15
Beati bellicosi
Интерьер «Айронворкс» оживляли нити разноцветных гирлянд. Гости разделились на тех, кто, утомившись, присел за стол, и тех, кто еще стоял на ногах, цедя из бокалов бледноватый пузырящийся напиток. В толпе сновали официанты – тоже, кстати, из стаи, – предлагая выпить. Саймон от угощения отказался. После злопамятной вечеринки у Магнуса он больше не рисковал пить то, что не приготовил сам. К тому же неизвестно, что еще, помимо крови, желудок примет.
У одной из кирпичных колонн Майя весело щебетала с двумя оборотнями. На ней было узкое платье из оранжевой блестящей материи, выгодно оттеняющее смуглую кожу; лицо обрамлял беспорядочный нимб буро-золотистых кудряшек. Заметив Саймона и Джордана, девушка демонстративно отвернулась. Треугольный вырез платья открывал практически всю спину, захватывая татуировку в виде бабочки на пояснице.
– Раньше ее не было, – заметил Джордан. – Татушки.
Он буквально ел глазами свою бывшую, рискуя получить по мордасам от Изабель. Опасаясь расправы, Саймон похлопал Джордана по спине:
– Идем, поищем наши места.
Следившая за ними из-за плеча Изабель по-кошачьи улыбнулась:
– Умница.
Протолкавшись к столу, Саймон с Джорданом заметили, что его наполовину заняли: Клэри сидела одна, глядя на бокал для шампанского, наполненный, скорее всего, имбирной шипучкой. Рядом с ней разместились Магнус и Алек, в тех же костюмах, в которых вернулись из Вены. Магнус поигрывал бахромчатым кончиком шарфа, тогда как Алек, уперев в пустоту яростный взгляд, держал руки скрещенными на груди.
При виде Саймона и Джордана Клэри, явно обрадованная, аж подскочила на месте. В скромном платье из золотистого шелка и сандалиях с застежкой она выбежала поприветствовать Саймона. Без каблуков, заметил он, Клэри казалась такой миниатюрной. Кольцо Моргенштернов поблескивало у нее на шее. Привстав на носочки, Клэри обняла Саймона и пробормотала:
– У Алека с Магнусом, похоже, война.
– Я заметил, – пробормотал в ответ Саймон. – Где же твой кавалер?
Тут Клэри разомкнула объятия:
– Его заперли в Институте. – Она повернулась к Джордану: – Привет, Кайл.
Страж неловко улыбнулся и поправил ее:
– Если честно, я Джордан.
– Слышала. – Клэри указала в сторону стола: – Присядем? Скоро начнут пить за молодых, ну и, надеюсь, подавать блюда.
Когда все расселись, повисла неловкая тишина.
– Значит, – сказал Магнус, проводя длинным бледным пальцем по ободку бокала, – Джордан? До меня дошел слух, будто ты из Волчьих стражей. У тебя на шее их медальон. Что на нем выгравировано?
Джордан кивнул. На его щеках расцвел румянец, глаза блестели. Внимание оборотень лишь частично сосредоточил на беседе, потому что взглядом следил за Майей. Бессознательно теребя кромку скатерти, он ответил:
– Beati bellicosi, блаженны воины.
– Славная организация, – одобрительно произнес Магнус. – Я знавал ее основателя, познакомились еще в тысяча восемьсотом году. Вузли Скотт, из старинной и уважаемой семьи оборотней.
Рыкнув, Алек спросил:
– С ним ты тоже переспал?
– Александр! – Кошачьи глаза Магнуса округлились.
– Я совсем не знаю о твоем прошлом. Да и ты не спешишь рассказывать: оно, мол, не имеет значения.
Сохраняя бесстрастное выражение лица, Магнус, впрочем, не без гнева ответил:
– То есть всякий раз, услыхав об очередном моем знакомом, ты станешь спрашивать, не спал ли я с ним?
Упрямая мина Алека не обманула Саймона: в синих глазах читалась боль. Жаль парня.
– Не исключено.
– Я как-то видел Наполеона, – сообщил Магнус, – и у нас с ним ничего не было. Для француза он оказался изрядным ханжой.
– Ты видел Наполеона? – довольно удивленно для человека, не следящего за разговором, спросил Джордан. – Значит, о вас, магах, говорят правду?
Одарив его очень неприятным взглядом, Алек в свою очередь спросил:
– Какую еще правду?
– Александр, – холодно одернул его Магнус. Клэри через стол посмотрела на Саймона широко раскрытыми глазами, как бы говоря: «Ой-ей!» – Будешь грубить всякому, с кем я разговариваю?
Сделав широкий жест рукой, Алек ответил:
– Почему нет? Обломаю тебе малину. Вдруг ты хотел пофлиртовать с мальчиком-оборотнем? Он симпатичный, если в твоем вкусе лохматые, широкоплечие парни с точеным профилем.
– Перестань, – мягко перебил его Джордан.
Магнус уронил голову на руки:
– Кстати, симпатичных девушек здесь тоже полно. Твои пристрастия ведь и на них распространяются? Тебе хоть что-нибудь или кто-нибудь не нравится?
– Русалки, – сквозь пальцы ответил Магнус. – От них тиной пахнет.
– Не смешно, – разозлился Алек и, выскочив из-за стола, отправился к толпе гостей.
– И почему прошлому придают такое значение? – проворчал Магнус, не отнимая от лица ладоней.
Как ни странно, ответил Джордан:
– Прошлое многое значит. Так говорят всем новобранцам в Волчьей страже. Ошибки прошлого нельзя забывать, иначе ничему не научишься.
Магнус сверкнул на него золотисто-зелеными глазами сквозь пальцы и иглы торчащих волос:
– Тебе сколько лет? Шестнадцать?
– Восемнадцать, – слегка испуганно ответил Джордан.
«Алеку столько же», – подумал Саймон и подавил улыбку. Ссора Магнуса и Алека забавной не казалась. Занятно было видеть мину Джордана. И смех и грех: Джордан вдвое крупнее стройняшки Магнуса, но боится его. Саймон хотел обменяться молчаливой усмешкой с Клэри, однако та смотрела совершенно в ином направлении. Бледная как полотно, она выронила салфетку и, пробормотав «Прошу простить», буквально вылетела из-за стола.
Вскинув руки, Магнус произнес:
– Никак массовая миграция началась?
Грациозно поднявшись, он закинул шарф за плечо и отправился искать Алека.
Джордан снова пялился на Майю: та весело болтала с Люком и Джослин, то и дело откидывая назад кудрявые волосы.
– Даже не думай, – сказал Саймон и, встав, ткнул в Джордана пальцем. – Сиди тут.
– Чем заняться прикажешь?
– Чем в таких ситуациях занимаются Волчьи стражи? Медитируй, созерцай свою джедайскую силу. На выбор. Отлучусь на пару минут, и лучше тебе дождаться моего возвращения.
Негодующе скрестив руки на груди, Джордан откинулся на спинку стула. Забыв про него, Саймон побежал вслед за Клэри – мелькающим в толпе пятнышком золотого и рыжего.
Догнал ее Саймон у одной из увешанных гирляндами колонн. Похлопал Клэри по плечу, и та испуганно обернулась: глаза распахнуты, рука поднята в угрожающем жесте.
– Ну напугал! – воскликнула девушка, расслабившись.
– Вижу. В чем дело-то? Чего так напряглась?
– Я… – Опустив руку, Клэри пожала плечами. Попыталась придать лицу беззаботное выражение, однако бьющаяся жилка на шее выдавала тревогу. – Показалось, что Джейса увидела.
– Я так и подумал. Только…
– Что «только»?
– Уж больно сильно ты напугана.
Саймон сам не понял, почему выдал именно эту фразу. Что он надеялся услышать в ответ? Клэри прикусила губу. Нервничает. И отстраненный взгляд Саймон тоже узнал моментально: ему всегда нравилось, как легко Клэри умеет уйти в иллюзорный мир грез и фантазий, отгораживаясь от мира реального, где нет проклятий и сказочных принцев, предназначения и колдовства. Когда-то и Саймону подобное удавалось: он мог уйти в воображаемый мир, такой волнующий своей безопасностью, нереальностью. Теперь, когда реальность и вымысел столкнулись, Клэри, наверное, тоскует по прошлому, по нормальной жизни. Нормальность – это нечто вроде зрения и тишины. Ее не замечаешь, пока она есть.
– Джейсу очень нелегко, – понизив голос, призналась Клэри. – Я за него боюсь.
– Знаю. Не из праздного любопытства спрашиваю: он выяснил, что не так? Ему помогли?
– Джейс… здоров. Борется с памятью о Валентине. Ну, ты понимаешь… – Конечно же Саймон все понимал. Как и то, что Клэри лжет. Клэри, которая почти ничего от Саймона не скрывает. Под его тяжелым взглядом она продолжила: – Джейсу снятся кошмары. Боимся, что на его разум влияет демон…
– Демон?! – Про кошмары Джейс признавался, а вот про демонов умолчал.
– Выходит, есть такая порода демонов, что действуют на тебя во сне, – извиняющимся тоном проговорила Клэри. – Уверена, дело пустяковое. Кошмары всем снятся. – Она накрыла руку Саймона своей. – Сбегаю, проведаю Джейса. Скоро вернусь.
Взгляд Клэри скользнул мимо Саймона в сторону террасы. Вампир кивнул, давая Клэри пройти и глядя, как она исчезает в толпе. Такая маленькая – почти как тогда, когда Саймон в первом классе проводил ее домой. Клэри, очень уверенная, поднималась по ступеням крыльца, и коробочка для школьного завтрака била ее по коленкам. Остывшее сердце вампира сжалось от боли. Нет ничего горше, чем невозможность защитить любимых.
– Тебе плохо? – спросил знакомый хрипловатый голос. – Переживаешь, какая ты сволочь? – За спиной, прислонившись к колонне, стояла Майя. Она обмотала вокруг шеи гирлянду с белыми огоньками; лицо волчицы раскраснелось от шампанского и тепла. – Или какой ты паршивый вампир? Хотя так выходит, что ты просто не умеешь быть вампиром.
– Я и не умею. Кавалером быть тоже не получалось.
Майя криво усмехнулась:
– Бэт советует смягчить гнев. Говорит, что, когда дело доходит до девушек, парни по-страшному тупят. Особенно ботаны, у которых прежде не особенно ладилось с женщинами.
– Он прямо душу мою читает.
Майя покачала головой:
– На тебя вообще трудно злиться. Но я над собой работаю.
Сказав так, она отвернулась.
– Майя, – позвал Саймон. Голова болела, кружилась. Если с Майей не поговорить сейчас, то уже никогда не получится. – Пожалуйста, не уходи.
Развернувшись, Майя вопросительно вздернула брови.
– Прости, – сказал Саймон. – Мне очень жаль. Знаю, говорил уже… Мне, честно, очень жаль.
Майя совершенно невыразительно пожала плечами.
Борясь с головной болью, Саймон сглотнул.
– Наверное, Бэт прав, – согласился он. – Только не до конца. Я хотел быть с тобой, потому что ты позволяла мне чувствовать себя нормальным. Каким я был прежде. Наверное, я эгоист?..
– Я оборотень, Саймон. Не совсем нормальная.
– Ты… ты… – Саймон не находил что сказать. – Ты настоящая, искренняя. Таких людей не часто встретишь. Ты приходила ко мне играть в «Halo», мы болтали с тобой про комиксы, концерты, ходили на дискотеки. Жили нормальной жизнью. И ты обращалась со мной как с нормальным. Ни разу не назвала светолюбом или вампиром. Я для тебя просто Саймон.
– Так поступают друзья, – ответила Майя, прислоняясь к колонне. В ее глазах мерцал приглушенный блеск. – Не девушки.
Саймон молча смотрел на нее. Боль в голове пульсировала в такт биению сердца.
– Потом ты привел Джордана… о чем ты думал?
– Так нечестно, – возразил Саймон. – Я не знал, что он твой бывший…
– Да, Изабель рассказала. Все равно хочется тебя взгреть.
– Правда? – Саймон глянул в сторону Джордана: страж сидел за круглым столиком, будто юноша, которого продинамили со свиданием. Внезапно вампир ощутил жуткую усталость. Он замучился переживать за всех и вся, чувствовать вину за проступки, прошлые и будущие. – Джордан нарочно взял мое дело. Он подбирался к тебе. Ты бы знала, как он переживает. Как произносит твое имя. Черт, едва он узнал, что я изменяю тебе, он на меня накинулся…
– Ты мне не изменял. У нас с тобой было несерьезно. Измена – дело особое…
Не договорив, Майя покраснела, и Саймон улыбнулся:
– Я рад, что ты его так ненавидишь. Если что, будешь за меня против Джордана.
– Прошло много времени, – напомнила Майя. – Джордан даже не пытался связаться со мной. Ни разу.
– Еще как пытался. Ты знаешь, что он укусил тебя в свое первое полнолуние?
Серьезно глядя на Саймона, Майя покачала головой:
– Нет, я думала, он знает…
– О своей волчьей натуре? Ошибаешься. Джордан видел, как теряет контроль над собой, но ему и в голову не пришло, что он превращается в волка. Утром после той ночи он отправился искать тебя, и его перехватил страж. Джордана не подпускали к тебе. Запрет, конечно, не мешал его поискам. Думаю, и дня не проходило, чтобы он не вспоминал…
– Зачем ты защищаешь его? – прошептала Майя.
– Ты должна знать правду. Я облажался, за мной должок. Джордан не думал тебя бросать. Он взял мое дело только потому, что в моем досье значилось твое имя.
Раскрыв рот, Майя покачала головой. Ожерелье из огоньков у нее на шее замерцало, будто нить из звезд.
– И что мне с этим делать, Саймон? Что делать?
– Не знаю. – Саймону будто заколачивали гвозди в череп. – За советом по поводу отношений ко мне лучше не обращаться. – Прижав ладонь ко лбу, он добавил: – Пойду-ка подышу воздухом. Джордан вон за тем столиком, если надумаешь поговорить.
Махнув рукой в нужном направлении, Саймон развернулся и пошел прочь – прочь от вопросительного взгляда Майи, от взглядов всех собравшихся, от смеха и громких голосов. Шатаясь, вампир направился к дверям.
* * *
Распахнув двери террасы, Клэри подставила лицо волне холодного воздуха. Вздрогнув, она пожалела, что не прихватила куртку. Однако не возвращаться же к столику.
На широкой, вымощенной плитняком и окруженной металлическими перилами террасе горели факелы-тики в оловянных держателях. Их пламя ничуть не грело, наверное, поэтому на террасу никто, кроме Джейса, выходить и не думал. Стоя у перил, он смотрел на реку.
Клэри с трудом поборола желание броситься к нему. В черном костюме и белой сорочке, чуть отвернувшись в сторону, Джейс выглядел старше и каким-то чужим. Ветер трепал его светлые волосы, открывая отметины от клыков Саймона. Джейс разрешил укусить себя – ради спасения Клэри.
– Джейс, – позвала она.
Он улыбнулся, оборачиваясь. Улыбка растопила лед внутри, и девушка подбежала, кинулась Джейсу на шею. Он приподнял ее над полом и надолго зарылся лицом в ее волосы.
– Ты здоров, – сказала она, когда Джейс наконец опустил ее. Яростно смахнув слезы, Клэри поправилась: – В смысле, Братья молчания не отпустили бы тебя, не избавив от демона. Хотя постой, они говорили, что обряд займет много времени. Несколько дней, разве нет?
– Ошиблись. – Обхватив ее лицо ладонями, Джейс улыбнулся. У него за спиной мост Киунсборо изгибался над рекой светящейся аркой. – Сама знаешь: Братья молчания любят раздуть из мухи слона. Обряд очень простой. – Джейс ухмыльнулся. – Он предназначен для младенцев, и я чувствовал себя по-дурацки. Спасла мысль, что чем скорее пройду через ритуал, тем скорее увижу тебя в сексуальном вечернем платье. – Он окинул ее взглядом с головы до пят. – Позволь заметить, я не разочарован. Выглядишь шикарно.
– Да и ты недурен. – Клэри тихонько хихикнула сквозь слезы. – Не знала, что у тебя есть костюм.
– Прикупил по случаю. – Джейс провел большими пальцами по ее мокрым от слез щекам. – Клэри…
– Зачем ты вывел меня сюда? Холодно. Может, вернемся ко всем?
Джейс покачал головой:
– Надо поговорить, с глазу на глаз.
– Тогда быстрее, – полушепотом поторопила Клэри. Нестерпимо желая объятий, она положила его руки себе на талию. – Что-то не так? Ты поправишься? Прошу, не скрывай ничего. Сам знаешь, я готова принять сколь угодно дурную весть. – Из-за нервов слова выстрелили пулеметной очередью. Сердце, казалось, бьется со скоростью тысяча ударов в минуту. – Лишь бы ты поправился, – как можно спокойнее добавила Клэри.
Взгляд Джейса помрачнел.
– Я постоянно роюсь в отцовской шкатулке и ничего не чувствую. Письма, фотографии… люди на них для меня ничего не значат, они какие-то нереальные. Валентин, вот он кажется настоящим.
От неожиданности Клэри часто-часто заморгала.
– Должно пройти время, ты не забыл?..
Джейс ее как будто не слышал.
– Ты бы любила меня, окажись я Моргенштерном? Ты любила бы Себастьяна?
Стиснув его пальцы, Клэри ответила:
– Ты все равно отличался бы от Валентина.
– А если бы он сотворил со мной то же, что и с Себастьяном?
Зачем он спрашивает? Да еще с таким жаром?
– Ты не был бы собой.
Джейс затаил дыхание, словно ответ его ранил. Почему? Она говорит правду. Джейс совсем не похож на Себастьяна. Он… неповторимый!
– Сам не знаю, кто я, – сказал Джейс. – В зеркале вижу Стивена Эрондейла, веду себя, как Лайтвуд, а говорю, как отец, Валентин. Поэтому стараюсь не обмануть твоих ожиданий, быть таким, каким ты меня видишь. Ты веришь в светлый образ, и эта вера придает мне сил.
– Ты и есть тот светлый образ. Всегда им был. – Клэри показалось, будто говорит она с пустым местом. Джейс не слышал ее, да и не услышал бы, даже признайся она ему в любви миллион раз. – Понимаю твои чувства, неопределенность. Но я знаю, кто ты. Придет день, и ты сам это узнаешь. Хватит беспокоиться обо мне, я никогда тебя не оставлю.
– Погоди. – Джейс посмотрел ей в глаза. – Дай руку.
Удивленная Клэри протянула ему руку. Вспомнила, как Джейс первый раз просил о том же: тогда он искал руну – и не нашел. Теперь на тыльной стороне предплечья у Клэри чернела первая постоянная Метка, бдящее око. Джейс оголил нежную кожу, и Клэри вздрогнула – ветер с реки пронизывал до костей.
– Джейс, что ты задумал?
– Помнишь рассказ о свадьбах нефилимов? Мы не обмениваемся кольцами, мы помечаем друг друга Знаками любви и верности. – Джейс посмотрел на Клэри широко раскрытыми, доверчивыми глазами. – Я отмечу тебя, Клэри, и руна свяжет нас навсегда. Знак небольшой, но постоянный. Хочешь?
Клэри не спешила соглашаться или отказывать. Постоянный знак? В столь юном возрасте? Мать придет в ярость. Ну, раз никакие слова убедить Джейса не могут, так, может, руна верности его удовлетворит? Молча Клэри протянула Джейсу свое стило; принимая пишущий стержень, он нежно коснулся пальцами ее ладони. Холод крепчал, Клэри дрожала заметнее, все тело мерзло, за исключением руки, за которую удерживал ее Джейс. Он бережно провел стило по коже и, не встретив сопротивления, нажал сильнее. Жар, исходящий от кончика стержня, замерзшая Клэри приняла почти с благодарностью. Она терпеливо следила, как Джейс выводит узор из прямых линий и острых углов.
Чутье забило тревогу: линии знака говорили отнюдь не о любви. Руна несла в себе нечто темное, подавляющее и порабощающее. В ней читались утрата и мрак. Неужто Джейс рисует не ту руну? Да нет, не мог он напутать… И все же странное онемение поползло к плечу, по нервам пробежал тревожный импульс. Голова закружилась, земля поплыла под ногами…
– Джейс, – высоким, испуганным голосом позвала Клэри. – Джейс, ты не ошибся?..
Он выпустил ее руку. Держа стило с уверенной небрежностью – как и оружие, – Джейс произнес:
– Прости, Клэри. Я и правда хочу привязать себя к тебе. Лгать о таком я не посмел бы.
Она открыла было рот, желая спросить, о чем он, – и тут ее заволокла тьма. Уже в падении Клэри ощутила, как Джейс ее ловит.
* * *
Проболтавшись, казалось, целую вечность среди гостей на ужасно скучной вечеринке, Магнус наконец отыскал Алека. Юноша сидел за столиком в углу, позади букета из искусственных белых роз, в компании забытых полупустых бокалов. Сам Алек выглядел точно таким же, забытым, потерянным. Положив подбородок на руки, он пялился в пустоту и не поднял взгляда, даже когда Магнус изящно присел рядом на поставленный задом наперед стул.
– Хочешь, вернемся в Вену? – спросил маг.
Алек, продолжая смотреть перед собой, не ответил.
– Или едем в другое место? Куда хочешь? В Таиланд? Южную Каролину? Бразилию? Перу? Ой нет, в Перу мне путь заказан, совсем забыл. Долгая история, но можем вместе над ней посмеяться.
Судя по выражению на лице Алека, смеяться он настроен не был. Юноша демонстративно отвернулся в сторону струнного квартета, притворяясь, будто зачарован музыкой.
Обделенный вниманием, Магнус для развлечения принялся менять цвета напитков: шампанское в одном бокале стало синим, в другом – розовым. Магнус почти закончил перекрашивать третий бокал, и тут Алек шлепнул его по руке:
– Прекрати. Люди смотрят.
Магнус посмотрел на руки: с кончиков пальцев срывались голубые искорки. Да, заметно. Сжав пальцы, он заметил:
– Надо же спасаться от тоски смертной. Ты вот со мной не разговариваешь.
– Правильно. В смысле, не разговариваю.
– О-о… Я предлагал вернуться в Вену или рвануть на Таиланд, на Луну, а ты не соизволил удостоить меня хоть каким-нибудь ответом.
– Я сам не знаю, чего хочу.
Понурив голову, Алек играл с чьей-то пластиковой вилкой. Даже сквозь полуопущенные, тонкие, как лист пергамента, и бледные ресницы виднелись его глаза, светло-синие. Магнусу всегда нравились люди, больше всех других живых созданий. Он часто задавался вопросом: почему? Их век короток, как предупреждала Камилла. Однако смертность делает людей людьми, заставляя гореть, светить ярко, хоть и недолго. Как говорил поэт, смерть – мать красоты. Интересно, Ангел не думал подарить своим слугам, нефилимам, бессмертие? Несмотря на мощь, силу, во все века в битвах они гибли и гибнут как обычные люди.
– Снова этот взгляд, – проворчал Алек. – Ты словно видишь то, чего не вижу я. Камиллу вспоминаешь?
– Нет. Что из нашей беседы тебе удалось подслушать?
– Почти все. – Алек ткнул вилкой в скатерть. – Я стоял под дверью, и мне хватило…
– Сомневаюсь, что ты нас понял. – Магнус взглядом притянул к себе вилку и накрыл ее ладонью. – Хватит изводить себя. Что из сказанного мною Камилле тебя так обеспокоило?
Алек посмотрел на мага:
– Кто такой Уилл?
Магнус выдохнул, издав подобие тихого смешка:
– Уилл! Боже правый! Сколько воды утекло… Он был нефилимом и внешне походил на тебя, это правда, но ты на него не похож. Джейс и то больше напоминает Уилла, характером по крайней мере. И наши с Уиллом отношения даже близко не стоят с тем, что у нас тобой. Я удовлетворил твое любопытство?
– Надеюсь, я не тень твоего мертвого любовника?
– Это слова Камиллы, не мои. Камилла – умелый интриган и опытный манипулятор.
– Но ты не возразил ей.
– Нельзя поддаваться на ее уловки. Прикроешь одну сторону – она нападет с другой. Единственная защита – притвориться, будто тебя ее речи не трогают.
– Она говорила, что милые мальчики – твоя погибель. Отсюда вывод: я лишь один из длинного списка. Ушел или умер один – приходит другой. Я ничто, я… галочка напротив пункта.
– Александр…
– И это, – продолжал Алек, глядя в стол, – особенно несправедливо, ведь ты для меня не просто очередной любовник. Ради тебя я изменил жизнь, вот только ты не меняешься. Все вы, бессмертные, такие. Для вас ничто не важно.
– Говорю же, ты мне важен…
– Белая книга, – сменил тему Алек. – Отчего ты так страстно желал заполучить ее?
Магнус озадаченно посмотрел на него в ответ:
– Сам знаешь, Белая книга – сборник очень мощных заклинаний.
– Который понадобился тебе с конкретной целью, я прав? – Алек судорожно вздохнул. – Можешь не отвечать, по твоему лицу вижу, что прав. Ты искал… заклятие, способное меня обессмертить?
– Алек, – прошептал потрясенный до глубины души Магнус. – Нет. Я… на такое не решусь.
Алек пристально взглянул на него своими синими глазами:
– Почему? Почему за все прожитые годы ты ни разу не пытался обессмертить любимого? Разве не хотелось бы тебе видеть меня рядом вечно?
– Конечно хотелось бы! – Магнус чуть не сорвался на крик. Заставив себя понизить тон, маг добавил: – Пойми, ничего не дается даром. Цена бессмертия…
– Магнус, – подбежала, размахивая телефоном, Изабель, – Магнус, надо поговорить.
– Изабель. – Вообще-то сестра Алека Магнусу нравилась, но время для разговора она выбрала неудачно. – Милая, прекрасная Изабель, уйди, пожалуйста. Момент неподходящий.
Изабель посмотрела на Магнуса, на Алека и снова на Магнуса:
– Не хочешь услышать новость? Камилла сбежала из Святилища. Мама требует немедленно прибыть в Институт и помочь отыскать вампирессу.
– Нет, – ответил Магнус. – Эту новость я слышать не желаю.
– Что я скажу? Плохо. Может, отвечать на вызов ты не обязан, но…
Магнус понял, что Изабель подразумевает под «но»: если маг не откликнется на вызов Конклава, его заподозрят в пособничестве Камилле. Магнусу такого даром не надо, к тому же Мариза придет в ярость и окончательно испортит магу отношения с Алеком. И все же…
– Камилла сбежала? – спросил Алек. – Еще никому не удавалось бежать из Святилища.
– Значит, – сказала Изабель, – она первая.
Алек сполз по спинке стула.
– Ступай, – разрешил он Магнусу. – Просто иди, дело срочное. Поговорить можем после.
– Магнус… – позвала Изабель. В ее голосе смешались оттенок вины и настойчивость.
– Отлично. – Маг поднялся из-за стола и, нагнувшись к Алеку, произнес: – Запомни: ты для меня тоже не просто очередной любовник.
Алек зарделся:
– Даже так?
– Даже так, – ответил Магнус и отправился к выходу следом за Изабель.
* * *
Оказавшись на пустынной улице, Саймон привалился спиной к увитой плющом стене. Взглянув на небо, он увидел лишь темное бархатное полотно – сияние моста оттеняло звезды. Внезапно Саймон разозлился. Сейчас бы глотнуть холодного воздуха, прочистить мозги! Даже в тонкой рубашке вампир не мерз.
Постепенно, день за днем, теряя память о качествах человеческой жизни, Саймон забыл, каково это, мерзнуть, дрожать.
– Саймон?
Он будто врос в землю. Голос – тонкий, знакомый – ниточкой протянулся в холодном воздухе ночи. «Улыбочку», – последнее, что сказала… Нет, не может быть. Она умерла!
– Не отворачивайся, Саймон. – Ее голос звучал столь же тихо, как и при жизни. – Я рядом.
По спине пополз отвратительный холодок. Открыв глаза, Саймон медленно обернулся.
В кругу света под фонарем стояла Морин: длинное белое платье, прямые волосы отсвечивают желтым под лампой, кое-где на теле остались комья кладбищенской земли, на ногах белые тапочки. Лицо бледное-пребледное, на щеках – румяна, губы, словно маркером, накрашены ярко-розовой помадой.
Колени подогнулись, Саймон сполз на мостовую. Голова готова была разорваться.
Хихикнув по-девчоночьи, Морин вышла из круга света. Приблизилась к Саймону, глядя на него свысока, удовлетворенно и насмешливо:
– Так и думала, что ты удивишься.
– Ты вампир. К-как? Я не крестил тебя. Не давал крови.
Морин покачала головой:
– Да, ты не давал. Правда, вампиром я стала благодаря тебе. Меня похитили прямо из спальни и на целый день посадили в клетку. Думали, я твоя подружка, и сказали, чтобы я не волновалась, ведь ты придешь. Ты не пришел…
– Я их не понял, – надломившимся голосом признался Саймон. – Понял бы – прибежал.
Морин откинула волосы за плечо, до боли напомнив Камиллу.
– Уже неважно, – сказала она тоненьким голоском. – На закате мне дали выбор: умереть или жить вечно – так, вампиром.
– И ты выбрала последнее?
– Не хотела умирать. – Морин вздохнула. – Теперь я навсегда останусь юной и красивой. Буду гулять ночами напролет, и домой возвращаться не надо. Она позаботится обо мне.
– О ком ты? Кто – она? Камилла? Морин, Камилла чокнутая, не слушай ее. – Саймон поднялся на ноги. – Я помогу тебе. Найду убежище, научу быть вампиром…
– О, Саймон. – Морин улыбнулась, обнажив ровный ряд белых зубок. – Ты сам не знаешь, как жить по-вампирски. Ты пил мою кровь против собственной воли, я же помню. Твои глаза вдруг стали черными, как у акулы, и ты укусил меня.
– Прости. Если только позволишь помочь…
– Идем со мной. Этим ты мне поможешь.
– Куда?
Морин оглядела пустую улицу. В полупрозрачном белом платьице она походила на призрака. Ветер прибивал полы одежды к тонкому тельцу, однако Морин совершенно точно не ощущала холода.
– Ты избран, светолюб, теми, кто сделал меня такой. Теперь они знают, что ты отмечен Печатью, и ждут, когда ты придешь сам. Я вестник. – Морин по-птичьи склонила головку набок. – Может, я для тебя ничего и не значу, но в следующий раз на моем месте окажется другой человек. Один из твоих любимых. Твоих друзей не оставят в покое. Либо ты упорствуешь до конца, и их истребят, либо ты сейчас отправишься со мной. Тогда и узнаешь, чего от тебя добиваются.
– А ты знаешь? Знаешь, чего от меня хотят?
Морин покачала головой. В рассеянном свете она выглядела практически прозрачной. Впрочем, и при жизни-то Саймон смотрел сквозь нее.
– Какая разница? – Морин протянула руку.
– Наверное, никакой, – ответил Саймон, беря ее ладонь.
