Глава 17
Джованни
Колода была очень старой, если не сказать древней. Пожелтевшие, кое-где затертые листы с поблекшими красками.
Джованни пересчитал их и понял, что одной карты не хватает. Перепроверил и убедился – пятьдесят три штуки. Он уже знал, какой не досчитается, но все равно разложил перед собой все: от двоек, то тузов.
Дама пик исчезла.
Как и не было ее!
Откуда пришла идея нарисовать недостающую карту, Джованни не понял, но уже к обеду был готов набросок. Он честно пытался вспомнить, как выглядела та дама из колоды, но на рисунке просматривалась совсем другая девушка.
Она проявлялась постепенно, становилась все более узнаваемой, точно оживала под его рукой. И когда через три дня филигранная работа была закончена, Джованни с удивлением узнал в нарисованной даме пик Флору. Вот только было в ее облике что-то отталкивающее, даже пугающее.
Он словно нарисовал ее отражение в кривом зеркале.
Та же самая девушка, но в то же время – совершенно другая.
Ее улыбка из манящей превратилась в порочную, взгляд цепкий, черты лица потеряли плавность линий, заострившись, как у покойника…
От такого сравнения по коже пробежал озноб.
Джованни решил сжечь карту, а колоду отдать Рыжему, если уж она ему так «дорога». Заодно – получить ответы на засевшие в голове занозой вопросы…
Он поднялся с постели, прошел на кухню за спичками, зная, что находится дома один и никто ему не помешает.
Но его планы нарушила неожиданно вернувшаяся мать, которая должна была отвести Пину и Мими на день рождения к подружке.
– Ты чего встал? – забеспокоилась женщина, увидев еще не до конца оправившегося сына на ногах. – Возвращайся в постель.
Она поставила на стол корзину, из которой торчали перья зеленого лука, возвышался румяный бок хлебного каравая и белели несколько яиц.
– Мам, я больше не могу лежать, – Джованни быстро сунул нарисованную даму в карман. – А почему ты вернулась и где девочки?
– Роза вела своего Пабло на тот же праздник и согласилась прихватить с собой и наших, а вечером уже я заберу всех детей и отведу по домам.
– Можно я прогуляюсь? – с надеждой спросил Джованни. – Мне, правда, гораздо лучше, да и свежий воздух пойдет на пользу.
Женщина устало махнула рукой:
– Весь в отца, никак не хочешь сидеть дома. Иди уже. Только ненадолго.
Его со страшной силой тянуло к морю.
Хотелось подставить лицо теплому соленому ветру, ощутить ласковое прикосновение волн к босым ногам, послушать крики чаек, которые так раздражали когда-то…
Но теперь Джованни понял, что скучал по таким простым вещам. Ему казалось, что он провел в постели целую вечность, хотя прошло меньше месяца.
Он решил, что не произойдет ничего страшного, если прогуляться до моря и сразу обратно.
Джованни будто заново узнавал свой город. Он и не догадывался, что может тосковать по этим улочкам, низеньким домам и таким прекрасным людям вокруг…
Город, где даже посторонний человек может совершенно искренне тебе улыбаться и желать хорошего дня.
Юноша чувствовал себя путешественником, вернувшимся из дальних странствий.
Оказывается, чтобы оценить что-то, нужно сначала потерять. Или даже просто на время лишиться этого. Почему такие простые истины становятся понятны только после приобретенного горького опыта?
Флору он увидел издалека.
Девушка шла как-то странно. Казалось, она смотрела в одну точку и не видела ничего. Руки безвольно висели вдоль тела, но ноги продолжали шагать, как у механической куклы.
И вдруг Джованни понял, что она спит.
С открытыми глазами, но спит!
Девушка свернула за угол, едва не столкнувшись с толстым синьором, тащившим за собой тележку, груженную ящиками с помидорами.
– Смотри куда идешь, шальная! – прикрикнул мужчина, но Флора не отреагировала, продолжая шагать вперед.
Джованни знал, что человека в таком состоянии нельзя будить или пугать громкими звуками, это может плохо закончиться. С другой стороны, толстый синьор заорал так, что и покойника можно было поднять, но Флора даже не вздрогнула.
«Нужно проследить за ней, а то еще утопится ненароком», – решил Джованни и припустил за ней.
Топиться Флора не собиралась, но то, куда она собиралась, было еще хуже!
Девушка уверенно шла по знакомому юноше маршруту.
И чем дальше, тем сильнее у Джованни колотилось сердце.
Так и есть.
Она пришла к дому Рыжего и уверенно вошла внутрь.
Джованни решил последовать ее примеру и направился к двери, но та – что за чертовщина? – исчезла у него перед носом.
Да, исчезла!
На ее месте осталась лишь каменная стена, без единого намека даже на малейшую щель.
Он решил обойти дом с другой стороны, памятуя об окне. Оно, конечно, заколочено, но пара досок отвалились – и можно рассмотреть, что творится внутри.
Куцый осмотр помещения ничего не дал.
Что можно увидеть в маленькую щель? Все тот же строительный мусор, облупившиеся стены, портрет и… дверь?
Джованни потряс головой, зажмурился и досчитал про себя до десяти, затем обошел дом и остановился, разглядывая дверь.
А может, это с ним что-то не так?
Тронув дверь за ручку, он вошел и осмотрелся.
Флоры внутри не оказалось.
Джованни простучал все стены, но не обнаружил ни потайных ходов, ни лестниц, уходящих вверх или вниз.
Действительно, травма головы дает о себе знать…
Выйдя на улицу, он нос к носу столкнулся с Рыжим. Выглядел тот помятым, будто не спал несколько ночей кряду.
– К вам только что вошла одна знакомая мне синьорита, – начал было Джованни, но тут Рыжий заговорил сам:
– Вы, наверное, хотите получить объяснения, молодой человек? Я все вам расскажу и покажу. Пройдемте.
Оказалось, что у этого домика с задней стороны имеется стальная лестница, ведущая на чердак, заменявший художнику второй этаж, куда Джованни не догадался заглянуть.
В просторной гостиной, куда его пригласил Рыжий, за небольшим круглым столом сидела Флора. Внешне она выглядела как обычно, если не считать все того же странного взгляда.
– Почему она к вам пришла? Что вы с ней сделали? – кинулся на Рыжего Джованни, но тот лишь поднял руки, призывая успокоиться.
– Ничего! Поверьте мне.
– Тогда почему она в таком состоянии?
– Это временно. И вы сможете ей помочь.
Рыжий нервничал, потел и поминутно почесывал щеку.
– Как? Разбудить ее?
– Будить никого не нужно. Колода при вас?
Джованни сунул руку в карман и выложил колоду на стол. У Рыжего лихорадочно заблестели глаза, он хотел схватить карты, но Флора, до этого не проявляющая никаких признаков заинтересованности, сомкнула пальцы на его запястье, впиваясь ногтями в кожу.
– Ты мне больше не нужен, – сказала она чужим голосом.
И Рыжий послушной марионеткой прошел к слуховому окну и вылез на крышу. Секундой позже с улицы раздался глухой звук и чей-то истеричный крик.
Джованни точно знал, что теперь Рыжий мертв.
– Он никогда мне не нравился, слишком труслив, – призналась Флора, а точнее – та, кто завладела ее телом.
Джованни смотрел на нее – и видел ту самую даму, которую сам же и нарисовал, чье изображение лежало сейчас в его кармане. Черты лица девушки словно заострились, нос вытянулся. На бледном лице вспыхнули черные глаза.
Даже ее платье изменилось. Вместо легкого нежно-голубого сарафана на Флоре теперь было надето черное траурное платье с глубоким вырезом, а на груди пульсировала подвеска в форме масти «пик».
– Отпусти ее, возьми лучше меня, – голос Джованни сорвался на крик. – Возьми меня!
– Отпустить? – Лицо девушки искривилось, но лишь на миг. – Хорошо.
Флора закрыла глаза, а когда открыла, то снова стала собой. Кожа порозовела, волосы блестящей волной упали на грудь. Она глубоко вдохнула, словно вынырнула из воды, и нервно огляделась по сторонам.
– Где я? И как сюда попала?
– Не волнуйтесь, все будет в порядке, – заверил ее Джованни и на радостях даже посмел взять ее руку в свою.
У нее была нежная, теплая кожа, мягкая, как бархат.
– Я вас помню! – Девушка вырвалась и выскочила из-за стола. – Вы – сын прачки, что приносил нам белье. А потом вы играли в покер, но жульничали, и за это…
Она замолчала.
– Вы похитили меня? Хотите получить выкуп?
– Никто вас не похищал, успокойтесь, – Джованни подошел к ней, но попытки прикоснуться больше не делал. – Вы пришли сюда своими ногами. Не помните? Я всего лишь хочу помочь.
– Чем мне может помочь сын прачки? – Девушка скривила губы, будто ей предложили гнилое яблоко.
Это был настоящий удар под дых, и Джованни какое-то время не мог прийти в себя, стараясь восстановить сбившееся от обиды дыхание.
– Ну все, хватит! Ты услышал достаточно, – из губ Флоры раздался голос той, другой… – Все еще хочешь, чтобы я ее отпустила? Или сделать эту гордячку покорной любой твоей воле?
Джованни прищурился, разглядывая любимые черты, а она говорила и говорила:
– Неужели ты об этом мечтал? Где тот Джованни Нери, что хотел покорить весь мир? Мечтающий выбраться из болота нищеты, бед и унижений. Ты готов предать свою мечту – ради чего? Ради короткой вспышки эйфории, которую люди называют любовью? Вы верите в то, что она может длиться вечно, но что вы можете знать о вечности, ограниченной несколькими десятками лет жалкого существования, которое называете жизнью?
Каждое ее слово проникало в душу Джованни, всасываясь через поры сладким ядом. Отравляя кровь, заставляя сердце биться все медленнее…
Девушка подошла к нему сама, провела ладонью по щеке, губам, опустилась к груди.
– Прими меня – и я дам тебе все, что ты пожелаешь. Деньги, славу, самых лучших женщин. Хочешь это тело? Ты получишь его! Сможешь путешествовать по миру, не задумываясь о том, что будет завтра. Ведь жить нужно тем, что у тебя есть сегодня и сейчас.
От ее прикосновения метка на груди запульсировала огнем, но он не почувствовал боли, только сладкую истому, прокатившуюся по всему телу.
– Я согласен, – непослушными губами выговорил наконец Джованни.
Колода, которая до сих пор лежала на столе, взлетела в воздух, и карты осыпались дождем.
Он видел их сразу все и каждую в отдельности. Не хватало только одной – дамы пик.
– Игра начинается, – прошелестело у самого уха. – Твоя ставка?
– У меня нет денег, – Джованни испугался, что сейчас она передумает и ему придется вернуться в свою прежнюю серую жизнь.
Рука сама потянулась к карману, и он положил на стол свой рисунок, с которого ему улыбалась не незнакомка, а Флора.
– Вот моя ставка.
– Принято.
Он проиграл в первой же партии.
Вот только совсем не расстроился.
Это был последний проигрыш в его жизни. Так сказала та, другая, что завладела телом строптивой Флоры.
– А теперь попробуй поуправлять своей новой прислугой! – Она улыбалась, и эта улыбка делала Джованни счастливым. – Что ты хочешь?
– Мести…
Рисунок, который Джованни поставил на кон, начал меняться. Края растрепались, краски потускнели, стали видны царапины и потертости. На груди нарисованной Флоры вспыхнула и потухла искра, оставив клеймо в форме масти «пик».
И тут в голове Джованни зазвучал голос гадалки Кассандры:
– Твое сердце перевернулось и стало черным. Оно уже никогда не будет биться как прежде. Ты сам создал тюрьму, в которой станешь надзирателем. Больше нигде ты не сможешь найти покоя! Ты будешь ездить по свету, сея боль и разруху. А она всегда будет рядом, в ожидании твоей ошибки. Один неверный шаг – и ты умрешь, как только что умер мой невольный палач.
Юноша вздрогнул и огляделся.
У окна стояла та самая тень из его снов.
Та, что спасала его от боли и просила о помощи.
И она… плакала. Он это точно знал, хоть и не видел ее слез.
– Очень скоро ты забудешь собственное имя, и лишь ее лицо станет являться тебе, какое бы обличье она ни принимала. Я пыталась тебя предупредить, но ты не послушал. Красное и черное – твоя погибель, которой ты щедро будешь делиться со всеми желающими. Алчность, похоть, зависть станут твоими верными спутниками. Но помни: не зная проигрыша, ты никогда не вкусишь и сладкого вкуса победы.
Тень осыпалась на пол хлопьями пепла.
Ветер тут же подхватил его и унес в открытое окно. Кассандра получила свободу и ушла вслед за своим любимым…
Но вот простила ли она его?
Это навсегда останется загадкой.
Марко схватил Флору за руку, намереваясь затащить в дом. Она не поддалась, с неожиданной легкостью вырвавшись из его железной хватки.
– Ты сдурела? Мало того что шлялась где-то весь день и ночь, а теперь заявилась, как ни в чем не бывало!
Она молчала и только прожигала его тяжелым взглядом неестественно темных глаз.
– Твоего папочки здесь нет, дорогая, – с садистским удовольствием выдохнул Марко, наблюдая за реакцией Флоры. – Тебя некому защитить.
Обычно в такие моменты она вся сжималась, стараясь стать незаметной, и дрожала, как промокший насквозь щенок.
Но не в этот раз.
Ровный, как натянутая струна, позвоночник, гордо вскинутый подбородок и рассеянная полуулыбка, которая только подчеркивала строгость образа.
– Я пойду в дом. Если через пять минут тебя не будет там, я очень разозлюсь.
Марко не хотел показывать, что на самом деле он немного напуган. Было в этой Флоре что-то такое, отчего на миг ему вдруг захотелось самому забиться в угол, умоляя о пощаде…
Когда она вошла за ним следом, почти сразу, Марко расслабленно улыбнулся, подошел и схватил девушку за волосы. Голова ее дернулась, как у сломанной куклы. Но она не издала ни единого звука, все так же буравя его взглядом.
– Да что, черт возьми, с тобой происходит? – Марко ослабил хватку, о чем тут же пожалел.
Рука Флоры выстрелила вперед, метя в горло, словно большая змея. Парень захрипел, чувствуя, как ноги оторвались от пола, и постарался вырваться, но у него ничего не получилось. Рука девушки оказалась железной, разжать тиски ее пальцев было невозможно.
Хрустнул позвоночник, и полные ужаса глаза Марко навсегда запечатлели образ прекрасной убийцы. Ее пальцы разжались – и обмякшее тело грохнулось на пол.
Флора бросила прощальный взгляд на свой – уже бывший – дом и вышла на улицу, где ее ждал черноволосый юноша, улыбающийся ее появлению. На миг черты девушки словно закрыла тень. Но вот она улыбнулась и подошла к нему так близко, как только могла.
– Ты прошел испытание, – сказала она тихо. – Долго же я ждала такого, как ты, Маэстро…
Молодой человек, несмотря на жару, одетый во все черное, поднимался по трапу корабля, нежно придерживая за талию тоненькую девушку. При них не было никакого багажа.
– Ваш билет, пожалуйста.
Парень невозмутимо сунул проверяющему две игральные карты.
– Добро пожаловать на борт, – широко улыбаясь, ответил тот, возвращая «билеты». – Мы скоро отправляемся. Как я могу к вам обращаться?
Молодой человек задумался и, поцеловав девушку в щеку, ответил:
– Синьор Нери и его очаровательная спутница Маргет.
Кажется, раньше у нее было другое имя, мягче и податливее. Но оно осталось в прошлом – на берегу, который уплывал все дальше, пока не растаял в серой дымке тумана.
Вокруг лежал бесконечный океан, в котором тонули его воспоминания, страхи, ожидания и мечты.
А впереди уже загорались звезды новой жизни.
