял, что передо мною был не тот пример. Более того, отец делал это намеренно. И тогда я стал беспокоиться за Габриэля и пытался придумать, как бы объяснить ему все помягче…

– А ваша сестра – мисс Лайтвуд?

– Она ни о чем не догадывалась, – покачал головой Гидеон. – Как считает отец, нечего посвящать женщин в темные стороны Нижнего мира. Нет, он решил, что именно я, как наследник Лайтвудов, должен знать все о его связях… Именно с этой целью он взял меня на то вчерашнее мероприятие, где Уилл и увидел меня.

– Значит, вы его тоже видели?

– Мне стало так противно от творящихся в доме безобразий, что я сбежал в сад подышать свежим воздухом. Меня просто тошнило от вони демонов. И там я заметил, что кое-кто гоняется за синим демоном по всему парку.

– Мистер Херондэйл?

– Я понятия не имел, что он делает там, – пожал Гидеон плечами. – Пригласить его было некому, как он узнал о бале – тоже неясно. И при чем здесь синий демон? Я не был уверен до конца, пока не увидел, как вы посмотрели на меня сегодня…

– Вы рассказали об этом своему отцу или Габриэлю? – накинулась на него Софи. – Они знают про мистера Уилла?

– Я не сказал им, – медленно покачал головой Гидеон. – Вряд ли они его ждали, ведь охотники под руководством Шарлотты сейчас заняты исключительно поимкой Мортмэйна.

– Так и есть, – протянула Софи. Глядя в его удивленное лицо, она добавила: – Как вы думаете, откуда взялись на вечеринке вашего отца те механические существа?

– Я не… я думал, что это какие-то демонические игрушки…

– Такие есть только у Мортмэйна! Вам не приходилось видеть его автоматы, но мистер Херондэйл и мисс Грей видели их не раз, они бы не ошиблись.

– Но зачем отцу связываться с Мортмэйном?

– Мистер Лайтвуд, лучше не спрашивайте, – покачала головой Софи. – Мне кажется, вам мой ответ не понравится.

– Мисс Коллинз! – Волосы упали Гидеону на глаза, и он нетерпеливо тряхнул головой. – Мисс Коллинз, я знаю, что вы расскажете мне лишь правду, какой бы она ни была. Из всех, кого я встретил в Лондоне, вам я доверяю больше всего, даже больше, чем своим родным.

– Как жаль, что мы так мало знаем друг друга, мистер Лайтвуд.

– Надеюсь, мне удастся это исправить. Давайте хотя бы сходим в парк, Соф… мисс Коллинз. Расскажите, что за правду вы имеете в виду. Если и тогда вы отвергнете мое общество, я не стану вам досаждать. Прошу всего час вашего времени. – Он умоляюще взглянул на нее. – Пожалуйста!

– Ну ладно! – Этот юноша с глазами как море в шторм вдруг показался ей таким одиноким, что Софи просто не смогла ему отказать. – Пойдемте в парк.

Подумать только, всю дорогу ей придется провести с Джемом наедине. От волнения у Тессы мучительно сжалось сердце, она надела перчатки и посмотрела в зеркало. Она стояла в своей комнате и думала, что всего пару дней назад такая перспектива ее бы мало впечатлила. В прошлый раз, когда ни ехали вдвоем, она волновалась за Уилла, хотела увидеть Уайтчепел, а Джем пытался ее отвлечь беседой о греческом, латыни и побратимах.

А сегодня… Сегодня ей казалось, будто у нее в животе бьются бабочки, стоило лишь подумать о том, что она останется с ним наедине в замкнутом пространстве. Она еще раз взглянула на свое бледное отражение в зеркале, потом растерла щеки и покусала губы, чтобы они стали ярче. Тесса взяла шляпку с туалетного столика и спрятала под нею свои каштановые волосы. Вот бы ей такие белокурые локоны, как у Джессамины! А может… может, стоит измениться? Получится ли изменить какую-нибудь маленькую толику себя – например, сделать себе блестящие волосы, узкие бедра или чуть более пухлые губы?

Она отпрянула от зеркала и тряхнула головой. Как же она раньше не подумала! С другой стороны, тогда она предаст себя. Желание узнать свою природу жгло Тессу изнутри; если изменить черты, что даны ей с рождения, зачем тогда знать, кто она есть? «Никакой Тессы Грей нет и в помине», – заявил Мортмэйн. Если она обзаведется голубыми глазами или черными ресницами, то неужели тем самым подтвердит его правоту?

Она снова тряхнула головой, пытаясь отогнать назойливые мысли, потом выбежала из комнаты и направилась к выходу. Во дворе стоял черный экипаж без опознавательных знаков, запряженный парой дымчатых лошадей. На месте кучера сидел Безмолвный брат, но не Енох – шрамов на прикрытом капюшоном лице было гораздо меньше.

Она спустилась по ступенькам, следом вышел Джем. День выдался прохладный, и юноша надел светло-серое пальто, которое еще больше оттеняло серебро его волос и глаз. Он посмотрел на серое небо, затянутое тяжелыми тучами, и сказал:

– Скорее в карету, пока не начался дождь.

Вроде бы обычные слова, но у Тессы вдруг будто язык отнялся. Она молча подошла к экипажу и позволила Джему помочь ей сесть. Он забрался следом, захлопнул дверцу, и тут она заметила, что юноша не взял свою трость с вкладной шпагой.

Лошади тронулись, экипаж качнуло, и Тесса громко вскрикнула, тыча пальцем в окно:

– Ворота… ворота заперты! Экипаж разобьется!..

– Ш-ш… – попытался успокоить ее Джем и взял девушку за руку. Тесса ахнула, когда они с грохотом приблизились к запертым воротам и проехали сквозь них! Она удивленно перевела дух, а Джем отпустил ее руку. – У Безмолвных братьев странная магия.

Внезапно начался дождь – вода хлестала с неба, как из лопнувшей грелки. В серебристых струях дождя прохожие казались призраками. Экипаж несся, не сбавляя хода, проскальзывая между домами, потом прогромыхал по внутреннему двору, через какой-то склад, мимо ящиков и коробок и наконец выехал на набережную, такую же блестящую и мокрую, как и вода в Темзе.

– Боже милостивый! – воскликнула Тесса, задвигая шторки. – Только не говори, что сейчас мы прокатимся по реке.

Джем рассмеялся, и Тесса обрадовалась, несмотря на пережитый испуг.

– Ну нет! Насколько мне известно, экипажи Безмолвных братьев ездят лишь по земле. Странны их пути, в первый раз или два бывает страшно, потом привыкаешь.

– А ты уже привык? – Она посмотрела на него в упор и поняла: либо сейчас, либо никогда. Если не заговорить об этом сейчас, возможно, она потеряет друга. – Джем…

– Что?

– Я давно хотела сказать тебе, как я ценю нашу дружбу, – неловко начала девушка, – и…

– Пожалуйста, не говори так. – Его лицо исказилось от боли.

– Почему? – недоуменно воскликнула она, сбившись с мысли.

– Каждый раз, когда ты говоришь слово «дружба», оно вонзается в меня, как острый нож. Хорошо быть друзьями, спору нет, но я так давно надеялся на большее, Тесса. Той ночью я понял, что мои надежды не беспочвенны, но теперь…

– Теперь я все испортила! – прошептала она. – Мне так жаль.

Джем отвернулся и уставился в окно, стараясь совладать с собой:

– Не стоит извиняться за то, что не можешь ответить мне взаимностью.

– Но Джем!.. – Она растерялась и думала только о том, как успокоить его и подбодрить. – Я пыталась извиниться за свое поведение той ночью. Это было совершенно непозволительно!.. Представляю, какого ты теперь обо мне мнения!

– Тесса, да как ты могла подумать такое? – удивленно воскликнул он. – Ведь это я вел себя совершенно неподобающим образом! С тех пор мне стыдно даже смотреть на тебя, ты ведь теперь меня презираешь…

– Я никогда не смогу тебя презирать! – перебила его Тесса. – Ты самый добрый и самый лучший из всех, кого я встречала в жизни. Я думала, это я вела себя непозволительно! И ты теперь презираешь меня.

– Как я могу презирать тебя, если сам виноват во всем? Не будь я так расстроен в тот вечер, я бы лучше держал себя в руках.

«Он имеет в виду, что тогда смог бы остановить меня. Он и не ждет от меня пристойного поведения. Ведь такова моя природа».

Она снова уставилась в окно, точнее в маленькую щелку между шторками. На воде покачивались черные кораблики, по глади реки барабанил дождь.

– Тесса… – Джем придвинулся ближе, и его трогательно-обеспокоенное, красивое лицо оказалось совсем рядом. – Я знаю, девушек-мирянок растят в строгости. Им говорят, что мужчина слаб, и женщина должна сдерживать его. Уверяю тебя, моральные устои Сумеречных охотников иные. У нас женщина и мужчина равны. То, что произошло между нами, – это наш общий выбор.

Она удивленно уставилась на него. Джем так добр, он читает в ее сердце, как в открытой книге, и развеивает все страхи прежде, чем она решится заговорить о них.

Вдруг она подумала о Уилле и том, что случилось между ними прошлой ночью. Она отогнала назойливое воспоминание: холодный воздух и жар сплетенных тел. Ее опоили, вот и все. Неважно, что они говорили или делали, это значит не больше, чем бред курильщика опиума. Никого это не касается, потому что все неправда. Неправда.

– Скажи хоть что-нибудь, Тесса… – Голос юноши дрогнул. – Надеюсь, ты не думаешь, что я о чем-то сожалею. Потому что это не так. – Он провел большим пальцем по ее запястью, по голой полоске кожи между рукавом платья и перчаткой. – Хотя порой мне жаль, что все случилось так стремительно. Я… я хотел бы сначала ухаживать за тобой, выезжать на прогулки с тобой и твоей компаньонкой.

– С компаньонкой? – неожиданно для самой себя развеселилась Тесса.

– Я хотел бы сначала рассказать тебе о моих чувствах, – настойчиво продолжил он, – и уже потом показать их. Я бы писал тебе стихи…

– Ведь ты не любишь поэзию! – с улыбкой перебила его девушка.

– Раньше не любил, а теперь мне хочется писать стихи. Это уже говорит о многом!

Тесса снова улыбнулась, потом наклонилась к нему близко-близко, так, что могла отчетливо разглядеть каждую серебристую ресницу на его веках и бледные шрамы на горле.

– Наверно, вы много практиковались, Джеймс Карстаирс. И скольких же девушек вы уже пленили подобными речами?

– Для меня есть только одна девушка! Вопрос в том, нужно ли это ей.

– О да! – улыбнулась она.

В следующий миг – Тесса и сама не поняла, как это произошло, – они уже целовались. Джем нежно коснулся ее губ, потом провел пальцами по щекам и уверенно взял ее лицо в ладони. Тесса услышала странный звук, потом поняла, что это зашуршали шелковые цветочки на шляпе, безжалостно смятые о дверцу кареты. Она вцепилась в лацканы его пальто, чтобы притянуть юношу ближе и удержать равновесие.

Экипаж резко остановился. Джем изумленно отпрянул и воскликнул:

– Во имя Ангела!.. Видимо, компаньонка нам все-таки понадобится!

Тесса покачала головой:

– Джем, я не…

– Лучше я пересяду, – ошеломленно сказал он и отодвинулся.

Тесса посмотрела в окно и сквозь неплотно сдвинутые шторки увидела нависший над ними Вестминстерский дворец; башни казались черными на фоне светлого неба. Дождь кончился. Через миг экипаж вновь тронулся и въехал в черную, как ночь, тень, которая растворилась прямо перед ним. Тесса постаралась сдержать удивленный возглас, и тут они оказались сначала в кромешной темноте, затем в огромном базальтовом зале, освещенном факелами и похожем на тот, где проходило заседание Совета.

Экипаж остановился, дверца распахнулась. Прибывших встречали Безмолвные братья во главе с братом Енохом. По обе стороны от него стояли двое с горящими факелами и в откинутых капюшонах. Все слепые, но глазницы пусты только у одного, как и у брата Еноха. У других глаза плотно закрыты, а на веках начертаны руны. И губы у всех зашиты.

– Добро пожаловать в Безмолвный город, дочь Лилит, – сказал брат Енох.

Тесса помедлила, ей отчаянно хотелось взять Джема за руку и ощутить тепло его ладони, дождаться, пока он поможет ей выбраться из экипажа. Вдруг ей вспомнилась Шарлотта. Хрупкая, но сильная охотница во всем полагалась только на себя.

Тесса вылезла без посторонней помощи и зацокала каблучками по базальтовому полу.

– Благодарю вас, брат Енох! Мы приехали, чтобы увидеться с Джессаминой Ловлесс. Вы проводите нас к ней?

Тюрьма Безмолвного города находилась в подземелье, за павильоном Говорящих звезд. Братья первыми спустились по темной лестнице, за ними шли Джем и Тесса, не сказавшие друг другу ни слова с тех пор, как вышли из экипажа. Но молчали они вовсе не от неловкости, просто их подавляло величие Города костей. Глядя на огромные усыпальницы и устремленные ввысь арки, Тесса подумала, что здесь, как и в музее или в церкви, лучше благоговейно молчать или говорить шепотом.

У подножия лестницы проход раздваивался. Безмолвные братья свернули влево и направились в самый конец коридора, минуя ряд камер с запертыми на висячий замок решетками. В каждой были лишь кровать и рукомойник. От каменных стен веяло холодом и сыростью. Интересно, они сейчас под Темзой или нет?

Наконец они остановились у предпоследней двери, и брат Енох коснулся замка. Он со звоном раскрылся, и удерживавшие дверь цепи упали на пол.

– Пожалуйста, входите, – сказал Енох и отступил в сторону. – Мы подождем снаружи.

Джем взялся за ручку двери и замер, глядя на Тесу:

– Может, сначала ты переговоришь с ней наедине? Как женщина с женщиной…

– Думаешь, так будет лучше? – удивилась Тесса. – Ведь ты ее знаешь дольше, чем я.

– Но ты знаешь Ната, – ответил Джем и быстро отвел взгляд. Тессе показалось, что он чего-то недоговаривает. Это было так непохоже на Джема, что она не знала, что и думать. – Я зайду чуть позже, сначала успокой ее немного.

Тесса медленно кивнула. Брат Енох распахнул тяжелую дверь, и она вошла. За спиной раздался лязг, и Тесса испуганно вздрогнула.

Обычная маленькая камера с холодными каменными стенами, рукомойник и глиняные осколки на полу – все, что осталось от кувшина для умывания. Видимо, кто-то швырнул его об стену. На узкой кровати сидела Джессамина в простой белой рубахе, завернувшись в грубое шерстяное одеяло. Спутанные кудри змеились по плечам, глаза заплаканы.

– Заходи, не стесняйся. Милая квартирка, не правда ли? – Голос Джессамины охрип от слез. Она посмотрела на Тессу, и нижняя губа у нее задрожала. – Шарлотта… она прислала тебя забрать меня отсюда?

– Нет, – покачала головой Тесса.

– Но ведь… – Глаза Джессамины наполнились слезами. Она поежилась и натянула одеяло повыше. – Она ведь не может оставить меня здесь. Я слушала их ночь напролет!..

– Кого ты слушала?

– Мертвых. Они шепчутся в могилах. Если я останусь здесь, то тоже умру! Я знаю…

Тесса присела на краешек кровати, осторожно погладила Джессамину по голове и сказала:

– Этого не случится. – Джессамина всхлипнула. Тесса беспомощно огляделась по сторонам, будто ища вдохновения в этих жалких стенах. – Я кое-что принесла тебе.

– От Ната? – Джессамина медленно подняла голову.

– Нет, просто одну твою вещь, – тихо ответила Тесса. Она сунула руку в карман, потом вынула и протянула девушке фарфоровую фигурку, которую взяла из колыбели в кукольном домике Джессамины. – Малютка Джесси!

Джессамина вскрикнула и выхватила у нее куколку, потом крепко прижала к груди. Из глаз хлынули слезы, прочерчивая по грязным щекам мокрые дорожки. «Жалкое зрелище, – подумала Тесса. – Вот только…»

– Джессамина, – позвала Тесса. Ей казалось, что девушка похожа на тоскующего в клетке зверька, и если ласково называть ее по имени, то будет проще договориться. – Нам нужна твоя помощь.

– Хочешь, чтобы я предала Ната, – ощерилась Джессамина. – Но я ничего не знаю! Я не знаю даже, за что меня упекли сюда!

– Еще как знаешь, – сказал Джем, входя в камеру. Он раскраснелся и запыхался, будто от быстрого бега. Заговорщицки посмотрев на Тессу, он прикрыл дверь. – Джесси, ты прекрасно знаешь, почему ты здесь.

– Потому, что я влюбилась! – крикнула Джессамина. – Должен понимать, каково мне теперь. Вижу я, как ты смотришь на Тессу. Так Нат хотя бы человек!

Тесса покраснела, а Джессамина злобно уставилась на нее. Джем тем временем спокойно продолжил:

– Я не предавал Институт ради Тессы. Я не лгал и не подвергал опасности жизни тех, кто заботился обо мне долгие годы после смерти моих родителей.

– Значит, ты не любишь ее по-настоящему. Иначе пошел бы на все ради нее!..

– Если бы она попросила меня об этом, я бы понял, что она не любит меня.

Джессамина задохнулась, потом всхлипнула и сжалась, будто он ударил ее.

– И ты туда же, – прошипела она. – Я всегда считала тебя самым лучшим из них. Но ты отвратителен, все вы отвратительны! Шарлотта пытала меня Смертным мечом, пока я не рассказала все, что знала. Чего вам еще от меня нужно? Я и так предала своего любимого…

Джем закатил глаза. Отчаяние Джессамины выглядело чересчур театральным, как, впрочем, и все ее поступки, но теперь под маской страдалицы мелькнул сильный страх.

– Знаю, ты любишь моего брата и тебя не убедить, что он не питает к тебе взаимности.

– Ты просто ревнуешь!..

– Джессамина, Нат не любит тебя. С ним что-то не так – в его сердце не хватает одной детальки. Видит Бог, мы с тетей надеялись, что это просто ребячество. Но Нат убил ее – он ведь рассказал тебе? Убил женщину, вырастившую его, а потом со смехом признался мне. В нем нет ни сочувствия, ни благодарности. Ему плевать, останешься ты верна ему или нет.

– И вряд ли вы встретитесь снова, – добавил Джем. – Если не поможешь нам, Анклав никогда не выпустит тебя на свободу. Только ты и мертвые, если, конечно, тебя не проклянут.

– Нат сказал, что вы попытаетесь меня запугать, – прошептала Джессамина.

– А еще он сказал, что ни Анклав, ни Шарлотта ничего тебе не сделают, потому что не посмеют, – напомнила Тесса. – И солгал. Он говорил тебе то, что ты хотела услышать, лишь бы ты выполняла его приказы. Поверь, мой брат обманщик и лжец.

– Напиши ему письмо, – предложил Джем, – и назначь встречу сегодня вечером. Скажи, что узнала секретный план операции против Мортмэйна…

– Я не предам его! – помотала головой Джессамина, кутаясь в одеяло.

– Джесси, – ласково сказал Джем. Тесса понять не могла, как Джессамине до сих пор удается упорствовать. – Пожалуйста, помоги нам спасти тебя. Напиши записку и скажи, где вы обычно встречаетесь. О большем мы и не просим.

– Мортмэйн… Мортмэйн вас всех победит. Тогда Безмолвный город падет, и Нат заберет меня отсюда!

– Ну, ладно. Допустим, что так. Ты говоришь, Нат любит тебя. Тогда он простит тебе все что угодно, верно? Ведь если мужчина любит женщину, он знает: она слаба и не сможет выдержать пыток.

Джессамина застонала.

– Он понимает, что она хрупка и слаба, ее легко обвести вокруг пальца, – продолжала Тесса, ласково коснувшись ее руки. – Джесси, выбирай сама. Если ты не поможешь нам, Анклав не станет проявлять к тебе снисхождения. Если поможешь, Нат все поймет. Он любит тебя – значит, у него нет выбора. Ведь любовь – это прощение ошибок.

– Я… – Джессамина смотрела на них словно испуганный зверек. – А ты простил бы Тессу, будь она на моем месте?

– Я простил бы ей все что угодно, – серьезно ответил Джем.

Тесса не видела его лица, потому что смотрела на Джессамину, но сердце замерло у нее в груди. Она не решилась взглянуть на Джема, боясь выдать свои чувства.

– Джесси, пожалуйста, – только и смогла сказать она.

Джессамина долго молчала, потом проговорила натянутым словно струна голосом:

– Полагаю, ты встретишься с ним, притворившись мною. Что ж, тогда оденься в мужскую одежду. Когда я иду к нему ночью, я всегда одеваюсь как юноша: не так опасно ходить по темным улицам. Он знает об этом. – Джессамина подняла голову и убрала спутанные волосы с лица. – У вас есть перо и бумага? Я напишу записку…

Джем дал ей все необходимое, и она принялась быстро писать.

– А что я получу взамен? Если они не отпустят меня…

– Тебя не отпустят, пока мы не убедимся, что твои сведения верны, – ответил Джем.

– Пусть тогда хоть кормят получше. Еда здесь просто ужасная! Только жидкая каша и черствый хлеб. Вот записка, а мужской костюм ты найдешь за кукольным домиком в моей комнате. И поосторожнее там с ним! – добавила она и на миг стала прежней заносчивой Джессаминой. – Можешь взять и мои платья тоже. Те, что я купила тебе в июне, уже износились. То желтое – просто старье! И еще, если не хочешь, чтобы кто-нибудь догадался, что ты целовалась в карете, не носи шляпу с такими хрупкими цветочками. Думаешь, кругом одни слепые?

– Видимо, нет, – на полном серьезе откликнулся Джем.

Тесса посмотрела на него, и он улыбнулся ей одной.