Глава одиннадцатая. А ВО ВРЕМЯ СЕКСА КОРОЛИ ТОЖЕ ВЕЖЛИВЫ?

До нас дошло достойное внимания изречение святого Иеронима, что отвратительно любить жену как любовницу. Великий Отец Церкви тут затрагивает щекотливую тему. Если ты — сын короля и женишься, то это — дело государственной важности. Во времена великих альянсов их королевские величества отправлялись на супружеское ложе не как муж и жена, а как две страны. Принцип равнородного брака не был вопросом «чистоты крови», он имел в первую очередь внешнеполитические причины. При известной ловкости можно было заключить стратегически умный, династический брак и приобрести целые государства.

До недавнего времени королевские дети при выборе супруги (или супруга) не имели права голоса. Когда принц или принцесса достигали возраста, достаточного для вступления в брак, они становились шахматными фигурами в игре политических интересов. Поэтому неудивительно, что при европейских дворах король или престолонаследник, как правило, имел жену, с которой он по династическим причинам изредка делил постель, а для собственно сексуального удовольствия содержал «подружек». Когда происходит исполнение супружеского долга с официальной законной супругой — мы имеем право употреблять настоящее время, потому что при некоторых, немногих дворах и сегодня существует что-то вроде династических браков, — не надо ожидать фейерверков страсти. Полеты в высшие сферы страсти по традиции происходят с любовницей/любовником. Итак, Иероним говорит не о том, чтобы не иметь любовницы, а о том, чтобы аккуратно разделять эти две сферы — брак и эротику. Предосудительным он считал, если муж требовал от своей жены тех безнравственных действий, для которых у него была любовница.

Бедняжка Мария-Генриетта Габсбургская, например, имела несчастье достаться второму королю бельгийцев, Леопольду (1835–1909), который пользовался ужасной славой. Он слыл очень распутным человеком (виной тому были гены этого бедолаги, по материнской линии он происходил из Орлеанского дома, семьи с богатыми традициями по части сексуальной необузданности). После первой брачной ночи Мария-Генриетта записала в своем дневнике: «Если Господь услышит мои молитвы, то скоро освободит меня от этой жизни». Да и дочери ее Луизе пришлось не намного лучше. В возрасте семнадцати лет ее выдали замуж за Филиппа Саксен-Кобургского, который хвастался, что обладает самой большой в Европе коллекцией порнографических рисунков и рукописей. Никто не посчитал необходимым дать Луизе парочку советов перед вступлением в брак.

Столкнувшись в первую брачную ночь со странны-ми желаниями своего супруга, юная девушка была до такой степени ошеломлена и смущена, что, когда Филипп наконец оставил ее в покое и в изнеможении заснул, она накинула халат поверх ночной рубашки, выскользнула из супружеской опочивальни и убежала в одну из оранжерей Кобургского парка. Садовник нашел ее там рано утром, дрожащую, притаившуюся за каким-то растением. Спешно призвали камердинера, который незаметно препроводил ее обратно в спальню. Тридцать лет Луиза терпела своего мужа, но потом все же ушла от него. К ужасу всей родни. Их развод в 1906 году вызвал тогда шок в европейских дворах. Если король хотел избавиться от жены, то самым подходящим способом считалось заточение в монастырь, а у королев было принято отравлять мужей.

И все же браки коронованных особ сохранялись независимо от того, какое отвращение супруги испытывали друг к другу. Когда в 1821 году умер Наполеон, об этом тут же сообщили английскому королю Георгу IV. Премьер-министр доложил ему:

— Ваше величество, ваш злейший враг умер!

На что король ответил вопросом:

— Она действительно умерла? — Он был женат на Каролине фон Брауншвейг-Вольфенбюттель.

Молодых девушек, таких, как Мария-Генриетта Габсбургская, Луиза Бельгийская или саксонская принцесса Августа (ей было семнадцать, когда ее выдали за Вильгельма I), отсылали к мужу, не дав им ни малейшего представления о том, что их ожидает в королевских брачных покоях. Разговаривать с юными дамами о деталях продолжения рода считалось неприличным. А вот молодых мужчин старались подготовить к браку. Так как королевский сын вплоть до начала XX века не имел возможности напрямую общаться со своими подданными, было принято, чтобы по достижении юношеского возраста он получал в подарок своего рода «учебный корабль». Когда будущему императору Францу-Иосифу Австрийскому исполнилось 18 лет, его домашний учитель по поручению королевы нашел для своего воспитанника здоровую крестьянскую девушку из Богемии, задачей которой было ознакомить его с сексуальной стороной жизни. После этого молодую даму обеспечили пожизненным апанажем и выдали замуж за какого-то незначительного придворного. Со своим сыном, кронпринцем Рудольфом, Франц-Иосиф не очень-то церемонился. Он поручил приятелю по охоте, Карлу Карнауэру, организовать несколько секретных визитов в изысканные венские заведения, чтобы сын на деле разобрался что к чему. Кронпринц принял это с удовольствием, хотя, и об этом знала половина Вены, но не подозревали ни император, ни подполковник Карнауэр, давно на собственный страх и риск изучил все особенности женского пола — причем именно в этих же борделях.

В XIX столетии общественность перестала запрещать женщинам выступать на сцене, и источником королевских удовольствий стали актрисы. Достаточно вспомнить Людвига I Баварского, которого легко обводила вокруг пальца посредственная, между прочим, певица Лола Монтес, и великую Сару Бернар, считавшуюся самой искусной любовницей своего времени, что мог бы подтвердить тогдашний принц Уэльский, будущий Эдуард VII.

Как французским королям эпохи классицизма удавалось иметь такое количество любовниц, останется вечной исторической загадкой. Людовик XIV, например, был, вероятно, достаточно неприятным человеком. За всю его жизнь известны только три случая, когда он принимал ванну. Его потомок, Людовик XVI, который, кстати, прекратил традицию иметь любовниц, был первым французским королем, который мылся регулярно.

Позволю себе несколько важных замечаний, прежде чем мы продолжим рыться в королевских спальнях: в моем кругу хорошим тоном считается возмущаться вмешательством прессы в интимную сферу королевских особ. С одной стороны, это правильно, потому что бульварные газеты в сообщениях подобного рода просто теряют всякий стыд. Но с другой стороны, сексуальное поведение королей и королев всегда было больше чем просто предметом сплетен. То, чем занимались короли и королевы в своих роскошных постелях, во все времена интересовало общество. В самом невинном варианте это видно хотя бы из сказок, которые мы вот уже сколько поколений читаем нашим детям. Белоснежка, которая жила вне брака сразу с семью гномами, не была совсем уж наивным созданием, когда ее выбрал принц. По сравнению с ней норвежская принцесса Метте-Марит с ее небезупречным прошлым — невинная овечка. Да и делить брачное ложе с лягушкой только потому, что так приказал король-отец, с точки зрения морали — крайний случай. И наконец, даже главное событие самой известной из всех легенд о королях — легенды о короле Артуре — представляет собой рассказ о нарушении сексуальных правил. Ведь Круглый стол Камелота распался из-за того, что верный Ланселот был околдован и влюбился в жену Артура Джиневру.

Если бы сведения о сексуальных «фо па» монархов были просто «сплетнями», нужно было бы отмахнуться и от многих пассажей Ветхого Завета. Теологическое значение фигуры царя Давида можно понять, только если видеть его во всей его греховности. Один из самых трогательных и прекрасных псалмов, 41-й («Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже!»), — жалоба сокрушенного Давида, осознавшего свой ужасный грех, которому, собственно, нет прощения. В Ветхом Завете подробно описано, как Давид совершил прелюбодеяние с Вирсавией, женой своего воина Урии, а затем отослал Урию в самое опасное место, чтобы избавиться от него. Хладнокровное убийство по страсти. План Давида удался, и он женился на Вирсавии. В этом браке родился будущий царь Соломон, о чьих сексуальных эскападах также рассказано в Ветхом Завете.

Без знания о любовных похождениях королей и королев преподавание истории не только скучно, но и неполно. Так, например, чтобы хорошо представить себе позднюю осень немецкой монархии, надо знать и о скрытой гомосексуальной атмосфере при дворе Вильгельма II. Император проявлял свои дружеские чувства весьма своеобразно — скажем, устраивал совместную гимнастику на верхней палубе императорской яхты «Гогенцоллерн», на которую экипаж яхты обязан был являться с обнаженным торсом. По мере того как все больше друзей императора, не умевших как следует справляться со своими наклонностями, из-за «распутства» становились предметом публичных скандалов, эта тема приобрела политическое значение. Вначале князь Ойленбург пал жертвой клеветнической газетной кампании, развязанной журналистом Максимилианом Гарденом, потом друг императора Фридрих Альфред Круга. На этот раз зачинщицей стала газета Социал-демократической партии Германии «Форвертс», именно она выяснила, что связывало Круппа с гостиничными мальчиками-посыльными на Капри. Император погружался во все более глубокую депрессию, благодаря чему влиятельные круги рейха смогли втянуть его в мировую войну.

Когда, наконец, после охоты у князя Макса-Эгона Фюрстенберга в Донау-Эшингене при очень неприятных обстоятельствах умер глава военного кабинета граф Хюльзен-Хэзелер, император превратился в безвольную личность, которой легко было манипулировать. Кстати, просто невозможно себе представить, что произошло бы, существуй уже тогда YouTube. Дело в том, что, когда поздним вечером становилось особенно «уютно», некоторые из придворных подхалимов имели чудную привычку одеваться балеринами и танцевать перед восторженным придворным обществом. Во время того печального ужина в Донау-Эшингене граф Хюльзен-Хэзелер, исполняя танец умирающего лебедя, заработал инфаркт. Прежде чем позвать врача, пришлось снять балетную пачку и натянуть на труп военную форму. И хотя тогда не было ни Интернета, ни телевидения, через два дня уже вся Европа была в курсе всех подробностей этой истории.

Совершенно необыкновенный случай сексуальной зависимости привел в современной Великобритании к одному из тяжелейших в истории конституционному кризису. С сегодняшней точки зрения в отречении от престола 1936 года больше всего заслуживает внимания то, что оно показывает, насколько время меняет представления о морали. Эдуард VIII вынужден был отречься от престола, потому что намеревался жениться на разведенной женщине. Это считалось несовместимым с его постом главы англиканской церкви. Приблизительно через семьдесят лет и британский престолонаследник, и кронпринц архикатолического испанского королевского дома женились на разведенных женщинах, причем ни у кого не возникло серьезных сомнений в том, что они имеют право со временем вступить на престол.

Правда, когда сегодня читаешь личные записи поверенного Эдуарда VIII, которые в 2003 году были рассекречены Оксфордской библиотекой Бодлейна (а они полны темных намеков на сомнительное прошлое Уоллис Симпсон), то приходишь к выводу, что отречения можно было избежать, если бы американке не создали такую плохую репутацию. А именно: если бы британский истеблишмент, в первую очередь премьер-министр и архиепископ Кентерберийский, посчитали Уоллис Симпсон подходящей супругой, то все постарались бы найти выход, который позволил бы Эдуарду остаться на троне и все-таки вступить в так называемый морганатический брак — Уоллис Симпсон стала бы королевой-консорт без королевского статуса. Но кажется, самым главным недостатком короля были как раз его садомазохистские наклонности. Когда он оказался в сексуальной зависимости от Уоллис Симпсон, то возникли опасения, что она может этим воспользоваться и навредить национальной безопасности. Во всяком случае, в Форт-Бельведере, личной резиденции Эдуарда вблизи от Виндзора, молодая женщина в любое время имела свободный доступ ко всем секретным государственным документам, попадавшим на письменный стол Эдуарда; а благодаря американской тайной полиции британскому правительству стало известно, что Уоллис Симпсон, кроме отношений с престолонаследником и будущим королем, имеет тайную связь с немецким послом Иоахимом фон Риббентропом. Источником американской тайной полиции был Карл-Александр фон Вюртемберг, который якобы знал, что Риббентроп, между прочим один из важнейших гитлеровских дипломатов, ежедневно посылает Уоллис Симпсон семнадцать гвоздик, по одной за каждую ночь, что они провели вместе. 10 декабря 1936 года, в день отречения Эдуарда, Риббентроп отправил в Берлин депешу, в которой сообщалось, что настоящей причиной отречения было «уничтожение тех дружественных Германии сил, которые пришли в действие благодаря фрау Симпсон».

Случай с Эдуардом VIII является исторически значимым и с конституционно-правовой точки зрения, потому что недвусмысленно показывает, насколько английский король безвластен и зависим в своих решениях. Во всяком случае, нет ни одного прецедента тому, что произошло, — чтобы правительство помешало королю при выборе супруги, такого еще никогда не было. Вероятно, это очень задело Уинстона Черчилля, тогда еще простого депутата парламента. Он, монархист старой закалки, считал, что правительство не имеет права указывать королю, на ком жениться. Говорят, в одной беседе с премьер-министром Стэнли Болдуином он сказал:

— Но почему, ради всего святого, он не может жениться на своей козочке?

На что Болдуин якобы ответил:

— Потому что мы не можем ожидать, что народ потерпит королеву-козочку!

В разгар кризиса Эдуард хотел по радио обратиться непосредственно к своим подданным, чтобы повлиять на общественное мнение в свою пользу. Но даже этого ему не разрешили. Премьер-министр стоял на своем: разговор короля с народом «через голову правительства» не «соответствует конституции».

Может быть, Эдуард просто опередил свое время. Сегодня уже невозможно себе представить, чтобы престолонаследник выбирал невесту, руководствуясь политическими или моральными соображениями, по крайней мере, в Европе. Принц Чарльз был последним британским престолонаследником, от которого ожидали, что он женится на женщине «без прошлого». Принц Уильям станет первым британским кронпринцем, который не позволит дворцовой политике навязывать себе жену, а сделает свой выбор по любви. В лице Кейт Миддлтон Англия может получить королеву, про которую нельзя сказать ни что она девственница, ни что она принадлежит к высшему сословию: ее бабушка еще жила в социальной квартире для малоимущих. Норвежский кронпринц женился на матери-одиночке с богатым прошлым, кронпринц Нидерландов — на гражданке Аргентины, испанский — на разведенной тележурналистке, а датский престолонаследник — на дочери профессора математики.

Похоже, нынешние монархии гарантируют свое дальнейшее существование и тем, что выбором супругов в определенном смысле расшаркиваются перед своими подданными.