Станислав Крячко появился в главке в половине восьмого утра. Он не всегда утруждал себя приходом задолго до начала рабочего дня, но сегодня был особый случай. Общение с кавказцами сильно впечатлило его, Крячко не мог заснуть всю ночь, ворочался, выходил на кухню, пил чай и, промаявшись так, поднялся ни свет ни заря и отправился на работу пешком, чтобы как-то убить время. Когда он пришел в главк, там никого не было, кроме дежурного. Он же поведал Крячко, что следователь ушел под утро и никаких сообщений не оставил…

Пришлось Стасу идти в свой кабинет и торчать там одному, мучаясь неизвестностью. На сей раз небеса смилостивились над ним и в награду за прошлые страдания не заставили ждать долго: еще не было восьми, как в кабинет вошел Гуров с папкой документов в руках. Подойдя к своему столу, он положил на него папку и сказал вместо приветствия:

– Не они это!

– То есть как не они? – Крячко мгновенно понял, о ком идет речь. – А видео?

– Видео настоящее, – кивнул Лев. – И Надю Косареву они действительно убили. Но только не Вику Кареву. Это девушка, которую вчера нашли в Строгино, – пояснил он.

Судя по взгляду Крячко, тот был разочарован. Проникнувшись ненавистью к этим бандитам, он был бы счастлив, если бы они оказались виновными во всех убийствах, совершенных в Москве и ее окрестностях в последнее время. И не только потому, что это позволило бы дать им пожизненный срок, но и потому, что предотвратило бы дальнейшие преступления.

– Да ты не переживай, на них столько всего, что они теперь на свободу вообще не выйдут, – как мог, успокоил его Гуров.

– А ты откуда знаешь?

– Да мне следователь сейчас встретился и материалы передал, – показал на папку Лев.

– А почему не мне? – ревниво спросил Крячко.

– Ну, кого встретил, тому и передал, – пожал плечами Гуров. – Да ладно тебе, Стас, какая разница!

Зазвонил стоявший на столе телефон внутренней связи, и Лев снял трубку.

– Лева, ты на месте? – послышался голос Орлова – Оба с Крячко ко мне!

– Пошли, есть о чем поговорить. – Гуров подтолкнул Крячко, и они вместе пошли в кабинет Орлова.

Генерал-лейтенант выглядел плохо. Создавалось впечатление, что прошедшая ночь была бессонной для них всех. Но из троих лишь Гуров выглядел наиболее свежо. Он был, как обычно, гладко выбрит, тщательно причесан и одет с иголочки, будто не по кладбищу ночью шастал, а готовился фотографироваться на новое удостоверение.

Крячко – тоже как обычно – был взъерошен, в измятой рубашке, пуговицы которой были расстегнуты чуть не до живота по причине жары, и уж, конечно, он не заморачивался тем, чтобы бриться каждый день.

Что касается Орлова, то его плохой внешний вид был, в первую очередь, связан с самочувствием. Петр Николаевич был бледен, его мучила одышка и обильное потоотделение, несмотря на установленный в кабинете кондиционер.

Однако Орлов не стал жаловаться на недомогание; поздоровавшись со своими сыщиками, он кивнул им, побуждая к разговору.

– Вот материалы по кавказцам, – показал на папку Гуров. – Фамилии их – Джафаров и Магомедов. Они у себя на родине числятся в розыске за убийство. Машина, кстати, угнанная, номера перебиты. Объявлена в розыск в Ростовской области, там они ее и угнали.

– А что вообще за красавцы? – осведомился Орлов.

– Вообще отморозки отъявленные. Оба азербайджанцы, состояли в Баку в одной банде, потом что-то не поделили, перестрелялись со своими подельниками, взяли «общак» и свалили. По дороге, когда их тормознули, убили гаишника… Дальше пришлось менять машину, они угнали одну, проехали несколько километров и угнали следующую… Долго так кататься было опасно, в одном гараже договорились о перебивке номеров. Разжились новыми документами. Мотались по городам, занимались банальными грабежами…

– Подожди, а зачем им это? – перебил Орлов. – Они же прихватили «общак», сумма должна быть немаленькая.

– Ну, во-первых, они, что называется, поиздержались в дороге, – усмехнулся Лев. – Во-вторых, они наркоманы, оба на «коксе» сидят. Может, еще и поэтому такие безбашенные. Промышляли игорным бизнесом, находили лохов типа этого Сережи Никитенко, с которого можно было что-то поиметь, чаще всего выпытывали, есть ли жилплощадь. Потом предъявляли проигрыш, ставили «на счетчик», грозились убить близких.

– И что, убивали?

– Да, – вздохнул Гуров. – Убийство Нади Косаревой – как минимум третье на их счету. У одного мужичка жену убили, у другого – сестру…

– И что, они все молчали? – Возмущению Крячко не было предела. – Их родных убивают, а они молчат?

– Стас, они боялись. У них и другие родные оставались. Предпочитали платить. То есть эти скоты брали наглостью, нахрапом. Запугивали насмерть, наверняка. И видео присылали…

– На что же они рассчитывали? – воскликнул Орлов. – Такие на воле долго не ходят!

– Да ни на что! На временную удачу, пока не кончится. Терять им нечего, на них и так убийств хватает, так что, видимо, сочли, что одним больше, одним меньше – роли не играет. – Гуров снова тяжело вздохнул. – Одним словом, с ними еще работать и работать, но это уже следователя забота, мы свою работу сделали. Точнее, Стас отличился.

– Молодец, Крячко, – похвалил Орлов.

Однако Крячко, против обыкновения, совершенно не воспринял похвалы. Он был мрачен и лишь махнул рукой.

– А почему ты исключаешь их причастность к убийству вчерашней девушки? – спросил он Гурова. – Как, ты сказал, ее зовут, Вика Карева?

Орлов повернулся к Гурову и воскликнул:

– Так ты все-таки был на кладбище!

– И не зря! – кивнул Лев. – По крайней мере, проясняется личность нашей жертвы. Я еще не до конца уверен, но думаю, что это она.

– Ну, давай рассказывай! – поторопил Орлов.

Гуров поведал о своем визите на кладбище и беседе с Андреем Шемякиным.

– …В общем, девушка жила сама по себе, алкоголики-родители и не думали волноваться о ее исчезновении. Я не удивлюсь, если они вообще понятия не имеют, где их дочь, и не беспокоятся.

– Так, а почему эти отморозки к ней отношения не имеют? – не мог успокоиться Крячко.

– Потому что, во-первых, у Вики не было здесь настолько близких людей, которых могли шантажировать ее смертью. Она, по словам ее приятелей-готов, жила одна.

– А может быть, у нее парень был? – не унимался Стас. – Жених? И не из их тусовки, вот они о нем и не знают!

– Может, и был, – согласился Гуров. – Но только дело не в этом. Наша девушка погибла не меньше чем две недели назад, а они появились в Москве тридцатого мая. Это установлено достоверно. Так что ее убийство – не их рук дело. А вот чьих, нам предстоит выяснить.

– То есть мы вернулись к тому, с чего начали, – резюмировал Орлов.

– Ну, не совсем так, – поправил его Лев. – Вчера мы даже не знали, как зовут эту девушку, а сегодня знаем, как зовут и ее, и ее квартирную хозяйку.

– Погоди, откуда?

– Оттуда! – усмехнулся Гуров. – Иногда полезно ходить на кладбище по ночам, Петр! Эндрюс назвал адрес, где жила Вика, я пробил его и выяснил, что квартира принадлежит Тимофеевой Тамаре Львовне, сорок восьмого года рождения…

– Так надо срочно с ней связаться!

– Уже. Уже связался, разбудил, можно сказать, старушку, ни свет ни заря, и назначил ей встречу в той самой квартире, что снимала Вика. Так что я через час туда поеду и, думаю, узнаю еще что-нибудь полезное.

– Отлично! – одобрил Орлов. – А ты, Стас, что делать собираешься?

Крячко не ответил. Орлов внимательно посмотрел на него и спросил негромко:

– Слушай, Стас, может, тебе отгул взять? Что-то ты мне не нравишься.

– Спасибо за откровенность, Петр Николаич, – мрачно пошутил Крячко. – Не надо мне отгула. В порядке я. А что делать буду… Давай-ка, Лева, я сопоставлю остальных девушек с этой Викой Каревой. Ну, тех, что мы вчера пробили по сводкам.

– Давай, – не стал возражать Гуров.

– Стас, а ты возьми распечатку звонков этой Вики, – посоветовал Орлов, – и сверь с другими девушками. В материалах дел должны же быть распечатки? Вот и сравни! И если найдешь общие номера – вот тебе и ниточка!

– Не все так просто, Петр! – разочаровал его Гуров. – Дело в том, что на Вику Кареву не зарегистрировано никакой сим-карты. То есть она пользовалась чьей-то «левой» симкой, не своей.

– Но номер-то? – настаивал Орлов. – Номер-то есть? Можно же проверить, на кого он зарегистрирован, и плясать дальше!

– Нет, нельзя, – покачал головой Лев, – потому что у Эндрюса, который с ней созванивался, телефона с собой на кладбище не было, так что он не смог мне продиктовать номер Вики. И вообще, он не уверен, что ее номер у него сохранился, ведь она уже месяца три как не появлялась среди готов.

– Так, может, она и по тому адресу уже не жила? – протянул Орлов.

– Может быть. Вот через час я это и выясню. Пока все. – Гуров поднялся. – Так что, Стас, придется тебе искать на ощупь, – с сочувствием проговорил он и вышел из кабинета.

В Новогиреево Лев приехал, когда было без четверти три. Позвонив в домофон, он услышал хрипловатый женский голос:

– Да!

– Полковник Гуров, Главное управление МВД. Я вам звонил.

Женщина молча нажала на кнопку, и Гуров прошел в подъезд. Квартира пятьдесят располагалась на пятом этаже, куда пришлось подниматься пешком, ибо этот этаж был последним, а пятиэтажки, как известно, лифтами не оснащены.

Дверь была простенькая, старенькая, деревянная. Собственно, Лев и не рассчитывал, что Вика Карева будет снимать престижное жилье с дорогим ремонтом. Он надавил на бледно-желтую кнопку звонка, после чего услышал тот же вопрос:

– Кто?

– Полковник Гуров! – удивляясь бестолковости хозяйки, повторил он, и только после этого она открыла дверь.

В лицо полковнику уставились недоверчиво прищуренные темные глаза. Они буквально просверлили его, а также его удостоверение, которое он предусмотрительно достал и держал в раскрытом виде, после чего женщина произнесла:

– Ну проходите. А то тут целый день ходят – то Интернет предлагают провести, то окна ставить, то двери… Надоели, сил нет!

– А вы разве здесь живете? – спросил Гуров, проходя в тесную прихожую, места в которой почти не было еще и из-за того, что в нее был втиснут старый громоздкий шкаф темной полировки.

– Сейчас нет, но раньше-то жила! Да мне и за сегодня уже хватило! Пока вас тут дожидаюсь, раза четыре в дверь позвонили! То почта, то беспроводной Интернет. Тьфу! – в сердцах сплюнула хозяйка.

Тамара Львовна Тимофеева выглядела соответственно своему возрасту, при этом она была худощавой и прямой как палка. Крашенные в рыжеватый цвет жиденькие волосы были собраны в пучок на затылке, небольшие хитрые глазки смотрели с прищуром. Одета она была в домашний халат не первой свежести и вообще с первого взгляда к себе не располагала. Не добавляла ей обаяния и манера общения – простоватая, бесцеремонная. Но Гурова, ибо по ходу службы ему приходилось встречаться с самыми разными людьми, это не слишком волновало.

Он прошел в комнату и осмотрелся, куда бы присесть. Судя по всему, Тамара Львовна не утруждала себя приведением квартиры в порядок, полагая, видимо, что квартиранты будут рады и такому варианту. В комнате везде лежали какие-то узлы, высились стопки старого постельного белья и покрывал…

Заметив взгляд Гурова, она сгребла с кресла с деревянными подлокотниками одну такую стопку как попало, сунула ее в шкаф и сказала:

– Садитесь!

– Тамара Львовна, – начал Гуров, доставая изображение Вики Каревой, воссозданное экспертами. – Скажите, эта девушка снимала у вас квартиру?

Хозяйка взяла лист и всмотрелась в него.

– Ну да, это Вика, – кивнула она. – А что это у вас фотография какая-то странная? И без волос?

– Тамара Львовна, – не отвечая на ее вопрос, продолжал Гуров. – А когда вы последний раз видели Вику, не помните?

– Да что тут помнить! За деньгами я всегда первого числа приезжаю. Ну, а в последний раз первое мая было – праздники, значит. Так я заранее предупредила, что приеду тридцатого апреля.

– И приехали? – уточнил Гуров.

– Ну да, приехала, она мне деньги передала, и договорились, что в следующий раз я первого июня приеду. А первого приезжаю – никого дома нет. Я, конечно, открыла, прошла… Смотрю, а ее уж давно тут нет. Хлеб зачерствел, заплесневел, и в холодильнике все прокисло… Жара-то какая стояла! И главное, не предупредила, что уедет! Хорошо, что у меня правило железное – деньги за месяц вперед брать! Так что за май-то я с нее получила. – И Тамара Львовна удовлетворенно качнула головой.

– А почему вы решили, что она уехала? – спросил Гуров.

– А куда ж ей еще деться? Домой, наверное, подалась!

– А вещи ее? Вещи она с собой забрала?

– Вещи? Нет, вещи ее на месте. Я еще ругалась, потому что она вещами своими всю квартиру мне заполонила! Куда новых жильцов пускать? – развела руками Тамара Львовна, хотя, судя по тем старушечьим вещам, которыми была завалена комната, захламила ее сама хозяйка.

– Постойте, и вас не удивило, что девушка куда-то уехала без предупреждения и даже не забрала вещи? – поднял брови Гуров.

– А чего мне удивляться? Мне квартиру надо сдавать! Я ж с каждым днем в деньгах теряю!

– Но она, может быть, планировала вернуться?

– А это меня не касается! – отрезала Тамара Львовна. – Вернется – не вернется, кто ее знает, а квартира простаивает зря! А это ведь все денежки! – Она пошевелила узловатыми пальцами правой руки, будто пересчитывая купюры.

– А если бы вернулась, а вы уже пустили новых жильцов? – подавив раздражение, спросил Лев. – Куда ей деваться?

– Ну, это уж меня не касается! – махнула рукой старуха. – Искала бы что-нибудь. Нет, если я жильцов найти не успею, а она вдруг явится – так милости прошу! Пусть только оплатит мне те дни июньские, что пропустила, и живет на здоровье. А как иначе? Кто мне эти дни возместит? Так что так ей и передайте!

– Вика к вам уже не явится и ничего не возместит, – резко произнес Гуров, – потому что она умерла.

Старуха на миг застыла. Потом, мысленно что-то прикинув, торжествующе проговорила:

– Вот все-таки правильно, что я деньги с нее вперед взяла!

– Так как ее фамилия! – повысил голос Гуров.

– А я откуда знаю? – удивилась хозяйка.

– Что значит, откуда? Вы что, паспорт ее не видели?

– Ну, как бы не так! Паспорт я первым делом требую! Посмотрела, значит, проверила, да и забыла. Мне ее фамилия зачем, раз я деньги вперед беру?

Гуров почувствовал, что у него начинает ломить в висках.

– Вы что, без договора квартиру сдаете? – сухо спросил он.

– Конечно, без договора! А платить еще за это половину – дураков нет!

– Я буду вынужден сообщить об этом в налоговую полицию.

– В налоговую? – Прищуренные глазки хозяйки мгновенно вытаращились. – Это еще с какой стати?

– Потому что ваш бизнес – незаконный, вы же не платите налоги.

– Да какой бизнес, какой бизнес, о чем вы говорите? – засуетилась старуха. – Квартира моя, я хозяйка, что хочу с ней, то и делаю!

– В данном случае все не совсем так, – покачал головой Гуров.

– Да все так делают, чего вы меня пугаете! – подбоченилась Тимофеева.

– Это не аргумент.

– И что мне сделает эта налоговая? – Старуха не собиралась так просто сдаваться.

– Заплатите штраф, и немалый, – пожал плечами Лев. – И в дальнейшем сдавать квартиру просто так не сможете.

Хозяйка, мгновенно сменив тактику, заговорила жалобным голосом:

– Да что ты, сыночек, такое говоришь! Какой с меня штраф? Я и денег-то с этого почти не имею! Так, сдаю помаленьку, пускаю бездомных… Да практически задаром и пускаю! Ты вон какой мужчина видный, начальник, поди, большой, а на старухины гроши позарился? И не стыдно? Со старухой сладили!

– Меня ваши гроши не интересуют, и стыдить меня не нужно. Лучше покажите мне, где вещи Виктории.

– Сейчас, сейчас покажу! – Тимофеева засуетилась, поднялась, прошла в угол и угодливо сказала: – Вот они все тут и лежат. Я их специально в отдельный мешок сложила. Могу помочь разобрать.

– Не стоит, я сам. – Лев отодвинул хозяйку, сменившую тон на заискивающий, и присел возле большого полосатого мешка, завязанного какой-то тряпкой.

Развязав ее, он отметил, что «сложила» было сильным преувеличением. На самом деле вещи были просто в беспорядке покиданы в мешок, как попало. Ему ничего не оставалось, как начать доставать их по одной и складывать на полу.

– Документы ее тоже здесь? – спросил он Тимофееву.

– Документов не видела! – тут же отреклась та. – Какие-то бумажки были, но паспорта – ни-ни. Да она его всегда с собой в сумке носила. Сумка у нее была такая большая, красная. Не нашли разве?

К сожалению, ни сумки, ни других вещей Виктории найдено не было, хотя водолазы тщательно исследовали дно Строгинской поймы. Конечно, оставалась надежда, что она случайно будет обнаружена в каком-нибудь мусорном контейнере, и Гуров уже дал распоряжение сотрудникам ППС проверить их все по возможности, но надежда эта была слабой.

Он стал сортировать вещи, откладывая в одну сторону одежду, в другую – все бумаги, в третью – украшения и прочую мелочь. А больше у Вики ничего и не было. Наконец у него образовались три кучки, каждую из которых предстояло проверить по отдельности.

– Здесь все ее вещи? – поинтересовался он у хозяйки.

– Все, все! – закивала та. – Разве мне чужое нужно?

Гуров не отреагировал на этот вопрос и стал разбирать одежду, тщательно проверяя все карманы. Ничего интересного он в них не нашел и принялся за украшения. Все это по большому счету была дешевенькая бижутерия. Никаких золотых и даже серебряных изделий здесь не было, лишь какие-то фенечки из ниток и металла, некоторые из них явно что-то символизировали, и Гуров решил взять их с собой, чтобы потом показать экспертам. Он сложил интересующие его украшения в пакет и перешел к последней кучке.

Тут были чеки на оплату телефона и Интернета, чеки из магазина, тетрадки, изрисованные черными цветочками и исписанные стихами в псевдоготическом стиле, несколько квитанций…

Тетрадки Гуров решил изучить позже, а пока спросил:

– А компьютера у Вики не было?

– Нет. На что ей его покупать-то? Она небогато жила!

– Значит, Интернет был у нее в телефоне, – проговорил Гуров. – А телефона нет…

– В сумке, наверное, остался, – подсказала Тимофеева, хотя Гуров и без нее мог догадаться.

Нужно было обратиться в сотовые компании, чтобы выяснить, услугами какого оператора пользовалась Вика, а затем уже восстанавливать ее звонки, сообщения и выход в Интернет.

Следующей квитанцией был счет из клиники «Медэксперт» на сумму три тысячи девятьсот восемьдесят пять рублей. На счете стояла дата – восьмое апреля. Было немного непонятно, почему Вика до сих пор его хранила, а также почему среди ее вещей не было других счетов этой клиники, если она пользовалась ее услугами.

Гуров взял себе на заметку, что клинику «Медэксперт» также предстоит посетить, но для начала нужно было выяснить, где вообще таковая находится: частных клиник в Москве было очень много.

Другие документы пока ничем не заинтересовали полковника – какие-то автобусные билетики, купоны на скидки в магазинах, рекламные буклеты, визитки различных фирм, которые раздают на каждом углу… Больше ничего.

Гуров тщательно упаковал все, что решил взять с собой, и поднялся, наконец, с пола, отряхивая брюки. Старуха тревожно следила за ним, всем своим видом выражая готовность помочь.

– Вы знаете кого-нибудь из друзей Вики? – спросил он.

– Не знаю никого! – Старуха отчаянно сожалела, что в этом вопросе была бесполезной.

– А что Вика рассказывала о себе? С кем она общается, с кем дружит, есть ли у нее парень?

– Да она не слишком разговорчивая была. Но парень у нее был, это точно! – припомнила хозяйка. – Я ее как-то спросила об этом, потому что вообще-то не разрешаю, чтобы тут парни ночевали… – Она осеклась и продолжила уже другим тоном: – Но это я так, на всякий случай предупреждаю, чтобы разврата не устраивали, а если парень хороший, постоянный – так пусть ночует, дело-то молодое, я понимаю…

– Значит, у Вики был постоянный парень? – перебил ее Гуров.

– Насчет постоянный или нет, точно не скажу, но что сохла она по нему – это точно. Она аж светилась вся, когда о нем рассказывала.

– А как его зовут, чем занимается?

– Чем занимается, не знаю, а зовут, кажется, Стасиком, – сказала Тимофеева. – Да, точно, Стасик. Она еще повторяла все время «вот Стасик», «мы со Стасиком»… – ну, и все в таком духе.

– А самого этого Стасика вы не видели?

– Нет, не видела. Когда я за деньгами приезжала, Вика всегда одна была.

– И фамилию его она не упоминала?

– Нет. А я не спрашивала – ведь неудобно такие вопросы задавать, сами понимаете, – оправдывалась старуха, хотя Гуров давно сделал вывод, что она отнюдь не страдает повышенной деликатностью.

– А Вика вам всегда отдавала деньги наличными?

– А как еще? – не поняла старуха.

– Ну, она могла переводить их вам на карту.

– Нет, нет! Это не для меня! – категорически заявила хозяйка. – Деньги – они надежнее.

– Ну это дело ваше. Продиктуйте мне, пожалуйста, номер телефона Вики.

– А у меня его нет, – огорошила Гурова Тимофеева.

– То есть как? – не поверил он.

– А зачем мне ей звонить, деньги только тратить? Мне так и так сюда приезжать раз в месяц! А чего звонить просто так?

Гуров подосадовал про себя, что номер Вики Каревой снова ускользал от него, следовательно, он так и не мог получить распечатку ее звонков.

– Я закончил, Тамара Львовна, – сказал он, направляясь к двери. – У нас могут к вам появиться дополнительные вопросы, так что, пожалуйста, оставайтесь в Москве.

– Да мне и ехать-то некуда! Ехать – это ж деньги нужны, а у меня они откуда? – Тимофеева вновь принялась прибедняться и готовилась заплакать, но Гуров проигнорировал ее уловки.

– Сыночек, а как же насчет налоговой-то, а? – семеня за Гуровым по пятам, спрашивала она, пытаясь заглянуть полковнику в глаза и разжалобить его.

– Я уже все сказал, – не оборачиваясь, произнес Гуров, и вышел за дверь.

На несколько секунд он задержался, укладывая вещи, изъятые из квартиры, поудобнее, и вдруг услышал фразу, произнесенную тем же скрипучим голосом без намека на жалобные нотки:

– Чтоб тебе пусто было, черту долговязому!

Полковник усмехнулся, поправил сумку на плече и пошел вниз по лестнице.

Станислав Крячко сидел один в кабинете и занимался тем же самым, что и вчера: пересматривал сводки и сравнивал их с обстоятельствами гибели Вики Каревой. Правда, теперь он изучал лишь те преступления, что вчера отобрали они с Гуровым среди десятков других. Крячко подошел к делу не торопясь и основательно, решив действовать методом исключения.

Первым делом он позвонил и выяснил, что сожитель Натальи Аксеновой, найденной повешенной в лесу, сознался в убийстве. Крячко вычеркнул Наталью из списка и перешел к следующей жертве – Екатерине Беловой, предполагаемой самоубийце. Тут все тоже оказалось просто, поскольку, по словам следователя, за это время в домашних вещах Кати обнаружилась записка, в которой она сообщала о своем намерении покончить с собой и броситься с моста, что и осуществила.

Крячко еще раз посетовал на глупость юнцов и собрался уже поинтересоваться продвижением расследования смерти Ольги Тихоновой, как вдруг зазвонил телефон внутренней связи. По нему звонил только Орлов, и Крячко, беря трубку, уже готовился услышать голос генерал-лейтенанта. Однако вместо него раздался голос секретарши Верочки:

– Лев Иванович! Петру Николаевичу плохо!

– Бегу! – выкрикнул Крячко, бросая трубку и не объясняя, что это не Лев Иванович, хотя Верочка и так прекрасно узнала его голос.

Когда он вбежал в кабинет Орлова, тот сидел, откинувшись в кресле, а Верочка, нахмурив брови, по одной отсчитывала сердечные капли, капая их в стакан. В кабинете пахло корвалолом и еще каким-то лекарством.

Увидев взмыленного Крячко, Орлов слабо улыбнулся:

– Ну, чего, чего всполошились? Просто немного поплохело, а Верочка уже всех на уши поставила! Паникерша…

– Ничего не паникерша! – строго сказала Верочка, протягивая Орлову стакан. – Сердце – это не шутки! Так что я вызываю «Скорую»!

– Не смей! – схватил ее за руку Орлов. – Уволю! Я тебя серьезно предупреждаю – уволю!

– Слушай, Петр… – начал Крячко.

– И тебя уволю! – резко повернулся к нему генерал, но тут же склонился над столом, схватившись рукой за сердце.

– Петр!

– Петр Николаевич!

Верочка и Крячко синхронно крикнули и кинулись к Орлову. Тот склонился над столом, не в силах разогнуться от боли, и только едва заметно махал им правой рукой.

Крячко, не раздумывая больше, достал свой сотовый телефон и, набрав «ноль-три», произнес:

– «Скорая»? Главное управление МВД… Сердечный приступ.