Глава 12
Лега
Две недели пролетели как один день. Подъем — до рассвета, отбой — после заката. И работа, работа, работа….
Много работы.
Натаскать в камбуз пресной воды из трюма и морской — из-за борта. Почистить овощи на сотню человек. Почистить рыбу на сотню голодных матросов; три раза за день перетащить из трюма сотню "столовых приборов" — деревянных чашек, деревянных тарелок, деревянных кружек, деревянных ложек. После завтрака, обеда или ужина помыть в морской воде всё это "хозяйство", вытереть относительно чистой тряпкой каждый предмет, перенести "приборы" обратно в трюм.
Принести, унести, подать, сбегать….
У эрзац-матроса торгового судна — тяжелая служба. Особенно — если одна нога значительно слабее другой и эта, слабейшая, всё время норовит подвести своего хозяина, запнуться обо что-нибудь на камбузе, в кубрике или на палубе так, что боль отдалась во всем теле.
Матросы — аборигены расспросами Заречнева не донимали; пока присматривались.
Светлокожему "спасёнышу" отвели место в уголке огромного кубрика, расположенного между второй и третьей палубами, занятому исключительно рядовым корабельным составом. Вечерами, после завершения "рыбоочистительной" вахты и довольно сытного ужина, Сашка подвешивал на крюки выданный ему полотняной гамак, забирался на него прямо в выданной одежде — не новой, конечно, но вполне чистой, ложился на правый бок так, чтобы ножны его оружия все время находились под его ногой, и очень быстро засыпал. Однажды один из матросов попытался что-то спросить у него; Александр сделал вид, что не понял вопроса и впредь не реагировал ни на какие реплики сослуживцев.
Очень скоро он заслужил репутацию молчаливого, не очень умного, но сносного парня — не такого как все, но вполне терпимого.
Александр уже довольно хорошо понимал, о чем говорят между собой аборигены, однако своего знания не выдавал, полагая, что в определенный момент это может сослужить ему хорошую службу.
Постепенно он привык к тяжелой и монотонной работе, более-менее адаптировался к вечно качающейся палубе. Единственное, что весьма расстраивало его обыденность, была непрекращающаяся боль в "новой" левой ноге. Поразмыслив, Сашка пришел к выводу, что все его микротравмы из-за того, что связочно-мышечная структура его стопы слишком слаба для того, чтобы ежедневно, по многу часов скакать с палубы на палубу, как горный козел — с камня на камень.
"Ногу срочно нужно чем-то укрепить". — Решил землянин. — "Иначе со временем травмы левой стопы вполне реально могут превратиться в хронические, со всеми вытекающими….
Другими словами — срочно нужна обувь: мягкая, с твердой подошвой, плотно обтягивающая весь голеностопный сустав.
Типа борцовок, в которых он когда-то выступал на соревнованиях по САМБО.
Однажды, много лет назад ему уже приходилось мастерить что-то подобное — на планете Дракон; там, где он впоследствии обрел себе друга. Тогда сырьем для "кожаного чулка" послужила шкура безвременно почившего дракона-огневика — Ужаса Неба, зачем-то решившего поохотиться за рептилиями, преследующими бесхвостого пленника.
Здесь, на корабле, Сашка тоже смог бы сшить себе такую обувь, если бы у него была какая-нибудь подходящая шкура.
Но где взять шкуру здесь, на паруснике, посреди открытого моря?
Ответа на этот вопрос, как и на то, как и где искать хозяина здешних морей — Ми-Хаила, у него не было.
Спрашивать у кого-нибудь из местных о корсарах он не мог. Отчасти — из опасения, что нечаянно проболтается про свое главное задание (откуда ему, солдату "с неба", знать о том, что на Жемчужине имеются пираты?), отчасти — от того, что начал привыкать к странноватому для него местному обычаю — не задавать никому никаких вопросов и вообще не разговаривать с кем-либо из матросов до тех пор, пока к нему не обратятся напрямую, ибо напрямую во времени операции Джаддафф его не ограничил.
Оставалось ждать и надеяться, что рано или поздно о пиратах первыми заговорят матросы корабля.
Они и заговорили — примерно на семнадцатый или восемнадцатый день с того момента, как он оказался "завербованным" в эрзац-матросы.
— Парень, ты не спишь? — шепот неизвестного мужчины хорошо был слышен во тьме ночного кубрика, однако самого говорившего видно не было.
— Нет, не сплю! — после небольшой паузы так же тихо ответил Александр, понимая, что просто так, без какой-либо весомой причины посреди ночи разговоры не затевают.
— Воздухом свежим подышать не хочешь? Или может, хочешь в туалет?
— Хочу! — тихо ответил Сашка, сползая со своего гамака. — Куда идти?
— Иди вперед! На баке, у самого бушприта — люди! Они хотят поговорить с тобой! Оружие оставь!
— А ты — идешь?
Человек ничего не ответил, тихо растворился во тьме межпалубного пространства.
Сашка вздохнул, снял с себя, бросил на гамак тесак в ножнах, прихрамывая, пошел туда, где его ждали неизвестные "люди".
— Пришел? — Александр зорко выхватил из тьмы едва заметные контуры нескольких человек, в капюшонах, скрывающих головы и тела, кивнул.
— Есть разговор! Мы посмотрели за тобой! — очень тихо произнес один из матросов, почти случайно коснувшись его правого бедра, где у Заречнева обычно находился его тесак. — Ты парень новенький, наших порядков не знаешь! Решили тебе помочь! Ты с нами?
— А кто вы?
— Мы?! Мы — это мы! А вот кто ты, мы еще не знаем! С виду ты не дурак, а так и не понял: вопросы здесь задают другие, ты на них только отвечаешь! Итак, ты с нами?
Землянин задумался. Вряд ли те, кто собирается по ночам, тайно, в полной мере разделяют убеждения корабельного начальства. Значит, это или заговорщики, что не есть хорошо, или — шпионы корсаров, что лично для Сашки весьма желательно. Судя по обстановке на паруснике, бунта на корабле не намечается — матросы довольны всем, или почти всем.
Значит — второе.
— Я — с вами! — твердо сказал Сашка, делая движение назад, чтобы удержаться на качающейся палубе.
В его спину уперлось что-то острое и холодное.
— Погоди! Не спеши! Мы не закончили!
Заречнев замер — клинок уперся ему в спину точно напротив сердца.
— Вот и молодец! Теперь — слушай: через два дня корабль достигнет острова Два Краба. Судно наверняка остановиться на пару-тройку дней в местном порту — купить воды, еды, заменить кое-кого из команды….
Часть команды отпустят ненадолго на берег. Тебя, как мы думаем — тоже! Тебе нужно будет пройти в город, найти дом, который мы тебе укажем и передать хозяину дома небольшой предмет! Монету!
После этого ты можешь вернуться на корабль!
— Я могу узнать, сколько мне за это заплатят?
— Тебе? Заплатят? Кхм…. Твоя плата — в том, что ты останешься на этом корабле, будешь иметь еду и будешь жив!
— Я — солдат! Хотя и не из вашего мира! Смертью вам меня не напугать! — Сашка мгновенно повернулся, молниеносно обезоружил противника, показал "заговорщикам" отнятое оружие. Им оказался его же собственный тесак. — Но за свою работу я привык получать плату! Я выполню вашу просьбу, но сначала мы поговорим о моей плате за работу!
— Кхм! — слегка повеселел незнакомец. — А ты проверен, черт тебя подери! Считай, что это была небольшая проверка! — Он сделал знак рукой, кто-то из-за спины Александра передал ему ножны землянина. Сашка нацепил амуницию на её законное место, вернул клинок в ножны.
— Так как насчет оплаты? — напомнил Заречнев.
— Что тебе нужно?
— Мне? Мне нужно очень немного! Как ты успел заметить, я был ранен. Долго болел. Сейчас хромаю. Мне нужна хорошая обувь, а еще лучше — кусок хорошей кожи изрядный размеров; примерно вот такой! — Александр руками показал, какого размера должна быть шкура.
— И это — всё?
— Да, пока всё!
— Будет тебе шкура! — повеселел матрос. — Можешь считать, что она уже у тебя! Как только вернешься на корабль, шкура — у тебя! Сшить-то сам сумеешь?
— Ну…. Есть кое-какой опыт! А что, есть предложения?
— Есть! Здесь, на корабле вместе с нами находиться один матрос, очень хороший обувщик. Я думаю, он сможет тебе помочь!
Сразу, как только ты вернешься на корабль!
— Я могу узнать, что это за монета, которую мне нужно передать в город?
— Какая тебе разница? Твоя задача — донести, передать; и всё! Запомни — чем меньше знаешь, тем дольше твоя жизнь! Но тебе, чтобы ты не слишком боялся за свою жизнь, я могу объяснить! В городе, куда идет этот парусник, живет некий человек, которому я остался должен немного денег. Сумма моего долга равна номиналу монеты, которую ты передашь! Сам я по причинам, о которых тебе лучше не знать, не могу появляться у ворот моего кредитора. Понятно?
— Понятно! Я могу идти?
— Иди! Но запомни — о нашем разговоре — никому! Сболтнешь — пойдешь на корм рыбам!
Неизвестные "заговорщики" не обманули. Через сутки на горизонте показалась практически квадратный контур вершины далекого острова, через двое — трехмачтовый парусник вошел в бухту, отсеченную от моря двумя "клешнями" исполинского каменного "краба" — могучими скальными выступами почти по всему периметру морского залива.
Сашка вместе с остальными членами команды выбрался на верхнюю палубу. Он обратил внимание, что большинство членов команды рассматривают город, бухту и окружающие суда с нескрываемым любопытством, словно они здесь — впервые.
Так оно и оказалось.
После швартовки парусника капитан корабля объявил, что корабль задержится в порту несколько дней, поэтому часть команды может сойти на берег. Те, кто пойдет в город, могут получить свое жалование за отработанный срок в полном объеме.
Матросы ринулись вниз, занимать очередь к казначею, Сашка остался наверху.
Он с любопытством рассматривал бухту, остров с плоской прямоугольной вершиной — осколок развалившегося на части континента; вероятно, "классического" здесь типа.
Серая стена высотой не менее километра поднималась вертикально вверх, закрывая собой большую часть голубого неба, перетянутого абсолютно белыми облаками. У подножья стены, словно муравьи в муравейнике, копошились люди в разноцветных одеждах, нагружая и разгружая большие корзины, тросами соединенные с какими-то механизмами наверху стены. Из залива наверх вела одна-единственная дорога, по диагонали прорезавшая серый монолит "тела" острова. Присмотревшись, землянин заметил, что это — проход, вырубленный в стене и люди, двигающиеся по нему, совершенно не мешают работе подъемных механизмов, доставляющих грузы в бухту и обратно….
Его плеча коснулась чья-то рука, Сашка вздрогнул, быстро обернулся.
За его спиной стоял боцман.
— Мои пассажиры просили узнать, идешь ли ты в город? — спросил он, заметно удивленный испугом "найденыша".
— Да, схожу, наверное! — равнодушно ответил Заречнев, пытаясь из-за плеча боцмана рассмотреть тех, кто находился на верхней палубе и зачем-то интересовался его планами. Неужели "заговорщики" — кто-то из пассажиров? Но — почему?
— У тебя нет денег! — напомнил эрзац-матросу второй человек на корабле. — Ты не сможешь ничего купить!
— Я — из другого мира! — парировал Александр. — Мне у вас здесь всё очень интересно! Я хочу просто посмотреть город!
— У вас? — расхохотался боцман. — Если — "у вас", тогда — иди! Думаю, пройдет не очень много времени, и ты забудешь, что жил когда-то в другом мире!
— Я уже могу покинуть корабль? Или мне нужно ждать остальных?
— Пять ударов плетью! — реакция боцмана была мгновенной. — За самовольное обращение к вышестоящему лицу!
К Сашке подскочили пять или шесть матросов, выкрутили ему руки. Заречнев при желании смог бы легко избавиться он подручных боцмана, но тогда его точно не отпустят на берег. Или — отпустят?
Пока Александр размышлял над непростым для него вопросом (он решил, что ему нужно остаться на этом богатом паруснике, чтобы иметь возможность встречи с Ми-Хаилом), с него стянули верхнюю одежду, отцепили клинок, за руки привязали к гроту, за его спину зашел корабельный кат с плетью….
Боль была обжигающей.
Землянин терпел, насколько мог. Окружающие так и не услышали его криков боли или мольбы о пощаде.
Тонкий витой кожаный бич в пятый раз вошел в его тело, как в масло, выбивая-таки из тела сознание. Сашка обвис на веревках.
К нему метнулся кто-то из матросов, ослабил узлы, положил наказанного на палубу.
По приказу боцмана за бортом набрали воды, плеснули её из ведра на Сашкины лицо и грудь.
Заречнев пришел в себя.
Спина нещадно саднила, любое движение отдавалось болью во всем теле.
— Где моя лодка? — тихо просил он у матроса, присевшего рядом с его головой.
— Что? — переспросил он.
— Я говорю — где моя лодка? Та, на которой я был, когда меня догнало ваше судно?
— Лодка? Я не видел никакой лодки!
— Понятно….. — Сашка медленно сел, натянул на тело рубашку, встал, пошатываясь, побрел в сторону боцмана, окруженного матросами.
— Мне нужна моя лодка и моё оружие! — тихо сказал Сашка, глядя себе под ноги. — Я решил покинуть ваш корабль! Прямо сейчас! — он поднял глаза, поискал глазами капитана. Тот уже спускался с кормовой надстройки на палубу.
— Что здесь произошло? — рыкнул капитан, обращаясь к боцману.
— Новичок наказан согласно Правилам поведения на кораблях торговой флотилии! — с легким вызовом ответил тот. — Пятью ударами плетью! Как обычно в таких случаях!
— Я слышал, что кто-то собирается покинуть корабль?
— Да! Я собираюсь покинуть ваш корабль! — ответил Александр, поднимая глаза на капитана. — И прошу вернуть мне мою лодку и оружие, которое у меня отняли перед экзекуцией!
— Оружие! — требовательным голосом произнес капитан. К ногам Заречнева упали его ножны и тесак. — Где его лодка? Я её не вижу!
— Её нет, господин капитан! — после некоторой паузы ответил боцман. — Её использовали на дрова для приготовления пищи.
— Когда вы меня встретили, у меня была лодка! Верните мне лодку или заплатите компенсацию! — твердо произнес землянин, защелкивая вокруг пояса ножны. — За то, что вы меня перевозили и кормили, я отработал! — добавил он, переводя взгляд на боцмана. — Согласно договоренности!
— Денег за тот хлам, в котором ты плыл, тебе никто не заплатит! — ответил боцман. — Если хочешь уходить — уходи! Проваливай с моего корабля!
— Согласно Правилам поведения на кораблях торговой флотилии, по которым вы высекли меня плетью! — угрюмо ответил Сашка. — При списании с корабля вы обязаны без задержек вернуть мне всё имущество, которое было при мне при поступлении на корабль! Когда я попал на ваш корабль, у меня была лодка! Верните её мне! Прямо сейчас! Иначе….
— Что — иначе? — вспылил боцман. — Ты забываешься, эрзац-матрос!
— Я больше не матрос вашего корабля! И ты обязан вернуть мне всё моё имущество! Иначе я, согласно всё тех же Правил поведения на кораблях могу вызвать тебя на поединок! С тем оружием, которое было при мне в момент поступления на твой корабль!
— Ты — пришелец! На тебя не распространяются наши Правила!
— Правила распространяются на всех, которые перемещаются по поверхности вод Жемчужной Россыпи!
— Откуда ты можешь знать, о чём говорится в Правилах?!
— В кубрике, где мне отвели место, два матроса вечерами постоянно дискутировали по поводу тех или иных уложений Правил поведения на кораблях торговой флотилии Жемчужной Россыпи. Я запомнил всё, о чем они говорили….. Только и всего! Так что к тебе, собственно, вопрос один: ты выплачиваешь мне компенсацию или мы будем драться?
— Драться! — решительно произнес боцман, оглядываясь куда-то назад. По его знаку ему передали абордажник и длинный клинок, наподобие тех, какие Сашка видел у пиратов.
Снизу, из-под палубы наверх повалили матросы — те, кто стоял в очереди за жалованием. Они разбегались по периметру верхней палубы, забирались наверх….
Даже богатые пассажиры корабля — мужчины и женщины — приблизились к ограждению верхней надстройки, чтобы своими глазами увидеть действо, происходящее у них под ногами.
Землянин обвел глазами зрителей, прихрамывая, шагнул вперед, к центру палубы, где его уже дожидался боцман.
Его соперник был кряжист и крепок. Его длинные мускулистые руки уверенно сжимали абордажник и кинжал, а сам его вид — уверенная стойка, мягкое и быстрое перемещение по палубе недвусмысленно свидетельствовали о том, что боцман — опытный корабельный боец. Тихая вода бухты лишила его единственного преимущества — качки, к которой Сашка так и не приноровился, зато боцман наверняка знал и умел, как сражаться на качающейся палубе.
Мужчина-абориген едва заметно усмехнулся, вернул всё свое оружие в ножны, по-звериному мягко начал движение за спину землянина.
Александр стоял посреди круга, образованного зрителями и размышлял, как поступить лучше — убить боцмана, или просто лишить его сознания.
У обоих решений были свои плюсы и свои минусы….
Однако этот корабль ему придется покинуть в любом случае.
— Жаль! — по-русски, одними губами произнес Сашка, медленно поворачиваясь вслед за "кружевом" боцмана. Его противник, очевидно, решил внепланово размяться — по его довольному лицу было видно, что поединок сей ему очень нравиться и вообще — драки — его стихия. — Жаль, что я совершенно не могу терпеть боль и несправедливые унижения, которую мне причиняют! Жаль, что я сам загнал себя в угол, из которого только один выход….
Сашка перехватил нож за середину лезвия, потом — за рукоять, потом снова — за середину….. Со стороны это должно было выглядеть так, словно он ищет удобный момент для броска своего клинка, который может оказаться весьма неудобным для боцмана.
Абориген — опытный боец — почти сразу "разгадал" намерения землянина, перестал "плести кружева". Он остановился, быстро выдернул свою абордажную саблю и кинжал — местный аналог кортика, молниеносно напал на Александра.
Уклоняться и вообще совершать резких движений Сашка не стал — побоялся, что может подвести "новая" нога. Он перетек в "чупа-чупсовое" время, пригнул голову под абордажник, блокировал руку с "кортиком"….
Удар головой в солнечное сплетение застал боцмана врасплох — он явно не ожидал такого движения от не слишком крепкого на вид "небесного солдата".
Боцман отлетел назад, ударился спиной о палубу, пружинисто вскочил на ноги.
— Отдайте мне мою лодку или заплатите компенсацию! — раздельно произнес Заречнев, глядя за спину боцмана, в глаза капитана. — И ваш офицер будет жить!
Капитан поймал его взгляд, усмехнулся уголками губ, ответил так, чтобы слышали все матросы парусника:
— Никогда еще на моем корабле условия не ставило какое-то отребье, подобранное нами посреди океана! С кожей, подходящей больше для рыбы, нежели для человека! Никаких денег он не получит! Убей его, Магас! Убей его в назидание другим!
Матросы и офицеры парусника, почувствовав, на чьей стороне симпатии капитана, начали активно поддерживать боцмана.
— Магас! Магас! — кричали они, подстегивая мужчину к активным действиям.
Но боцман был непрост. Опытный боец, он после одного-единственного столкновения почувствовал, что ему противостоит воин незаурядный, знающий и владеющий секретами борьбы, которых ему, возможно, не постичь никогда.
И еще — его визави был невероятно быстр.
Однако крики матросов и прямой приказ капитана сделали свое дело. Боцман совершил несколько обманных движений, имитируя атаку в голову землянина, а потом мгновенно "выстрелил" абордажником по его левой ноге — единственному по-настоящему уязвимому месту.
Сашка тесаком отбил скользящий удар, заблокировал руку с кинжалом, быстро развернулся и выполнил почти забытый им прием САМБО — бросил своего противника через спину, на палубу, так, чтобы тот впечатался в доски палубы всем своим хребтом.
Нокдаун оказался не слишком глубоким: палуба заметно прогнулась под телом боцмана, да и сам он оказался крепким малым.
Заречнев ничего не знал о правилах здешних поединков, поэтому боцмана добивать не стал, терпеливо дождался, когда тот очухается и вновь встанет в боевую стойку, слабое подобие той, которая была в начале схватки.
— Стойте! — неожиданно раздался за его спиной властный голос капитана.
Землянин обернулся.
— Ты получишь свои деньги! — Сашка не мог поверить своим ушам — всего минуту назад капитан изрекал нечто совершенно противоположное. Что же произошло за это время? — Мои пассажиры не хотят видеть кровопролитие на корабле! Они даже готовы выплатить тебе твою компенсацию, при условии, что ваш с боцманом поединок будет немедленно прекращен!
Ты настаиваешь на продолжении боя?
Александр скосил глаза на боцмана, встретился с ним глазами. Мужчина явно не горел желанием продолжать унижающую его схватку.
— Нет, я не настаиваю! — ответил "второгодник". — Я готов немедленно покинуть корабль; сразу после получения денег!
Откуда-то сверху на палубу упал увесистый кожаный мешочек. Монеты в нем звонко столкнулись….. По палубе пронесся вздох зависти. Очевидно, размер "выкупа" за Сашкину "посудину" превышал все мыслимые и немыслимые нормы.
Заречнев наклонился, поднял коричневый кошелек, расшитый золотыми нитями, растянул горловину.
В кожаном мешочке было не менее полусотни золотых монет, а общий вес "кошелька" превышал один килограмм.
Сашкины брови удивленно поползли вверх, вслед за ними туда же устремились глаза "отмороженного" — он хотел посмотреть на того, кто проявил неслыханную щедрость, одарив его весьма нехилым для этой планеты богатством. Однако его взгляд наткнулся только на перила надстройки — на "гостевой" части палубы никого не было — неизвестные благодетели почему-то спешно покинули корму.
"Странные здесь люди"! — думал Заречнев, спускаясь по сходням на берег. — "То готовы растерзать за незначительную мелочь, то одаривают золотом примерно за такую же мелочь"!
В самом начале "диагональной" дороги его догнал один из матросов.
— Это тебе! — тихо произнес он, передавая Сашке небольшую серебряную монету. — Ты обещал, что отнесешь её!
— Обещал, значит — отнесу! — ответил ему Сашка. — Куда нести-то?
Матрос поколебался, потом вынул из рукава и сунул ему в руки бумажку:
— Читать ты по-нашему не умеешь, как я понял. Это схема, как найти дом, в который нужно отдать монету.
Парень ты неплохой, поэтому я дам тебе один совет. Как только отдашь деньги, сразу уходи, еще лучше — убегай! Золотом не свети; в городе много лихих людей, лишишься и денег, и головы!
— А что делать потом?
— Хмм…. А возвращайся-ка ты завтра обратно, на корабль! Боцман к этому времени остынет, да и пассажиры, как все видели, к тебе благоволят! А удача в морском деле — вещь очень ценная! Попроси, чтобы тебя приняли на корабль старшим матросом! Думаю, тебя возьмут!
— А что за пассажиры? Я их толком-то и не разглядел….
— Нам мало что известно о них. Говорят, дочка какого-то очень влиятельного и богатого правителя какого-то острова с южной половины планеты. У неё здесь что-то типа свадебного путешествия. Денег, сам видел — куры не клюют, охрана — два или три человека…. В общем, не заморачивай голову, иди!
И вот еще что…. Будешь в городе, зайди в харчевню "Желтая жемчужина", найди хозяина. Скажи, что ты…..Скажи, что от меня! Он поможет тебе справить хорошую одежду и хорошую обувь! Можешь остаться у него, но только на одну ночь. Вечером спустись вниз, в общий зал, послушай, о чем люди говорят!
Больше одной золотой монеты за всё не давай!
Ну, иди! — он слегка подтолкнул в спину землянина.
Затяжной многокилометровый подъем дался "отмороженному" нелегко. Сашка пару раз останавливался, дожидался, когда уймется боль в увечной ноге, вновь продолжал движение….
…Городок Александру понравился.
Несколько сотен каменных одно- и двухэтажных домов окружали небольшую крепость в центре поселения. Широкие, не слишком чистые улицы "стекались" в одну большую, которая вела к главной достопримечательности города — рынку, своими размерами не уступающему поселению.
Рынок располагался на полпути между городом и бухтой, отсюда все приезжающие начинали знакомство с островом Два Краба; землянин не стал исключением.
На местной "барахолке", занимающей площадь в несколько квадратных километров, продавалось всё — от пресной воды до оружия, от продовольствия, до одежды и парусины.
Сашка долго и с видимым удовольствием бродил между рядами, рассматривая местные товары. Ему было с чем сравнить….
Этот рынок сильно отличался от базара на планете Ар" рахха, но еще больше — от "привоза" городишки на самом краешке единственного континента Кромоса — там, где он в буквальном смысле поймал за руку вора и где этому вору, на глазах его соседей и коллег немедленно отсекли руку.
Заречнев хорошо помнил тот весьма неприятный случай и для себя давно решил, что не станет ни во что вмешиваться, если только это не коснется его лично.
А преступники на здешнем рынке были.
Сашка, бесцельно побродив между торговых рядов, заметил, что за ним сначала приглядывали, а потом — начали следовать двое или трое субъектов характерной наружности. Александр сделал вид, что не видит слежки — вполне возможно, так местная "служба безопасности" тактично и удаленно контролировала чужака, отличающегося от местных жителей, так же, как зебра отличается от лошади.
Когда Галам начал последнюю треть своего привычного дневного пути, землянин направился в город.
"Приглядывающие" "довели" его до границ поселения, вернулись обратно.
На улицах города было очень мало людей.
Из-за высоких каменных стен — "дувалов", выполняющих здесь функции заборов, доносились разнообразные звуки, свидетельствующие о том, что во дворах и двориках идет какая-то производственная деятельность. Отчетливо были слышны удары молота и молотков, шорох жерновов, глухой стук ручного ткацкого станка, другие непонятные звуки….
Вне всякого сомнения, подавляющее большинство жителей города весь световой день либо трудились в своих домашних мастерских, либо торговали на рынке, который и кормил, и поил, и одевал местных жителей.
Сашка долго искал ориентиры, от которых он смог бы "оттолкнуться", пока не понял, что квадратик в уголке его "путевого листа" — это и есть та самая центральная крепость, которую видно с любой точки поселения.
А дальше всё было довольно просто.
Здание, обитателям которого Сашка должен был передать серебряную монету, находилось на самой окраине небольшого городка, в самом конце улицы, точнее — тупика, так как прохода в её окончании, между домами, не было.
Классический "аппендицит", идеальное место для ловушки на нежелательных гостей.
Заречнев на всякий случай захромал сильнее, чем того требовала ситуация, медленно побрел в сторону строения, обозначенного на его "карте" крестиком.
На его стук в высокую, сооруженную из прочных и толстых досок дверь никто не отреагировал.
Сашка еще раз сверился со схемой: дом был именно тот, в который его направили.
— Ну, на нет, и суда нет! — облегченно выдохнул землянин, пожимая плечами. — Как говорили в таких случаях на Земле — или Шах умрет, или осел сдохнет!
Наверное, кредитор нашего матроса так и не дожил до момента, когда ему вернули долг!
Он повернулся, медленно зашаркал к выходу их "аппендицита".
Выход ему перегородили двое субъектов невыразительной внешности — простоватое лицо, без признаков интеллекта; голова, крепко посаженное прямо на мощный торс сильного тела.
"Толстолобики"! — усмехнулся Заречнев, останавливаясь, незаметно касаясь рукояти оружия, скрытого под просторной одеждой. — "Кажется, так дома называют представителей "пехоты" — низшего звена организованной преступной группировки. Ладно…. Для начала попробуем договориться по-хорошему"!
Он засунул руку в кошель, прижатый к телу поясом, на ощупь нашел, вынул монету, зажал серебряный диск так, чтобы его было хорошо видно "толстолобикам".
— Меня просили передать вот это! — спокойно произнес он, показывая денежку темнокожим аборигенам с фигурами борцов-антиинтеллектуалов.
Один из мужчин взял монетку, повертел её перед глазами, удивленно посмотрел на Сашку.
— С какого ты корабля? — спросил он.
Заречнев ответил.
— Можешь идти! Передавая привет тому, кто дал тебе этот дукат! Скажи, что мы скоро навестим нашего старого друга! — "Толстолобик" спрятал монету в небольшую кожаную сумку у него на поясе.
— Хорошо! Передам! — ответил землянин, отчетливо понимая, какие именно последствия могут быть от того, если такие, как эти двое, "навестят" большой парусный корабль где-нибудь в открытом море.
Однако сами "последствия" его вполне устаивали; паче того — он тайно желал, чтобы "визит" произошел как можно раньше — при удачном стечении обстоятельств это даже могло означать окончание его задания. Он кивнул в знак того, что просьбы "борцов" будет выполнена, опустил глаза, прихрамывая, пошел прочь из места, которое прямо-таки дышало опасностью.
"Желтая жемчужина" оказалась двухэтажным трактиром средних размеров. Над дверями припортовой "гостиницы", прямо из стены огромным желтым глазом на Сашку "выпучился" валун желтого цвета. "Это не жемчужина, это, скорее, "глаз вампира" какой-нибудь! — пронеслось в голове землянина. — "Осталось только точку на него поставить! Прямо посредине! Для большего соответствия!" — улыбнулся Заречнев, направляясь к двери.
Прямо перед его носом дверь с шумом распахнулась, под ноги ему выкатился небольшой худой мужичонка, в грязной и сильно потрепанной одежде. Человек крепко приложился лицом к мостовой, вымощенной булыжниками, из его носа закапала кровь.
— Пошел прочь, рвань! — донеслось из-за двери. — И чтобы духу твоего здесь никогда больше не было!
Александр присел возле оборванца, помог сесть, заглянул в лицо.
Мужичок оказался весьма молодым парнем с приятными чертами лица. Паренек открыл глаза, злобно глянул на Сашку, запястьем руки растер кровавую юшку по лицу, попытался встать.
— Что случилось? — спросил Александр, помогая оборванцу подняться на ноги.
— Ничего! — грубо ответил ему парень. Он попытался шагнуть, его ноги подкосились. Парень снова впечатался бы лицом в мостовую, но Сашка успел поймать оборванца за талию.
Веса в худющем пареньке почти не было.
"Этот доходяга не жрал неделю, наверное, или две"! — пронеслось в голове Заречнева. — "Не по совести бросать человека в беде! Надо его накормить"!
Землянин покрепче подхватил бродягу, потащил его обратно к двери. Тот вяло, но сопротивлялся.
Вход в "Желтую Жемчужину" им перегородил мужчина крепкого вида.
— Вместе вам сюда нельзя! — твердо сказал он, подбородком указывая на бродягу.
— А в чем, собственно, проблема-то?
— У этой твари нет денег!
— Ну и что? Зато они есть у меня!
— Пусть сначала рассчитается за то, что было похищено!
— Столько хватит? — Сашка вынул из кошеля одну монету, бросил её на пол под ноги местного "секьюрити".
Монета тонко зазвенела, покатилась куда-то вовнутрь.
Через несколько секунд дверь распахнулась. В проеме стоял высокий крепкий мужчина; в руке он держал золотую монету, брошенную на пол Заречневым.
— Это кто тут золотом швыряется? — грубовато произнес он, глядя на Александра. — Ты, что ли, пришелец?
— Нет, не я! Этот свой долг вам отдает вот этот человек! — Сашка скосил глаза на оборванца, почти висевшего у него на руках.
— Ах! Вот оно что! — Мужчина с довольным видом спрятал деньги в свой поясной кошель. — А самому тебе что-нибудь нужно?
— Нужно! — выдохнул Заречнев. — Много чего….
— А конкретнее?
— Мне нужна еда, одежда, обувь…. Для двух человек! — добавил он. — Место для ночлега, много теплой воды…..
— Ты получишь здесь всё, о чём просишь! Однако хочу предостеречь тебя — напрасно стараешься! Ты не получишь от неё того, на что рассчитываешь!
— От кого — от неё?
— От неё! — рука мужчины поднялась, раскрытая ладонь указала на бродягу. — Это не парень, как ты, вероятно, подумал. Это девушка! И она не даст тебе того, чего ты хочешь от неё!
— Почему ты так думаешь? — Сашке стало неожиданно весело от того, что он принял за парня девушку-бродяжку, а хозяин трактира его — за любителя дешевой продажной любви.
— А она никому не даёт! Ни за какие деньги! Принципы у неё, понимаешь….. Скоро с голоду подохнет, а всё равно кочевряжиться! Давно бы раздвинула ноги и получила всё, чего хочет!
— Мне ничего не нужно от неё! — осадил чересчур словоохотливого трактирщика землянин. — Зато нужно от тебя! Кров над головой, воду, пищу! А еще лучше — хорошего обувщика! — он выразительно посмотрел на свою левую ногу.
— Платишь, конечно, золотом? — усмехнулся владелец "Желтой Жемчужины".
— Да, ты угадал! И один мой хороший знакомый настоятельно рекомендовал мне не давать тебе за всё больше одной золотой монеты!
— Что за знакомый? С какого корабля? — неожиданно оживился трактирщик.
Сашка назвал прозвище матроса и название парусника.
— Понятно! — протянул мужчина. — Проходите сразу на второй этаж! Я прикажу, чтобы для неё нагрели самый большой чан с водой!
Какую одежду вам принести?
— Мне — одежду матроса, новую и чистую…. А — тебе?
Девушка с трудом подняла голову, испытующе посмотрела на Заречнева, произнесла:
— Мне нужен полный дорожный комплект дамы-путешественницы! Он знает, что в него входит!
Трактирщик кивнул, вопросительно посмотрел на землянина.
— Что? Что-то не так? В чем проблема? — от Александра не укрылся вопросительный взгляд хозяина трактира.
— Одежда, о которой просит эта оборванка, стоит очень дорого! И продается она только на рынке! Нужна предоплата!
— Сколько?
— Пары монет, коими ты тут разбрасывался, вполне хватит!
Заречнев "нырнул" рукой за пояс, вынул два золотых кружка.
Трактирщик принял золото, недоуменно посмотрел на землянина.
— Ты или последний кретин, инопланетник, или несметный богач! — слегка севшим от волнения голосом произнес он. — Если тратишь такие огромные деньги на совершенно незнакомого тебе человека, который к тому же вполне может зарезать тебя ночью, за твои же монеты!
— Можешь отправляться за одеждой! — сухо отрезал Заречнев. — И не забудь про обувщика! А с ночными поножовщинами мы как-нибудь без тебя разберемся! Погоди! — неожиданно остановил он мужчину. — Вот еще что! Если сегодня ночью ко мне неожиданно нагрянут любители легкой наживы, я обещаю тебе, что убью их всех! Так что постарайся лишнего не болтать!
— Не нужно мне угрожать! — неожиданно жестко ответил трактирщик. — Иначе вам придется искать себе другое место для ночлега!
— Хорошо! — не стал "накалять" землянин. — Прикажи, чтобы нам показали нашу комнату!
— Хм! А по нашим правилам незамужние мужчина и женщина не могут оставаться на ночлег в одной комнате!
— А мы родственники! — ответил Сашка. — Как тебя зовут? — спросил он у оборванки.
— Лега! Легара! — тихо ответила девушка.
— Лега — моя племянница! Троюродная! — добавил Александр. — Значит, я — её дядя! Еще вопросы?
Мужчина усмехнулся, отрицательно покачал головой, кивнул кому-то в открытую дверь.
Из трактира вышел еще один молодой мужчина, не столь крепкий, как тот, который торчал у входа. Он презрительно смерил взглядом бродяжку, однако ничего не сказал. Он жестом пригласил Сашку и его "племянницу" следовать за ним.
Заречнев и Лега обошли трактир по периметру, по широким и крепким ступеням деревянной лестницы поднялись на второй этаж.
— Вот ваши апартаменты! — буркнул он, отворяя дверь в тесную комнатку с единственным окошком.
— Мне сломать тебе хребет? Или только руку? — тихо спросил Александр, глядя прямо в глаза парня. — Ты же видел — я плачу золотом! А ты меня — в эту хрущебу! Мне; нам нужен лучший номер! Как минимум — из двух комнат! Ты меня понял?
Парень промолчал.
— Ну, что? Будем руку ломать, или как?
— Или как! — пробормотал абориген. Он двинулся по коридору дальше, дошел до самого его завершения, пальцами руки коснулся резной двухстворчатой двери:
— Этот номер — для самых уважаемых и богатых людей. Вместе с питанием и водой для умывания он стоит один золотой за шесть дней.
— Вот и отлично! — сказал Сашка, направляясь к двери. — Мы его берем!
Однако мужчина не двинулся с места.
— Нужен аванс!
— Нужен, так нужен! — не стал спорить Заречнев, передавая монету помощнику трактирщика. — Но отчего-то у меня складывается мнение, что все эти авансы вызваны тем, что вы не надеетесь получить с меня расчет после того, как я покину это замечательное место! А знаешь почему? Вы, как мне представляется, уверены в том, что живым мне отсюда не выбраться и поэтому стараетесь получить с меня деньги до того, как меня укокают! Я угадал?
Парень смутился, но на Сашкин вопрос ничего не ответил.
— В номере есть большая бочка! Воду в неё принесут примерно через час, когда нагреют! Когда подавать еду и вино?
— Прямо сейчас! И желательно побольше!
— Сделаем! — пробормотал мужчина и растворился в дальнем конце коридора.
В номере, разделенном на три сектора — спальню, зал и кухню Лега быстро осмотрелась, затравленно посмотрела на белокожего инопланетника.
— Я не буду спать с тобой! — тихо, но твердо сказала она. — Лучше убей меня, или прогони прочь! Но я не дам тебе того, чего ты хочешь от меня!
"Второгодник" помрачнел.
— Ты же слышала, что я сказал трактирщику?! Мне ничего не нужно от тебя!
— Так не бывает! — возразила Лега. — Всем всегда что-нибудь нужно взамен! Или деньги, или….. Или — ответная услуга! Денег у меня давно нет. А услугу от меня всегда требуют одну…. - она опустила голову.
— Хорошо! Если в вашем мире так принято — платить услугой за услугу, ты мне эту услугу окажешь! Но не ту, о которой ты только что сказала…. Я на вашей планете совсем недавно; ничего толком не знаю! Если ты поможешь мне разобраться — что здесь, и как, то мы сможем считать, что ты мне оказываешь услугу — в качестве оплаты за пищу и кров.
— А одежда? Какую услугу от меня ты потребуешь за дорожный комплект?
— Никакую! Твоя новая одежда также входит в твою оплату за твою помощь мне на этой планете!
Девушка надолго задумалась.
— Я впервые встречаю такого странного типа, как ты! — тихо произнесла она. — Мне хочется верить тебе, но я боюсь, что ты, после того как твое любопытство будет удовлетворено, захочешь удовлетворить кое-что еще…. Я не могу принять твое предложение! Оно очень похоже на ловушку для маленького зернового грызуна!
— Мышеловку? Ты хотела сказать — мышеловку?
— Да! Очевидно, мышеловку! Я поняла, что ты имеешь в виду! Только на нашей планете крохотных паразитных грызунов называют иначе — калли!
— Мое предложение — это не ловушка для калли!
— Тогда почему ты хочешь помочь мне и тратишь на меня такие большие деньги?
— Мир, в котором я вырос, далек от совершенства, как и твой! Но среди моих друзей есть люди, которые считают, что человеку, попавшему в сложную ситуацию, нужно помогать!
— У нас так не считают! Скорее — наоборот! Если у кого-то появились проблемы и он ослаб, нужно воспользоваться ими, пока человек снова не стал сильным!
— В моем мире тоже так бывает, но… Но я устроен иначе!
— Наверное, ты видел очень много смерти или ты очень добрый человек, если готов броситься на помощь совершенно незнакомому тебе мужчине — ты же принял поначалу меня за парня, так?
— Наверно, видел…. Есть предложение продолжить наше общение после того, как мы покушаем и ты как следует вымоешься! Вот и пищу несут! Ого! Какое огромное блюдо! Нам не осилить столько еды!
— Не переживай! У меня хороший аппетит! — девушка слегка обнажила зубы; улыбнулась, наверное, впервые за много-много дней.
Пока Лега раздевалась и "откисала" в большой деревянной бочке, Сашка, дабы не смущать своим присутствием девушку, вышел в коридор, выглянул в окно, заметил хозяина трактира, спешащего обратно с большим узлом каких-то вещей.
Заречнев удовлетворенно ухмыльнулся, поспешил по коридору в лестнице на первый этаж.
За углом коридора он неожиданно наткнулся на сгорбленную спину паренька, носившего воду в чан номера. Работник низко наклонился, прильнул к практически незаметному отверстию в стене апартаментов, занятых землянином и Легой.
Подсматривал за девушкой, отмывающей многодневную грязь.
Александр ловко поймал "шпиона" за ухо, крепко сжал его, повернул.
На глаза паренька навернулись слезы.
— Тебе хозяин не говорил, что за гостями подсматривать нехорошо?
— Да какая это гостья? Это же бродяжка! За неё ничего не будет!
— Ты так уверен? А если я тебе оторву ухи? Оба?
— Дяденька, не надо! Я больше не буду!
— Конечно, не будешь! Я же тебе еще и глаза выколю!
Паренек заплакал.
— Не надо! — запричитал он. — Если у меня не будет глаз, меня даже побираться не возьмут!
— Ясно! — сказал Сашка, отпуская ухо "видеошпиона". — Глаза я тебе оставлю! Но — услуга за услугу!
— Согласен! Что прикажете сделать?
— Ничего! Просто покажи мне, где еще находятся такие вот тайные отверстия в мой номер!
Паренек почесал затылок, сказал:
— Только вы хозяину ничего не говорите! Он убьет меня за то, что я выдал его секреты!
— Хорошо! Не скажу! Показывай!
Паренек показал.
Отверстий для надзора за постояльцами оказалось шесть штук — по два на каждую "комнату". Землянин запомнил расположение всех, краем уха услышал скрип ступеней под тяжелым телом хозяина "Желтой Жемчужины".
"Видешпион" тоже узнал поступь хозяина, его глаза забегали. Сашка положил ему руку на плечо, дождался, когда из-за угла покажется трактирщик; произнес:
— Вот что, малый! А принеси-ка ты нам еще пару ведер горячей воды! Да побыстрее!
Парнишка быстро кивнул, шмыгнул мимо хозяина в сторону лестницы.
— Всё принес? — обратился Заречнев к трактирщику. Тот кивнул. — Тогда показывай! Здесь показывай! В номер мы не пойдем! Там девушка моется!
Хозяин гостиницы как-то странно посмотрел на пришельца, отвел глаза. Он снял узел с плеча, развернул его….
