Глава пятнадцатая
Амбаласи с огромным удовольствием сошла со спины урукето на истертую древесину причала. Одним глазом она проследила, как урукето уходит в открытое море, и мгновенно затерялась в портовой суете. Вокруг лежали широкие улицы, по ним бегали фарги, нагруженные свежей рыбой, мясом, какими-то тюками. В ароматном воздухе раздавались приказы и распоряжения.
— Великий город, деловой город… За целых тен дней я смогу сладко поесть и вволю наговориться, не слыша опостылевшего имени Угуненапсы. Даже не верится.
Она опустила к ногам небольшой контейнер и оглядела открывших рты фарги. Та, что стояла поближе, рта не раскрыла, и в глазах ее светился некоторый проблеск разума.
— Понимаешь-разумеешь? — медленно и четко произнесла Амбаласи.
Подняв ладонь, по которой побежали разноцветные волны, фарги дала понять, что понимает, потом добавила жестами: «Понимание и ожидание наставлений».
— Ты их получишь. Возьми-ка это. Следуй за мной.
Амбаласи пришлось повторить дважды, прежде чем фарги ответила цветами понимания и поспешила исполнить приказание.
Амбаласи шествовала по просторной улице — фарги с довольной миной шагала сзади — и наслаждалась городской суетой. Впереди показалась неторопливая цепочка фарги, которые тащили огромные куски мяса.
Амбаласи пошла за ними, вожделенно пощелкивая зубами. Она поняла, как надоели ей эти вечные угри. То ли дело прохладное мясное желе. А еще лучше теплое свежее мясо.
Улица привела к просторному помещению, где принимали пищу. Амбаласи миновала довольно заманчиво выглядевший рыбный отдел — к нему всегда можно будет вернуться — и направилась прямо в мясную — под навесы, где обрабатывали свежее мясо.
Приподняв крышку на первом попавшемся баке, она извлекла из него ножку небольшого животного, немного полюбовалась ею — и недолго думая откусила большой кусок.
— Внимание к словам! — потребовал резкий голос, и Амбаласи, деловито жуя, обернулась. Шею у стоявшей перед ней иилане' покрывали многочисленные толстые складки, обвисшая кожа на руках была разрисована замысловатыми завитушками. — Положи мясо, старая. Я не знаю тебя. Это мясо для эйстаа.
При звуке грозного голоса фарги, стоявшая за спиной Амбаласи с контейнером в руках, задрожала и съежилась. Ученая знаком велела ей не бояться и успокоиться. Неторопливо прожевав и проглотив кусок, она приняла позу высочайшей перед нижайшей и гневно прошипела:
— Жирный золоченый жучок! Растопчу! Вонючий червяк из помойной ямы! Перед тобой высочайшая из высочайших — Амбаласи, эйстаа всей науки, разум всего мира, мои возможности беспредельны. Я могу обречь тебя на смерть за дерзкие речи. Сейчас я подумаю об этом.
Ее движения были так убедительны, что фарги вокруг с визгом бросились врассыпную, а та, что держала контейнер, тряслась и стонала, зажмурившись.
Толстая иилане1 попятилась, открыв рот, шкура ее побледнела от такого отпора. От страха она плохо соображала и не могла говорить. Довольная произведенным впечатлением, Амбаласи откусила еще один кусок и, прожевав, проглотила.
— Одобряю трепет и уважение ко мне, — жестом показала она. — Величие великодушно, оскорбления забыты. Как твое имя?
— Муруспе… — выдавило вконец перепуганное создание.
— Скажи мне, Муруспе, кто эйстаа этого великого города, в котором подают такое вкусное мясо?
— Ее имя Ланефенуу. Она была эйстаа Икхалменетса до того, как Икхалменстс пришел в Алпсасак.
— Окруженный морем Икхолменетс пришел сюда?
Я не знала.
— Настал зимний холод. Холодная белизна опустилась на город.
— В это нетрудно поверить. Слишком уж далеко на севере был ваш город. А теперь веди меня к Ланефенуу, я наслышана о ней и почту за счастье познакомиться.
…Просторный амбесид купался в солнечном свете.
Эйстаа, на руках которой переливались разноцветные узоры, привычно отдавала распоряжения и приказы.
Приятное зрелище наполнило Амбаласи удовольствием.
Подойдя поближе, она заговорила:
— Могущественная Ланефенуу, эйстаа Икхалменетса, пришедшего в Алпеасак, прими уверения в искреннем уважении от многознающей Амбаласи, что стоит сейчас пред тобою.
Ланефенуу сделала дружественный жест.
— Если ты и есть та Амбаласи, о которой я слыхала еще мокрой фарги, добро пожаловать в мой город.
— Разве могут в этом мире оказаться две столь прославленные иилане' под одним и тем же именем?
Признаюсь. Я и есть та самая Амбаласи.
— Амбаласи! — раздался чей-то голос. Ученая обернулась и увидела знакомую фигуру. — Амбаласи, ты учила меня всем премудростям науки. Какое счастье вновь видеть тебя.
— Не сомневаюсь. Неужели это ты, стройная Укхереб, моя ученица?
— Это я. Посмотри, кто еще спешит к тебе.
— Такая фигура может принадлежать только Акотолп. Эти ученые могут прославить твой город, ибо я их научила всему.
Их большие пальцы сошлись в знаке приветствия, и Ланефенуу приказала принести кресло поудобнее для престарелой ученой. Все присутствующие радостно шевелились: каждая слыхала о премудрой Амбаласи; а бесчисленные фарги, обступавшие иилане', дрожали от восторга, понимая, что свершилось великое событие.
Тут заговорила эйстаа, и все умолкли.
— Как же ты попала в мой город?
— На урукето. Капитан повела его к северу, продолжать мои океанические изыскания, важность которых превыше всяких сомнений. — Поманив к себе фарги с контейнером, Амбаласи достала оттуда запоминающего зверя, — Здесь все факты, эйстаа. Потрясающие открытия, полностью изменившие привычные знания иилане' о мире. Ни в одном городе иилане' еще не знают об этом. И я счастлива, что Ланефенуу первой узнает обо всем, раньше, чем мои подруги ученые. Великой эйстаа, способной перевезти целый город через океан, подобает и великая честь.
Ланефенуу сделала благодарный жест. Этот день надолго запомнится всем.
— Отойдите назад! — приказала она. — Величайшая иилане' науки будет говорить со мной с глазу на глаз.
Повинуясь приказанию, все немедленно бросились врассыпную — толкаясь и спотыкаясь. Вот уже десять, двадцать, тридцать шагов отделяют эйстаа с Амбаласи от восхищенных иилане', окруженных кольцом фарги. Амбесид был переполнен, ибо все в городе хотели быть свидетельницами важного события.
Они видели, как Амбаласи передала эйстаа запоминающего зверя, как сблизились их головы, но тихие голоса не позволяли истолковать значение жестов. Впрочем, скоро они все поняли: эйстаа встала, подняла запоминающего зверя высоко над головой и триумфально изогнула тело дугой.
Повинуясь разрешающему жесту, иилане' подошли ближе.
— Иилане' запомнят сегодняшний день и никогда не устанут о нем говорить. Мудрейшая из иилане' науки открыла мне это знание, а я открываю его вам. Мы не знаем еще, как велик наш мир. Мы пришли в Гендаси из Энтобана, на наших глазах обитаемый мир увеличился вдвое. Прежде мы знали только один континент и недавно обнаружили второй. А теперь слушайте и изумляйтесь. Великая Амбаласи обнаружила к югу отсюда третий континент, просторный и теплый. — Она обернулась к ученой. — Ты рассказала нам про новую землю, но не назвала ее имени. Сделаешь ли ты это теперь?
— Сделаю, ведь приказу эйстаа надлежит повиноваться, хотя скромность моя и протестует. Плывшая со мной на урукето иилане', увидев эти края, сказала: ты обнаружила этот континент и привела сюда урукето — значит, новая земля должна именоваться… узнала о нем прежде других иилане', потому она и… я прямо не решаюсь говорить… Амбаласокеи.
— Да будет так! Я, Ланефенуу, подтверждаю это, чтобы запомнили вовеки. Амбаласокеи, земля, открытая Амбаласи. Это действительно чудо.
Но удивление иилане' стало бы еще большим, сумей они проникнуть в тайные мысли Амбаласи, безмолвно наслаждавшейся триумфом. Она молча и неподвижно принимала почести. Если она умолчит кое о чем: о новом городе, о новой породе иилане' — ее ни о чем и не спросят, и все останется в тайне. Довольно с них и континента. Хватит радости на целый день.
По приказу эйстаа Акотолп вперевалку подошла к ней и взяла из ее рук запоминающее животное, осторожно ухватив его четырьмя большими пальцами. С разрешения Ланефенуу она и Укхереб поспешно удалились в лабораторию.
Амбаласи с облегчением посмотрела им вслед: место в истории обеспечено. Теперь слухи об ее открытии станут медленно передаваться от ученой к ученой, из города в город. Не быстро — так не принято у иилане', — но надежно. И однажды сюда приплывет ктонибудь из ученых, послушает запись и отправится с вестью об открытии в Энтобан. Города, которым угрожает зима, заинтересуются, снарядят экспедиции. И однажды приплывут в ее город, в Амбаласокеи, пусть даже не при ее жизни, когда-нибудь… Уж сколько-то времени она подарит этим вздорным Дочерям. Хватит, чтобы решить их проблемы и — если возможно — позаботиться о будущем города.
Остаются сорогетсо, но они — совсем другое дело.
Их будущее в ее руках, и она чувствовала серьезную ответственность. Как удачно сложилось, что она и обнаружила их, и увезла в безопасное место, подальше от городских соблазнов. Какой тяжелый груз взвалила она на свои широкие плечи!
Амбаласи блаженно улыбнулась и знаком велела фарги принести водяной плод.
И потекли безмятежные дни. Эйстаа позаботилась об удобствах Амбаласи и поведала историю героического исхода из Икхалменетса, рассказала о битве за город и о последующей долгой войне. Случайно упомязгув имя Вейнте', Амбаласи вызвала такое раздражение Ланефенуу, что впредь не осмеливалась поминать его в присутствии эйстаа.
Она поговорила с обеими учеными и похвалила их, когда те рассказали о своем биологическом оружии.
— Великолепная работа. Город принадлежит иилане', а значит, вы обязаны были прогнать наглых пришельцев. И вы правы: Вейнте' не следовало преследовать их и пытаться уничтожить. Пусть это вредный, даже смертельно опасный вид, но, как любой вид живых организмов, они вправе рассчитывать на собственное место в мире. И как всякое загнанное в угол животное, они отчаянно сопротивлялись. Два урукето погибли, Вейнте' с позором прогнали. Ужасно. Но получен урок, и надеюсь, он всем пойдет впрок. Попытка истребить другой вид несет в себе семя самоубийства.
Ученые жестами выразили согласие со сказанным.
Больше отвратительную историю обсуждать не стали и с удовольствием обратились к более приятным вопросам: обсуждению биологических открытий Амбаласи и связи открытых ею видов с имеющимися в Гендаси. Это было куда более плодотворное занятие.
Дни летели за днями. Вкусная пища для тела, изысканное питание для ума. Ланефенуу настаивала, чтобы Амбаласи осталась, Укхереб и Акотолп тоже, но Амбаласи была непреклонна.
— Пребывание в Алпеасаке — просто наслаждение. Но работы мои еще не закончены. Я с каждым днем старею, дней для труда остается все меньше. А я должна все закончить. Работа движется. На урукето измеряют температуру воды, и скоро он вернется. И я уплыву вместе с ним.
Она уже поднаторела во всякого рода неопределенностях. Прошло девять дней, урукето вернется наутро, и она покинет город. Визит был очень приятным.
Однако удовольствие оказалось недолгим. Праздную беседу ученых вдруг нарушили крики и страшный шум, доносящийся с амбесида. Не успели они поинтересоваться, что случилось, как явилась вестница. Не какая-нибудь фарги, а Муруспе собственной персоной.
Запыхавшись, эфенселе Ланефенуу едва выговорила:
— Требуется присутствие… необходимость движения… сильное желание.
Расталкивая путавшихся под ногами фарги, они добрались до центра амбесида, где сидела эйстаа. Высокая иилане1, стоявшая рядом, крепко держала за руки низкорослую и тощую. Ее фигура показалась Амбаласи печально знакомой.
— Погляди-ка! — рявкнула Ланефснуу. — Погляди-ка, кого поймали на берегу.
Впервые в своей жизни Амбаласи не могла произнести ни слова.
Перед ней стояла Фар'.
