Подъехав к управлению, полковник Гуров увидел стоявшую у подъезда машину «Скорой помощи», и у него самого екнуло сердце. Он почему-то сразу почувствовал, что дело касается Орлова, и поспешил по лестнице. В следующее мгновение двери распахнулись, и навстречу Гурову вышли два дюжих санитара с носилками в руках. За ними шел мужчина в медицинском белом халате, Станислав Крячко и секретарша Орлова Верочка, которая что-то объясняла врачу, отвечая на его вопросы.

– Осторожнее! – крикнул Крячко санитарам, когда те стали спускаться по лестнице.

Врач поспешил к машине, Верочка что-то торопливо договаривала ему, а он лишь кивал ей на ходу.

– А можно мне с вами? – умоляюще попросила Верочка, и тот, недолго думая, разрешил.

– Может, и нам? – неуверенно спросил Крячко, повернувшись к Гурову.

– Так, не нужно собирать толпу! – остановил их врач.

– Не надо, Лев Иванович, – крикнула из машины Верочка. – Я за всем прослежу.

В этом можно было не сомневаться, и Крячко немного успокоился.

– Куда его? – успел он спросить.

– Как куда? В главный госпиталь МВД! – пожал плечами врач, забираясь в машину.

Дверцы «Скорой» захлопнулись, и она быстро отъехала от Главного управления.

Гуров и Крячко остались на улице вдвоем.

– Что произошло? – спросил Лев.

Крячко вкратце рассказал ему.

– Ясно, – вздохнул тот. – Сдает наш старик.

– Ты тоже заметил? – хмуро произнес Крячко.

– Да я уже второй год замечаю, – кивнул Лев. – И с сердцем у него уже были проблемы, помнишь?

Конечно, Крячко помнил. Два года назад Орлов уже попадал в больницу с подозрением на инфаркт. В тот раз, слава богу, обошлось. Неизвестно, что будет на этот…

– Надо будет его навестить, – предложил он.

– Разумеется, но позже. И сначала созвонимся с больницей, узнаем результаты обследований. Ладно, Стас, давай к делу. Петр наш в надежных руках, а нам работать надо. Пойдем обсудим дальнейшие действия, мне, возможно, понадобится твоя помощь, – сказал Гуров, проходя в здание главка.

Они поднялись в свой кабинет и расселись каждый за свой стол.

– …В общем, информация об этой Вике получается небогатая, – подытожил Гуров свой рассказ о визите на квартиру Тамары Львовны Тимофеевой. – Нигде не училась, непонятно где работала, с готами тусоваться перестала, а на кого переключилась – тоже неясно. Никто не может рассказать важных подробностей о ее жизни. Алкаши-родители из Пензы не в счет.

– То есть получается, что единственная ниточка к Вике Каревой – этот самый Стас Безызвестный? – спросил Крячко.

– Не совсем так, – задумчиво проговорил Гуров. – Есть еще счет из клиники «Медэксперт».

– Ну, это, скорее всего, вообще дохлый номер! – махнул рукой Крячко. – Тем более если она была там один раз. Кто и что там может о ней рассказать? Ее там уже и не помнят, поди!

– Может быть, и не помнят, – согласился Гуров. – Но карточка ее должна остаться. Я хочу выяснить, с чем она туда обращалась.

– А я считаю, что первым делом нужно искать этого Стаса! – рубанул рукой воздух Крячко, в последнее время испытывающий неприязнь ко всем лицам мужского пола, имевшим отношение к молодым девушкам.

– Ну, так одно другому не мешает, – заметил Лев. – Я для того тебя и позвал.

– Предлагаешь разделиться?

– Конечно. Зачем время тянуть? Мы занимались сводками и искали совпадения, когда у нас не было других вариантов. Мы не знали ничего об этой девушке. Сегодня знаем уже хоть что-то. Я пока не вижу смысла в том, чтобы продолжать искать совпадения с другими убийствами. Тем более что за это время и не нашлось никаких подтверждений о серийности.

– Да тут времени-то прошло – сутки! – сказал Крячко, но тут же добавил: – Нет-нет, я не возражаю. Слушай! – вдруг загорелся он. – А помнишь, Козлов говорил, что она недавно сделала аборт?

– Конечно, помню. Я такую информацию не забываю.

– Так, может, этот Стас ее и убил? Не хотел ребенка – банальный повод.

– Тогда бы уж убил до того, как она сделала аборт! И потом, не все, кто не хочет ребенка, решаются на убийство! Проще дать денег на аборт и таким образом решить проблему.

– И все равно! – упрямо повторил Крячко. – Ты же не знаешь, что там за Стас! Что он собой представляет? Может, тоже отморозок конченый!

– Тебе уже отморозки на каждом шагу мерещатся, – покачал головой Гуров. – Ладно, если тебе так не дает покоя этот Стас, ты его и поищи. К тому же он твой тезка – видно, знак судьбы!

– А тебе, я так понимаю, не дает покоя клиника «Медэксперт»?

– Мне не дает покоя нераскрытое убийство. И на пути к его раскрытию нужно отработать все ниточки, учитывая, что у нас их и так немного. Так что сейчас я посмотрю адрес…

Гуров включил компьютер и вошел в Интернет, набрав в поисковике «Москва клиника «Медэксперт». На этот запрос поисковик откликнулся мгновенно сразу несколькими ссылками. Перейдя по одной из них, Гуров выяснил, что «Медэксперт» располагается на улице Народного Ополчения.

– О! Как раз неподалеку от госпиталя МВД, – заметил Крячко, заглянув через плечо Гурова. – Слушай, у нас прямо сплошные знаки судьбы! Заодно можешь и к Петру заглянуть.

– Загляну, – кивнул Лев. – А ты отправляйся в Царицыно. Там находится студия. Этот Стас, который пока так и остается Безызвестным, работал именно там. Вроде бы снимался где-то. По словам Вики, он там ведущий актер, так что, возможно, ты его сейчас там и найдешь. И это было бы лучше всего.

– Да уж, это было бы здорово, – мрачно усмехнулся Крячко.

– Только, Стас, прошу я тебя, не начинай с мордобоя, – поморщился Гуров. – И даже не заканчивай им! Постарайся выяснить как можно больше о Вике. Я все-таки не думаю, что этот Стас убил ее из-за ребенка. Еще, кстати, неизвестно, от него ли был тот самый ребенок.

– А Козлов не может этого определить? – серьезно спросил Крячко.

– Боюсь, что сейчас это не под силу даже Козлову. Ладно, все, хватит время терять, – поднялся Лев.

Крячко остался сидеть. Более того, он опустил глаза в газету и старательно принялся делать вид, что усердно ее читает.

– Станислав! – кашлянул Гуров.

– Лева, ты видишь, какая там жара? – оторвал голову от газеты Крячко. – Зачем мне идти туда прямо сейчас? Никуда он не денется до вечера! Эти киностудии круглосуточно работают!

– Стас, ты обалдел, что ли! – возмутился Лев. – В данной ситуации сидеть без дела и читать газету – не лучшая перспектива. Только-только у нас появился след! Чего ты как маленький?

Крячко и сам не любил отлынивать от работы, но тащиться в такую жару, в самый час пик, под палящим солнцем… Его совсем не прельщала подобная перспектива. Однако он и сам понимал, что увильнуть не только не получится, но и будет совершенно неправильно со стратегической точки зрения, поэтому Станислав все же с сожалением оторвался от стула и положил газету на стол.

– Только ты меня подвезешь! – заявил он Гурову.

– Да без проблем, пошли.

Они вместе вышли из кабинета, спустились вниз и сели в машину Гурова, которая была оснащена кондиционером. Собственно, поэтому Крячко и поставил условие довезти его до места. У метро «Царицыно» Крячко вышел, а Гуров поехал дальше.

Стас сверился с адресом, который дал ему Гуров, и прошел вперед. Вскоре он увидел нужный дом и двинулся к последнему подъезду. Ожидая увидеть роскошную многоэтажную студию, он был разочарован. Студия располагалась на первом этаже обычного дома и занимала две квартиры, кое-как переоборудованные в одну. Крячко нажал на кнопку домофона, но тот оказался сломанным. Взявшись за ручку, Стас увидел, что дверь открыта, и прошел внутрь. Там его ждало еще б́ольшее разочарование.

Первым делом перед взглядом Крячко предстала куча аппаратуры и проводов, среди нее суетился мужчина в возрасте, который тщательно следил за своей внешностью и всеми силами пытался выглядеть намного моложе. Однако выглядели его старания больше смешно, нежели успешно. Рваные джинсы и цветастая рубашка не то что ему не шли, а выглядели очень нелепо. Темные очки в помещении были ни к чему, но вписывались в его прикид. На голове у него была кепка «снэп-бэк» с непонятным рисунком и надписями, козырек которой смотрел назад. Сам мужчина находился в крайне нервном состоянии. Он постоянно скакал по студии с сигаретой в руке, делал на ходу несколько затяжек, затем бросал ее в пепельницу, шел в другой конец комнаты, закуривал новую, давал команду снимать. Через несколько минут вскакивал, закуривал другую сигарету и нервно ругал одного из своих подчиненных. Крячко понял, что это местный режиссер.

По всей студии были разбросаны банки от кофе и пепельницы, в каждой из которых дымились, постепенно обугливаясь, забытые мужчиной сигареты. По разным местам стояли несколько чашек с непонятными напитками и пакетики от сахара. Ни одна чашка не была полностью опустошена, в каждой оставалось больше половины напитка.

Продолжая наблюдение за всем происходящим, Крячко заметил странного мужчину, сидящего на диване в самом дальнем углу комнаты. Кроме семейных трусов в красный горошек, на нем ничего не было. На вид ему было лет пятьдесят, выглядел он довольно потрепанно и неопрятно. Всклокоченные, давно не стриженные волосы не первой свежести, желтые прокуренные зубы… При этом он держал в руке флакончик с какими-то таблетками. Крячко почти сразу стало понятно, что здесь снимается реклама, и реклама особого толка. Актер, по всей видимости, был доморощенным, скорее всего просто найденным среди жильцов этого дома, а, учитывая скудный бюджет съемок, весь гонорар его составлял не более двух бутылок водки.

Спустя мгновение режиссер крикнул:

– Начали! Я сказал, начали!

Мужчина в трусах поменялся в лице, сделал довольное выражение и заговорил:

– «Шейкер» всегда помогает мне встряхнуться, и с ним я продолжаю оставаться мужчиной до сих пор! Новое средство «Шейкер»…

– Сто-о-о-оп! – заорал режиссер. – Ну, кто так говорит? Ты что, на похоронах? Где эмоции, чувство? Ты импотенции счастливо избежал или бутылку виски разбил? Что это вообще такое?

– Да ну не знаю, вы же сказали, говорить естественно.

– Естественно, что естественно! Но не мямлить, как баран! Что это такое? «Средство «Шейкер»… – уныло прошепелявил режиссер, передразнивая актера. – Как с тобой работать?! Где драйв? Где эмоции? Ты должен заряжать своей энергией зрителя! Так заряжай! Давай сначала! Поехали! – скомандовал он.

– Средство «Шейкер» всегда помогает мне встряхнуться, и с ним я продолжаю оставаться мужчиной до сих пор! – радостно и громко отчеканил мужчина.

– Чего ты орешь? – вскрикнул режиссер.

– А сейчас что не так? – растерялся мужик.

– Чего? Ты? Орешь? – раздельно повторил режиссер. – Я сказал – эмоции, да, но это не значит, что ты должен вопить, как недорезанный поросенок! И почему ты не шевелишься? Дай волю телу! Ты должен выглядеть естественно, понимаешь? Должен больше шевелиться, больше актерского мастерства проявлять! Это же элементарные вещи, их на первом курсе проходят! Я тебе зря плачу? Вот и я думаю, что зря. Прояви фантазию, включи творческое начало! Давай еще дубль. Начали!

– Со средством «Шейкер» вы позабудете о своих проблемах… – сделав загадочное лицо, пообещал мужчина в трусах, не уточняя, каких именно.

– Стоп! – рявкнул режиссер. – Что за отсебятину ты несешь? Где это в тексте, где?

– Сами же сказали – прояви фантазию! – оправдываясь, сказал мужик.

– Фантазию, но не сочинительскую чушь! Значит, так. Все – строго по тексту! А вот в движениях побольше свободы, побольше! Что ты зажался, как на первом свидании? Раскрепостись! Давай, начали! – махнул он рукой.

Мужчина вольготно развалился на диване, потрясая флаконом.

– «Шейкер» всегда помогает мне встряхнуться! – восторженно завопил он и, словно в доказательство, резко подскочил на диване.

– Стоп! – в ту же секунду проорал режиссер. – Что ты скачешь, как обезьяна? Что за восторженный кретинизм?

Мужик не успел ответить. Испуганный резким окриком режиссера, он поспешно спланировал обратно на диван. Старая мебель, прикрытая покрывалом, не выдержала такого напора и хрястнула. Диван тут же накренился, и мужик свалился с него на пол. Покрывало упало, обнажилась сломавшаяся ножка дивана…

– Ты что творишь?! – заголосил режиссер, подскакивая к дивану и пытаясь вернуть ножку в прежнее положение, но она отвалилась окончательно и осталась у него в руках. Он несколько секунд крутил ее, потом в ярости отшвырнул и накинулся на горе-актера с новым приступом гнева: – Ты мне еще и реквизит сломал! Шиш тебе, а не гонорар, понял? Пошел вон отсюда!

При мысли о том, что он лишится того, ради чего терпел все эти адские муки с раннего утра, мужик обмер. Его совсем не грело утешение, что теряет он, по сути, копеечный гонорар. Для него это была существенная награда, и он, готовый пять минут назад разораться на режиссера в ответ и высказать все, что о нем думает, теперь смиренно опустил голову и извинился.

– Просишь прощения? – покраснел от возмущения режиссер. – Еще наглости хватает извиняться!

Крячко, в полной мере насладившийся лицезрением съемочного процесса, решил, наконец, заявить о себе и громко кашлянул. Режиссер вздрогнул, резко повернулся и крикнул:

– Что такое? Никаких посторонних в студии!

Реплика эта была тем более странной и бессмысленной, учитывая сломанный домофон и открытую дверь. Однако буквально через мгновение вся злость режиссера улетучилась. Он подошел к Крячко, скользнул по нему удивленно-заинтересованным взглядом и, подобно режиссеру Якину, восхищенно произнес:

– Боже, какой типаж!

– Чего? – не понял Крячко.

– Ты! – уверенно произнес режиссер, радостно потирая руки. – Ты нам и нужен!

– Зачем?

– Присаживайтесь, пожалуйста. – Режиссер стал сама любезность. Он лично подтащил к Крячко старую табуретку и пригласил его садиться. – Знаете, вы нам идеально подходите, – закуривая очередную сигарету и пуская дым прямо в лицо Крячко, сказал он.

– Подхожу для чего? – удивленно спросил Крячко.

– Для съемок в нашем рекламном ролике!

– М-да? – усмехнулся Стас. – Не уверен. Я вообще-то не актер.

– Да это неважно! – махнул рукой режиссер. – Мы вас всему обучим на месте. Значит, так…

– Стоп! Я не собираюсь сниматься в рекламе! – решительно заявил Крячко.

– Да бог с вами! С вашим типажом отказываться от такого ролика – преступление!

– Это почему?

– Да потому что вы внешне идеально подходите! Как раз типичный среднестатистический пенсионер-импотент!

– Чего?! – взревел Станислав, хватая режиссера за грудки и резко рванув на себя.

Послышался треск рвущейся ткани.

– Да ладно, ладно! – попытался вырваться режиссер. – Я ж не в обиду, просто типаж подходящий! Я вам заплачу вдвойне, не сомневайтесь!

– Заплатишь! – прошипел Крячко, выдергивая из кармана удостоверение и тыча им режиссеру в лицо.

Тот быстро прочитал и пожал плечами:

– Ну и что? Подумаешь, уголовный розыск! У нас кто только не снимается! Это не запрещено. К тому же быстро! Снимем за полчаса – и все довольны! Соглашайтесь!

– Вы меня что, плохо поняли? – процедил Стас. – Я к вам по делу пришел!

– Хорошо, хорошо. По какому, собственно, делу? – Режиссер огляделся в поисках подходящей мебели, чтобы сесть рядом с Крячко, но единственный табурет был уже им занят, и ему пришлось просто присесть около него на корточки.

– У вас работал некий Станислав. Или Стасик, как его все называли. Он мне нужен.

– Бог мой! – театрально всплеснул руками режиссер. – Вы думаете, что я всех Стасиков запоминаю? Да у меня каждый день новые Стасики.

– Придется вспомнить! – настойчиво произнес Крячко, устраиваясь на табурете поудобнее. – Сейчас будем перебирать всех, и, пока не дойдем до нужного, я от вас не отстану!

– Но вы дайте хоть какую-нибудь характеристику! – воскликнул режиссер. – Я не могу тыкать пальцем в небо.

– Он, кажется, работал у вас постоянно, был ведущим актером, – начал перечислять Крячко то, что слышал от Гурова. – У него была девушка Вика…

– А-а-а! – протянул режиссер. – Кажется, я знаю, о ком вы говорите!

– И девушку знаете?

Режиссер посмотрел на Крячко выразительным взглядом:

– У него этих девушек было больше, чем у Абрамовича денег! Они даже сюда к нему таскались! Он им лапшу вешал, что великий артист, вот они и велись.

– Ее звали Вика.

– Слушай, Вика, Ника – мне по барабану, если честно! Не знаю, не помню!

– Ну, а сейчас он где?

– Понятия не имею!

– Как это?

– Да очень просто! Я его вышвырнул!

И режиссер сопроводил свое высказывание выразительным длинным выбросом ноги вперед, чтобы показать, что выгнал он Стасика решительно и по-мужски, без шанса на возвращение.

– А по какой такой причине? – поинтересовался Крячко.

– Да зазвездился он совсем. В паре-тройке роликов снялся и тут же звездной болезнью заболел. Ну, с такими, как он, это обычное дело. Денег стал требовать нереальных. А у меня не Голливуд! Снимаем вон в каких условиях, мне свой старый диван пришлось с дачи приволочь, а его вот этот кретин сломал! Я у тебя из гонорара вычту стоимость, понял? – погрозил он пальцем жавшемуся в углу мужику в трусах.

Тот покорно кивнул, радуясь в душе, что его оставляют на съемочной площадке, и надеясь, что хоть какие-то деньги ему светят.

– Видите, денег мало, вот и приходится работать… с такими вот. – Режиссер бросил гневный взгляд на мужика в трусах, который не спешил быть уволенным, а старался всячески войти в роль.

– Но Стасик знал, что бюджет, мягко говоря, невелик, – заметил Крячко. – Не мог же он этого не понимать! Почему же требовал больших денег?

– Да тут я сам лопухнулся. Он пришел как раз тогда, когда крупный заказ был. Ну, я сдуру и удвоил гонорар в тот раз. К тому же у меня никого больше не было, а он по типажу подходил идеально. И все, он себя сразу звездой почувствовал! Хотя, честно вам скажу, никаких актерских навыков у него не было, играл он как дебил. Морда только смазливая, и все! Но нос задрал, будь здоров! Начал с того, что нехотя соглашался на съемки, а потом и вообще опаздывал на них. Еще и бабы эти к нему сюда мотались постоянно! Я что, это терпеть должен, что ли? У меня не бордель! Ну, в общем, послал я его. В Голливуд.

– Понятно. И где его теперь можно найти?

– А я откуда знаю? – искренне удивился режиссер.

– Ну, вы же должны контактные данные записывать! Адреса, телефоны…

– Адрес? Да, у меня есть его адрес. Хотя постойте… Боже, я уже с ума схожу от этой работы! Нет у меня его адреса. Максимум – телефон. Сейчас поищу.

Режиссер начал судорожно бегать по комнате, что-то кричать и искать записную книжку. Несколько минут поисков не привели ни к чему, поэтому он отрицательно помотал головой перед Крячко и присел, закурив сигарету.

– Может быть, в истории звонков остался? В телефоне? – предположил.

– Точно! Я же в телефон его номер записывал! – хлопнул себя по лбу режиссер.

Он продиктовал номер, Крячко записал его и спросил:

– А фамилия его как?

– Ярко. Станислав Ярко.

«Почти Крячко. Гуров бы сейчас непременно съязвил на этот счет», – отметил про себя Стас и приготовился уходить.

Режиссер же сделал по-кошачьи хитрые глаза и вкрадчиво спросил у него:

– Может, вы все-таки передумаете?

– Насчет чего?

– Насчет съемок. Выгодное дело!

– Нет, точно не передумаю, спасибо за предложение.

– Ну, если передумаете – позвоните мне. – Режиссер протянул ему визитку, напечатанную на обычном принтере.

– Я своих решений не меняю, – произнес Крячко и, проигнорировав визитку, направился к выходу.

Зайдя в ближайший супермаркет и купив бутылку холодной воды без газа, он сел на скамейку в скверике и, открыв ее, стал жадно пить. Вода была ледяная, но почти не охладила организм. Крячко выпил половину, перевернул бутылку и вылил остатки себе прямо на волосы. Стало чуть полегче. Станислав полез в карман и, достав сотовый телефон, набрал номер, который продиктовал ему режиссер.

– Слушаю, – послышался в трубке мягкий мужской голос.

– Алло, Стас?

– Да-а-а, – подтвердил собеседник.

– Я вам звоню по поручению режиссера Канацкого, знаете такого?

– Да-а-а, – снова протянул Ярко, на этот раз немного удивленно.

– Я его агент, – соврал Крячко. – У него к вам есть интересное предложение, хотелось бы обсудить.

– А… что за предложение? – поинтересовался Ярко.

– По телефону нежелательно обсуждать детали, давайте при встрече. Как к вам подъехать?

– А Канацкий назвал условия? Я ему еще при последней встрече сказал, что по прежним расценкам не работаю, – капризно проговорил Стас.

– Вот давайте встретимся и все обсудим, – с нажимом ответил Крячко. – Хотя, если вы отказываетесь, я позвоню другому кандидату, мне Канацкий дал целый список.

– Нет-нет, – торопливо заговорил Ярко, – зачем же отказываться, не выслушав условия? Конечно, подъезжайте, я буду рад вас видеть.

«Видно, дела у неудавшегося актеришки идут совсем плохо, раз он так поспешно ухватился за первое попавшееся предложение, да еще от режиссера, который дал ему пинка под зад», – сделал про себя вывод Крячко, вслух же попросил назвать адрес.

Адрес его не порадовал – Стасик проживал в Бирюлево, куда добраться можно было только автобусом. Крячко дотопал до остановки, присел в ожидании на лавочке и закрыл глаза.

Дождавшись своего автобуса, он нашел свободное место у окна с теневой стороны и от нечего делать стал скользить взглядом по попутчикам. Дорога обещала быть долгой в связи с пробками, что угнетало Крячко еще больше. Дотерпев проклятые сорок минут дороги вместо обычных двадцати, он вышел и направился в магазин за новой бутылкой, отметив, что это расточительство его финансов.

«Если каждый день тратить столько на воду, то денег оставаться вообще не будет!» – раздраженно подумал Стас.

Подходил он к дому Стаса Ярко в отвратительном настроении, вымотанный дорогой и недавней жарой.

Позвонив в домофон, сыщик услышал мягкий баритон Стасика:

– Здравствуйте, вы от Канацкого?

– Да, это я, – на голубом глазу соврал он.

– Прошу, – так же мягко произнес голос, и подъездная дверь открылась.

В дверях квартиры Крячко ждал достаточно высокого роста брюнет с модельной стрижкой, в бордовом шелковом халате, расшитом какими-то разноцветными райскими птицами и цветами, с чашкой горячего шоколада в руках и пушистых тапочках. Передвигался он на длинных журавлиных ногах плавно и неторопливо. На его смазливое лицо клюнуло бы огромное число женщин, чем парень, скорее всего, откровенно пользовался. Крячко же такой тип терпеть не мог. Он казался ему слишком манерным, женственным и ненатуральным. И конкретно Стас Ярко ему не нравился. Он сам не знал, почему. Не нравился, и все. Но, стараясь быть объективным, внушал себе, что не может предъявить ему обвинение в убийстве на основании личной неприязни. Мысленно сыщик продумывал план, как же расколоть этого хлыща.

Хлыщ тем временем пригласил Крячко в квартиру, повторяя:

– Добрый день, очень рад вас видеть. Проходите, будьте как дома. А вы не знаете, почему Канацкий не вызвал меня лично?

– Понятия не имею.

– Ну что ж, я очень рад, что он обо мне вспомнил. Это здорово. В последний раз мы с ним разошлись… не совсем красиво, – картинно вздохнул Ярко. – Мне очень хотелось разрешить это недоразумение, так что я рад, что он забыл все обиды и предложил мне роль.

Крячко мотнул головой, не спеша сообщать, что никакая роль Стасику не светит. А тот продолжал заливаться соловьем:

– Что вы будете пить? В наличии несколько сортов вина, коньяка, рома, виски, изумительный ликер.

– Нет, спасибо, не увлекаюсь, – сказал Крячко, бросив взгляд на ликер в красивой бутылке. Всем алкогольным напиткам он предпочитал водку, и то не на работе. И уж, конечно, не в такой компании…

– Может, кофе, чай, шоколад? – Стас Ярко явно играл в аристократа.

– А вот от кофе не откажусь, пожалуй.

– Латте, мокачино?

– Черный.

– Со сливками?

– Черный.

– Сахар нужен?

– Нет, спасибо, просто черный кофе.

– Момент.

Стасик ушел на кухню запускать машину для приготовления кофе. Он стелился ужом перед Крячко, очень надеясь завоевать его расположение и получить предложение от Канацкого.

Тем временем Крячко последовал в гостиную. Квартира у Ярко была достаточно красивая и просторная. Судя по обстановке, в жизни Стасика чередовались периоды взлетов и падений. На стенах висели несколько неплохих картин, часть мебели была новой, часть – годов этак восьмидесятых прошлого века. Рядом с современным компьютером стояло совсем старое кресло, драная обивка которого была прикрыта цветастой подушкой. Да и роскошный халат Стасика был уже явно не новым, видавшим виды, и его пора было заменить.

В гостиной Крячко увидел парня, внешне не вписывающегося в свиту Стасика. Перед ним сидел накачанный молодой человек в борцовке, обнажавшей налитые плечи. Волос на его голове почти не было. На шее на золотой цепочке покачивался небольшой якорек.

– Добрый день, – поздоровался сыщик.

– Ага, здорово, – лениво ответил парень, уткнувшись в ноутбук и играя в какую-то игру.

Через мгновение в комнате оказался Стасик с подносом, на котором стояли две чашки, одну из которых он протянул Крячко.

– Прошу вас!

– Благодарю, – проявил манеры Станислав и, оттопырив мизинец, взял чашку.

– Ну, я очень рад, что сам Канацкий решил-таки продолжить сотрудничество со мной, – сев в кресло и заложив длинную ногу на другую, сказал Ярко. – У вас есть ко мне вопросы, уважаемый? Ах да, как мне к вам обращаться?

– Станислав.

– О! – всплеснул руками Ярко. – Тезка! Всегда приятно. Знаете, мне очень нравится мое имя. Я благодарен папе с мамой, что они назвали меня именно так. Увы, родителей моих уже нет на этом свете… – Он изобразил меланхолическую скорбь, потом спросил обычным голосом: – Так что, Станислав, у вас есть ко мне вопросы?

Поскольку Крячко не хотел сразу огорошивать Стасика, в один миг лишая его работы и дальнейших вероятных перспектив, он не стал раскрывать свою личность и цель визита с первых минут, а, отхлебнув очень вкусного горячего кофе, сказал:

– Да, конечно. Вы знаете Вику Кареву?

Лицо Стасика выразило недоумение.

– М-м-м… Вику? Да, знаю, но почему…

– А что вас с ней связывает? – перебил Крячко.

– Да, знаете, вероятнее всего, ничего. А почему вы спрашиваете? Я имел в виду – вопросы творческого характера. Ну, и…. коммерческого. Какое это имеет отношение к Канацкому?

Момент настал, и Крячко вытащил из внутреннего кармана удостоверение.

– Полковник Крячко, Главное управление МВД.

Ярко несколько секунд смотрел на него, потом разочарованно проговорил:

– Так вы не от Канацкого…

– Ну, почему же? Я был у него. И о вас говорил. Но пришел я к вам не предложить работу, а обсудить одно дело.

В процессе этой фразы выражение лица Стасика менялось, и от смешанных эмоций оно даже немного изменилось в цвете. Парень понимал, что перспективы сниматься у Канацкого он больше не имел и, видимо, вовсе не такой радужный разговор ему предстоит, как он предполагал. Крячко отметил, что у него слегка начали подрагивать руки. Однако он пересилил себя и, выдавив улыбку, произнес:

– Очень приятно. – И тут же показал на своего приятеля, видя в нем некую поддержку:

– Он нам не помешает?

– Да пусть сидит. А он знает Вику? Эй, парень!

Тот повернулся.

– Тебя как звать?

– Виктор.

– Ты Вику Кареву знаешь?

– Так, не близко, – сказал тот и добавил, усмехнувшись: – Близко – это вон Стасик с ней общался.

Ярко вспыхнул и с укором посмотрел на своего друга. Возможно, он рассчитывал отвертеться от тесного знакомства с Викой.

– То есть у тебя с Викой была любовная связь, – пригвоздил его Крячко, переходя на «ты».

– Ну… Любовью это сложно назвать, так, встречались. А что такого в этом, собственно?

– У вас были серьезные отношения?

– Если вы имеете в виду, собирались ли мы пожениться, сразу отвечу – нет, – словно извиняясь, улыбнулся Ярко.

– А что так?

– Ну, поймите сами: девочка из провинции, без образования, с манерами, далекими от хороших. На что она могла рассчитывать со мной? Да я ей ничего и не обещал.

– А когда в последний раз видел Викторию?

– Да мы расстались с ней несколько месяцев назад, примерно в апреле месяце это было. А откуда столько внимания к ее персоне?

Крячко решил проявить эффект неожиданности. Он сделал самое суровое лицо, какое смог, и отрубил:

– Виктория убита.

– Как? Как убита? Господи, какой кошмар! – побледнел Стасик. Кажется, он понял, к чему ведет сыщик, но не хотел в это верить.

– Единственный подозреваемый – это ты, – продолжал Крячко. – Ближе человека у нее в Москве не было, да и последний, кто ее видел, – тоже ты.

– Да что вы! – воскликнул Стасик. – Убийство? Да я бы никогда, увольте! Как я мог бы совершить такое? Уму непостижимо! – Он встал, налил себе рюмку коньяка и предложил Крячко: – Не желаете? – Руки его дрожали уже сильнее, но он продолжал играть роль аристократа и гостеприимного хозяина.

– Я на службе. Но всё равно спасибо.

– Как хотите, – кивнул Стасик и, одним махом опустошив рюмку, налил себе новую.

– Не переусердствуй, – заметил Крячко. – У меня еще много вопросов.

Парень молча выпил вторую рюмку и, немного успокоившись, сел на стул, подальше от Крячко. Тот вопросительно взглянул на него, и Ярко доверительно заговорил:

– Поймите, вы зря тратите на меня время. Я не убивал. Мне это ни к чему.

– Тем не менее, кто-то ее убил.

– А как… как она погибла?

– Ее утопили в Москве-реке. А перед этим свернули шею.

Ярко побледнел. Казалось, его сейчас стошнит.

– Увольте! Увольте! – замахал он руками. – Как я смог бы ее утопить, если я даже плавать не умею? Да у кого угодно спросите, не умею! Да и вообще воды до ужаса боюсь! К тому же свернуть шею… Мне уже плохо даже от одной мысли об этом.

Оценив внешний вид парня, Крячко тоже подумал, что он вряд ли был в состоянии это сделать. Но чувство, что на него можно еще надавить, не отпускало его, и он был уверен, что Стасика надо «дожимать».

– Повторяю – кроме тебя, подозреваемых нет. Кто еще мог это сделать? Не случайный же прохожий.

– Да откуда мне знать, кто это мог сделать? Да и знакомым я был далеко не единственным у нее! Кстати, она общалась с одной очень темной компанией!

– О чем речь? – поинтересовался Крячко, догадываясь, что скажет парень.

И точно, Ярко тут же перевел разговор на готов.

– Да подружилась она тут с каким-то сбродом! Сборище бездельников, отбросов общества! Тунеядцев! – На его лице было написано явное отвращение к «сброду», оно пылало гневом убежденного труженика.

– Можете поподробнее? – поинтересовался Крячко.

– Конечно. Был у нее друг какой-то, гот. Андрис, Эндрис… Кажется, так. Вот она и моталась с ним по его знакомым. У них там чуть ли не секта своя была. Готами себя называли. Собирались ночами на кладбищах, занимались какими-то мутными делами… Словом, личности темные. Она поначалу совсем с ума сходила от них. Одевалась так же, как и они, ночами пропадала, даже татуировку сделала с их символикой, представляете?

– Знаю я про их компанию, – кивнул Крячко. – Общались. Только вот Вика от них еще зимой ушла. Из-за тебя.

– Это они так сказали, ха! – с сарказмом воскликнул Ярко. – Да они вам что угодно скажут! Это же готы! Как можно сравнивать их слова со словами приличного человека? Не поделили что-то, вот и убили. Или вообще обряд какой проводили, черт их знает! Сатанисты и безбожники. А я – истинный христианин!

Он с гордостью обнажил цепочку на шее с золотым крестиком, потряс им, словно в доказательство своей невиновности, и продолжил: – Им вообще верить нельзя! А она – как ушла, так и вернулась! Вика – девушка общительная, я бы даже сказал, болтливая. Так что, скорее всего, они ее и убили. – Ярко убежденно мотнул головой и налил себе еще коньяка.

Крячко дал ему передохнуть, помолчав с полминуты, а затем произнес:

– Ну, а как бы ты описал ваши отношения?

– О! – закатил глаза Стасик. – Нечего и описывать. Так, мимолетное увлечение. Из тех, о которых забываешь через неделю после расставания. Возможно, у нее и были ко мне какие-то чувства, но у меня они очень быстро прошли. Да и, знаете, не под стать она мне. Ну, сами подумайте, молодая, бесперспективная девушка из области, да еще и из неблагополучной семьи. Зачем мне с ней связываться?

– Однако связались.

– Да говорю же, не связывался я с ней. Это было мимолетное увлечение, все давно прошло.

– А как давно вы расстались?

– Примерно в апреле.

– А из-за чего?

– Ну, просто… – Стас недоумевал непонятливости Крячко. – Просто отношения исчерпали себя!

– Вика была беременна, – в упор глядя на Ярко, «выбросил туза из рукава» Крячко.

– Ну, была, и что? – Щеки Стасика порозовели.

– От тебя, – уточнил Крячко.

– Такое, к сожалению, случается… – вздохнул Стасик. – Увы, проза жизни, издержки телесных отношений. Я поступил как джентльмен.

– В смысле?

– Дал денег на аборт, устроил в хорошую клинику. Разве мало?

– А она хотела оставить этого ребенка?

– Этого еще не хватало! Для этого нужно было быть совсем полной дурой. Слава богу, тут у нее ума хватило.

– А как вообще все произошло? И когда?

– В конце марта она пришла ко мне, сказала, что беременна. Я решил, что бросать ее в таком положении – крайне неправильно и неблагородно, но и дети мне не нужны. Зачем мне лишние проблемы? Сейчас и своих хватает. Тем более, повторюсь, нам с ней было далеко не по пути. Я, конечно, не хочу сказать, что презирал ее или слишком крут для нее, просто, сами поймите, зачем она мне?

– Я все прекрасно понимаю. И что дальше?

– Ну, дальше она спросила, что делать. Я категорически заявил, что проблему нужно решать, и немедленно.

– И что, она так просто согласилась?

– Ну, не так просто, но и особых проблем с этим не возникло. Я объяснил ей все минусы и плюсы быть молодой мамой, нарисовал перспективы… В чужом городе, без денег, без поддержки. Она-то ждала от Москвы совсем другого. Одним словом, Вика пришла к выводу, что ей это не нужно, тем более что я ее проспонсировал, так сказать, как компенсация.

– Весьма благородный поступок, – не скрывая иронии, проговорил сквозь зубы Крячко.

– Да, благородный, – с гордостью ответил Ярко и, помолчав немного, спросил: – У вас еще есть ко мне вопросы?

Вопросы у Крячко были, но он чувствовал, что с их помощью надавить на Ярко не удастся. Но все-таки задать их было необходимо. Постепенно. Он специально затягивал разговор, задавая вопросы на разные темы и надеясь найти несовпадения в показаниях Ярко.

– Конечно, есть.

– Так задавайте.

– Почему Вика ушла от готов? Она же была увлечена этой субкультурой.

– Начала встречаться со мной, влюбилась. Когда женщина влюблена, ее обычно интересует только предмет ее обожания, – усмехнулся Стасик. – Вика уделяла все свободное время мне. Да и я дал ей понять, что они – не та компания, которая доведет ее до добра. И вообще, девушка – гот! Да мне стыдно было бы с ней показаться в приличном обществе!

«Это на студии Канацакого, что ли?» – хотел съязвить Крячко, но сдержался.

– А что ты знаешь о ее жизни после расставания? Ты виделся с ней, разговаривал?

– Нет. После расставания мы не общались. Зачем?

– Ну, может, случайно пересекались, – тянул Крячко.

– Нет, без этого вполне неплохо обошлось.

– А как она отнеслась к расставанию?

– Да знаете, вполне нормально. Думаю, она прекрасно понимала, что не нужна мне такая девушка. Так сказать, не пара мы с ней.

– А с кем общалась после этого?

– Я не знаю. Мне это стало вовсе не интересным.

– Она не затаила на тебя обиду?

– За что? – искренне удивился Ярко.

– За аборт, к примеру. Это же, как ни крути, вред для здоровья. А она такая молодая.

– Клиника очень известная. Я оплатил все услуги. По словам Вики, все прошло хорошо и без осложнений.

– То есть ты хочешь сказать, что поводов ее убивать у тебя не было?

– Отнюдь, с чего бы им взяться?

– Ну, например, вдруг она требовала дополнительных денег за аборт? Компенсацию, так сказать…

– Ну, требовать она их с меня не могла. Нет законных оснований.

– Ага! – обрадовался Крячко. – Так, значит, деньги все-таки просила?

– Ну, просила. Говорила, что жить тяжело, денег не хватает.

– Крупную сумму?

– Нет, так, по мелочи.

– И ты дал?

– Нет, не дал, – поколебавшись, ответил Ярко. – Я сам был на мели.

– И поэтому ты ее убил? Чтобы не тянула деньги?

– Да что вы заладили, никого я не убивал. Нет, я просто отказал ей.

– Но она могла настаивать!

Ярко выразительно посмотрел на него и поджал губы:

– Настаивать она могла сколько угодно, ну и что? Она видела, что я говорю правду, я действительно переживал не лучшие времена, и сейчас, как видите, тоже. А тогда с деньгами было совсем туго. На аборт и то еле наскреб.

– И она вот так просто успокоилась и ушла?

– А что ей оставалось делать? Я дал понять, что между нами все конечно.

– А может, она докучала вам собой, хотела помириться?

– Знаете, первое время она действительно приходила пару раз, звонила.

– Кстати, у тебя есть ее телефон?

– Нет, я его удалил, – развел руками Стасик и, словно в доказательство, протянул свой телефон: – Можете проверить.

– Может быть, ее номер остался в вызовах?

– Да что вы! Говорю же, это произошло в начале апреля. Я уже давно все почистил.

У Крячко больше не было ни заготовленных, ни придуманных на ходу вопросов к Стасу, но уходить так просто он не хотел, что-то удерживало его здесь. И все же оставаться дольше просто так было нецелесообразно, а тащить Ярко в главк у него не было ни малейшего повода.

Ради приличия посидев еще несколько секунд, он допил уже остывший кофе, поставил чашку на стол и поднялся. Стасик тут же подскочил, не в силах скрыть своей радости, отнес чашку на кухню и уже ждал сыщика в прихожей.

Обувшись, Крячко повернулся к парню, чтобы что-то сказать, но не успел, Стасик опередил его, произнеся скороговоркой:

– Всего вам доброго, до свидания.

– До свидания, – буркнул Крячко и, не удержавшись, добавил: – До скорого…