6. Небьющееся сердце Рафаэля
В камеру вошла женщина – Помраченная; у нее были длинные рыжие волосы и бледная кожа. Возможно, когда-то она была красива, но теперь походила на целлулоидную куклу. Двигаясь как автомат, она с полным безразличием поставила на пол кастрюльку с сероватой жижей для Магнуса и Люка и бутылку с кровью – для Рафаэля.
Ни Магнус, ни Люк не прикоснулись к еде. Магнуса лихорадило, и сама мысль о еде вызывала у него отвращение, а Люк смутно подозревал, что Себастьян мог подсыпать в кашу наркотик или еще какую-нибудь дрянь. Доволен был только Рафаэль; он схватил бутылку и с жадностью ее опорожнил.
– Отлично, Рафаэль, – раздался голос от двери, и пленники увидели Себастьяна Моргенштерна.
«А он и правда удивительно напоминает своего отца, – подумал Магнус. – Те же черные глаза, те же бесцветные волосы и эта фанатичная улыбка… Джейс никогда не был фанатиком, вот почему в свое время Валентин отказался его воспитывать».
– Где Джослин? – сжав кулаки, прорычал Люк, и Магнус подумал, что ему, должно быть, вдвойне неприятно видеть сына Валентина, ведь когда-то Люк и Валентин были парабатаями. – Говори, подонок, где она?
Себастьян засмеялся, и Магнус подумал, что этим он отличается от своего отца, – Валентин, затеяв эту канитель с Кругом, вечно ходил хмурым, а если и издавал звуки, напоминающие смех, то они могли напугать кого угодно. Впрочем, в смехе Себастьяна тоже было мало приятного.
– С ней все в порядке, – сказал Себастьян. – Все прекрасно, то есть я хочу сказать, что она еще жива. Ты ведь это хотел услышать?
– Я хочу ее видеть, – сказал Люк.
Себастьян хмыкнул, делая вид, что размышляет.
– Нет. Не вижу в этом необходимости.
– Она твоя мать. Мог бы быть к ней подобрее.
– Не твое дело, ликантроп, – раздраженно ответил Себастьян. – Ты спишь с моей матерью, но это не значит, что вы семья. А к Клэри ты вообще…
– Скорее ты не имеешь к ним никакого отношения, – взревел Люк, игнорируя предупреждающие взгляды Магнуса.
Себастьян побелел, и его пальцы сомкнулись на рукояти меча.
– Остановись, – тихо произнес Магнус. – Если ты тронешь Люка, Клэри возненавидит тебя. И Джослин тоже.
Себастьян с заметным усилием опустил руку:
– Я просто сказал, что с Джослин все в порядке. Я не причиню ей вреда.
– Да, но ты держишь ее в заложницах, – кивнул Магнус. – Тебе что-то нужно от нее или от Клэри с Джейсом. Я угадал? Я хорошо знаю Клэри и….
– Не так уж и хорошо ты ее знаешь, колдун, – сузил глаза Себастьян. – И заруби себе на носу: я не благотворительная организация и не пощажу тех, с кем она знается. Я еще не сошел с ума.
– Да-а? – хмыкнул Рафаэль.
– Может быть, хватит?..
Магнус сердито загремел цепью, но Себастьян, кажется, не разозлился. Он оценивающе посмотрел на вампира.
– Рафаэль Сантьяго, – задумчиво произнес он. – Вождь нью-йоркского клана… или нет? Нет, это Камилла занимала этот пост, а теперь эта безумная девчонка. И как ты это пережил? Сочувствую и даже скажу больше: ни Камилла, ни несчастная Морин Браун не годились в вожаки. Они то и дело нарушали Соглашение, нападая на людей, а кому это понравится? Мне кажется, нефилимы хуже всего относятся к вампирам. Но и свои тебя явно не жалуют.
Рафаэль сидел на корточках; после еды его щеки немного порозовели, и он выглядел совсем юным.
– Не понимаю, зачем ты мне все это говоришь, – буркнул он.
– Да так просто. А может, и не просто. Хочу прочистить тебе мозги. Ведь я к тебе неплохо отношусь. Я кормлю тебя, не сажаю цепь, как некоторых. – Он метнул насмешливый взгляд в Магнуса. – Ты ведь неглуп, Рафаэль Сантьяго, и ты знаешь, что победа будет за мной. Ты хочешь руководить всеми вампирами Нью-Йорка? Нет проблем – будешь. Можно, кстати, подумать и о том, чтобы объединить под твоей властью всех вампиров Северной Америки. Почему бы и нет, а? Я помогу тебе, но, понятно, небескорыстно. Все, что мне нужно от тебя, – это привлечь на мою сторону Детей ночи. Фейры уже со мной. А ты?
Рафаэль встал. На его руках была кровь, и, посмотрев на нее, он насупился.
– Это кажется разумным, – сказал он. – Я готов тебя поддержать.
Люк закрыл лицо руками, а Магнус лишь вздохнул:
– Рафаэль, ты воистину превзошел мои самые горькие ожидания.
– Ничего страшного, Магнус, – сказал Люк. – Пусть. Мы ничего не теряем.
Рафаэль хмыкнул:
– Как бы не так, теряете! Да я только рад расстаться с вами, идиотами. Скулите дальше по вашим любимым. Вы слабаки и всегда были слабаками!
– Зря я возился с тобой, – ядовито произнес Магнус.
Рафаэль вздрогнул, и Магнус это заметил. Заметил это и Себастьян. Взгляд его черных глаз стал острее. Он вынул из-за пояса кинжал с узким трехгранным лезвием.
– Возьми, – велел он и протянул кинжал вам пиру.
Рафаэль отступил и затряс головой, но потом протянул руку.
– Вампиры редко прибегают к оружию, – сказал он. – Зачем оно нам, если у нас есть клыки…
– Бывают случаи, когда без оружия не обойтись. Я думаю, сейчас как раз такой случай. Давай скрепим наше соглашение кровью. Убей мага.
Кинжал выпал из руки Рафаэля и со звоном ударился о пол. Себастьян наклонился, поднял его и снова вложил в руку вампира:
– Мы не убиваем ножами…
– А ты убьешь. Можно, конечно, разодрать ему горло, но слишком много возни. Сделай, как я велю. Подойди к магу и заколи его. Проткни ему сердце, ведь это так просто.
Рафаэль повернулся к Магнусу. Люк подался вперед, но Магнус предостерегающе поднял руку.
– Не надо, Люк, – прошептал он.
– Рафаэль, если ты сделаешь это, мирные отношения между ликантропами и вампирами закончатся навсегда. – Глаза Люка горели зеленым светом.
Себастьян засмеялся:
– Уж не думаешь ли ты, Люциан Гэрроуэй, что ты когда-нибудь вернешься к обязанностям вожака стаи? Когда я одержу победу в этой войне – а я ее одержу, я буду править вместе с моей сестрой, а тебя посажу в клетку, и Клэри будет бросать тебе объедки, когда ей заблагорассудится.
Рафаэль сделал еще один шаг в сторону Магнуса. Клинок блестел у него в руке.
Люк тоже шагнул, намереваясь преградить ему путь, но Себастьян вытащил меч и встал наизготовку.
Сердце Магнуса глухо стучало в груди, но страшно ему не было. Он уже много раз был на самом краю – столько, что мысль о смерти уже не пугала его. Порой ему казалось, что он хочет умереть. По крайней мере, произойдет нечто такое, с чем за долгие-долгие века ему еще не приходилось сталкиваться.
Острие кинжала коснулось его шеи. Рука Рафаэля дрожала. Магнус почувствовал укол.
– Молодец, – зловеще ухмыльнулся Себастьян. – Перережь ему горло. Пусть кровь зальет пол. Думаю, будет красиво.
Магнус вспомнил Алека, его синие глаза, в которых можно было утонуть. Вспомнил, как уходил от Алека по тоннелю подземки, вспомнил, почему так поступил. Он счел Алека предателем, но… Но ведь против Камиллы так трудно устоять, и в душе он, конечно, давно простил юношу.
Он вспомнил, как Тесса плакала в его объятиях в Париже, и подумал, что никогда не любил так, как она. Тесса, бессмертная Тесса, потеряла Уилла, а он, утешая ее, благодарил судьбу за то, что, возможно, с непростительной легкостью переживал свои потери.
А потом он встретил Алека. И впервые в жизни испугался, что с ним произойдет то же, что и с Тессой. Если бессмертный любит смертного, понял он, это катастрофа. И вот теперь эта катастрофа оборачивается совсем другой гранью. Не Алек, а он, Магнус, уйдет сейчас в мир теней.
Он взглянул на Рафаэля и шепнул так тихо, что вряд ли Себастьян мог его услышать:
– Ты помнишь, чем ты мне обязан?
– Ты спас мне жизнь, – равнодушно ответил Рафаэль. – Но эта жизнь мне не нужна.
– Рафаэль, – возвысил голос Себастьян.
Рафаэль так крепко сжал рукоять кинжала, что косточки пальцев стали совсем белыми.
– У меня нет души, – сказал он, обращаясь к Магнусу, – но ты привел меня к матери, когда я думал, что все кончено… мать была для меня священна.
– Рафаэль Сантьяго… – снова напомнил о себе Себастьян.
– Тогда я был ребенком, но теперь – нет. За эти годы я научился отдавать себе отчет в том, что делаю.
Кинжал упал на пол. Рафаэль обернулся и в упор взглянул на Себастьяна.
– Я не могу, – сказал он. – И я не хочу. К тому же я его должник.
Себастьян замер:
– Ты разочаровывал меня, Рафаэль. – Он вложил меч в ножны, поднял кинжал и взвесил его в руке; по лезвию пробежала холодная искра. – Что ж, это твой выбор. – С этими словами он молниеносно вонзил клинок в тело Рафаэля, туда, где уже давно не билось его сердце.
В морге было холодно. Майя не дрожала, но ей казалось, что ее кожу колют иголками, ощущение было не из приятных.
Катарина стояла у ряда стальных ящиков с трупами, тянувшегося вдоль стены. В неярком желтоватом свете она была совсем синей, да еще этот зеленый брючный костюм медсестры. Она что-то бормотала себе под нос на неизвестном языке, и Майя вдруг поймала себя на постыдной мысли – ей хочется сбежать.
– Где он? – спросил Бэт. В одной руке он держал устрашающего вида охотничий нож, а в другой – большую клетку. Он с лязгом поставил клетку на кафельный пол и окинул взглядом помещение.
Два пустых стола в центре. И вдруг один из них начал потихоньку двигаться.
– Там, – сказала Катарина. – Под столом. – Она шевельнула пальцами, и клетка начала искриться.
Лили нагнулась, заглянула под стол и с криком отшатнулась.
– Ужас, – прошептала она и отошла в самый дальний угол.
– Это демон, – объяснила Катарина, и стол перестал двигаться. – Из тех, что питаются мертвечиной.
Переселив себя, Майя сделала шаг вперед. Но Бэт опередил ее и ударил по столу ногой. Стол с грохотом отъехал в сторону, и их глазам предстало чудовище.
Лили была права: ужас. Размером с большую собаку, шар из сероватых пульсирующих внутренностей, усыпанных гнойниками. Среди этой мешанины светился желтый слезящийся глаз.
– Ну и тварь, – вырвалось у Бэта.
Ох, не надо ему было это говорить! Демон выпустил щупальце и цепко обвил щиколотку оборотня. Раз – и Бэт, потеряв равновесие, упал на пол.
Майя вскрикнула, но в руках Бэта уже сверкнул нож; несколько коротких ударов, и на кафель хлынул гной.
– Ничего себе, – прошептала Лили. Она сжимала в руках телефон – непонятно было, то ли снимает демона, то ли собралась отбиваться, если потребуется.
Бэт встал, но демон и не думал сдаваться. Стрельнув единственным глазом в Лили, он набросился на Майю. Она лягнула его, и он с хлюпаньем откатился.
– Что это? – Бэт взглянул на свой нож: под воздействием гноя металл оплавился, и теперь нож был бесполезен. – Черт, – пробормотал оборотень, – надо было брать оружие.
Майя схватила с ближайшего стола скальпель и запустила в шар. Демон завизжал. Еще через мгновение скальпель полетел назад, как будто его выбросил мощный тостер. Плавясь и шипя, он заскользил по полу.
– Простым оружием с ними не справиться! – Катарина сделала шаг вперед и подняла правую руку; вокруг пальцев заплясало голубоватое пламя. – Только клинки с рунами…
– Да где ж их взять?! – крикнул Бэт, отступая, поскольку демон быстро катился в его сторону.
– Вот именно. Ими владеют только Сумеречные охотники!
Катарина произнесла короткое заклинание, и голубая молния заставила демона завертеться на месте подобно юле. Бэт схватил клетку, открыл дверцу и носком ботинка втолкнул демона внутрь. Майя опустила щеколду, замирая от страха – а вдруг вырвется? Все отошли, и только Лили продолжала целиться в чудовище телефоном.
Клетка оказалась крепкой – или демон ослабел, пораженный магическим огнем? – и Катарина с облегчением вздохнула.
– Спасибо за помощь, – сказала она, – эти данталионы, они живучие.
Раздался щелчок, и сработала вспышка.
– Та к ты все-таки его фотографируешь? – повернулась Майя к Лили.
Девушка пожала плечами:
– А что тут такого? Никогда не лишне напомнить о том, что нам угрожает. Я и видео сделала. Разошлю всем, всей нежити. Пусть знают: чтобы справиться с демонами, нужны Сумеречные охотники, без них не обойтись.
Демон хмыкнул, чего уж точно никто не ожидал.
Бэт с Майей отскочили.
– Завтра ночью ждите нападения. Завтра ночью начнется война, – прочавкал зубастый рот.
– Война? Какая война? – Катарина уперла руки в боки. – А ну, говори, а то я для тебя такие пытки придумаю…
– Себастьян Моргенштерн, – нехотя ответил демон. – Завтра ночью он нападет на Аликанте. Завтрашняя ночь будет последней для Сумеречных.
* * *
Посреди пещеры мирно горел костер, дым тонкими струйками поднимался к своду и терялся в сумраке. Саймону казалось, что он ощущает исходящее от костра тепло, хотя на самом деле он не мог ничего ощущать, потому что был вампиром. Но с ним такое бывало и раньше – он даже иногда чувствовал, как бьется его сердце, которого не было. Он понимал, что, несмотря на огонь, в пещере холодно, потому что Алек, уж на что привычный к лишениям, натянул рукава свитера на самые пальцы, а Изабель лежала, завернувшись в теплое одеяло. Она уже спала и чему-то улыбалась во сне.
Клэри и Джейс ушли проверить тоннели, чтобы убедиться, что в них не проникли демоны. Алек не хотел оставлять Изабель, а Саймон настолько ослаб, что даже двигаться не мог. Вообще-то он никому об этом не сказал, но Клэри, судя по тому, как она посматривала на него, прежде чем уйти, и так догадывалась. Чтобы хоть как-то помочь друзьям, Саймон прислушивался к темноте – руны рунами, но кто знает, что там может таиться во мраке.
Алек не отрываясь смотрел на пламя, чего Саймон, хоть и был светолюбом, делать не мог – так, взглянуть только; ему хватило этого сумасшедшего огня в пустыне – глаза болели до сих пор.
– Спасибо, – вдруг произнес юноша.
Саймон едва не подпрыгнул. Последнее, что он слышал от Алека, был вопрос: «Что ты делаешь?»
– Спасибо? За что?
– Ты спас мою сестру, – ответил Алек и нежно взглянул на Изабель. – Когда мы пришли сюда, я знал, что это опасно. Догадывался, что кто-то из нас может погибнуть… – Его голос дрогнул. – Но мне и в голову не приходило, что Иззи… что я могу потерять Иззи.
В голове у Саймона гудело, Алек никогда еще не разговаривал с ним, как с равным.
– Изабель, она…. она умная и стойкая, – продолжил Алек. – Она лучше меня, и она заслуживает того, чтобы у нее все было в порядке, чтобы она была счастлива. – Он посмотрел на Саймона: – Ведь у тебя есть сестра?
Саймон тяжело вздохнул. Как объяснить Алеку, что его семья… все это осталось где-то очень далеко, в другой жизни.
– Ребекка, – ответил он. – Так ее зовут.
– Если бы ты узнал, что она страдает, что бы ты сделал с тем, кто заставил ее страдать?
– Я? Я бы разобрался с ним. Высказал бы все. Может быть, прижал, чтобы лучше понял. – Говоря это, он подумал о том, что Ребекка страдала из-за него, и помочь тут ничем было нельзя.
Алек молча кивнул и вдруг повернул голову, будто что-то услышал. Саймон удивился. Такое не часто бывает, чтобы кто-то обставил вампира. В конце длинного тоннеля заплясал свет, и вскоре появились Клэри и Джейс.
Даже в ботинках на толстой подошве Клэри едва доходила до плеча парня, но смотрелись они гармонично, Саймон даже позавидовал, впрочем, как всегда. И еще он подумал, что если раньше они казались парой, то теперь они были чем-то бо́льшим. Теперь они были командой.
– Что-нибудь интересное? – спросил Алек, когда Джейс присел.
– Клэри нарисовала защитные руны у входа в пещеру. Теперь никто не сможет увидеть вход.
– И долго они продержатся?
– Ночь точно продержатся. А вообще, не знаю. Руны здесь быстрее теряют силу.
– А у меня появилась новая идея относительно зеркального мира. Мы были уверены, что перед нами Аликанте. Та к вот, я могу предположить, что пустыня, по которой мы шли, это… это то, что у нас Броселиндский лес.
Алек помотал головой:
– Нет… Наш лес был… прекрасен.
– Вот именно, что был. А теперь это пустыня.
Джейс наклонился и поправил одеяло Иззи. Саймон неожиданно испытал безотчетную ревность… в этом жесте легко читалась любовь.
– Как она? – спросил Джейс.
– Хорошо. Спит, – ответил Алек.
– Думаешь, завтра она сможет передвигаться? – В голосе Джейса слышалась тревога. – Нам нельзя здесь оставаться. Мы оставили достаточно следов нашего присутствия. Если мы не доберемся до Себастьяна первыми, он разыщет нас. И у нас почти не осталось еды.
Что ответил Алек, Саймон не слышал, так как его внезапно пронзила боль, словно кто-то кол всадил в грудь. Он слабо вскрикнул.
– Саймон! – испуганно повернулась к нему Клэри и замерла от ужаса: из глаз ее друга катились кровавые слезы. – Саймон, что с тобой?
Постепенно боль начала утихать.
– Не знаю, – ответил юноша. – Мне показалось… нет, не знаю…
Джейс быстро опустился перед ним на колени и взял за подбородок. Его золотистый взгляд скользил по лицу Саймона.
– Рафаэль, – наконец сказал он. – Рафаэль был с тобой в связке?
Саймон кивнул:
– И что?
Джейс покачал головой.
– Ничего. Слушай, а ты когда ел в последний раз?
– Да в порядке я, – сказал Саймон, но Клэри уже схватила его за правую руку, где на пальце сверкало золотое кольцо. Сама рука была ледяной, под кожей проступили темные вены, как трещины на мраморе.
– Ты не в порядке… Ты ведь столько крови потерял!
– Клэри…
– Где твой концентрат? – Она оглянулась в поисках его рюкзака и, обнаружив взглядом, потянулась к нему. – Саймон, если ты не будешь думать о себе…
– Не надо. – Он выхватил рюкзак у нее из рук. – Концентрат был в стеклянной бутылке, она разбилась. Ну, когда мы сражались с демонами. Бутылка разбилась, и кровь разлилась.
– Саймон Льюис! – Клэри встала, она была в бешенстве. – Почему ты ничего не сказал?
– В самом деле, Саймон? – Джейс поднялся и откинул со лба прядь светлых волос.
– Потому, – ответил Саймон. – Жаль, здесь нет животных, кровью которых я мог бы питаться.
– Но есть мы, – твердо заявил Джейс.
– Я не буду пить кровь своих друзей! – вскинул подбородок Саймон.
– Ой-ой, сколько патетики! – рассмеялся Джейс. – Лично я не вижу в этом ничего такого. Бери мою. Может, сам процесс… эээ… несколько эротичен, но моей сексуальной ориентации это не повредит.
Саймон подавил в себе вздох; он понимал, что Джейс, хотя и дурачится, вполне серьезен в своем предложении.
– В твоих жилах течет Небесный огонь, а я не имею ни малейшего желания быть поджаренным изнутри.
Клэри откинула волосы, обнажив шею:
– Саймон, послушай, пей мою. Я всегда говорила, что ты можешь…
– Нет, – возразил Джейс, и на сей раз в его голосе не было и тени шутки.
– Тогда, может, я подойду? – вступил Алек.
– Что я слышу? – вытаращил глаза Саймон. – Я же тебе никогда не нравился… И ты предлагаешь мне свою кровь?
– Ты спас мою сестру, так что я твой должник. – Алек пожал плечами.
– А, ну да. Тогда о’кей. – Почему-то Саймону расхотелось острить.
Клэри протянула ему руку, и Саймон встал, затем сделал шаг в сторону Алека и почувствовал, что сейчас упадет, – сил не было совсем. Алек подхватил его и повернул голову чуть-чуть влево, подставляя шею. Он старался не смотреть на Саймона и выглядел так, будто пришел на неприятное медицинское обследование.
– Я не занимаюсь этим при всех, – заявил Саймон, представив, как это выглядит со стороны: в присутствии Джейса и Клэри пить кровь у брата Изабель; хорошо хоть, она сама спит.
– Так это ж не в бутылочку играть, – заметила Клэри. – Просто надо подкрепится. О нет, Алек, ты не еда, – спохватилась она, поймав взгляд юноши. – Прости, это я так, не обращай внимания.
– Нам, наверное, и правда лучше отойти, – сказал Алек, обхватил Саймона и потащил его в темноту тоннеля.
Саймон успел услышать последние слова Джейса:
– Интим – это очень личное.
– Спасибо, что выручил, – сказал Саймон, когда они с Алеком немного отошли.
– Заткнись. – Алек прижал его к стене. – Так тебе шея нужна?
– Не обязательно, – Саймону казалось, что все это происходит во сне. – Запястье тоже подойдет.
Алек начал закатывать рукав свитера. Рука была бледная за исключением тех мест, где были метки. Саймон почувствовал запах крови. Кровь Сумеречного охотника… такая же, как у Иззи… Клыки уже выдвинулись и зудели.
– Я просто хочу, чтобы ты знал… – Алек спокойно протянул ему руку. – Иззи мне кое-что рассказывала. Как я понимаю, для вас, вампиров, пить вот так кровь это сродни сексу.
Саймон подумал, что, если бы не голод, он бы отказался от этой затеи.
– Так вот, – продолжил Алек, – ты меня совсем не привлекаешь.
Саймон почувствовал, что у него гора с плеч свалилась.
– Ты тоже не в моем вкусе. – Он взял руку Алека и повернул запястьем кверху.
– Терпеть не могу, когда «правильные» парни считают, будто геи готовы за каждым приударить, – сказал Алек и вздохнул. – Лично меня привлекает только один.
– Остынь, Алек. Понимаю, что ты ненавидишь меня, но сам вызвался.
– С чего это я должен тебя ненавидеть?
– С того, что я вампир. С того, что я влюблен в твою сестру, а ты думаешь, что она слишком хороша для меня.
– А ты сам так не думаешь? – улыбнулся Алек, и Саймон подумал, до чего же они с Иззи похожи. – Да, она моя сестренка. И по этой причине она слишком хороша для любого. Но ты… ты хороший, Саймон. Даже несмотря на то, что ты – вампир. Ты преданный и умный, и ты делаешь Иззи счастливой, я же вижу. Когда мы познакомились, ты мне не понравился. Но теперь все иначе. И вряд ли я буду осуждать мою сестру за то, что она встречается с вампиром.
Саймон застыл. Алек был самым консервативным из Лайтвудов – он не любил беспорядок и никогда не лез на рожон. У него все было разложено по полочкам, и вдруг…
– Алек, – сказал он, – я не знаю, что там у вас произошло с Магнусом, но, насколько я понял, ты не захотел стать вампиром. Ведь Камилла предлагала тебе это? Ты хотел лишить Магнуса бессмертия, вот почему он порвал с тобой.
Алек вздрогнул.
– Да, – ответил он. – Да, я не захотел стать вампиром.
Кровь в запястье Алека пульсировала все сильней.
– Давай уж, – выдохнул он. – Просто… делай свое дело.
– Ладно, не бойся.
Саймон поднес руку Алека ко рту. Мышцы напряглись, но прежде чем вонзить клыки, Саймону хотелось сказать Алеку что-нибудь человечное. Ведь он вопреки всему до сих пор чувствовал себя человеком.
– Мне жаль Магнуса. – Ничего другого на ум не пришло.
– Мне тоже. Ну, кусай, – поторопил Алек, и клыки уверенно прошли сквозь кожу; в рот хлынула кровь.
У Алека перехватило дыхание, и Саймон невольно крепче схватил его за руку, опасаясь, что Алек может вырвать ее. Но Алек и не пытался. Быстрое биение его сердца походило на удары колокола. В крови Алека ощущался привкус металла, страха, боли, огня и чего-то еще. Может быть, смерти?
