16
Ангелы Нью-Йорка
– Пришли, – сказала Морин.
Она остановилась посреди тротуара и взглянула вверх на высотное здание из стекла и бетона, построенное в довоенном стиле. Впрочем, тут и там проглядывали современные черты: стеклопакеты, нетронутая патиной медная крыша, баннеры на фасаде с предложением: «РОСКОШНЫЕ АППАРТАМЕНТЫ ОТ $750 000». Очевидно, в придачу к квартире здесь получают сад на крыше, фитнес-центр, бассейн с подогревом, швейцара… начиная с декабря. Сейчас здание окружали строительные леса, обвешанные табличками типа «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ» и «ВХОД ВОСПРЕЩЕН».
Морин быстро привыкала к вампиризму. Пробежав с Саймоном от «Айронворкс» по мосту Куинсборо, до самой Второй авеню, даже не заметила, что тапочки у нее истрепались, а дыхание вовсе не сбилось. Она блаженно взирала на фасад здания, и лицо у нее светилось в предвкушении чего-то важного.
– В дом ходу нет, – заметил очевидное Саймон. – Морин…
– Тс-ссс… – Маленькой ручонкой Морин взялась за плакат на углу ближайших лесов и потянула. Гипсокартон отошел с мягким треском, на мостовую посыпались гвозди. Заглянув в проделанную дыру, Морин, довольная собой, широко улыбнулась.
Мимо проходил старик, выгуливающий пуделя в курточке с шотландским рисунком. Уставившись на странную пару, он посоветовал Саймону:
– Одел бы сестренку. Худющая-то какая, замерзнет в такую погоду!
Не успел Саймон ответить, как Морин обернулась. Обнажив клыки, она яростно прошипела:
– Он мне не брат!
Побледнев, старик подхватил пуделька на руки и бросился наутек.
Саймон покачал головой:
– Зачем сразу так-то?
Морин – совсем как Саймон, еще не привыкший к клыкам, – прокусила себе нижнюю губу. По подбородку потекли две тонкие струйки крови.
– Не указывай мне, – проворчала девочка, по-детски размазывая кровь тыльной стороной ладони. Убрав клыки и развернувшись к дыре, она позвала: – Идем.
Внутри Морин повела Саймона через импровизированную свалку: тут и там лежали сломанные инструменты, колотый кирпич, порванные полиэтиленовые мешки и баночки из-под колы. Приподняв подол платья и состроив брезгливую мину, Морин изящно перешагивала через мусор. Перепрыгнув через узкий желоб, она ступила на растрескавшиеся каменные ступени. Саймон не отставал.
Они поднялись к стеклянным дверям, за которыми начинался выложенный мрамором вестибюль. С потолка свисала массивная люстра; мертвые хрустальные сосульки не освещало ни капли света. В такой темноте человек не увидел бы ни зги, однако Саймон заприметил и мраморную стойку швейцара, и диванчик под зеркалом в золоченой раме, и ряд лифтов в противоположном конце вестибюля. Проводив до них Саймона, Морин нажала одну из кнопок вызова, и та – как ни странно – зажглась.
– Куда мы? – спросил Саймон.
Лифт прибыл, и Морин проводила Саймона в кабину, оформленную в золотых и красных тонах. На каждой стенке висело по матированному зеркалу.
– Наверх… – Ударив по кнопке последнего этажа, Морин хихикнула: – К Небесам.
* * *
– Ты Саймона не видела?
Изабель стояла, прислонившись к колонне и стараясь не захандрить. Она посмотрела на Джордана: нет, просто неприлично высокий! Шесть футов два дюйма – вот это был бы для него идеальный рост. На первый взгляд Джордан показался привлекательным: лохматый, зеленоглазый… а теперь Изабель знает, что он – бывший парень Майи. Значит, ему самое место в темном углу разума. Та м Изабель держит всех, с кем зажигать точно нельзя.
– Нет, не видела. Разве не ты следишь за ним?
– Он обещал вернуться минут сорок назад. Я-то думал, он в туалет отлучился.
– Фиговый из тебя телохранитель. Надо было вместе с Саймоном пойти.
– Пацаны, – в ужасе произнес Джордан, – парами в туалет не ходят.
Тяжело вздохнув, Изабель предупредила:
– Гомофобия тебя прикончит. Ладно, идем поищем Саймона.
Она искали, то углубляясь, то выходя из толпы гостей. Алек, киснущий за столиком и поигрывающий пустым бокалом, когда его спросили, ответил:
– Нет, не видел я Саймона. Может, потому что не искал?
– Так сдуйся и пошли с нами, – предложила Изабель. – Займешь себя полезным делом.
Пожав плечами, Алек присоединился к поискам. Компания разделилась: Алек пошел на второй этаж проверять подиумы, Джордан взял на себя террасу, а Изабель – главный зал. Она как раз решала, не глупо ли смотреть под столами, и тут подошла Майя.
– Все хорошо? – спросила волчица. Посмотрела сначала вверх, на Алека, потом на выходящего из зала Джордана. – Я поисковую операцию сразу узнаю. Что ищем? Пропал кто?
Изабель рассказала о Саймоне.
– Я с ним полчаса назад разговаривала.
– Джордан тоже, а после Саймон исчез. Его в последнее время убить пытаются…
Отставив бокал, Майя предложила:
– Я помогу искать.
– Ты не обязана. Саймон у тебя в черном списке.
– Не могу же я бросить его в беде, – ответила Майя таким тоном, будто Изабель – глупый ребенок. – Разве Джордана не приставили к нему стражем?
Изабель вскинула руки:
– Да, но знаешь, пацаны в туалет парами не ходят. Так Джордан отмазался.
– Дурак он, и отмазки у него дурацкие. – Сказав так, Майя пошла следом за Изабель.
Девушки прочесывали толпу, и в животе у Изабель росло неприятное пятнышко холода. Саймона в «Айронворкс» не найти. Когда вся компания вернулась в исходную точку, Изабель чувствовала себя так, будто залпом опорожнила ведро ледяной воды.
– Саймона здесь нет, – сказала она.
Выругавшись, Джордан виновато посмотрел на Майю:
– Прости.
– И не такое слышала. Что дальше будем делать? Звонить Саймону не пытались?
– Я оставил ему голосовое сообщение, – сказал Джордан.
– Куда он вообще мог пойти? – спросил Алек.
– Самый благоприятный вариант – Саймон вернулся на квартиру, – ответил Джордан. – Самый худший – его достали покушенцы.
– Кто-кто? – ошеломленно переспросил Алек; Изабель, рассказав о бедах Саймона Майе, не нашла времени ввести в курс дела родного брата.
– Я еду домой, – предложил Джордан. – Хорошо, если застану Саймона. Если нет – будет, откуда продолжать поиски. Покушенцы знают, где он живет, они присылали угрозы. Может, и в этот раз подкинули записку? – пессимистично закончил он.
– Я с тобой, – моментально откликнулась Изабель.
– Не обязательно…
– Еще как обязательно. Это я пригласила Саймона на вечеринку, значит, отвечаю за него. И потом, праздник все равно скучный.
– Точно, – согласился Алек, довольный, что можно смотаться. – Я с вами. Нам стоит всем поехать. Клэри берем?
Изабель покачала головой:
– Это праздник ее матери. Было бы нечестно. Попробуем втроем разобраться.
– Втроем? – возмущенно откликнулась Майя.
– Ты тоже с нами? – спросил Джордан.
Изабель замерла, не зная, чего ожидать. Волчица слегка поджала губы и глянула на своего бывшего без ненависти, задумчиво.
– Ради Саймона, – объяснила она, предупреждая дальнейшие вопросы. – Погодите, я схожу за курткой.
* * *
Двери открылись, и Саймон увидел перед собой вихрь теней. Морин, хихикая, танцующей походкой скользнула во тьму. Саймон, вздохнув, вышел следом.
Они оказались в просторной, выложенной мрамором комнате. Свет не горел, однако в стене по левую руку имелись стеклянные двери. За ними лежала плоская крыша и вверху – черное ночное небо, усеянное тусклыми звездами.
Саймон проследовал за Морин на крышу. Ветер задувал с силой, и платье девочки трепетало, как мотылек, который пытается лететь против бури. Плакаты не обманули: сад на крыше и правда разбили со вкусом: покрытие из гладких шестиугольных плит, цветочные клумбы под стеклянными колпаками и по периметру фигурно подстриженные кусты в форме животных и чудищ. Тропинку окаймляли огоньки; со всех сторон высились жилые здания из стекла и стали, сияющие электрическим светом.
Тропинка упиралась в облицованные плиткой ступени, ведущие на широкую квадратную площадку. С трех сторон ее окружала высокая стена, та же, что огораживала весь сад. Место, явно предназначенное для общения жильцов: в середине бетонный блок, на котором в свое время установят гриль; по краям аккуратно подстриженные розовые кусты – в июне они расцветут, скроются под стеблями ползучих растений шпалеры. Владельцев квартир ждет роскошный отдых в шезлонге, с видом на мерцающую в лучах закатного солнца Ист-Ривер и световую мозаику распростертого внизу города.
С одной оговоркой. Плиточный пол уродовало изображение: намалеванный черной краской круг внутри большего круга. Меж двух замкнутых линий вились рунические письмена. Саймон, хоть и не принадлежал к нефилимам, мог узнать символы из Серой книги, повидал их достаточно. Эти же руны – грубые, страшные, словно проклятие на непонятном языке, – явно из другого сборника заклинаний.
В самом центре, на бетонном блоке, накрытый черной материей, возвышался крупный прямоугольный предмет. Судя по форме, гроб. Основание блока покрывало еще больше рун. Будь Саймон живой, кровь застыла бы у него в жилах.
Хлопнув в ладоши, Морин воскликнула:
– Ой, прелесть-то какая!
– Прелесть? – Саймон мельком глянул на загадочный предмет. – Морин, какого черта…
– Ты все же привела его, – прозвучал за спиной хорошо поставленный знакомый женский голос. На тропинке невесть откуда возникла брюнетка с короткой стрижкой. Высокая, стройная, в длинном черном пальто, перетянутом в талии. Ни дать ни взять, роковая женщина из шпионских фильмов сороковых. – Благодарю, Морин, – продолжила дама. Черты лица у нее были жесткие и красивые; высокие скулы; глаза – большие, черные. – Ты хорошо постаралась, можешь идти. – Взглянув на Саймона, дама поприветствовала его: – Саймон Льюис, спасибо, что пришел.
На последней фразе Саймон вспомнил дамочку: она встретилась ему в переулке за баром «Альто».
– Вы… я вас помню. У меня ваша визитка. Продвигаете молодые группы. Да-а, всерьез за нас взялись. Видать, мы реально крутые.
– Довольно сарказма, он неуместен. – Глянув на Морин, дама более твердо повторила: – Можешь идти.
Морин пискнула и призраком метнулась к стеклянным дверям. Глядя, как она торопится к лифту, Саймон пожалел о ее уходе. Компания из Морин никакая, но без нее сделалось совсем одиноко. От дамочки исходила плотная аура темной силы, которую Саймон, опьяненный человеческой кровью, при первой встрече не почувствовал.
– Ты заставил меня попотеть, Саймон. – Ее голос прозвучал с другой стороны, и, развернувшись, Саймон застал дамочку возле бетонного постамента. Облака рваными полотнами проносились на фоне луны, отбрасывая на лицо незнакомки причудливые тени. Пришлось запрокинуть голову, чтобы не упустить ее из виду. – Сначала я думала, что поймать тебя будет легко. Ты всего лишь вампир, новообращенный. Пусть и светолюб, пусть ты и первый за последние сто лет. Видала я вашего брата. Да, – улыбнулась она в ответ на удивленный взгляд Саймона, – я старше, чем выгляжу.
– На вид вы очень старая.
Пропустив колкость мимо ушей, незнакомка продолжила:
– Я посылала за тобой лучших людей, и лишь один возвратился. Кормил меня бессвязным лепетом о гневе Господнем. Бестолковая скотина, пришлось избавиться от него и вступить в дело лично. Я посетила ваше бездарное представление и тогда же, поговорив с тобой, заметила Печать. Видишь ли, я знавала Каина и хорошо помню Метку.
– Вы знали Каина? – Саймон покачал головой. – Так я вам и поверил.
– Веришь, не веришь – мне без разницы. Я старше снов твоего рода, мальчик. Я ступала тропами Райского сада, я была женой Адама до Евы. За непокорность ему Бог изгнал меня из Эдема, а для Адама сотворил новую женщину, послушную, из ребра мужа. – Незнакомка слабо улыбнулась. – У меня много имен, однако можешь звать меня Лилит. Праматерь демонов.
Саймон, месяцами не знавший холода, вздрогнул. Он где-то слышал имя Лилит, и говорило оно о тьме, гнусных и непотребных вещах.
– Пришлось поломать голову, как быть с Печатью, – призналась Лилит. – Видишь ли, светолюб, ты мне нужен. Требуется твоя жизненная сила, кровь. Насильно забрать ее нельзя.
Лилит говорила так, будто слить кровь из Саймона – естественное, обыденное дело.
– Вы… пьете кровь? – спросил Саймон. Голова закружилась, он словно попал в странный сон. Происходящее просто не могло быть явью!
Лилит рассмеялась:
– Демоны не питаются кровью, глупое дитя! Я не для себя беру твою жизнь.
Саймон покачал головой:
– В круг я не войду.
Демоница пожала плечами:
– Как хочешь. Только присмотрись для начала…
Она небрежно пошевелила пальцами – словно отодвигая легкий занавес, – и материя, под которой скрывался прямоугольный предмет, растаяла в воздухе.
С формой Саймон не ошибся: на постаменте стоял стеклянный гроб. В нем легко уместилось человеческое тело. Хрустальный гроб, как у Белоснежки. С той только разницей, что Саймон не в сказке, и внутри, в дымчатой жидкости, окруженный ореолом светлых волос, плавал голый по пояс Себастьян.
* * *
На двери сообщения не обнаружилось, и под ковриком тоже. В квартире ничего необычного не заметили. Алек остался внизу сторожить парадную дверь, Майя с Джорданом выпотрошили рюкзак Саймона; Изабель тем временем заглянула в его комнату: голые стены, матрас, скомканное в изножье белое одеяло и единственное окно с видом на авеню В.
Изабель слышала город – город, в котором выросла. С самого детства звуки Нью-Йорка окружали Изабель, и потому тишина Идриса казалась ей чуждой: ни воя сигнализаций, ни криков, ни сирен «скорых», ни музыки. Нью-Йорк даже в глухую ночь полнится ими. Однако здесь, в пустой комнатенке Саймона, привычные звуки навевали жуткое одиночество. Слушать их, лежа на полу и глядя в потолок, – это…
Постойте, а ведь собственной комнаты Саймона Изабель не видала. В ней, наверное, по стенам развешаны постеры, спортивные трофеи, всюду коробки с любимыми играми, музыкальные инструменты, книги – атрибуты нормальной жизни. Изабель никогда не напрашивалась в гости, да и Саймон не приглашал. При одной мысли о знакомстве с миссис Льюис Изабель пугалась. Ей неловко было думать обо всем, что подразумевало большую серьезность в отношениях. И вот сейчас, стоя на пороге комнаты Саймона, Изабель вдруг испытала приступ страха за бывшего парня – вместе с приступом сожаления.
Она уже хотела выйти из спальни, когда вдруг услышала приглушенные голоса из гостиной: говорила Майя, причем совершенно спокойно. Странно, ведь она так ненавидит Джордана.
– Ничего, только ключи, записки с результатами игры.
Выглянув из-за косяка, Изабель присмотрелась: Майя расстегивала кармашек на рюкзаке Саймона. Джордан – по другую сторону стойки – смотрел на нее. Смотрел на саму Майю, не на то, что она делает, как обычно влюбленные парни следят за каждым твоим жестом.
– Проверю бумажник, – сказала Майя.
Джордан, сменивший костюм на джинсы и кожанку, нахмурился:
– Странно, что Саймон его оставил. Можно взглянуть? – Он протянул руку.
Майя так резко подалась назад, что выронила бумажник.
– Я не хотел… – Джордан медленно отвел руку. – Прости.
Майя глубоко вздохнула:
– Послушай, Саймон все рассказал. О том, что ты не собирался меня обращать и что ты сам ничего не понимал. Я и сама помню, как все начиналось. Было так страшно.
Джордан медленно и аккуратно положил руки на стойку. Забавно следить за тем, как здоровяк вроде него пытается казаться маленьким и безобидным.
– Мне следовало остаться с тобой.
– Стражи не позволили бы. И давай признаем: ты не понимал, каково это – жить по-волчьи. Мы с тобой слепо ходили бы по кругу. Может, даже лучше, что ты не остался. Я бежала из дому и нашла помощь.
– Сначала я хотел, чтобы в стражи приняли и тебя, – прошептал Джордан. – Мы воссоединились бы. Потом я понял: эгоистично желать тебе заразиться ликантропией. Шансы были пятьдесят на пятьдесят, и я понадеялся, что ты – из везунчиков.
– Нет, не из них, – обыденным тоном ответила Майя. – Все эти годы я представляла тебя чудовищем, которое знает, на что идет, зачем кусает меня. Думала, ты отомстил мне за поцелуй с другим парнем. Я ненавидела тебя. Так легче, легче, когда есть, кого винить.
– Я и правда виноват. Виноват перед тобой.
Стараясь не смотреть на Джордана, Майя провела пальцами по крышке стойки:
– Виноват, но… в другом. Уже в другом.
Джордан свирепо дернул себя за волосы:
– Не проходит и дня, чтобы я не вспоминал о содеянном. Я покусал тебя, обратив в волка, сделав тем, кто ты есть. Поднял на тебя руку. На единственного человека, которого любил больше всего на свете.
Глаза у Майи заблестели от слез.
– Не говори так. Не поможет, не надейся.
Громко кашлянув, Изабель вошла в гостиную:
– Ну, отыскали что-нибудь?
Часто-часто заморгав, Майя отвернулась. Джордан, опустив руки, ответил:
– Ничего особенного. Вот, хотели проверить бумажник. – Джордан подобрал выроненное Майей портмоне. – Взгляни. – Бросил его Изабель.
Перехватив бумажник на лету, Изабель открыла его: школьный пропуск, удостоверение личности, заткнутый в кармашек для кредиток медиатор, десятидолларовая банкнота, талон на игральные кости и – что это? – визитка, небрежно спрятанная позади совместной фотографии Саймона и Клэри. (Такие делают в дешевых фотоматах.) Оба, и Клэри, и Саймон, на снимке улыбаются.
Вынув визитку, Изабель присмотрелась к ней: витиеватое абстрактное изображение гитары на фоне облаков, и внизу имя: «Сатрина Кендалл. Продвижение молодых групп». Дальше – телефон и адрес. Изабель нахмурилась. Сатрина, знакомое имя…
Изабель протянула визитку Джордану и Майе. (Оборотни старательно избегали взглядов друг друга.)
– Что скажете?
Не давая им ответить, в квартиру вошел Алек. Он хмурился:
– Нашли что-нибудь? Я полчаса проторчал снаружи, и ничего опасного. Разве что студент, блюющий на ступеньках крыльца.
– Взгляни. – Изабель протянула ему карточку. – Ничего подозрительного не замечаешь?
– Кроме того, что ни один продюсер не заинтересуется паршивой группой Льюиса? – сострил Алек, держа визитку двумя пальцами. – Сатрина? – прочел он, и между бровей у него залегли морщинки.
– Это имя тебе о чем-нибудь говорит? – спросила Майя. Голос у нее окреп, хотя с глаз еще не сошла краснота.
– Сатрина – одно из семнадцати имен Лилит, праматери демонов. Из-за нее магов называют детьми Лилит. Она породила демонов, а те в свою очередь – расу волшебников.
– Ты держишь в памяти все семнадцать имен? – с сомнением спросил Джордан.
Холодно глянув на него, Алек ответил:
– Напомни, как тебя зовут?
– Алек, заткнись! – велела Изабель тоном, который позволяла себе только с братом. – Не у всех мозги удерживают скучные факты. Ты ведь и сам не вспомнишь остальные пятнадцать имен Лилит?
С выражением превосходства на лице Алек принялся перечислять:
– Сатрина, Лилит, Ита, Кали, Батна, Талто…
– Талто! – завопила Изабель. – Есть! Между ними связь!
Она быстро поведала о том, как Клэри нашла церковь Талто, и о мертвом ребенке-полудемоне в больнице «Бет-Израиль».
– Что ж ты сразу не сказала? – пожаловался Алек. – Талто – одно из имен Лилит. Ее всегда связывают с детьми. Лилит, первая жена Адама, покинула Эдем, потому что не хотела подчиняться ни мужу, ни Богу. Господь проклял ее за это: все ее дети рождаются мертвыми. По легенде, Лилит постоянно пыталась зачать и всякий раз терпела неудачу. Поклявшись отомстить Богу, она ослабляла и губила смертных чад. Можно сказать, она богиня демонов и мертвых младенцев.
– Как же она родила демонов? – спросила Майя.
– Лилит окропила собственной кровью землю Едома. Кровь была пропитана ненавистью к Богу и человечеству, и потому из ее капель рождались демоны. – Видя пристальные взгляды ребят, Алек пожал плечами. – Легенда, не более.
– Ни одна легенда не лжет, – напомнила Изабель. С самого детства она придерживалась такого принципа: всякая религия, всякая легенда или миф имеет смысл. – Сам знаешь, Алек.
– Знаю. Знаю и еще кое-что, – отдал он сестре визитку. – Телефон и адрес на карточке – фуфло. Совершенно точно не настоящие.
– Может, и так. – Изабель спрятала визитку в карман. – Но других зацепок нет.
* * *
Саймону оставалось пялиться на стеклянный гроб, на мертвое – определенно не живое – тело. Впрочем, будь Себастьян на все сто мертвый, то спустя два месяца после гибели выглядел бы иначе, куда хуже. Кожа у него была мраморно-белой, вместо одной из кистей рук – забинтованный обрубок. Никаких знаков, отметин. Себастьян словно спал: глаза закрыты, руки свободно лежат по бокам. Настораживало только то, что грудь его вздымалась и опускалась.
– Но, – заговорил Саймон, сам понимая, насколько глупую фразу произносит, – он мертв. Джейс его убил.
Лилит опустила бледную руку на крышку гроба:
– Джонатан. – Саймон вспомнил: так на самом деле зовут Лжесебастьяна. Это имя Лилит произнесла с какой-то необычайной мягкостью, словно пела ребенку колыбельную. – Правда, он прекрасен?
– Э-э… – протянул Саймон, с отвращением глядя на чудовище в гробу. На монстра, убившего девятилетнего Макса и Ходжа. Чуть не погубившего всех. – Не в моем вкусе.
– Таких, как Джонатан, больше нет. Он единственный из Охотников наполовину высший демон. Наша суть делает его очень могущественным.
– Он мертв, – повторил Саймон. Казалось, важно настаивать на этом факте (признавать который Лилит, похоже, отказывалась).
Глядя на Себастьяна, демоница нахмурилась:
– Ты прав. Джейс Лайтвуд ударил его в спину, пронзив сердце.
– Откуда вы…
– Я была в Идрисе. Стоило Валентину распахнуть врата в мир демонов, и я пришла. Не сражаться в глупой войне, просто из любопытства. Валентин потерял голову, стал чересчур спесив… – Лилит пожала плечами. – За что и поплатился. Небо сокрушило его. Я видела, как он принес жертву, как Ангел восстал и обратился против Валентина. Видела, что Разиил вернул. Я старейшая из демонов и знаю Старые законы. Жизнь за жизнь. Я помчалась за Джонатаном, однако человеческое в нем погибло моментально: сердце не билось, легкие не качали воздух. Одних Старых законов недостаточно. Я пыталась вернуть Джонатана, но он ушел безвозвратно. Получилось лишь сохранить его тело до сего дня.
Интересно, что будет, если Саймон побежит? Бросится с крыши? Никто их живущих не может навредить ему: Печать не позволит. Однако вряд ли она защитит от земного притяжения. Если каждая косточка в теле сломается… исцелится ли он? Сглотнув, Саймон заметил, что Лилит насмешливо на него смотрит.
– Разве не хочешь узнать, ради какого дня я сохранила Джонатана? – И, предупреждая догадки Саймона, демоница облокотилась на крышку гроба. – Полагаю, тебе известна легенда о появлении нефилимов? Когда Ангел Разиил смешал свою кровь с кровью людей и дал ее испить одному человеку, который после и сделался первым нефилимом?
– Слышал.
– Разиил создал новую расу. Джонатан знаменует собой сотворение еще одной расы. Как Джонатан Нефилим возглавил род Охотников, так Джонатан возглавит мой новый род.
– Вы создаете новую расу?.. – Саймон вскинул руки. – Знаете, если вам угодно сотворить новых существ при помощи трупа, валяйте. Мое участие не требуется.
– Джонатан мертв. Его надо вернуть. – Голос Лилит звучал холодно, бесстрастно. – Есть лишь один вид нежити, чья кровь дарует возможность, скажем так, воскрешать.
– Вампиры. Хотите, чтобы я обратил Себастьяна в вампира?
– Его зовут Джонатан! Да, в некотором смысле, ты прав. Укуси Джонатана, выпей его крови и дай взамен свою…
– Увольте.
– Уверен?
– Мир без Себастьяна, – Саймон намеренно употребил это имя, – гораздо лучше мира, в котором Себастьян жив. – В груди волной вздымался гнев. – Даже при моем согласии вернуть его не получится. Он мертв. Совсем-совсем мертвых вампиры не возвращают. Могли бы знать, если вы такая мудрая. Отошедшую душу в тело не поместить. К счастью.
Лилит перевела взгляд на Саймона:
– Ты, смотрю, ничего не знаешь. Клэри не рассказывала?
– Чего? – теряя терпение, спросил Саймон.
Лилит хихикнула:
– Око за око, зуб за зуб, жизнь за жизнь. Дабы предотвратить хаос, нужен порядок. Если Свет получает жизнь, то и Тьма берет свое.
– Я, – нарочито медленно произнес Саймон, – понятия не имею, о чем вы. И мне плевать. Вы, злодеи, достали со своими программами евгеники. Хватит, ухожу. Угрозы, попытки расправы только приветствуются. Посмотрим, что будет.
Взглянув на вампира, Лилит вновь хихикнула:
– Восстал Каин… Ты очень похож на того, чью Печать носишь. Те же упрямство и безрассудство.
– Каин пошел против… – Саймон не договорил, не смог произнести: «…Против Бога». – Против меня – только вы.
Он развернулся, готовый покинуть крышу.
– На твоем месте я бы не поворачивалась ко мне спиной. – Почуяв неладное, Саймон обернулся. – Думаешь, тебя нельзя уязвить? – усмехнулась Лилит. – Руки я на тебя и правда поднять не могу. Не дура, видела карающий небесный огонь… и гореть в нем желания не испытываю… Я не Валентин, не стремлюсь торговаться с тем, чего не понимаю. Я демон, и очень старый демон. Знаю человечество как облупленное и вижу его слабости: гордыня, жажда власти, зов плоти, жадность и стяжательство, любовь…
– Любовь – не слабость.
– Серьезно? – спросила демоница, глядя Саймону за спину холодным и острым, как сосулька, взглядом.
Вампир обернулся – не желая того, но понимая, что должен.
На выложенной плитняком тропинке стоял Джейс: черный костюм, белая сорочка. Перед ним – Клэри, в том же милом золотистом платье; длинные рыжие волосы выбились из узла и теперь ниспадали на плечи. Замерев, Клэри не смела разорвать объятий Джейса. С виду романтичная картина, и все бы хорошо, если бы Джейс не упирал Клэри в горло длинный нож с костяной рукояткой.
Ошеломленный, сбитый с толку, Саймон вытаращился на Джейса – на лице ни единой эмоции, взгляд совершенно пустой.
Чуть склонив голову, Джейс произнес:
– Я привел ее, госпожа Лилит. Как вы и просили.
