Глава 6
Вкус молока матери
— Ходить можешь?
Стант кивнул, на как-то не очень уверенно. Дита поняла, что решение о «выписке» бессмертного нужно принимать всё-таки ей.
— А придется! — натянуто улыбнулась она, понимая, что шутки в подобной ситуации менее уместны, чем добрые слова поддержки и сочувствия. Но, видно крепко въелись в её гены «командирские» принципы решения всех возникающих проблем, и иначе она поступить просто не могла. Или — не считала нужным.
Бессмертный с нескрываемой ненавистью посмотрел прямо в лицо Диты, но возразить не посмел. Он медленно, старясь не повредить тонкие розовые плёночки, едва слепившие края ран, приподнялся, сел, переводя дух. На его лбу выступили крупные капли пота, губы стали бледно-розовыми, но он по-прежнему молчал — ни стона, ни жалобы на то, как ему больно.
Собравшись с духом, элой повернулся, спустил ноги вниз, коснулся ступнями пола.
Гримаса боли на его лице постепенно стала меняться…. Видно было, что Стант понемногу «привыкает» к боли, рвущей его на части.
Он сделал один шаг по блестящему пластику медицинского отсека, другой…. Его лицо налилось краснотой, дыхание участилось….
«Дойдет»! — поняла Дита, покидая медотсек космического корабля. Дел на сегодня запланировано было еще очень много.
Бессмертная «нырнула» в помещение, в которое поступала вся информация с «мини-габалы», вопросительно посмотрела на Олега. Землян оживился, бодро постучал по клавиатуре компьюзера.
— Вот то, о чем я докладывал тебе сегодня утром! — сказал он, кивнув на экран монитора. — Этот сильный выброс энергии наша РЛС зафиксировала сегодня на рассвете, почти сразу после восхода. Я не знаю, что это было….
Дита прервала словоохотливого «так сказать навигатора», несколько раз прокрутила запись утреннего события.
— Мне тоже непонятен и неизвестен подобный природный феномен! — огорчила она землянина. — Впрочем, за бдительность спасибо; так неси службу и дальше!
— Э-э…. — растерянно «заблеял» человек. — Это не я заметил. Это искусственный разум яхты поднял тревогу.
— А почему — не ты?
— Ты же ставила задачу: настроить станцию так, чтобы она работала в автоматическом режиме. Вот…. Я и настроил….. Объединил две системы — радиолокационную и корабельную. Мне кажется, результат — соответствует.
— Соответствует — чему?
— Задачам…. — совсем растерялся Олег.
— Посмотрим! — оставила за собой последнее слово Дита, покидая аппаратную «мини-габалы».
Самочернова и Тимофеева не было видно нигде. Дягилев — совершенно измочаленный и смертельно уставший, гонял на татами местный спецназ.
— Как обстановка? Старший офицер только кивнул головой в знак того, что все идет по плану.
Не слишком свежим уже полотенцем он промокнул влажную от пота шею, бросил его подбежавшему бойцу.
— Следующие!
От группы бойцов отделилась пара крепких ребят, не мешкая, навалились на землянина. Через секунду один полетел в одну сторону, другой — в противоположную.
— Хреново! — сокрушенно прошипел Евгений. — Мало занимались, много разговаривали! Следующие!
— Демьян, а ты где? — отчаявшись найти первого пилота «живьем», Дита вызвала его по коммуникатору.
— Да тут мы, недалеко….
— Мы? Кто — мы?
— Мы — это я, Юрик и Женька. Гоняю молодых в учебной схватке. Зажирели тут без меня. Пусть немного попотеют!
— Ты что делаешь?! Тебе ж пока нельзя перегрузки!
— А мы потихонечку, полегонечку….. Всё строго в горизонтальной плоскости…. И — никаких маневров по вертикали! Если хочешь, можешь к нам присоединиться! А то я, признаюсь, уже начал уставать. Вдвоем они меня так зажали!
— Не верь ему, командир! — раздался в коммуникаторе уставший, но довольный голос Тимофеева. — Это он нас зажал. Один, больной — двоих, здоровых!
— Меньше по «разведкам» блукать надо было! — прервал его хрипловато-ехидный голос Паршина. — Ничего! Я вам еще задам сегодня жару! Как говориться — тяжело в учении, легко — в бою!
— Чё-то шибко тяжко в ученьях-то! — проворчал Самочернов. Он хотел добавить что-то еще, но, судя по его голосу, на пилота навалилась перегрузка, и ему стало не до разговоров.
Дита довольно усмехнулась. Если первый пилот после реабилитации от столь серьезных травм, какие были у него, уже умудряется, пусть и в учебном воздушном бою «прижать» одновременно двух, отнюдь не самых слабых курсантов, то до восстановления его обычных летных «кондиций» не так уж и далеко.
«Пора и мне слетать на разведку»! — решила она, лично убедившись, что пока в её «епархии» все идет штатно. — «Да и нашего царька пора бы уже приучать к воздуху. А то дочки его уже полетали, а наш Верховный — нет. Это надо исправить»! — она решительно направилась к Императорскому Дворцу.
Верховный Служитель давно ждал этого визита. Он мысленно уже много раз произнес спич, с которым намеревался «выступить» перед командиром Посланников Ока Смерти, но…. Всякий раз ему что-нибудь, да мешало. К его счастью, глава государства не знал поговорку про плохого танцора, которому все время мешают… сапоги. В конце концов, замужество его дочери, или дочерей были вопросом не очень срочным, и он решил, что удобный момент для обсуждения этой темы рано или поздно наступит сам собой.
Глядя в заговорщески-довольное лицо элойки, повелитель страны решил, что этот — удобный момент — настал именно сейчас. Он так же радостно улыбнулся, шагнул навстречу женщине…. Дальнейшее повергло его в шок.
— Мы летим с тобой на разведку! — Верховного Служителя эти слова Диты, мягко говоря, застали врасплох. Он чудом вернул брови на их законное место, чуть ли не рукой поднял вверх нижнюю челюсть.
— То есть как — мы? На какую разведку? Зачем? — он ошалело поводил глазами из стороны в сторону, словно ища поддержки у немногочисленной челяди, присутствующей при этом разговоре. Но его ближайшее окружение благоразумно молчало.
— Зачем? Это государственная тайна! Или ты хочешь, чтобы я при всех сказала, куда мы летим, и на как долго будет продолжаться наш полет?
Упоминание о тайне вернуло «вождя» в реальность, он неожиданно по-детски шмыгнул носом, в знак согласия кивнул головой.
— Что, вылет — прямо сейчас? — он все еще не мог поверить в реальность происходящего.
— Да, именно сейчас! Нужно вылететь как можно быстрее — у нас мало времени! — она пошла к выходу, не оборачиваясь.
Верховный Служитель критично осмотрел себя, пришел к выводу — в такой одежде он вполне может сесть в кабину боевого самолета. Кромосянин засеменил, догоняя Диту.
— К чему такая поспешность и секретность? — без обиняков спросил он у элойки, когда все ремни были пристёгнуты, а шлем надежно закрыл его голову и лицо.
— А иначе просто нельзя! Ты лучше меня знаешь, как эффективно работает разведка Северной Империи. Если северяне узнают о нашем полете хотя бы за пару часов, они успеют предпринять меры и обязательно постараются сбить мой самолет. Тебе это надо? Не надо! И мне не надо!
— А зачем вообще нужен это полет? Что, нельзя было поговорить в моих апартаментах?
— В твоих «апартаментах» можно говорить о чем угодно, но один хороший полет заметит десять таких разговоров.
— Ты — чем?
— Сейчас покажу! — она запустила турбину. Двигатель засвистел. Дита подождала несколько секунд, прислушиваясь к звукам, доносящимся от мотора, потом вывела его мощность на взлетный режим.
— Красиво! — не смог удержаться от проявления восторга глава государства. — А куда мы летим?
— Что является основной статьей дохода твоей страны?
— Биотопливо.
Биотопливо используется взамен ископаемых ресурсов, которых у нас практически не осталось. Мы выращиваем ряд культур, богатых маслом и спиртом; в конечном итоге после переработки из зерна получается жидкость, которую можно использовать в качестве топлива для самолетов, самокатчиков и тому подобное. Биотопливо доставляется в порт, загружается в танкеры и морем переправляется в Северную Империю. Взамен мы получаем машины, механизмы, металл, оружие.
— А каков объем ежегодного экспорта? Сколько у тебя сейчас танкеров на погрузке?
Точную цифру экспорта я тебе назвать не могу — это государственная тайна, как ты понимаешь. Но сейчас, с учетом сезона, на погрузке должно находиться четыре судна.
— Тогда смотри! — Дита положила спарку на борт, рисуя в небе огромную окружность с центром в районе морского порта.
Верховному Служителю хватило одного взгляда, чтобы увидеть — в этот день биотопливом на его причалах грузилось восемь танкеров — вдвое больше, чем проходило по официальным бумагам.
— На других планетах это называется — коррупция! — сказала Дита, выписывая новую спираль. — И это — еще не всё! Сейчас я тебе покажу источник происхождения незапланированного биотоплива. Какова у тебя доля поливных земель?
— Процентов двадцать — двадцать-два.
— Принято! А теперь глянь на экран! Я тебе вывела туда данные, полученные путем обработки спутниковой фотографии.
— Чего? — не сразу сообразил властелин страны.
— Так выглядит твоя страна с высоты в миллион локтей!
— Понятно…. — пробормотал кромосянин, хотя мало что понял. Он добросовестно углубился в изучение изображения, появившегося перед ним на экране компьюзера, неожиданно спросил, касаясь пальцем одного участка на поверхности экрана:
— А сюда мы слетать сможем?
— Разумеется! — ответила Дита, выводя машину на выбранный Служителем курс.
— Что ты хочешь там увидеть?
— Там всегда была пустошь. Большая каменистая пустошь. Если верить твоим рисункам, то сейчас там — большое поле; я сказал бы даже — гигантское. Причем — орошаемое. Хочу лично проверить!
— Хочешь — значит проверим! — Дита увеличила тягу маршевых двигателей, хотела было уже подняться повыше — туда, где сопротивление воздуха заметно слабее, но вовремя вспомнила о том, что высота и скорость её истребителя могут спровоцировать самого непредсказуемого неприятеля — Око Смерти, снизила скорость, пошла на снижение…. На месте пустоши было поле.
Огромное плодородное поле, засеянное самой «деньгоемкой» культурой — большим желтоголовиком, внешне напоминающим обычный земной подсолнечник.
— Садимся! — скомандовал Верховный Служитель.
Дита не стала возражать. К такому повороту воздушной инспекции она не была готова, и перед тем, как направить машину вниз, он дважды облетела внушительную «загонку» по периметру, проверяя окрестности на предмет наличия в них нежелательных «гостей». Все было спокойно….
Когда спустя два часа Демьян, встревоженный слишком долгим отсутствием патронессы, заглянул в аппаратную «мини-габалы» и попросил Олега подсказать, где в данный момент может находиться Дита, тот лишь удивленно пожал плечами.
— Командир улетели с «вождем», куда-то на юг. Моя РЛС «видит» только то, что происходит на севере. У меня нет информации, где может быть её машина.
Демьян чертыхнулся и пошел искать старшего офицера — коммуникатор Дягилева почему-то никак не реагировал на настойчивые вызовы первого пилота.
Евгения Демьян нашел на берегу водохранилища, в котором землянин на практике показывал, как должно форсировать водную преграду «с полной выкладкой».
Он увидел Паршина, немедленно вылез из воды, сбросил с себя тяжеленный рюкзак.
— Что случилось? — без обиняков выдохнул он по-русски, испытующе глядя в лицо старшего по званию.
— С чего ты решил?
— А ты когда в последний раз сам находил меня? Вот именно, очень и очень давно. Видать, случилось что-то действительно серьезное, если ты пошел искать меня сам. Колись, что произошло!
— Дита пропала!
— То есть как — пропала?
— Часа три назад вылетела куда-то со здешним царьком, и — всё! Ни — слуху, ни — духу!
— Бл. дь! Х. ево! А чё Олег гутарит?
— А чё он может сказать? Дита улетела на юг, а его станция смотрит только на север. Вот и весь сказ!
— Сука! Хреновы наши дела! Если до утра Дита и этот вождишка не вернутся, нас могут и арестовать.
— За что?
— За — то! В превентивных целях, … твою мать! Срочно поднимаем в воздух всех, включая Олега и начинаем «чесать» поверхность». Есть хотя бы приблизительно направление?
— Да, есть! Они улетели в сторону морского порта.
— А что делать Станту?
— Как что?! Я же сказал: на крыло — всех!
— Он еле ходит!
— Не …ёт! Если не найдем Диту и царька, ему и ползать не придется! Так же, как и нам!
Стант на удивление спокойно выслушал приказ о начале патрулирования, уточнил только, как давно пропала бессмертная, медленно, насколько позволяли силы, побрел переодеваться в летный костюм.
Юрий и Женька, отчего-то красные и запыхавшиеся, ждали звездных рекрутов и первого пилота уже у машин.
— Что, есть какая-то информация? — проницательно глянув в лица курсантов, спросил Паршин. Верзила отрицательно покачал головой.
— Девчонки говорят, что еще утром их отец никуда не собирался. Все произошло очень быстро, даже спонтанно. В апартаменты Верховного Служителя зашла Дита, они вышли вдвоем и сели в спарку. Все! Больше ни им, ни кому-то другому во дворце ничего об этом происшествии неизвестно.
— Ладно! — севшим голосом буркнул первый пилот. — Будем искать. Олег разбил южную часть страны на квадраты, сейчас он загрузит каждому из вас в самолет карту местности и его участок. Вылетаем через пять минут! Плотно работаем до захода Лакуса. Увижу, что кто-то вернулся на базу раньше, или сел передохнуть у какого-нибудь озерка — лично расстреляю! Вопросы? Тогда — по коням!
Ледяная горная вода отняла у звёздных рекрутов последние силы. Сашка устало выбрался на берег, опустил на песок беременную девушку. Её сильно знобило; она сжалась в комочек, пытаясь хоть как-то согреться, но холодный вихрь, закруживший плотный воздух провала отнял у её тела последние капли тепла. Девушка присела у ног землянина, её заколотило от холода; а зубы выбивали мелкую дробь.
— Ар'рахх! Зеленый верзила даже не шелохнулся.
— Ар'рахх! Я с тобой разговариваю, зеленое чудовище!
Зеленое, а точнее — позеленевшее от холода «чудовище» медленно повернуло голову, вяло пошевелило клешней в знак того, что оно слышит своего командира.
— Саш'ша! — зашипел драк. — Я не могу…. Дв… Двигаться….
— Это — только холод! Ерунда! Скоро пройдет! Не нужно поддаваться! Быстренько собери вокруг себя ветки и разведи костер! Немедленно!
Молодой охотник встрепенулся, как от хорошего пинка, стал барабаться руками вокруг себя, собирая мелкий мусор.
— Теперь — поджигай!
Драк с большим трудом вынул зажигалку, хотел добыть пламя, но «огниво» выпало из его клешней.
Сашка метнулся к «брату по крови», подобрал зажигалку, чиркнул колесиком по кремню. Желтый огонек лизнул одну веточку, другую, весело поскакал по груде хвороста, собранной зеленым верзилой.
Пока Ар'рахх приходил в себя, землянин перетащил поближе к костру девушку, перенес и Машу, полностью оцепеневшую в ледяной воде.
Однако уже через десять минут богомолка начала подавать признаки жизни. Она шевельнула сначала одним пальчиком, потом — другим. Еще через четверть часа насекомое начало двигаться — медленно, неловко, но «процесс пошел».
— Так, а что же нам с тобой-то делать? — в который уже раз спрашивал Заречнев у спасенной девушки, внимательно наблюдая за её лицом. Не нужно было быть большим специалистом, чтобы понять — девушка дохаживает перед родами последние недели, если не дни.
Однако молодая будущая мама упорно молчала, уткнувшись лицом в свои ладони.
— Для начала нам тебя нужно одеть! — он выразительно посмотрел на богомолку. Та отрицательно покрутила головой, показала что-то руками. Но и так, без её жестов, было ясно — Маша не сможет подняться по стене провала еще какое-то время. Но — какое? Кажется, ответ на этот вопрос не знала она сама.
Сашка прошелся по берегу озера, собрал охапку плавника. Он щедро сыпанул веток и корней в костер, довольно усмехнулся, видя, как высоко взметнулось пламя.
Пока его команда приходила в себя, Александр вытащил плот, а точнее — то, что от него осталось, на берег.
Осмотр показал, что осталось от плавсредства не так уж мало. Чудовищная «рыбина» разорвала борт, однако если его удалось бы чем-нибудь склеить, то надувное плавсредство вполне еще могло послужить своим новым хозяевам.
Сашка почесал затылок, соображая, что именно можно было бы использовать в качестве клея, но ничего путного в голову так и не пришло.
Маша, борясь с проходящей оцепенелостью, заметила его характерный жест — землянин всегда именно так скреб свой затылок, когда задача казалось ему неразрешимой. Она на четвереньках приблизилась к человеку, уточнила, в чем его проблема.
— Да, собственно, проблемы никакой нет! — Сашка попинал ногами лохмотья плота. Но если бы нам удалось найти клей и склеить вот этот и этот куски, то плот можно было использовать для передвижения. А с учетом того, что эта река — пока лучшее, что нам может предложить северная половина планеты, это стало бы оптимальным выходом — как выбраться поскорее из этих ледяных предгорий.
Маша ничего не ответила. Она подползла к плоту, внимательно осмотрела дыры.
— Вот что! — неожиданно предложила она. — Погуляй-ка ты где-нибудь. Где-нибудь подальше от этого места. А еще лучше — займись человеческой девушкой. А я пока посмотрю, что здесь можно сделать!
Александр недоуменно пожал плечами и пошел смотреть, как себя чувствует «человеческая девушка».
Спасенная выглядела плохо. Её по-прежнему бил озноб, она безумно вращала глазами, похоже, совершенно не понимая, где она, и что с неё.
— Во-во-во…. — стучала она зубами. — Во-во-во….
— Воды хочешь? — спросил землянин, растягивая над костром для просушки большую тряпку, вынутую им из плота. Девушка отрицательно покачала головой, показала пальцем на низ живота.
— Воды отошли?! — догадался, наконец, человек. Беременная облегченно кивнула, стала заваливаться на бок. Заречнев испугался.
О том, что все женщины рожают, он, разумеется, знал. Но чтобы самому участвовать в этом процессе? Такое не могло ему прийти в голову даже в самом кошмарном сне.
— Черт! Черт! Черт! — забегал Сашка по песку. — Чё делать? Чё делать-то?
— Что стряслось? — зеленый верзила отогрелся возле костра и теперь выглядел «как новенький».
— Девушка! Она рожает!
— И — что? — не понял драк. — Что в этом такого страшного? Все рожают. У нас вообще за раз знаешь, сколько яиц откладывают?
— Да пошел ты — со своими яйцами! — замахал на него руками человек. — Я не знаю, что делать? Понял?
— Ага. Понял! А что ваши делают, когда самка — того? Рожать?
— Не помню. Знаю — воду греют. И чтобы чистые тряпки были. Да! И пуповину надо отрезать. Но это потом, когда ребенок — того…. Появится. То есть родиться!
— Ты успокойся! — посоветовал из-за спины скрипучий голос Маши. — Не суетись. Я помню, нам говорили, что делать, когда человеческая самка — рожать!
— И — что?
— Сначала её надо раздеть!
— Уже! Уже раздета! Что дальше?
— Потом — не суетиться! Человеческий детеныш выходить на свет очень долго. Иногда — половину дня, иногда — весь день! Нужно положить женщину на ровную поверхность. А дальше она все сделает сама!
— Что — сама?
— Сама — родит!
— Ага…. Родит — сама! Хорошо! Ладно! Маша, что у нас с плотом?
— С плотом все нормально! Осталось его наполнить воздухом!
— Ты это — серьезно?
— Да! Там есть такая штучка для нагнетания воздуха. Попроси Ар'рахха заняться!
— Ар'рахх! Слышал? Вперед! Чтобы через десять минут плот был накачан!
— Бегу! — стукнул челюстями драк, действительно, бегом направляясь к трофейному плавсредству.
— У наших конвоиров были тряпки! — напомнила Маша. — Не знаю уж, насколько они чистые…. Но их можно, в крайнем случае, постирать в озере и высушить у костра!
— Поднимешься?
— Поднимусь, но…. Подстраховка нужна. Видишь — с другой стороны опять «зрители» вызверились. Словно ждут чего-то еще. Надо спешить. А на верху нас может ждать сюрприз. Вместе надо лезть!
— Это как?
— Ты — по канату, я — по скалам. Так — как, ты готов?
— Я — как пионер, — всегда готов! — Заречнев быстрым шагом направился к тросу, свисающему по стене провала. Наверху никого не было.
Сашка быстро опрокинул вещмешки «почивших» пограничников, собрал все тряпки и одеяла, которые удалось из них вытрясти, сбросил весь этот скарб вниз.
Маша проворно собрала холодное оружие — ножи, упаковала его в одну из тряпиц, сбросила следом.
Сашка подошел к краю провала, еще раз, более внимательно осмотрел его. Было в этом природном явлении что-то такое, что «цепляло» не глаз, а скорее — подсознание. Некая несуразность между формой и содержанием. Но — какая?
Землянин посмотрел себе под ноги, внимательно осмотрел края подковы и её окрестности….
На противоположной стороне провала, метрах в ста, небольшая группа «зрителей» устанавливала что-то вроде треноги. Спустя какое-то время над сооружением что-то пумкнуло, взвился клуб белого дыма, в камень у ног землянина ударилось что-то твердое.
— Бл. дь! — зло сплюнул на камень Заречнев. — Они, что, еще и повоевать с нами хотят?
Он перекинул базуку, прицелился…. Оба «мушкетона» — его и Маши — бабахнули одновременно. (Сашка даже не заметил, когда богомолка тоже изготовилась для стрельбы — насекомое находилось позади землянина).
На противоположной стороне провала два взрыва слились в один, в мелкие щепки разнося «треногу» и всех, кто в этом момент находился рядом с ней. Оставшиеся в живых «зрители» бросились врассыпную.
Звездные рекруты закинули оружие на его «законное» место — за спины, быстро спустились вниз, к плоту. Как ни велик был испуг аборигенов, никто не дал бы гарантию, что «зрители» не вернутся через полчаса, или через час.
Девушка перекатилась на спину, закричала от боли. Её лицо исказила гримаса, пальцы судорожно вцепились в края полотна, которым её укрыли землянин и драк.
— Всё! Переносим девушку на плот, и — в путь!
— Она же кричит!? — не понял приказа Ар'рахх.
— Люди всегда кричат, когда рожают. Это, знаешь ли, очень болезненная процедура. Всегда! Это называется — схватки! Скоро прекратятся!
Спасенную роженицу перенесли на плот, прикрыли еще одной более-менее чистой тряпицей….
Маша запрыгнула на плот последней, не переставая наблюдать за верхней гранью провала.
Минут через двадцать, когда трофейное плавсредство покинуло, наконец, негостеприимный водоем, все слегка успокоились.
— Маша, плот отлично держится на воде! Чем ты его заклеила так хорошо?
Богомолка отчего-то долго не отвечала на вопрос Заречнева, потом повернулась к нему и с нескрываемой злостью в голосе ответила:
— Чем, чем! Чем было, тем и заклеила! Тебе — какая разница? Воздух — не выходит? Не выходит! А остальное тебя не должно касаться!
Сашка густо покраснел — он понял, что своим вопросом нечаянно перешел какую-то тонкую грань. Но что это за грань, и чем именно он обидел насекомое, Александр, дабы не усугублять ситуацию, переспрашивать не стал.
Диту раскачивало.
Нестерпимо болела голова. Элойка попыталась разлепить веки, но не смогла — на глазах у неё были тугая повязка.
Она пошевелилась. Движение отозвалось рвущей болью в области затылка, обжигающая стрела пронзила её тело — от головы, рук, намертво перекрученных между собой чем-то очень жестким — наручниками, или проволокой — до лодыжек, скрученных еще крепче. Она едва снова не потеряла сознание, но чудовищным усилием воли удержала в себе крохотный уголёк мысли, все время норовившего провалиться куда-то во тьму.
«Где я? Как я здесь оказалась»? — это было первое, что спросила она у себя, как только радужные пятна перестали расцвечивать черноту перед её глазами.
Но мозг бессмертной категорически отказывался выдавать её информацию о последних минутах перед тем, как она потеряла сознание.
«Интересно, а вождь — тоже здесь»? — внезапно кольнула её мысль. Она, превознемогая острую боль, подвигала вокруг себя крепко связанными ногами. Спустя какое-то время ноги уткнулись во что-то мягкое.
— М-м-м! М-м! — сказало это «мягкое». Дита пожевала тряпку во рту, но выплюнуть кляп ей не удалось.
«Наверное, это — всё-таки — он»! — решила она, стараясь двигаться меньше. Любое движение причиняло острую боль. Причем — во всех частях тела.
«Эти выродки, меня, что, еще и попинали после того, как я оказалась без сознания»? — от этих мыслей пошел неприятный холодок. Элойка прекрасно знала, как могут еще «позабавиться» мужчины над бесчувственной девушкой. Она мысленно «просканировала» низ живота, облегченно вздохнула.
«Кажется, ничего не было»! — решила она, пытаясь выплюнуть-таки кляп. Но тряпка сидела плотно.
«Ладно, будем ждать»! — решила бессмертная, поняв, наконец, что ловушка, в которой они нечаянно оказались одна, или вместе с Верховным Служителем, пока не готова еще выпустить своих пленников.
— Докладывайте! — Демьян тяжелым взглядом поочердно посмотрел на каждого члена команды, вернувшихся с «чеса», тяжело опустился в свое кресло. — Только коротко, и самую суть!
— У меня — ничего! — Самочернов виновато опустил глаза. — Ни малейшей зацепки!
— Аналогично! — Тимофеев тяжело вздохнул.
— Никаких следов! — Дягилев был удручен не меньше первого пилота.
— А ты? Почему молчишь ты? — вопрос Демьяна с трудом вывел Станта из состояния задумчивости или прострации. Бессмертный поднял глаза, невидяще посмотрел перед собой.
— Я сейчас еще раз, более тщательно «прокручивал» в голове то, что видели мои глаза во время патрулирования «моего» квадрата.
И вот что…. Было там огромное поле, густо засаженное какими-то желтыми растениями. Цвет у растений — необычный. Необычно яркий. Словно поле — новое, или на него высыпали огромное количество удобрений. Я днем не обратил внимание, но…. С одного края растения были словно смяты чем-то. Как будто их погнул сильный порыв воздуха, или….
— Или поток воздуха от струй садящегося самолета! — закончил его мысль первый пилот. — Покажи, где это место!
Поня-атно, где! Перед рассветом вылетаем! Летим — все! Юрий, и вы, Евгении — захватите личное оружие. Скорее всего, придется маненько повоевать!
Расстановка будет такая: Олег остается за пультом своей радиолокационной станции, Стант и я — в воздухе, прикрываем вас с верху и обеспечиваем разведку, а вы, «сладкая парочка», и старший офицер, спускаетесь вниз и все о-очень внимательно исследуете!
Сейчас — спать! Всем! Особенно это касается вас, курсанты второго года обучения! Это — приказ! Завтра — тяжелый день! Силы нужно поберечь!
Можете сходить «в разведку», но ненадолго, так, чтобы в полночь оба были в казарме! Да, вот еще что! Приведите-ка обеих ваших девчонок к нам. А то, чует мое сердце, не сносить им головы, если дойдет дело до дележа трона. Они ж — прямые наследницы. А это, знаете ли, «следок».
— Какой следок? — шкафообразный Самочернов никогда не отличался сообразительностью.
— Убьют, их, Юрик! Убьют! — Женька за руку потянул верзилу к выходу.
— Как убьют? — не понял верзила. — Да я….
Духота становилась все невыносимей.
Дита интенсивно потела, с каждым часом она теряла жидкость — все больше и больше…. Рядом, задыхаясь, кто-то шумно сопел, вероятно — Верховный Служитель. От влаги и непрерывной возни у бессмертной сползла, наконец, повязка с глаз, и она увидела место, в котором она находилась.
Довольно большое пространство со стенами овальной формы могло быть чем угодно, но было, вероятнее всего, емкостью для перевозки жидких грузов — наверху виднелся широкий люк, а внизу, под пучками соломы, устилающей дно емкости, угадывались остатки какой-то маслянистой жидкости.
Сопел рядом, действительно. Верховный Служитель. Дита подтянула ноги к груди, скосила глаза, рассматривая то, что так жестко и больно сдавливало ей лодыжки.
Её подозрения подтвердились — неизвестные, захватившие в плен её и главу государства, руки и ноги пленников перетянули проволокой.
Дита покрутилась еще, увидела острые усики скрутки. Ноги в этом месте болели особенно невыносимо.
«М-да»! — продумала элойка. — «Ноги ниже проволоки не чувствуют уже ничего. Еще несколько часов таких «пут», и гангрена — обеспечена. Нужно что-то предпринимать»! Она перевернулась на спину, хотела ударить ногами в стену цистерны, но передумала. Она прокрутилась на спину, легла так, чтобы ноги касались головы властелина Южной Империи. Кончиками проволочных усиков она зацепила повязку на его глазах. Кромосянин долго моргал, пока окружающие его предметы не обрели четкость. Он увидел Диту, на его лице появилось выражение безмерного удивления.
«Ага»! — решила бессмертная. — «Этот вождь, видимо, уже решил, что похищение его драгоценной особы организовала я. А вдруг оказалось, что мы — оба пленники. Есть отчего удивляться».
Она промычала собрату по несчастью что-то в духе того, что неплохо бы избавиться еще и от кляпа.
Властелин страны оказался дюже сообразительным. Он сам зацепил тряпку, торчащую из его рта, за усики проволоки на ногах Диты, стал рывками вытягивать кляп из своего рта. С седьмой, или с — десятой попытки ему это удалось.
— Ползи ко мне! — шепотом попросил он элойку. — Я тебе тоже кляп изо рта вытащу.
Бессмертная несколько секунд извивалась на соломе, как червяк, которого насаживают на рыболовный крючок, но просьбу главы государства выполнила.
— Что теперь? — так же, негромко спросила она, выплюнув тряпку и уткнувшись лицом в связанные руки Верховного Служителя.
— Надо руки развязать! И ноги!
— Но как?
— Повернись ко мне спиной, нащупай пальцами проволоку и постарайся раскрутить узел… Элойке не нужно было повторять дважды.
Через четверть часа она и «вождь» — свободные от пут на руках и на ногах, сидели в цистерне, массировали онемевшие сухожилия и негромко советовались, как им выпутаться из ситуации, в которой они попали.
— Ты, кстати, не помнишь, как мы здесь оказались? — этот вопрос Дита задала первой. Мужчина пожал плечами, отрицательно покрутил головой.
— Я думал, что это ты меня в ловушку заманила. Но теперь — вижу, что это — не так. Что делать-то будем?
— Да, крышка закрыта плотно. И стены — из какого-то очень прочного материала. Похоже на металл….
— Может, стоит постучать по стенам?
— Сомневаюсь, что это — дельное предложение. Убить, может быть, и не убьют, но сильно больно сделают — точно! Начнем бузить, нас снова свяжут, да еще и по голове ударят, как в первый раз!
— Хотели бы убить — давно бы сделали это. Ладно. Согласен — будем ждать!
— Давай — сначала — ты! — Демьян долго «утюжил» подозрительное поле на высоте пятидесяти-ста метров, но первым посадить свою машину на землю так и не решился. Понимая, что в рукопашной схватке, «в случае чего», у Дягилева уцелеть шансов больше, чем у него — толком не вылечившегося после страшной катастрофы, он решил, что будет лучше для всех, если первым в наземную разведку пойдет старший офицер.
Евгений посадил истребитель недалеко от машин Самочернова и Тимофеева, поднял фонарь, но из кабины долго не выходил, тщательно осматривая поле и его окрестности.
Евгений вытянул из-за спинки кресла базуку — аналог той, которую Дита «подбросила» человеку, драку и богомолке, спрыгнул на траву. Ничего не произошло.
Старший офицер, не снимая пальца со спускового крючка «мушкетона», осторожно обошел периметр своей машины.
— Всё тихо! — резюмировал он свои наблюдения в коммуникатор. — Можешь спускаться!
— Хорошо! — спарка первого пилота пошла вниз, зависла над полем рядом с самолетом Дягилева.
Демьян прыгать на землю не стал — кости еще не срослись настолько, чтобы можно было рисковать ими, прыгая с двухметровой высоты. Он осторожно выбрался из кабины, прошел назад, к хвостовому оперению истребителя, по крылу скатился вниз. И сразу….
— Вижу движение! — раздался из наушников возбужденный голос Станта, наблюдавшего на разведкой с высоты примерно в километр. — Со стороны скалы, которая с северной стороны поля. Мне отсюда не видно, но мне кажется, их не меньше двух. Сейчас они на расстоянии примерно пятьдесят метров! Остановились….. Заходят с запада. Осторожнее!
Старший офицер и первый пилот ничем не выдали, что знают о приближении противника.
Невидимый враг, очевидно, уверовав, что он не обнаружен, спокойно продолжал приближаться «беспечным» землянам. Две стрелы вылетели из кустов одновременно. Одна летела в голову Дягилева, другая — в башку Паршина.
И обе — промахнулись. Земляне, предупрежденные элоем, успели среагировать на смертоносные дротики, выпущенные в них из зарослей.
Евгений ответил чуть раньше Демьяна — тот все-таки берег и раненную руку, и травмированную ногу. Выстрелы из их базук почти слились.
Сдвоенный взрыв прогрохотал в том месте, откуда в землян полетели стрелы, в воздух поднялись комья земли и туча пыли.
Минут через двадцать, когда серое облако ветром отнесло в сторону, Демьян движением ствола базуки приказал старшему офицеру пойти и проверить заросли, откуда они были атакованы.
Евгений отрицательно покачал головой, подождал еще минут пять, и только потом медленно и осторожно двинулся в сторону зарослей.
Оба нападавших были еще живы, и оба были в сознании. Одному из мужчин оторвало ногу, другому — руку, по локоть.
Евгений осмотрел все вокруг раненных аборигенов, осторожно ступая по развороченной земле, приблизился к нападавшим, пристально посмотрел в глаза одного из них, присел рядом на корточки.
— Где девушка? — спросил он, для наглядности встав и показав — какого именно роста была та «девушка», про которую он сейчас спрашивает. Кромосянин отрицательно помотал головой.
Евгений, преодолевая отвращение, протянул руку, сжал культю мужчины, из которой сочилась кровь.
Тот закричал, завыл, стал дергаться, пытаясь вырваться из цепких «объятий» инопланетника. Тщетно. «Железная рука» «космического пролетариата» держала его цепко.
— Я не знаю! Я ничего не знаю! — заверещал он, не прекращая попыток вырваться, или хотя бы ослабить хватку человека. — Я заступил на пост только сегодня! Самолет увезли и спрятали в пещеру. Вот — там. А девушку и мужчину переправили куда-то в сторону порта.
— Зачем вам эта девушка?
— Наверное, их обоих продадут в рабство. В порту много «ловцов душ» из Северной Империи! Ищите её у них!
Дягилев вытер руку от крови об одежду кромосянина, встал с корточек, сделал шаг назад.
— Может, все-таки не стоит?
Ответом на вопрос Паршина послужили два выстрела, превратившие содержимое голов «полевых охранников» в кровавый студень, разбросанный по кустам в радиусе трех-четырех метров.
— Жестко? Не спорю! Зато другим неповадно будет! — старший офицер зло сплюнул себе под ноги липкую слюну. — Пусть эти ублюдки знают: каждый, кто посмеет прикоснуться к нашему командиру хотя бы пальцем, будет наказан жестоко и неотвратимо! Как эти — двое! — он перезарядил базуку, направился в сторону своего самолета. — Машиной Диты займемся позже. Никуда она отсюда не денется! — бросил он через плечо, с трудом забираясь в свой истребитель. — Нужно лететь в сторону порта!
— Думаю, ты — прав! — после небольшого раздумья согласился с ним Демьян. — Но без поддержки — агентурной, или военной, нам не справится. Придется сначала лететь во дворец, за помощью к начальнику их тайной канцелярии.
— Да уж…. Видимо, другого выхода — нет! Летим!
— Дыши! Дыши! — Заречнев с трудом вырвал свои ладони из сильных рук девушки, приподнял полотно, заглянул туда, где вовсю шел «процесс». Розовая головка малыша, с прилипшими редкими черненькими волосиками через «окно» между ног матери почти уже пробила себе дорогу в мир, который еще недавно хотел убить — его, даже еще неродившегося.
«Чем же ты не угодил, малыш, местным богам, если они с тобой обошлись так жестоко»? — Заречнев мысленно все время, пока рожала девушка, спасенная рекрутами, разговаривал с ним. Иногда ему начинало казаться, что он чувствует, как больно человечку, который вот-вот впервые вдохнет воздух планеты, давшей ему жизнь, но…. Спасенная начинала кричать, и наваждение пропадало.
К удивлению землянина, их крохотный отряд никто не преследовал. Он-то предполагал, что, если исходить из логики событий, что те, кто хотел убить будущую маму и её ребенка, должны были стремиться довершить начатое, довести свой замысел до логического завершения.
Но что-то «сломалось» или изменилось в механизме, запущенном неизвестными кромосянами, приведшем в корзину над стаей голодных рыб двух молодых людей. Что-то такое, что мешало «шестерням» этой ужасной «машины» спуститься по реке вниз, выследить ускользнувшую жертву и вернуть её на то место, откуда она была изъята.
Сашка, не раз «отстеганный» жизнью и знавший цену — настоящую цену — минутной беспечности, бдительности не терял. Его зеленый друг, чтобы лишний раз не пугать своим ужасным видом и без того настрадавшуюся девушку, был благоразумно перемещен на нос трофейного «корабля». Благо, и уважительная причина для такого перемещения нашлась сразу — здесь находилось отверстие, через которое в плот закачивался воздух. А так как Маша смогла обнаружить не все дыры в сверхлегком плавсредстве, то зеленому «доморощенному» рафтеру приходилось то и дело подкачивать в стены и дно плота воздух взамен того, который покинул его через «тайные» отверстия.
А-а-а! А-а-а! — закричала девушка — громче, чем обычно. Заречнев бросился к ней, заглянул под полог…. На тряпке — самой чистой из тех, которые удалось обнаружить звездным рекрутам, лежал темно-розовый ребенок — мальчик, обвитый фиолетовой пуповиной. Лежал и молчал.
— А чё он не плачет? Он же вроде плакать должен? — спросил землянин, обращаясь неизвестно к кому. К его удивлению, ответила… девушка.
— Нужно его шлепнуть. По попке! — едва слышно, одними губами, искусанными до крови, прошептала она. — И перевязать пуповину. Александр шлепнул младенца по попке. Мальчик заплакал.
Человек отрезал длинный лоскут ткани, перевязал толстый фиолетовый жгут, растущий из центра живота ребенка.
— Теперь — режь! — так же тихо попросила девушка, все время молча наблюдавшая за действиями землянина. Курсант взял в руки кинжал, но у него задрожали руки.
— Не могу! — на глазах Заречнева выступили слезы.
— Давая — я! — жучиха вынула свой клинок, тщательно промыла его в забортной воде. Сашка отвернулся и зажмурил глаза….
Когда он открыл их снова, пуповина и малыш «существовали» уже отдельно. Александр шумно выдохнул. Оказалось, что всё время, пока он сидел, зажмурившись, он забыл сделать выдох.
— Ребенка нужно обтереть! — попросила она… богомолку, очевидно, интуитивно угадав в ней такую же женщину, как она сама. Маша кивнула, стянула с веревки практически высохшую, выстиранную в воде, тряпку; передала её человеку.
— Я думаю, ты справишься с обтиранием детеныша лучше, чем я!
Землянин улыбнулся над её необычным речевым оборотом, взял малыша на руки, приподнял его…. Где-то недалеко, на берегу тенькнула тетива.
Сашка инстинктивно пригнул голову, одновременно заслоняя собой малыша. Раздался смачный звук удара железа, впившегося в дерево, и почти сразу же громко бабахнула базука, пугая ребенка.
Заречнев пригнулся еще сильнее, полностью закрыв собой новорожденного мальчишку. Секунд десять или пятнадцать ничего не происходило. Он поднял голову.
Из приклада базуки Маши торчал короткий мощный болт, а сама она неспешно меняла пустую гильзу в патроннике на новый боеприпас.
— Он был один! — так объяснила она причину своего спокойствия. — Я его хорошо напугала, а уж потом Ар'рахх не промахнулся.
Молодая мама приподнялась со дна плотика, покрутила головой, недоуменно рассматривая спасителей своего чада.
— Кто вы такие? — спросила она. — Почему вы не дали убить меня — там, в озере; и здесь — моего ребенка? Почему? Кто вы такие? Что вам от меня нужно?
— Кто мы такие? — ответил за всех зеленый верзила. — Мы — друзья. Все мы не с этой планеты; мы вообще не из этого мира. Скажу больше мы — из разных миров. Почему мы вмешались и не дали казнить тебя?
Боги зачем-то забросили нас на эту планету. Наверное, у Них была на этой какая-то своя цель, свой резон. Не знаю…. Не мне судить….
Но на тех планетах, на которых мы родились и выросли, не принято убивать беременную самку, женщину — любое существо, которое скоро станет матерью.
Мы думаем — это правильно, это справедливо. Это соответствует Воле Богов.
Если хочешь, можешь считать нас орудием Божьим, а наше появление — Провидением….
Если же в твоей душе нет места для Бога, то ты можешь думать о нас как о кучке глупых авантюристов, встрявших не в свое дело….
Девушка ничего не ответила. Она забрала малыша из рук Сашка, приложили его к груди.
Мальчишка несколько раз открыл и закрыл крохотный ротик. Наконец, его губы почувствовали вкус молока матери….
По лицу девушки пробежала болезненная гримаса, однако малыша от груди она не отняла….
