Глава 15
Италия
Симон Росси жил один, поэтому раздавшиеся в ночной тишине шаги напугали его. Дробный стук – такой бывает от женских каблучков – гулким эхом разносился по пустому дому, отбивая бравый марш в унисон участившемуся пульсу Симона.
Рука дрожала, и спичка никак не желала воспламеняться, только вспыхивала яркими искорками, выхватывая из темноты пляшущие тени. Наконец, немного успокоившись, Росси смог запалить свечу и осторожно, едва ли не на цыпочках, подошел к двери.
Приложил ухо, силясь расслышать происходящее снаружи.
Шаги стихли.
Может, показалось?
Росси выпрямился до хруста в спине – и в этот момент дверь содрогнулась от мощного удара. От неожиданности он по-женски тоненько взвизгнул и отскочил в сторону.
Следующий удар оказался слабее. Но Росси все равно вздрогнул и бросился к шкафу, где на полке под бельем у него хранились Библия и святая вода. Он сделал большой глоток, окропил водой каждый угол и поцеловал Библию.
В дверь больше не ломились, за ней слышался едва различимый шорох, похожий на мышиное ерзанье в подполе.
Росси пытался привыкнуть к ночным визитам потусторонних сил, но так и не смог. Шаги, шорохи и стоны могли не беспокоить его долгое время, а потом вдруг повторялись почти каждую ночь.
Он пробовал переезжать, приглашал священников, колдунов и шаманов, но ничего не помогало. Напротив, после попыток избавиться от нежеланных гостей на Росси сваливалось еще больше неприятностей.
А в последнее время все стало совсем плохо.
Тогда, много лет назад, он не смог завершить ритуал – и теперь расплачивался за свою глупость.
– Симон, впусти. Мне холодно…
Тихий голос прервал его воспоминания.
– Кассандра? Дорогая, это ты? – Первым порывом было открыть дверь, но каким-то шестым чувством Росси понимал, что делать этого нельзя.
В дверь поскреблись. Сначала тихо и неуверенно, потом все более настойчиво.
– Симон, что же ты медлишь? Я здесь из-за тебя и мне очень холодно… Согрей меня.
Росси прошиб холодный пот. Он не знал, что ему делать. А вдруг это в самом деле Кассандра?
Он снова подошел к двери – и тут же отпрянул от нового удара.
С той стороны раздалось мерзкое издевательское хихиканье. Затем все стихло.
Мужчина вернулся в постель и едва успел перевести дух, когда услышал влажно чавкающий звук, точно кто-то шлепал по полу босыми ногами.
И звук этот шел не снаружи, он был внутри комнаты.
Росси опустил глаза.
На светлом паркетном полу, один за другим, проявлялись кровавые следы, оставленные изящной женской ножкой.
Последнее, что он помнил, прежде чем потерять сознание, была упавшая с тумбы свеча.
Она потухла, и комната погрузилась во мрак.
Утро принесло страшную головную боль, как с похмелья. Но Росси помнил, что не брал в рот и капли спиртного.
Прежде чем опустить ноги на пол, он внимательно осмотрелся. Легкий беспорядок, огарок свечи у двери… Видимо, он сам смахнул ее рукой.
И никаких следов пребывания ночной гостьи.
В голове шумело и стучало.
Росси осторожно выглянул за дверь, убеждаясь, что там никого нет, и прошел на кухню, где заварил себе крепкого чая. Ароматный напиток немного успокоил гудящие нервы.
Скоро этот бесконечный кошмар закончится, и он сможет наконец-то уехать домой.
Скоро! Надо верить!
Он устал жить в склепе, который удерживает душу его Кассандры.
А самое страшное, что это он обрек ее на страдания, собственными руками…
20 лет тому назад
Корабль прибыл в пестрый порт чужого, незнакомого города. Смуглые шумные люди сновали вокруг, как напуганные тараканы.
Он знал местный язык, специально изучал его несколько лет, но все равно не успевал за быстрой речью аборигенов.
Так уж вышло, что его знакомство с городом началось не очень приятно: его обокрали прямо в порту. Исчез весь багаж, в котором было много ценных вещей. Но больше всего Симон переживал за краски и кисти. Вряд ли он сможет купить здесь что-то такого же качества…
Денег, что удалось скопить ему самому, да еще немного сунутых ему матушкой, которая провожала его со слезами на глазах, хватит только на то, чтобы снять жилье на первое время и как-то перебиваться с хлеба на воду. Конечно, потом отец смилостивится и не оставит чадо без поддержки, но до того светлого момента придется как-то выживать.
Каково же было Симону, когда он понял, что и большая часть денег пропала!
Вот ведь шустрое ворье…
Зря он тратил время на учебу, чтобы стать художником, нужно было обучаться искусству воровства, а не изображению чужих лиц на холсте! Настроение окончательно испортилось, хоть поворачивай обратно – на билет-то денег хватало, и даже еще оставалось.
– Росси, – услышал он свою фамилию и удивленно обернулся.
– Не поможешь земляку парой монет?
– Откуда вы меня знаете? – удивился Симон, с интересом разглядывая местного: парень примерно его возраста, только одет очень бедно и выглядит истощенным.
– А я тебя и не знаю, – пожал плечами тот. – Так что с мелочишкой? Поможешь?
– Вы назвали меня по фамилии, а говорите, что не знаете, – Симон начал терять терпение.
– Ты себя в зеркало видел? Рыжий, как медь, а еще удивляется.
Парень пожал плечами и с надеждой заглянул ему в глаза.
Симон усмехнулся про себя. Действительно, на местном наречии его фамилия означала «рыжий». Забавное совпадение.
– Извини, друг, я не могу тебе ничем помочь, денег хватит только на обратный билет и ночь в самой дешевой гостинице.
– А если я разрешу тебе переночевать у меня дома, заплатишь за постой?
Росси чем-то понравился этот местный, но он все равно не согласился на его предложение.
– Ладно, – наконец махнул рукой тот, – давай отойдем в сторонку.
Увидев замешательство Симона, попрошайка успокоил его:
– Я не грабитель. Если бы мог ограбить, стал бы у тебя что-то выпрашивать?
Симон согласился с его доводами, и они вдвоем вынырнули из гудящей толпы.
– Мне деньги позарез нужны, – жалобно сказал попрошайка. – Я в покер проигрался, а матери нужно лекарство купить. Не хочешь так давать, тогда вот.
Парень воровато осмотрелся по сторонам и достал из-за пазухи шкатулку из черного дерева, покрытую загадочными знаками. Нажал незаметную кнопочку – и крышка откинулась, явив черное матовое нутро, хранившее в себе потрепанную колоду карт.
– Возьмешь? Недорого отдам и переночевать пущу.
– Мне не нужны карты, – отмахнулся Росси. – Я и играть-то не умею.
– Карты я тебе и не отдам, – парень шустро сунул колоду в карман. – Шкатулку, спрашиваю, возьмешь? Явно же штука дорогая. Я ее у одного заезжего богача… выиграл.
Симон понимал, что парень его обманывает.
Если выиграл, то почему теперь попрошайничает? Ясно же – украл. Но ему не было дела до морального облика незнакомого человека, а шкатулка действительно очаровала его. Тонкая, изящная работа и материал необычный. Он такого дерева никогда не встречал. Даже если она не имеет большой материальной ценности, то эстетически ей цены нет!
– Ну хорошо, – сдался Симон. – Сколько?
– А сколько у тебя есть? Оставь себе деньги на билет, а разницу мне.
Симон не стал раздумывать: если уж чужая страна его не приняла, то он хотя бы оставит себе память о ней!
Парень забрал деньги, не пересчитывая, и отвел Симона к себе домой, а утром даже поделился нехитрым завтраком.
– Помни мою доброту, – гордо выпячивал грудь парень. – Будешь у себя там рассказывать, что Освальдо Нери не оставил тебя в трудную минуту и пустил в свой дом.
Симон поблагодарил «благодетеля» и поплелся в порт, прижимая к груди напоминание о своем коротком путешествии.
– Эй, Росси!
На этот раз он не удивился, что кто-то назвал его по фамилии в незнакомом городе, и обернулся, нацепив на лицо кислую улыбку.
Но как только он увидел ее, улыбка сразу сделалась настоящей и искренней. Никогда раньше Симон не встречал таких красивых девушек!
Она была ангелом, если бы только ангелы могли похвастать смуглой бархатной кожей и гривой черных блестящих волос.
– Чего застыл? – широко улыбнулась девушка-ангел. – Подходи, не стесняйся.
Просить дважды Симона не пришлось.
Он не просто подошел – подлетел на крыльях к этому совершенному созданию природы!
Девушка оказалась уличной гадалкой и назвалась Кассандрой.
Ну да, к какой-нибудь толстой Лупите вряд ли кто пойдет, чтобы узнать свое будущее. Наоборот, будут шарахаться, чтобы не сглазить…
– У меня нет денег, – честно признался Симон. И добавил менее уверенно: – Совсем нет.
Если девушка и расстроилась, то вида не подала. Даже наоборот, улыбнулась ему такой светлой и обворожительной улыбкой, что Симон понял: он влюбился!
С первого же взгляда.
– Не надо денег, я тебе просто так погадаю.
Она подхватила его руку, которая сжимала купленную шкатулку, и вдруг отпрянула в сторону, точно обожглась.
– Где ты это взял, Росси?
Симон не сразу понял, о чем она. Его вниманием завладели черные яркие глаза, брови вразлет…
– Росси, это нехорошая вещь, лучше избавься от нее, пока беду на себя не накликал.
Девушка выставила руку вперед, как бы прогоняя его, а Симон, наконец сообразив, что ее так напугало, ответил:
– Это просто шкатулка. Я купил ее у какого-то парня. На память о вашем городе.
– Если не выбросишь эту шкатулку в море, никогда из этого города не уедешь!
– Буду только счастлив остаться в городе, где живут такие красивые девушки.
Симон пытался флиртовать, но Кассандра из улыбчивого облачка превратилась в хмурую тучу и, схватив за руку другого прохожего, переключила на него все свое внимание.
Симон не обиделся.
В любом случае ему придется уехать, и если даже когда-то он сюда вернется, то, может быть, уже и не встретит Кассандру.
Но как бы он себя ни успокаивал, на душе было тяжело. Он бросил прощальный взгляд в сторону гадалки.
Она даже не повернула к нему головы.
На корабль Симон в тот день опоздал.
Следующий отправлялся только через три дня, и эти три дня ему надо было где-то перекантоваться. Он подумал, что можно вернуться к парню, который продал ему шкатулку, но пустит ли он его без денег? Билет уже куплен, и даже если попытаться вернуть его, оплатить жилье, то как потом добираться домой?..
А ведь Кассандра почти угадала, когда сказала, что он не уедет из их города.
Только опоздал он из-за нее – заболтался и упустил время.
Неужели ей так важно, чтобы ее «предсказания» сбывались? С расчетом на будущее: мол, я должен поразиться ее дару и явиться снова – уже с мешком монет?
И как ему теперь быть?
Переночевать можно и на улице, не замерзнет, но есть риск проснуться без штанов или без… головы.
О втором варианте даже думать не хотелось, и Симон решил просто прогуляться в порту, а потом пойти в город, подыскать место для ночлега. В крайнем случае, он сможет обратиться к тому парню, даже шкатулку вернет.
Как его звали? Освальдо, кажется. Фамилию Симон вспомнить никак не мог.
– Синьор, – кто-то тронул его за плечо.
Без уже привычного «Росси» он бы подумал, что обращаются не к нему.
Но нет – обращались именно к нему.
Перед ним, вытянувшись во фрунт, стоял карабинер.
В первое мгновение Симон испугался, решив, что его поймали за покупку краденой шкатулки, тем более что из-за плеча служителя закона выглядывал его вчерашний гостеприимный знакомый и тыкал в Симона грязным пальцем.
– Точно вам говорю, он это! – обличительно выкрикивал парень. – Я видел, как он с того корабля сходил.
У Симона зачесались кулаки. Вот и верь после этого «добрым людям»! А они тебя потом с потрохами продадут.
– Спасибо, вы можете идти, – сдержанно отпустил парня карабинер и того как ветром сдуло. – А вы, – произнес служитель закона, обращаясь уже к Симону, – пройдите со мной.
Весь недолгий путь Росси придумывал поводы, по которым его могли задержать, и варианты выходов из неприятной ситуации. При любом раскладе получалось, что обращение к отцу неизбежно. И здесь уже было неясно, что лучше: тюрьма или праведный родительский гнев.
Но все оказалось куда проще и гораздо приятнее для Симона. Его багаж никто не воровал, просто рейсы были с похожими номерами и вещи отгрузили в другое место. Парень, что приютил у себя Симона, работал грузчиком, он и вспомнил историю, которую ему поведал приезжий господин. Выходит, зря он плохо подумал об Освальдо! И уж теперь Симон точно не забудет его имя никогда…
Тогда он еще не знал, что у него будет и другой, менее приятный повод помнить это имя.
Симону продолжало везти.
За сущие гроши он сумел снять шикарное жилье. Два этажа: гостиная, спальня, кухня и одна пустая комната, из которой он решил сделать мастерскую. Единственным неудобством было то, что в комнате имелось лишь одно окно, забранное решеткой, но Росси посчитал сей факт сущим пустяком, рассчитывая в будущем перебраться в более удобные апартаменты.
Город ему нравился все больше.
Люди здесь жили приветливые, улыбчивые и до навязчивости общительные. Вот только Освальдо больше не попадался ему на глаза, хотя Симон и пообещал себе, что отблагодарит парня при случае.
Вечерами Росси прогуливался по старому городу, иногда выбираясь на побережье, где очень любил рисовать.
Как-то за работой его застал импозантный синьор, прогуливающийся по берегу. Он долго рассматривал картину, на которой оживал пламенеющий закат: блики на воде прыгали, точно озорные дети, отражаясь в спокойной глади моря… А потом спросил, не рисует ли молодой человек по заказу? Так у Росси появился способ заработка, приносящий не только неплохой доход, но и огромную радость. Синьор оказался одним из управляющих городского совета, и новость о талантливом художнике разнеслась со скоростью падающей звезды.
Росси не имел отбоя от клиентов, и вскоре даже смог выбирать, отказывая кому-то или, наоборот, выбирая без очереди желающих быть увековеченными им на холсте.
Но однажды вечером все изменилось.
К нему в дом пришла девушка, занявшая все его сны с того самого первого дня их короткой встречи.
Уличная гадалка, все такая же свежая и прекрасная, стояла на пороге дома Росси и спрашивала: не примет ли ее синьор художник?
Симон отменил все заказы на ближайший месяц. Она стала его единственной музой – вдохновляющей, заставляющей работать до ломоты в суставах и ряби в глазах. Она появлялась с рассветом и исчезала в сгущающихся сумерках…
Росси было все сложнее отпускать ее, и он то и дело придумывал поводы, чтобы она оставалась у него подольше. Однажды она все поняла и, взяв его за руку, вывела из душного дома в прохладу опустившейся на город ночи. Они бродили по пустынному побережью, слушая шум волн, считая далекие звезды, и просто молчали.
Она всякий раз снимала туфли и шла по мокрому песку, оставляя маленькие изящные следы…
Когда Росси, набравшись смелости, рассказал Кассандре о своих чувствах, она едва заметно улыбнулась, привстала на цыпочки и поцеловала его в губы.
Это было лучше любых слов…
А в следующую ночь к Росси пришла другая.
Бледная до синевы, с такими темными волосами, что даже черный цвет рядом с ними показался бы всего лишь пародией на себя самого. На ней было длинное платье, отороченное по лифу траурным кружевом, на груди – подвеска в виде карточной масти «пик». Что-то настораживающее было в ее внешности, но Росси не понял сразу, что именно. Он хотел прогнать странную особу, настолько неприятно ему было ее присутствие, но онемевший язык не слушался. Все тело превратилось в огромную каменную глыбу и лишь глаза лихорадочно загорелись, когда гостья приблизилась. Тело обдало холодом, а в нос прокрался едва уловимый запах тлена…
Женщина склонила голову набок – и ее глаза оказались совсем близко от взмокшего Росси.
И тут он понял, в чем была странность гостьи.
Ее грудь не колыхалась, как это бывает при дыхании.
Симон почему-то вспомнил рассказы бабушки о ходячих мертвецах и решил, что его навестил один из них. Но женщина будто читала его мысли. Она прищурила глаза, а потом улыбнулась и покачала головой.
К щеке Росси потянулась рука с неестественно длинными пальцами, а он не мог даже закричать.
– Не бойся меня.
Как ни странно, голос у гостьи был приятным и не вязался с ее внешностью.
– Я пришла помочь тебе. Кассандра не любит тебя. Но я могу сделать так, что она станет твоей навечно. Возьми шкатулку и найди потайное дно. Там…
Она не успела договорить.
Первый солнечный луч скользнул по ее щеке, пронзительный визг ударил по барабанным перепонкам, а Симон почувствовал, что к его груди будто приложили раскаленное железо.
Он закричал и… проснулся.
Первым делом Росси кинулся к зеркалу, но сколько ни всматривался в свое отражение, не увидел никаких следов на теле.
Значит, все же это был сон.
Вот только в комнате все еще витал запах смерти, а скоро должна была прийти Кассандра!..
Росси открыл настежь окно и дверь, проветривая помещение. Только через час он смог удовлетворенно вздохнуть и наконец успокоиться.
Сон совершенно выбил его из колеи своей реалистичностью и в то же время – абсурдностью. Разум играл с ним в странные игры.
Кассандры все не было, а любопытство разгоралось с каждой минутой, и наконец Росси не выдержал.
Поднялся на второй этаж, отыскал шкатулку и открыл ее. Что там говорила женщина из сна? Найти потайное дно?
Симон крутил шкатулку, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, ковырял ногтем матовую поверхность. Вот только безделушка, похоже, была выдолблена из цельного куска дерева, без единого шва.
В сердцах молодой человек захлопнул крышку, защемив кожу на руке. Не сильно, но капля крови все же выступила. Почти сразу раздался щелчок – и шкатулка раскрылась снизу.
Это была точно такая же крышка, как и сверху, но Симон голову готов был дать на отсечение – раньше ее не было!
Из разверзшегося нутра выпал скрученный в трубочку желтоватый лист, обвязанный алой лентой и запечатанный сургучом.
Симон заглянул в раскрывшееся потайное дно.
На нем была едва различима какая-то надпись. Очень мелкая, пришлось даже брать лупу, чтобы прочесть. Надпись оказалась на латыни, и Росси мысленно поблагодарил отца – профессора медицины, который заставлял сына учить этот, несомненно, красивый, но бесполезный в обычной жизни язык.
Перевести надпись полностью Симон не смог, но смысл понял. Шкатулка якобы охраняла покой злобного духа, который способен заморочить голову любому, пообещав несметные богатства, любовь, славу и власть. Дух этот был узником игральной карты дамы пик. Обладатель карты мог управлять духом, для этого достаточно было иметь колоду при себе. Шкатулка же служила оковами, сдерживающими Даму от бесчинств. Далее следовала приписка, что существует заклинание, освобождающее духа из потустороннего мира. Но находиться в мире живых тот не может и должен быть помещен в любое изображение, созданное рукой вызывающего, или временно занять чужое тело. Тогда дух даст то, о чем попросишь, но потребует высокую цену. Если дух вызван в мир живых, он может оставить на теле метку, давая понять, что готов к сотрудничеству. Ни в коем случае нельзя соглашаться на это! Если откажешься, дух оставит человека в покое…
Симон не верил в магию, духов или демонов, считая это сказками для простаков.
Вдруг снизу раздался легкий стук в дверь.
От неожиданности Симон вздрогнул, сунул скрученный лист в шкатулку и, спрятав ее под перину на кровати, бросился вниз по лестнице.
Ей очень шла эта шляпа с пышными страусиными перьями, которую Симон выбирал сам. Он любил баловать свою возлюбленную, делая дорогие подарки, благо заработанных денег хватало. И в тот день он попросил, чтобы Кассандра пришла в ней, хотел рисовать ее в новом образе. На столе уже лежал длинный мундштук с тонкой сигаретой – еще один штрих…
Его любимая муза в тот день показалась ему странной. Много улыбалась и даже смеялась невпопад. А то вдруг начинала краснеть, точно видела Симона впервые.
Он встал перед ней на колени и преданно заглянул в глаза.
Кассандра провела рукой по его непослушным вихрам и, наклонившись, поцеловала в лоб.
Росси смутился и, запинаясь, стал читать стихи Лентини:
Она сияньем со звездою схожа,
премногой добродетелью гордится,
а улыбнется – станет столь пригожа,
что роза красотой ее затмится!
Произнеся последнюю строчку, Симон, задыхаясь от собственной смелости, попросил Кассандру стать его женой.
Она вдруг побледнела и, резко поднявшись, стала упрашивать Росси встать на ноги.
Приняв ее уговоры за шутку, он решил подыграть ей:
– Ни за что! Я буду стоять тут, пока не получу положительного ответа!
Но Кассандра не приняла шутку, она нахмурилась и буднично сообщила, что полюбила другого и пришла сообщить ему об этом. Жестоко оттолкнув его жадные руки и не глядя в будто мгновенно выцветшие глаза, она выбежала из дома.
Росси на коленях прополз до самой двери и упал лбом на шершавые доски.
Слезы потекли рекой, прорвавшейся сквозь плотину…
Чье-то присутствие он ощутил буквально кожей и, резко развернувшись, вытер кулаками глаза.
Никого!
Мысли, обреченные и злые, сталкиваясь друг с другом, мельтешили в голове. Внезапно грудь сковало льдом – там, где во сне его коснулась ночная пришелица, будто заклеймив…
Не понимая, что он делает, Симон нащупал под периной шкатулку. Сорвал сургучную печать со свитка и начал читать заклинание.
Затем он схватил уголек с мольберта. Он даже не смотрел на стену, когда рисовал. А закончив – удивился. Портрет женщины, нарисованный углем, наполнялся красками и оживал. На нарисованной груди проявилась уже знакомая подвеска в виде карточной масти.
Внезапно его руку обожгло.
Свиток, который он все еще сжимал в пальцах, вспыхнул и осыпался пеплом на пол.
Комната начала меняться.
Солнце упало за горизонт, в окно заглянула полная луна, выделяющаяся ярким пятном на чернильной пустоте неба. Пространство раздвинулось, исчезла мебель, остались только серые стены. Дверь подернулась серым туманом и тоже исчезла…
Она вышла к Симону прямо из воздуха. Все такая же бледная и пугающая.
– Ты вызвал меня и можешь просить о чем угодно.
Симон невольно ущипнул себя, в надежде проснуться, и ойкнул. Боль была настоящая, но сон не хотел прерываться.
– Глупый.
Холодные пальцы коснулись дрожащих губ молодого человека.
– Я теперь никуда не уйду. Ты мой.
– Нет. Этого не может быть. Я сплю!
Симон пятился, пока не уперся спиной в подоконник. Резко развернувшись, он вцепился в решетку на окне, но та сидела крепко, выломать ее он бы не смог.
– Я не причиню тебе вреда, – прошептала женщина, медленно приближаясь. – Ты хотел любви – и я дам тебе ее. Кассандра будет твоей.
В подтверждение своих слов она щелкнула пальцами, и возле Симона появилась… тень.
Он узнал свою любимую.
Ему не нужно было даже видеть, чтобы знать – это точно она. Но что с ней стало? Почему она… такая?
– А ты как хотел? – прочитав его мысли, удивилась пришелица. – Я не могу забрать ее тело, да оно мне и не нужно. Душа – другое дело. Она останется здесь, со мной, а там, в твоем мире, ее тело будет принадлежать тебе…
Ее губы оказались совсем близко, обдав его запахом гниения, и она едва слышно прошептала:
– Безраздельно.
Симон сел на пол, обхватив голову руками и беспрерывно повторяя:
– Я так не согласен, не согласен, не согласен…
Солнечный свет пробрался под веки. Симон открыл глаза и увидел, что находится в своей мастерской.
Один.
Сначала он решил, что ему все привиделось, но портрет на стене и пепел от сгоревшего заклинания говорили обратное.
С того самого дня кошмары стали частыми его гостями – и не только во снах. Росси пробовал уезжать, он много лет путешествовал по миру, стараясь убежать от проклятья, на которое обрек себя сам. Но всякий раз что-то заставляло его вернуться в город, в тот самый дом, где на него с укоризной смотрела с портрета любовь всей его жизни. Краски на стене никогда не засыхали, оставаясь вечным напоминанием о его ошибке…
Что стало с Кассандрой, Симон не знал, но до него дошли слухи, что девушка просто исчезла. Являющаяся по ночам Дама обещала вернуть ее, если Росси найдет колоду, которая лежала когда-то в шкатулке.
Он разыскал Освальдо, но тот поклялся, что уже продал карты. Росси впал в отчаяние, не представляя, как ему вернуть колоду.
Он много лет прожил в страхе, пока однажды не услышал от одной барышни, чей портрет рисовал, фамилию Нери.
– Какая знакомая фамилия, – не отрываясь от написания портрета, цокнул языком Росси. – Когда-то давно я был знаком с одним Нери. Его звали Освальдо.
– Это отец Джованни, – отозвалась девушка, боясь пошевелиться, дабы не сбить работу мастера. – Он умер несколько лет назад.
– Какая жалость, – притворно расстроился художник. – У него осталась моя колода карт, которая очень дорога мне, как память.
– Карты? Такие старые, потрепанные, с черной рубашкой?
Девушка вздрогнула, словно очнулась ото сна.
У Росси едва не выпала кисть, когда он услышал это.
Ему стоило больших трудов сдержаться, дабы не броситься обнимать простодушную особу. Она даже не понимала, что в эту самую минуту подарила ему надежду вернуть прежнюю жизнь, на которой он сам давно поставил крест.
– На сегодня, пожалуй, хватит.
Росси отложил кисть и вышел из-за мольберта.
– Продолжим на следующей неделе.
