Глава 4
Ты жулик и вор!
— А ты — молодец! — скупо похвалила рыбачка землянина. — Скоро — полдень, мы все время идем в подъем, а ты ни разу отдыха не попросил! С таким-то грузом! Поклажа, действительно, была нелегкая. В высокий прямоугольный деревянный «рюкзак» словно камней наложили.
Что, собственно, не очень-то и отличалось от истины — в коробе за плечами звездного рекрута были кораллы.
— Лодку покупать пойдем! — твердо сказала Матт после завтрака, глядя в недовольное лицо сына. — Хватит нам мелочь с берега ловить! Пора заняться настоящей серьезной рыбалкой!
— А где ваша лодка? — судя по лицу рыбачки, Сашка не смог бы задать более глупого, с её точки зрения, вопроса, даже если бы очень постарался. Впрочем, женщина быстро сменила гнев на милость.
— Я же говорила уже! На лодке в море ушел муж! Два года назад! И он не вернулся! Неужели ты думаешь, что лодка могла вернуться домой одна, без рыбака? Она же не жалл, чтобы возвращаться домой по следу хозяина!
Парнишка не выдержал, засмеялся. Ему тоже казалось, что иноземец сморозил совершеннейшую глупость, спросив, где их лодка. Просто он, как мужчина, до поры до времени «держался».
Землянину ничего не оставалось, кроме как развести руки в стороны, что должно было означать: «простите за невнимательность, с кем не бывает»!
В качестве «компенсации» «за моральный вред» Александр предложил понести короб, по виду явно тяжелый, который женщина с заметным усилием выволокла из хижины. Рыбачка с видимым облегчением согласилась.
— Мама! А почему мы не идем напрямую, через горы? — это был первый вопрос, который Талл задал матери, как только они покинули местность, в которой была выстроена их рыбацкая хижина. Кромосянка о чем-то подумала, потом пожала плечами.
— Можно и через горы! — ответила она. — Так, действительно, в два раза короче! Если наш новый знакомый, Клешня, не против?
— Клешня — не против! — отозвался Сашка, понимая, что тяжелый короб в горы тащить придется все-таки ему.
— Что в нем? — на всякий случай поинтересовался он у рыбачки, пальцем правой руки показывая себе за спину.
— Кораллы! — ответила женщина. — На продажу. Через пару дней в городе ежегодная ярмарка. Будут перекупщики и торговцы со всего континента. Они очень охотно покупают разного рода морские безделушки вроде тех, какие мы насобирали на рифах. Ставят их дома; говорят, что — красиво!
Не понимаю я их. Кораллы — да кораллы. Но коль кто-то их покупает, то почему бы не продать?
Цену за них дают хорошую. Если продадим все, что собрали за последний год, хватит и на хороший баркас, и на снасть….
— А почему ты не хотела идти напрямую? Впереди — ужасная дорога? Женщина засмеялась.
— Нет, все «ужасные» подъемы — позади. Впереди — лес, а потом начнется длинный и пологий спуск, который ведет прямо к городу. Дорога — легкая. Только успевай ноги переставлять.
Минут через тридцать Заречнев заметил впереди высокую скалу, нависшую над тропой. У подножья камня блестел родник; от источника воды вниз вела узкая нить ручейка.
— Привал! — распорядилась Матт, заметив взгляд, которым иноземец наградил горный ключ. — Отдохнем, перекусим, и потом — дальше!
Землянин присел на корточки, высвободил сначала одно плечо, потом — другое, облегченно вытянулся на короткой и упругой травке….
— Здравствуйте, люди добрые! — прервал его полуденную дрему чей-то мужской голос. — Далеко ли путь держим? Александр приоткрыл глаза. К родничку из-за скалы вышли трое крепких, хорошо вооруженных мужчин. Одежда на них сидела так, словно все их портки были — с чужого плеча.
«Разбойники»? — изумился Сашка. — «Но здесь-то — откуда? Если верить Матт, то до города — рукой подать! Ладно, послушаем, что они скажут еще»!
— Что молчишь? Язык проглотил? — Заречнев с удивлением понял, что предводитель этих пестро одетых мужчин обращается к нему.
— Он — чужестранец! Не трогайте его! — раздался возбужденный голос рыбачки. — Что вам нужно? Что вы хотите? У нас ничего нет!
— Так уж и нет? — хохотнул «родин гуд». — А это — что? — Он подошел к коробу, откинул крышку. Землянин отполз на заднице в сторону, медленно встал. Разбойники увидели его культю, понимающе заухмылялись.
— Вот это улов! — присвистнул главарь. — Большая удача! Таких кораллов я давно не видел! Придется поделиться!
— Бери…. — помрачнела рыбачка. — Не думаю, что вам принесет счастье улов бедной вдовы!
«Робин гуды» переглянулись. Матт вдруг поняла, что про свое вдовство она упомянула напрасно.
— Ты знаешь, я передумал! — показал зубы главарь. — Мы заберем все! Зачем вдове такое богатство? Ты все равно не сможешь правильно распорядиться им! — он потянулся к коробу.
Из-за спины иноземца к «деревянному рюкзаку» метнулся Талл. Он подскочил к «робин гуду», острыми белыми зубами вцепился в руку разбойника.
Главарь даже не изменился в лице. Он спокойно разжал рот мальчишки, наотмашь хлестанул его по лицу тыльной стороной ладони. Подросток упал.
— И парнишку твоего заберем! Пусть пока поживет с нами…. Может, тоже уму-разуму научится!
Кромосянка сгорбилась, посерела лицом, но промолчала. Видимо, у неё уже были контакты с представителями кромосянской «братвы» и она хорошо знала, чего можно ожидать от них.
«Черт меня дернул помогать тащить этот короб»! — запоздало раскаялся землянин. — «Если бы не моя помощь, рыбачка никогда не пошла бы «напрямую» и соответственно, не «встряла» бы в такую хреновую ситуацию. Придется все исправлять»!
— Вот, что, господа! — на ломаном кромосянском, осипшим от волнения голосом произнес Заречнев. — Если вы сейчас быстро уйдете, без парнишки и без кораллов, то я оставлю вам жизнь! Если нет — то пеняйте на себя! У «робин гудов» полезли вверх брови.
— Ты кто такой?! — быстрее всех с изумлением справился, разумеется, главарь. — Как ты смеешь угрожать нам, на нашей территории?
— Это — Чак! — раздался звонкий голос парнишки.
— Чак? То есть — Клешня!? Ни разу не слышал какого имени! Пшел вон, калека! Не вмешивайся не в свои дела! А то не посмотрю, что инвалид, все кости переломаю!
— Парнишку придется оставить! И кораллы — тоже! — твердо повторил Александр, отступая на шаг.
— Ну, как знаешь…. Клешня! — вновь осклабился главарь. — Я свои предложения по два раза не повторяю!
— Оставьте его! — взмолилась рыбачка. — Он не знает, во что ввязывается!
— Не знает — так узнает! Надо его проучить!
Повинуясь жесту предводителя, «робин гуды» сняли с себя огнестрелы, аккуратно положили их на траву. В руках главаря обнаружился длинный блестящий тесак, в дланях его подручных — небольшие, но крепкие на вид дубинки.
«Лесные братья» дружно разошлись в стороны, окружая дерзкого, но глупого иноземца.
«Вор у вора дубинку украл»! — землянину в голову опять полезла какая-то чушь.
«При чем здесь кража дубинки»? — раздраженно подумал человек, кончиками пальцев прикасаясь к рукояти своего клинка. — «Жаль ребят, но выхода они мне не оставили. Если мне здесь, на Кромосе, еще и кости переломают…»
Звездный рекрут даже не заметил, как его организм переместился в «чупа-чупсовое» время. Он понял это только тогда, когда увидел размытые, замедленные движения «робин гудов», дружно напавших на него.
«Гляди-ка! Ушлые ребята»! — подумал Александр, обратив внимание на траекторию замаха дубинкой одного из разбойников — «Сразу в голову метят! Чтобы долго не возиться, наверное»!
Он легко ушел в сторону, потом, быстро и ловко — «замыленно» для внешнего наблюдателя — «перетек» за спину одного из разбойников.
Короткого апперкота в его печень оказалось вполне достаточно для непродолжительного, но качественного нокаута.
Пока «робин гуд» «отдыхал» на траве, Александр «уговорил» отдохнуть и второго — метким ударом в пах. Мальчишка прыснул, женщина густо покраснела. Однако главарь был опытен. Он понял, что недооценил соперника, но проигрывать не собирался.
Он подскочил к мальчишке, схватил его, прижал к себе; кончик тесака прижал к его тонкой шее.
— Бросай нож, дурак! — зло «порекомендовал» он землянину. — А то я ему горло проткну! Пикнуть не успеет! Сашка замешкался.
«Робин гуд» прижал клинок посильнее. Из-под оружия показалась струйка крови, покатилась вниз, оставляя красную дорожку на шее подростка. На траве зашевелились разбойники, возвращая утраченное сознание.
— Стоп-стоп-стоп! — примирительно сказал Заречнев, вынимая нож из ножен и держа его за лезвие. — Куда бросать-то?
Он задвигался вокруг себя, делая вид, что ищет место, куда ему бросить свой клинок. Сначала он повернулся к главарю бандитов левым боком, потом и вовсе — спиной.
— Сюда — можно? — стоя спиной к атаману «лесных братьев», не глядя на него, громко спросил Александр.
— Да, сюда — можно! — в голосе «робин гуда» слышалось едва заметное облегчение. Он, видимо, тоже поверил, что иноземец намерен бросить свой нож на траву.
— Бросаю! — спокойно ответил ему человек.
В следующие мгновение он упруго вывернулся назад, на носке левой ноги, потянул вслед за ногой левое плечо… Над полянкой промелькнула блестящая молния. Раздался глухой стук. Главарь стал медленно заваливаться назад.
Из его глазницы торчала только рукоять ножа звездного рекрута — такой силы был бросок. Матт охнула, бросилась к сыну. За исключением неглубокого пореза на шее, мальчишка был невредим. «Родин гуды» стали открывать глаза, один даже попытался сесть….
— Неуловимые мстители нам не нужны! — констатировал Сашка, подходя к главарю. Он вынул из его руки его тесак, подошел к одному разбойников, хладнокровно перерезал ему горло. Второго он добил ударом дубинки первого, в висок.
Затем вернулся к поверженному атаману, вырвал свой клинок из его глаза….
— Ну, вот! — довольный результатами своего «труда», сказал он вдове, потрясенной его манипуляциями. — Теперь нас никто не будет искать. Все выглядит так, словно эти парни из-за чего-то поссорились и подрались. Они перерезали друг другу глотки, а вот он — Александр коснулся носком ноги одного из «лесных братьев», уже умирая, успел метнуть свой нож в зачинщика драки! — кивок в сторону главаря.
— Прошу меня извинить за излишнюю кровожадность, но эти трое нас в живых не оставили бы никого. Даже если бы отдали им все, что имеем.
— Я знаю! — тихо и печально произнесла рыбачка. — Ты все правильно сделал! Надо уходить отсюда как можно быстрее. Я раньше слышала, но не придавала значения, что в горах, близ города, промышляет банда, и в ней не меньше дюжины разбойников! Она помогла встать сыну, потянулась к коробу с кораллами.
— Не надо! — остановил её человек. — Я — сам! Ведите себя так, словно ничего не произошло! Я знаю, это непросто. Но так будет лучше! Он подхватил короб, двинулся по тропе в сторону города.
— Дядя Клешня! Скажи, ты — точно не рыбак? — прошло всего полчаса от момента схватки на поляне у родника, а мальчишка, как ни в чем не бывало уже приставал с расспросами к иноземцу.
— Точно! Я не люблю обманывать! Ты же это уже заметил!
— Да…. Заметил! — согласился подросток. — Этих, из леса, ты не обманул! Но если ты не рыбак, то тогда — кто? Может быть, ты — солдат?
— Может быть…. — не стал спорить с ним землянин. — Но если быть точным, то я пока только кандидат в солдаты. Чтобы стать настоящим воином, мне нужно, знаешь, сколько еще тренироваться? О-го-го! Очень много!
— Дядя Чак! А руку ты потерял на войне?
— Нет, не на войне! — честно ответил Заречнев.
— А где?
— Тут…. Недалеко.
— Ты такой ловкий и быстрый. Как же враги смогли побороть тебя?
— Сам не знаю, Талл. Но вот так получилось….
— После этого тебя выгнали из солдат?
— Можно сказать, и так. Кому нужен воин без одной руки? Одна морока! И обуза! Согласен?
— Да! — легко согласился юный рыбак. — У солдата должно быть две руки!
— А вон и город! — прервала беседу двух мужчин кромосянка. — Теперь — зубы на крючок! Здесь уши могут быть даже у кустов!
Дом вдовы-рыбачки размещался в одном из прибрежных кварталов. Район был не богатый, но и не бедный.
Узкие мощеные улицы, невысокие кубики домов из белого песчаника…. Один из «кубиков» принадлежал Матт и её сыну.
— Заходите, гости дорогие! — громче, чем того требовала ситуация, произнесла женщина, пропуская перед собой Александра и мальчишку. Сашка незаметно осмотрелся. Из соседнего двора выглядывала седая голова какой-то женщины.
«Понятно! Это мини-спектакль — для неё»! — подумал землянин, осматривая небольшой, ухоженный двор вдовы. Хозяйка нырнула в невысокую дверь, почти тотчас же вернулась обратно.
— Сходи на рынок! Купи хлеба, масла и свежих овощей! — приказала она парнишке, передавая ему несколько медных монет. — А ты, Чак, можешь пока передохнуть здесь! — сказала он Сашке, помогая ему снять с себя тяжеленный короб.
— Если ты не против, я тоже схожу на рынок, вместе с Таллом! Вдова проницательно глянула на иноземца, согласно кивнула головой.
— Только — недолго! — напутствовала она мужчин. — Мне еще нужно приготовить вам ужин. Завтра будем вставать рано. Чтобы занять хорошее место на морском рынке, на нем нужно быть до рассвета!
Длинная узкая улочка с одинаковыми домиками из светлого песчаника петляла довольно долго, повторяя отдаленную береговую линую.
Очевидно, когда-то, очень давно застройка будущего морского городка начиналась от берега, и все последующие улицы в точности повторяли геометрию самой первой.
Морской рынок выглядел так, как, по мнению землянина должен выглядеть типичный морской базар типичного приморского городка.
На средних размеров площади, между причалами и стенами крепости, на плотно замощенной круглыми камнями-валунами располагались торговые ряды мелких предпринимателей — лавочников и негоциантов.
Базар приморского городка воплощает собой сосредоточие местной жизни, её квинтэссенцию.
Для местных жителей он заменяет всё — супермаркет, средства массовой информации, клубы по интересам….
Сюда приходят не только, и ни сколько для того, чтобы что-то купить, а для того, чтобы увидеться со знакомыми, узнать последние новости….
Мальчишка остановился на краю торговой площади, покрутил головой, осматриваясь.
В пространстве между рядами по парам ходили легковооруженные стражники, сверху вниз на все происходящее меланхолично взирали стражи тяжеловооруженные. И все же в привычном облике приморского рынка было что-то не так.
Ощущалось большее движение, громче были голоса тех, кто собрался сегодня здесь.
Талл решил, что причиной всему — слишком долгий перерыв между его последним визитом на базар и сегодняшним. Рыбаку, привыкшему к одиночеству и тишине отдаленного пляжа, сложно тотчас же окунуться в кипение рынка приморского городка.
На мужчину и подростка, к тому же одетых в традиционные одежды рыбаков, внимания никто не обратил.
Вот если бы у них в руках была связка кораллов, или полный кукан свежевыловленной рыбы, на них, возможно, заметил кое-кто из перекупщиков.
Отсутствие товара в руках рыбаков могло означать только одно — они пришли сюда для того, чтобы купить. А покупателями рыбаки были, прямо скажем, никудышными.
Денег у них всегда было немного, покупали они всегда только самое необходимое — соль, спички, масло, хлеб…. Иногда — рыболовные снасти. Очень редко — одежду.
Рыбаки, на чьем труде строилось благополучие целого городка и его «элиты» — портовых торгашей — были самой бедной и самой бесправной частью населения приморского городка.
Зачем баловать излишним вниманием тех, кто и так отдаст продукт своего труда за бесценок?
Талл шел впереди, с непосредственной любознательностью подростка рассматривая то, что лежало и висело на торговых рядках слева и справа от него. Александр внимательно наблюдал за ним, за теми, кто находится впереди, по краям, но особенно — позади него. А еще — он очень чутко слушал все, что говорили на площади. А говорили много чего интересного.
— Представляешь? Стрелой! Огромной стрелой из примитивного лука! Поверить невозможно! — с жаром рассказывал один из аборигенов другому. Землянин насторожился. Вряд ли на этой планете много стрелометов, способных стрелять большими дротиками. Неужели опять отличился Ар'рахх?
Он остановился у сплетника, прислушался, сделал вид, что разглядывает какое-то морское животное. Торговец, заметив его интерес, тотчас же прекратил обсуждение новостей, обратился к человеку, указывая на иссушенное лучами Лакуса тельце животного:
— Тебя интересует Маркон? Звездный рекрут отрицательно покачал головой, побрел дальше.
— Все калеки почему-то думают, что если поймать живого Маркона и натереть его кровью рану, то рука, или нога обязательно вырастут снова! — донеслось ему в спину. — Ерунда, конечно! Но они — верят! Еще никому не удавалось поймать живого Маркона! Его собеседник забормотал что-то в знак согласия с ним.
— А когда Императора будут хоронить? Как его намерены погребать? — живо обсуждали два других аборигена — продавец, и его покупатель. Сашка снова насторожился.
— Я слышал — после того, как Император погиб, возникли споры, кто должен занять его трон! — донесся обрывок разговора из соседнего ряда.
— Почему? — искренне изумился его собеседник.
— Болтают, что южный Император — старший брат нашего. Ну, того, которого убили! И теперь он имеет все права на трон нашей Империи!
— Дык…. Может, это он сам и организовал все?
— Не-е… Говорят, Тайная канцелярия думает иначе.
— Иначе?
— Да! Ты вспомни, как был убит император?! Его сшибли с балкона. Огромной стрелой. Говорят, она пробила его насквозь и Император свалился вниз уже мертвым!
— Не дай Бог такой смерти! Упокой Бог его душу! — отозвался его собеседник. — Так, когда погребение? Я слышал, его предадут Большой Огню.
— Да! Отца Императора хоронили именно так; и его отца…. И его….
— Дядя Чак, что ты стоишь? — из состояния задумчивости Сашку вывел звонкий голос парнишки. — Мы уже пришли! Давай покупать!
— Давай! — легко согласился землянин, для которого из коротких обрывков чужих разговоров картина покушения на Императора Южной Империи вырисовалась очень четко.
Видимо, вечером, как обычно, Уррак «по привычке» истязал кого-то в своей «пыточной». Умаявшись, он вышел на выступ, чтобы, так сказать, «подышать».
«Вот и подышал»! — в душе землянина не было и тени сожаления о вероломном властелине страны. — «Представляю, как он удивился, когда в него вонзилась стрела из тетивника моего зеленого друга»! — Сашка усмехнулся. — «А Ар'рахх молодец! Интересно, он действовал по своей инициативе, или по заданию Диты? Хотя, как мне подсказывает интуиция, патронесса вряд ли вообще что-то знала о планах драка и богомолки». — Александр отчего-то был твердо уверен, что «акцию устранения» зеленый верзила проводил не один.
— Нам масла и хлеба! — звонко провозгласил подросток, высыпая на прилавок содержимое своих карманов. Одна из медных монет покатилась по дереву, норовя свалиться вниз, за прилавок, но была тотчас же ловко прибита к нему тяжелой мадонью негоцианта.
— И овощей! — хрипловато добавил человек, заметив, что торговец намерен сгрести деньги мальчишки одним движением.
Торгаш презрительно смерил с головы до ног поджарую фигуру однорукого рыбака, ничего не ответил. Он наклонился вниз, под прилавок, долго шарил там что-то. Его покупатели терпеливо ждали, когда он появится снова.
Негоциант вынырнул из-под досок, поставил на дерево крохотный горшочек, с плотно запечатанным горлышком.
— Это — масло! — пояснил он. — А вот это — хлеб! — о прилавок глухо стукнула черствая буханка. Овощей купите во-он там! — он рукой показал, где именно продаются свежие овощи.
Подросток скользнул взглядом за рукой торговца. Другой рукой продавец накрыл прилавок. Мальчишка даже не заметил, что под широкой дланью негоцианта скрылась одна из его монет. Зато заметил человек.
— Постой! — мягко сказал он, стараясь ненароком не обидеть торговца. — Ты случайно не заметил, куда подевалась одна из наших монет?
— Нет! Не заметил! — равнодушно ответил кромосянин, подвигая к себе руку.
— А здесь — что? — землянин кивнул на ладонь негоцианта.
— Ничего! — так же спокойно и также равнодушно ответил ему абориген.
— Я хочу посмотреть!
— Посмотри! Если — сможешь! — торгаш даже не улыбнулся.
Сашка попробовал сдвинуть в сторону руку кромосянина. Длань лежала на прилавке так, словно её кто-то прибил двухсотмиллиметровыми гвоздями.
Александр не стал соревноваться в силе с более опытным в таких махинациях кромосянином.
Он положил свою руку поверх его и стал сжимать десницу, похожую на лопату. Кромосянину стало больно. Но руку он не убрал.
Подошли два стражника, стали с интересом наблюдать за происходящим. Им кто-то успел «доложить» что однорукий рыбак подозревает продавца в нечестном ведении дел, а именно — краже денег покупателя на его глазах. Сашка даже не подозревал, насколько серьезное обвинение он только что «предъявил» негоцианту. Торговец, разумеется, тоже заметил воинов. Он сопротивлялся изо всех сил.
Сначала кромосянин покраснел, потом — побледнел (боль в руке была адская!), потом — посерел.
Заметив, что торговец-вор не собирается «сдаваться», Заречнев сжал руку сильнее. Кости аборигена ощутимо захрустели…. Сначала щелкнула она кость, потом — другая….
— А-а-а! — не выдержав «десницы командора», на весь рынок заорал негоциант, поднимая вверх руку. Под дланью торгаша обнаружилась большая медная монета.
Говор прекратился. Все с раздражением смотрели на то, как стражники, не проронив ни слова, зашли за прилавок, короткими блестящими мечами распороли на длинные полосы одежду торгаша, выволокли его к стене крепости.
Один из воинов заголил руку негоцианта, второй его же лохмотьями привязал её к бревну, которое служило местом привязи Гроо. Негоциант завизжал. Торговля прекратилась. Все замолчали, обернулись в сторону бревна. Кажется, все, кроме Александра знали, что сейчас произойдет. Знал и торгаш. Один из солдат обнажил меч. Вор задергался, завизжал еще громче. Другой страж рукоятью своего меча легонько пристукнул его по затылку. Кромосянин стал вялым, податливым, но сознания не потерял. Стражник выразительно глянул на напарника, тот махнул мечом. Вздох пронесся над площадью. Вор заорал так, что спугнул даже птиц, сидевших на дальней башне.
Солдат наклонился, поднял с булыжника что-то багровое, бросил это «что-то» огромным ездовым птицам. Гроо с жадностью набросились на «подарок». Негоцианта отпустили. Он упал на колени.
К нему метнулись несколько друзей и знакомых. Кто-то быстро перевязал культю руки шнурком, кто-то подложил под голову раненного большую сумку.
— Что? Доволен? — бросил землянину кто-то из тех, кто суетился около раненого. — Отомстил? Думаешь, тебе станет легче оттого, что на одного однорукого стало больше? Считаешь, его рука стоила той монеты, которую ты мог потерять? Александр пожал плечами, отошел в сторону.
«Тебя пасодют! А ты — не воруй»! — хотелось ему процитировать бессмертное папановское, но он промолчал. Кто знает, может, в этих краях карают и за глумление над новоиспеченными инвалидами?
Сашку и мальчишку торгаши, и кое-кто из покупателей с рынка провожали красноречивыми взглядами, главным мотивом которых была месть.
Однако вслух никто и ничего так и не произнес — за спинами «провожающих» маячили стражники, чутко ловившие любое слово, которое могло бы сорваться с неосторожных уст. Таковых в приморском городке не нашлось.
— Да, завтра нам придется несладко! — так резюмировала Матт сумбурный рассказ сына о том, что произошло на площадки. — в открытую мстить никто не решится, но… У торговца, которого лишили руки, много родственников, друзей и знакомых…. Вряд ли они оставят твой поступок без последствий!
— А что, здесь так принято — обворовывать детей, или вдов?
— Официально — нет! Право стоит на страже всех и каждого, вне зависимости от его имущественного или социального положения. Но это — официально!
На деле те, кто имеет больше денег, имеет и больше возможностей. В том числе и во время судебных разбирательств.
Тебе, если так можно сказать о такой ситуации, повезло, что все происходило на глазах стражников. В других обстоятельствах у того торгаша нашлась бы масса свидетелей, которые показали бы, что это ты, а не он пытался украсть деньги. И тогда руку отрубили бы тебе.
— Вторую?
— Нет! Именно с тобой поступили бы иначе. Тебе, как повторно совершившему преступление, отрубили бы голову.
— Но кто сказал, что я — вор? Может, я потерял руку во время охоты, или — рыбалки?!
— Для суда имеет значение только то, что они видят. А они видят, что у тебя такая рана, какая бывает только у тех, кто совершил кражу в первый раз. Значит…
— Ты тоже считаешь, что я — вор?
— Ты спас жизнь моего сына, причем — дважды. Не имеет значения, что я думаю на этот счет! Все! Давайте спать! Завтра вставать рано. Она ушла на женскую половину домика.
Рассвет застал вдову и её сына на «рабочем месте».
Матт осторожно вынимала кораллы из короба, выкладывала их на деревянный прилавок, развешивала над головой.
Александр отошел на пару шагов от места рыбачки в торговом ряду, критично осмотрел оформление «витрины».
— Скажи! — обратился он к женщине. — А вот здесь, между рядов ты имеешь право размещать свой товар?
— Разумеется! — хмуро ответила вдова. — И вообще где угодно на это площади!
— Место — платное?
— Нет, торговое место — бесплатное. Один раз в год мы платим налог, на который содержится городская власть и все, что находится в её ведении. Этот базар подпадает «под глаз» градоначальника. А в чем, собственно, дело-то? Зачем тебе знать, где я могу разместить свои кораллы?
— Если вот сюда, и — сюда протянуть веревочки, и на них подвесить несколько самых красивых кораллов, то любой, кто впервые заходит на рынок сначала увидит твою добычу. Согласись: от входа не разглядеть, что именно лежит у тебя на прилавке. Матт задумалась, вышла в проход между рядами, осмотрелась.
— Хорошо! Пусть будет так! Талл! Быстренько натяни пару тонких бечевок вот здесь и здесь! А я пока приготовлю те кораллы, которые лучше всего будут смотреться именно в таком, подвешенном состоянии.
Примерно через час приморский базар заполнился продавцами, появились первые покупатели….
Кромосяне, прознав, что однорукий рыбак, рядом с вдовой её сыном — тот самый, «вчерашний» иноземец, который уличил торговца и тем самым, «сдал» его стражникам, оживленно переговаривались, глядя на него.
Они подходили поближе, чтобы рассмотреть парня, который даже единственной рукой смог «убедить» негоцианта «сознаться» в преступлении, за которое предусмотрено очень суровое наказание.
Однако всеобщее любопытство мало сказывалось на продаваемости кораллов. Жителей приморского городка интересовали другие, более «приземленные» ценности — рыба и морепродукты, хлеб, соль, масло, снасти…. Только к полудню появились те, на чей спрос рассчитывала Матт.
Из-за черной изрезанной волнами и ветрами скалы, отделяющей бухту от Океана, выплыла пара довольно крупных судов (очевидно, в этих местах путешествовать на двух судах было также намного безопаснее, чем на одном), а потом по дощатому настилу причала загрохотали стальными набойками капитаны кораблей и владельцы грузов, прибывшие на ежегодную ярмарку.
Землянин заметил, что капитаны и владелец груза двинулись вверх по лестнице, в крепость; наверняка — выполнять необходимые формальности, связанные с уплатой какой-нибудь пошлины или получением разрешения на разгрузку и погрузку судов. В это же время другой из торговцев заморским товаром — крепкий молодой мужчина, с аккуратно выбритой черной бородой успел в быстром темпе пронестись по рядам площади, оценивая, насколько богатым может быть его «улов» в нынешнем году, если они с партнером (скорее всего — братом, ибо второй торговец был очень похож на него) задержатся здесь хотя бы на несколько дней. Очевидно, увиденное не слишком его впечатлило.
Он о чем-то переговорил с родичем, вернувшимся из крепости. Тот согласно кивнул, соглашаясь с его резонами, потом развел руки в стороны, очевидно, еще раз подтверждая выводы брата, что нынче в этом захудалом городишке ожидаемого прибытка для них не будет.
Перед отплытием братья вновь, на этот раз — гораздо спокойнее, прошли по рядам приморского рынка…. У прилавков они задержались только один раз — у кораллов Матт.
Сашка поймал восхищенный и лукавый взгляд одного из братьев, которым тот обменялся с родственником, насторожился. Однако все обошлось.
— Мы покупаем все! — резюмировал молодой бородач, и назвал цену.
Звездный рекрут быстро глянул в глаза вдовы. Судя по их выражению, её названная цена не очень устраивала.
— Этот товар продается в два раза дороже! — неожиданно услышали все хрипловатый голос однорукого иноземца. Братья с любопытством посмотрели на рыбака, стоявшего не за прилавком, а сбоку от них, то есть прямого отношения к кораллам, по их мнению, не имеющего. Он обменялись взглядами, чуть-чуть подняли цену.
— В столице вы продадите эти кораллы в десять раз дороже! — не унимался человек. Вдова досадливо поморщилась (единственный сегодняшний покупатель мог просто уйти), но благоразумно промолчала. Она уже знала, какой неожиданный финал может быть у вмешательства её нового знакомого.
— Воров и жуликов не касается, кому, и за сколько мы продаем наши товары! — громко, так чтобы слышало как можно больше торговцев и покупателей, возвестил один из братьев. Гомон на рынке прекратился. Подошли стражники, почуяв, что вновь намечается что-то необычное.
К братьям подскочил один из местных жителей, что-то шепотом сказал ему на ухо, стрельнув глазами в сторону однорукого иноземца.
Сашка недоумевающе посмотрел на стражников, потом — на братьев, на вдову….
— Этот мужчина нанес тебе смертельное оскорбление, назвав жуликом и вором! — пояснила Матт. — И теперь ты вправе требовать от него извинений.
— А если он не извиниться?
— Тогда ты можешь убить его! На поединке!
— Я не стану извиняться перед каким-то отребьем! — зыркнул глазами негоциант. — Повторяю: воров и жуликов не касается, у кого и почём мы приобретаем наши товары и кому, и за сколько — продаем! Это был уже прямой вызов.
Заречнев неожиданно понял, что если он ничего не предпримет в ответ на слова заезжего торговца, то это будет означать одно — братья-бородачи правы в своих обвинениях, когда прилюдно называют его вором и жуликом.
— Существуют какие-нибудь правила, которые регламентируют отношения между спорщиками в таких ситуациях? — человек решил все-таки уточнить информацию о местном «дуэльном кодексе».
— Да, существуют! — ответил за неё мужчина — тот самый, который вчера упрекал иноземца в излишней принципиальности. — Схватка может продолжаться до смерти, или до первой крови. И еще, за тобой — выбор оружия!
— Нож! — спокойно сказал землянин.
— Я тоже называю тебя вором и жуликом! — неожиданно сказал брат торговца.
— Теперь тебе придется сражаться одновременно с двумя соперниками! — пояснил «доброжелатель». — Если кто-то из присутствующих не захочет составить тебе «компанию».
— Где? Где будем драться? — спросил Александр у кромосянина — «добровольного помощника». Вместо ответа со всех сторон раздался неудержимый хохот.
— Место поединка выбирают те, кого ты вызвал! — пояснил абориген. — Так уж заведено: ты выбираешь оружие, они — место схватки.
— На корабле! — ответил один из бородачей, даже не пытаясь скрыть торжество в своем голосе. — На нашем корабле! — добавил он, снисходительно глядя на сухопарого рыбака. — Ты, наверное, еще хотел спросить — когда? Отвечаю! Сейчас! Сию минуту! — они зашагали по настилу к своему паруснику.
Сашка оглянулся на рыбачку, заметил страх в её глаза, улыбнулся ей, подмигнул мальчишке. Вся торговля на рынке прекратилась.
В предстоящем поединке кто-то видел новое, редкое в этих местах развлечение, кто-то — волю Провидения, караюшего иноземца (руками других иноземцев!) за вчерашние неосторожные действия и слова.
Наверное, были и такие, кто просто жаждал мести за друга, которому стражники оттяпали руку…. Словом, у каждого, кто устремился к берегу, были свои резоны желать смерти для однорукого рыбака, посмевшего вмешаться в устоявшийся ход здешней жизни.
«Может быть, они все правы, а я — нет»? — спрашивал себя Александр, ковыляя по шатким доскам причала. — «Может, действительно, мне лучше умереть, чтобы жили они, эти братья? Не может быть так, чтобы Всевышний намеренно послал меня сюда, через половину Вселенной, только затем, чтобы от моего клинка прекратилась их существование. Или — может? В чем смысл их жизни? И в чем — моей»?
Он перемахнул через борт. Палуба судна ощутимо качалась на длинных и высоких океанских волнах. Чтобы не свалиться в воду, Заречнев уцепился единственной рукой за линь.
Народ на пристани захохотал. Наверное, это было очень смешно, когда единственная рука дуэлянта занята поддержанием его тела в равновесии.
— Мы — с кормы! — рассмеялся бородач.
Браться скинули на палубу свои длинные черные плащи, из тонкой кожи. Зрители на берегу ахнули.
Под верхней одеждой у приезжих негоциантов обнаружились черненые кольчуги очень тонкой работы и два мощнейших тесака в кожаных, расшитых мелким бисером ножнах, притороченных к бедрам. Причем у одного чернобородого клинок висел на левом бедре.
Стали понятны усмешки, коими обменивались между собой братья-негоцианты: они полностью были уверены в своей победе. Сашка прошел на ют, снял шляпу, аккуратно повесил её на какой-то штырь.
Только теперь братья заметили, что у их соперника не такой, как у них, разрез глаз, иной овал лица, другие пропорции тела….
Братья-бородачи снова переглянулись. Иноземец неожиданно оказался инопланетником. На Кромос время от времени попадали обитатели других миров. И не все они были «мальчиками для битья».
Однако теперь молодых мужчин, торговцев, имевших немалый опыт в стычках с пиратами, это занимало мало. Оба думали только об одном — как можно быстрее наказать дерзкого незнакомца, посмевшего прилюдно указывать им, что и как им нужно покупать, или подавать.
Бородатые красавцы выдернули ножи, больше похожие на небольшие мечи, привычно расставили ноги в стороны; двинулись в сторону рыбака, обосновавшегося на носу из судна.
Землянин не стал дожидаться, когда братья замкнут его в тесном треугольнике юта. Он отделился от досок, легко преодолел расстояние между носом судна и его самой высокой мачтой. Из океана накатила очередная пологая гора воды. Корабль негоциантов поднялся вверх, потом качнулся вниз…. Александр не удержался на ногах, завалился на колено. С берега вновь донесся хохот.
Красавцы-бородачи невозмутимо «обтекли» грот-мачту с разных сторон так, словно на море был абсолютный штиль. Они напали на звездного рекрута одновременно, но — с разных сторон.
Сашка, понимая, что в продолжительной, длительной схватке у его соперников больше шансов нанести ему рану, чем в скоротечном бою на сверхкороткой дистанции, решил судьбу не искушать.
Его тело «перетекло» в «чупа-чупсовое» время раньше, чем братья пересекли незримую границу, отделяющую переднюю часть судна от задней. Человек никого не убил; он даже нож не достал.
Молниеносно сместился влево, под руку левого (от него) брата и завершил противостояние одним-единственным ударом — ладонью открытой руки в солнечное сплетение.
От такого удара не спасает никакая кольчуга — только толстый и мягкий мат, на всю переднюю часть тела воина. Матов, разумеется, на торговцах не было.
Пока первый из братьев заваливался на доски палубы, Сашка «уговорил» «поспать» другого.
Он вновь легко увернулся от размашистого удара клином — на это раз справа; используя движение, начатое его противником, от всей души «насадил» бородача на колено своей левой ноги. Все было кончено меньше чем за половину секунды.
Для сторонних наблюдателей все выглядело очень быстро, но главное — непонятно: дружный замах ножей братьев; два глухих удара с небольшим интервалом — и оба чернобородых негоцианта недвижимые лежат у ног увечного иноземца.
Заречнев вынул свой клинок (на берегу кто-то вскрикнул, однако по настилу в сторону судна с поединщиками никто не побежал — в сложившейся ситуации Сашка имел право делать с чернобородыми все, что ему заблагорассудиться), поочередно срезал с них их расшитые бисером ножны.
Он поднял выпавшее оружие, поместил клинки в их «гнезда». После этого сходил на нос, снял с крюка свою рыбацкую шляпу, вернул её на её «законное» место, вернулся в грот-мачте и стал ждать.
Впрочем, ждать пришлось недолго — очнулись братья после нокаутов довольно быстро. Еще быстрее они соображали.
Разумеется, они сразу заметили, что их оружие теперь — в руке их соперника. Как и их жизни — тоже.
— Что теперь? — негромко, глядя исподлобья на более искусного, чем они, воина, спросил тот, с которого все, собственно, и началось.
— Да ничего! — без малейшей злости или агрессии ответил Александр. — Я даже извинений ваших слышать не хочу! Все, что я хотел от вас получить, я получил! Теперь я предлагаю вам торговать!
— Торговать? — так сильно братья не удивлялись давно.
— Да, торговать! — подтвердил землянин. — У меня есть товар, который вы наверняка захотите купить! — Он приподнял вверх ножны чернобородых красавцев. Те быстро переглянулись, согласно кивнули.
— Сколько ты хочешь?
— Сколько стоит ваше судно?
Братья дружно побагровели. Клинки, даже из самой лучшей стали, не стоили и половины стоимости их корабля.
— Намного больше, чем десять таких ножей, которые ты держишь в свих руках! — Негоцианты, даже перед лицом реальной опасности оставались верными себе и своему промыслу. Землянин улыбнулся.
— А если к ним прибавить стоимость ваших жизней? Однако уговорить братьев-кромосян оказалось не так-то легко.
— Ничего! — ответил один их них. — Наши жизни в такой ситуации не стоят ничего!
Землянин задумался. По большому счету, торговцы были правы. Навязывая им сделку под угрозой расправы, он, по сути, ничем не отличается от тех разбойников, которых он встретил на горе по пути в город.
— Хорошо! — вздохнул звездный рекрут. — Какого размера лодку можно выменять на два таких замечательных клинка?
Чернобородые красавцы вновь переглянулись. Они тонко уловили перемену в настроении инопланетника, поняли, что он признал их правоту в вопросе оценки стоимости их оружия.
— Сложно так сразу сказать. Нужно подумать!
— Хорошо! Подумайте! А пока ваши кинжалы пусть полежат на дне моря! — он замахнулся ножнами.
— Постой! — остановили его братья. — Мы дадим тебе выкуп за наши ножи. Хороший выкуп! Ты сможешь выбрать и приобрести любую лодку, любой баркас размером чуть меньше нашего! Один из бородачей, повинуясь жесту брата, побежал на корму.
Народ, почти ничего не видящий и потому не понимающий, что происходит на судне, дружно ахнул. Негоциант вернулся быстро. Он бросил на палубу небольшой кожаный кошель. В кошеле звякнуло.
— Забирай! — глухо вымолвил другой торговец. — Это выкуп за наше оружие! Здесь хватит на большую полностью снаряженную лодку. Что-то не так? Мало?
— Вы забыли, с чего начался наш спор. Не хотите что-нибудь купить в бедной вдовы? Глаза у бородачей округлились — второй раз за последние пять минут.
— Мы думали, что ты — её муж. А мальчишка — твой сын.
— Нет, мы познакомились недавно.
— Хорошо! — примирительно сказал один из братьев. — Мы купим кораллы у этой женщины! Мы не знали, что она — вдова!
— И мы, — добавил другой, — прилюдно извинимся за то, что назвали тебя…. Словом, извинимся — и все! Сашка улыбнулся. Конфликт был исчерпан.
