Вызов поступил в начале марта. Черная машина с занавешенными окнами подъехала на конспиративную явку, к дому неподалеку от Хантингтона, где все последние месяцы томилась в ожидании Калли. На рассвете ее перебросили на авиабазу рядом с Большой северной дорогой – магистралью, соединяющей Лондон и Эдинбург. Дорогой Калли то и дело украдкой поглядывала в окно, словно пытаясь запечатлеть в памяти окрестности, едва различимые при тусклом свете начинающегося дня. Длинная подъездная дорога уперлась прямо в особняк, где ее поджидала миссис Камерон, офицер Бельгийского отдела внешней разведки. Она курировала Калли на протяжении всего курса обучения в разведшколе. Сильная, волевая женщина, обладающая отменной выдержкой и хладнокровием, миссис Камерон мгновенно оценила внешний вид Калли и ее экипировку, едва та успела выйти из машины. На Калли был повседневный утепленный костюм, в которых обычно няни гуляют с малышами на улице. Вполне подходящий наряд для молодой женщины, отправляющейся на поиски работы в Брюссель, а мешковатая и изрядно выношенная юбка годилась также и для езды на велосипеде.

– Туфли не те! – тут же сделала первое замечание миссис Камерон. – Скажите на милость, кто сегодня щеголяет в кожаной обуви? Надо немедленно подыскать что-то из кожзаменителя. В крайнем случае поставить на туфли подметку из резины или старой шины.

Калли заставили вывернуть все карманы. Вдруг там завалялся компромат? Автобусный билетик, окурок английской сигареты, случайная спичка или губная помада не местного производства. Калли уже давно носила этот костюм, успела вжиться в свою новую одежду и карманы не раз проверяла. Но перепроверила еще раз. И только затем ей вручили потертую сумочку, в которой лежали ее личные вещи: удостоверение личности, продуктовые карточки, разрешение на поездку, дешевая косметика, выцветшая от времени фотография пожилой пары. План начального этапа операции был следующий: после заброски в означенное место Калли должна будет добраться поездом до Брюсселя и там отправиться на встречу со связным в кафе, что неподалеку от Большого дворца. Она должна ждать там до тех пор, пока к ней не подойдут. Ей еще раз напомнили о необходимости максимальной собранности. Внимание и еще раз внимание! Многие группы Сопротивления вызывали у английских спецслужб немалые подозрения и даже откровенный скепсис с точки зрения их надежности. Ее основное задание заключалось в следующем: она должна подыскать надежную типографию, в которой участники Сопротивления станут печатать листовки и прочие пропагандистские материалы. Листовки потом предстоит распространять на улицах. В бумажнике лежало множество пропусков, а также пачка бельгийских франков для передачи связному.

Калли отвели в большой ангар в самом дальнем конце аэродрома, помогли надеть прямо поверх одежды костюм парашютиста и защитный шлем, пристегнули ремни и всю остальную амуницию, которую она уже успела изучить как свои пять пальцев. Миссис Камерон терпеливо подождала, пока она выкурит последнюю сигарету на английской земле, крепко пожала ей руку на прощание и пожелала счастливого пути, не преминув попутно дать последнюю порцию наставлений. Стрелять на поражение, бить и отправлять в нокаут любого, кто вызовет подозрение. Ей также было вручено какое-то снадобье, чтобы бороться со сном. И, наконец, таблетка с цианистым калием, на самый худший случай. От нее Калли решительно отказалась. К пыткам она была готова. Пытки – да, любые, все, что угодно, но только не смерть. Ей есть для кого жить! Наступил момент истины. Впервые, кажется, до нее дошло со всей ясностью, на что она идет и что оставляет у себя на родине. Калли вдруг почувствовала необъяснимую пустоту в душе, но тут же постаралась взять себя в руки и унять внутреннюю дрожь. Она прошла ровным шагом по гудронному покрытию взлетной полосы, ни разу не оглянувшись назад. Суждено ли ей когда-нибудь снова увидеть свою родную землю?

Потом началась рутинная подготовка к полету. Еще раз проверили снаряжение, осмотрели ее с ног до головы. Но вот заревели моторы, самолет оторвался от земли, а Калли все еще никак не могла поверить, что это она летит с секретной миссией в тыл к врагу. Дай Бог удачно приземлиться, взмолилась она мысленно. И чтобы встретили там, на земле. Оставалось лишь надеяться, что шифрограмма, извещающая о ее отправке, благополучно попала в нужные руки. В любом случае хорошо, что ее будут встречать. Ей совсем не улыбалось самостоятельно снимать с себя парашют, а потом еще искать место, куда его спрятать. Да и шастать в ночи по незнакомой местности в одиночку – тоже занятие не из приятных. Тем более что ту часть Бельгии, куда ее забрасывают, она едва видела.

Но вот последовала команда подготовиться к прыжку, Калли поднялась со своего места и заглянула в открытый люк, ожидая, когда загорится зеленая лампочка и можно будет прыгать. Страх отступил куда-то прочь, и она решительно шагнула в ночное небо, показавшееся ей на миг бездонной бездной. В первую минуту паника, и тут же вздох облегчения: все сработало как надо, и купол парашюта плавно раскрылся над ее головой. Внизу замигали огоньки: значит, ее встречают. Пока все идет хорошо. Она вдруг почувствовала эйфорию от того, что парит в небе, словно птица. А главное – она пока жива. Приземление тоже прошло удачно. Самое удачное приземление из всех пяти прыжков, которые есть на ее счету. Какие-то лица незнакомых людей. Она не может различить их, потому что свет их фонариков направлен прямо на нее.

Чей-то хриплый голос называет ей пароль: «Флаги реют высоко». Все правильно! Она произносит заготовленный ответ.

– Вы привезли нам шифры? – лица говорящего она по-прежнему не видит.

– Дайте же мне перевести дыхание! – отвечает она громким шепотом и снимает с себя шлем. Волна золотых волос рассыпается по плечам.

– Так это женщина! – слышит она чей-то удивленный возглас. – Вот так номер! Видно, мужики у них уже на исходе.

Мужчины смеются.

– Нашему начальству это может не понравиться, – степенным голосом говорит какой-то мужчина средних лет с усами.

– Глупости! Я могу делать свою работу не хуже любого мужика! А кто обратит внимание на женщину, шляющуюся по улицам? – Кажется, ее потянуло на хвастовство, тут же спохватилась она. Но почему эти люди не воспринимают ее всерьез?

Мужчины неслышно переговариваются о чем-то, отойдя в сторону. Угораздило же ее попасть к таким недоброжелательным парням! Хмурые все какие-то, недовольные… Но ничего не поделаешь! Ей приказано пробыть в компании этих, судя по всему, закоренелых женоненавистников ровно двадцать четыре часа. И только потом отправляться на встречу со связным.

– Куда вы направляетесь? – поинтересовался у нее усатый.

– Это вас не касается!

Какое право он имеет задавать ей подобные вопросы?

– Мы не можем передать вас дальше, пока не будем знать точный адрес и пароль. Таковы последние инструкции, которые нам передали из Лондона. Идем! Вам надо согреться! – мужчина кивком головы показал на старый фермерский дом. – Мы обязаны проверить вас, прежде чем переправить в безопасное место. За последние несколько дней многих арестовали. Брюссель нынче – очень опасное место. Вначале следует осмотреться и проверить все еще раз. Итак, место встречи?

– Кафе возле Большого дворца.

– Вроде место надежное.

Что ж, неплохо, что они так пекутся о ее безопасности, подумала она.

– А имя связного? Надо проверить, может, его уже тоже схватили.

– Меньше знаешь – лучше спишь! Так меня учили в школе, – сказала, как отрезала, Калли. Внезапно на нее навалилась страшная усталость. И еще очень хочется в туалет. Она почувствовала, что голодна. А ей пока никто даже чашки желудевого кофе не предложил.

– Дайте-ка я взгляну на ваши бумаги! Прежде всего удостоверение личности. Надеюсь, оно получше, чем те бумаги, с которыми прибыл сюда предыдущий агент! – Мужчина принялся тщательно изучать удостоверение, потом недовольно хмыкнул: – Печать смазана, и штамп едва различим. С такими документами далеко не укатишь. Останетесь здесь, пока мы не проверим, насколько безопасно вам ехать дальше. Но постарайтесь, чтобы вас никто не видел! Жена у фермера уж больно ревнивая.

У Калли уже не было сил протестовать. На улице шел дождь. Ей показали на какой-то амбар как место для временного пристанища. Кто-то из сопровождающих набросил ей на голову одеяло.

– Жаль, если такое дивное золото намокнет под дождем! Вперед! Пойдем прямиком через двор.

Она зашагала в темноте в сторону амбара. Одеяло приятно грело, и она была благодарна тому человеку, который накрыл ей голову и плечи. Но вот кто-то грубо толкнул ее в спину.

– Пошевеливайся!

Ее рука непроизвольно взметнулась в сторону обидчика, и в ту же минуту этот «кто-то» заломил ей руку за спину и больно схватил вторую руку.

– Ты что себе позволяешь? – возмутилась она громко. – Думаешь, если я женщина, так тебе все позволено? Какого черта ты… – и тут же постаралась взять себя в руки. – Все! Проехали! У всех нас сегодня была безумно трудная ночь.

Сказала и замерла как вкопанная. Из тени вышел солдат в немецкой форме.

– Не волнуйтесь! Это наш парень! Специально позаимствовал на время форму для прикрытия на случай чего.

Они распахнули дверь в амбар, по-прежнему придерживая ее за обе руки. Калли почувствовала, как по ее телу побежали мурашки, первые предвестники страха. Что-то здесь не то! Что-то во всем происходящем с самого начала пошло не так!

В амбаре ее поджидал мужчина в кожаном пальто и мягкой фетровой шляпе. Мимолетного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что она попала в западню. Можно сказать, свалилась с неба прямо в руки врагу, как пасхальный зайка. Слава богу, хоть не назвала никаких имен и не отдала шифры, которые лежали в ее зажигалке. Зато они уже знают, куда она едет и где назначена встреча со связным. У Калли свело живот при мысли о том, что она доверилась первым встречным. Ведь, по сути, она почти выдала связного.

Потом ей связали руки, забрали сумочку, в которой еще оставались лежать деньги, зажигалка и пудреница, затолкали в какой-то фургон и повезли в ночь неизвестно куда. Ей хотелось плюнуть всем конвоирам прямо в лицо. Предатели! Мерзавцы! Отдали свою страну. Но надо было держать себя в руках. Во-первых, следует подумать о том, как она станет защищать себя. Срочно нужно придумать новую легенду. Вот тебе и долгие месяцы тренировок. Все коту под хвост! Потому что все эти месяцы где-то кто-то остервенело гнал дезинформацию в центр, обвел вокруг пальца всех: и опытных радистов, и руководство. Сколько же еще их людей попали в такие заранее заготовленные ловушки? Все внутри у нее кипело от ярости. Конечно же, они захотят получить от нее максимум информации: с кем встреча, зачем, дальнейшие действия. Но это уж дудки! Слава богу, имени связного она не знает. Даже не знает, мужчина это или женщина. А чего не знаешь, про то и не скажешь. Интересно, сколько им потребуется времени, чтобы выяснить все самостоятельно?

Четыре дня и четыре ночи ее держали в комнате, такой же ужасной, как и та, в которой она проходила свое главное испытание в аббатстве Белью. Вопросы сменялись угрозами, угрозы плавно перетекали в новые вопросы. Как выяснилось, немцам было известно немало. Так, они были в курсе того, что британцы развернули широкую сеть подготовительных центров, в которых готовят к заброске на оккупированные территории потенциальных агентов. Они знали ее позывной: Миакат, знали кое-что о подпольных организациях и о том, как они соединяются в единую сеть, знали, где работают их радисты. Но на этом, пожалуй, все.

– Я не знаю никаких имен. Если вы говорите, что вам известно, как готовят наших агентов, тогда вам должно быть известно, что я не могу их знать. Мне их никто не называл! Это все, что я могу вам сказать!

Она старалась держаться твердо, но при этом не забывала и о том, что важно выглядеть беспомощной и не очень уверенной в себе дамочкой. Вопреки всему тому, о чем ей говорили наставники, она продолжала надеяться, что сумеет вызвать сочувствие хотя бы у того, кто ее допрашивает.

– Кто вас втянул в эту дурацкую затею? Неужели англичане такие остолопы или пали так низко, что привлекают к выполнению секретных миссий даже женщин?

Офицер в форме абвера, который вел допрос, не сводил с арестованной проницательных глаз.

– Мой жених погиб на войне. И вот я воюю и за его родину, и за свою.

– Вам не повезло, Шарлотта. У вас хорошая легенда. Бумаги в порядке. А где находится ваш радиопередатчик?

Она выдавила из себя жалкое подобие улыбки. На душе отлегло. Выходит, цель ее миссии им неизвестна.

– У меня нет радиопередатчика. У меня не те пальцы, чтобы работать радисткой. Взгляните на мои руки! Я в руках телефона-то не держала.

Калли показала офицеру свои руки, все в синяках.

– Мы отправили донесение в Лондон. Сообщили, что вы благополучно прибыли на место. Отныне ваше будущее в наших руках. Вы можете работать как против нас, так и на нас. Выбор за вами. Все, что от вас требуется для начала, – вывести нас на своего связного. Я предлагаю взаимовыгодное сотрудничество. В противном случае вас отправят туда, где порядочной женщине просто не выжить. Разумеется, нам нужны все шифры.

– Какие шифры?

– Те самые, о которых вы упомянули в момент приземления.

– Ах, это! У меня нет никаких шифров. Наврала с три короба вашим людям! Встретили меня так лихо, что я сдрейфила и решила немного прихвастнуть. Они между собой говорили, что от баб нет никакой пользы.

Калли тараторила очень быстро и одновременно напрягала изо всех сил память, пытаясь вспомнить, что она там еще сболтнула после приземления в момент знакомства.

– Хватит юлить, выкладывай! Ты должна вывести нас на своих людей! – голос офицера стал жестким.

– Но я не знаю здесь никого. Мне было приказано ждать дальнейших указаний. Мой пароль вам известен. Больше мне добавить нечего.

Калли с ужасом приготовилась к худшему.

– Увести! – распорядился офицер. – Пусть погниет пару-тройку недель в подземелье. Быть может, тогда станет посговорчивее.

Он нетерпеливо махнул рукой в сторону двери. Оставалось надеяться на то, что ей удалось убедить его хотя бы в том, что она всего лишь неопытный агент, не очень хорошо разбирающийся во всех хитросплетениях настоящей секретной миссии. Словом, она мелкая рыбешка, которую случайно выловили из пруда. Конечно, им нужна была опытная радистка или радист, кто смог бы пополнить их славную коллекцию добровольных перебежчиков или тех стойких героев, которых они уже успели расстрелять.

Всю ночь Калли просидела в темной сырой камере. Пахло плесенью и еще бог знает чем. Снова и снова Калли перебирала в памяти все, что сказала и что утаила. Итак, судя по всему, подпольная сеть разрушена и ликвидирована, а у нее даже нет возможности сообщить об этом в центр. В сущности, она ничего не добилась. Разве что отсрочки в несколько недель. А потом они примутся выбивать из нее показания с новыми силами.

На последующих допросах ее раздели почти догола, забрали всю более или менее сносную одежду и в таком виде отправили назад в камеру. Кое-что она им все-таки сказала, полуправду-полуложь, в полном соответствии с тем, как ее учили. Неслыханная удача! Ей вернули сумочку. Забрали деньги и пудреницу, а дешевую зажигалку не тронули. Но именно в ней и лежали шифры. Надо избавиться от бумажки с шифром при первой же возможности.

Интересно, как долго они будут держать ее в подземелье? Если она перестанет говорить, что дальше? Знают ли в Лондоне о предательстве и об аресте агента?

Надо держаться. Надо держаться до последнего. Не дай себя сломить, повторяла она мысленно и даже на сыром каменном полу пыталась делать какие-то физические упражнения, например растяжки, которым обучал ее тренер. Сколько еще она пробудет в этой камере, пока они не перебросят ее в другое, еще более ужасное место, где она, быть может, никогда не увидит дневного света? Оттуда ей вовек не вырваться на волю.

Открытки от Каролины приходили с завидной регулярностью, но было в них что-то искусственное, какая-то фальшь, которая наводила на размышления. Всего лишь пару ничего не значащих строк, типа: «Со мной все в порядке. Очень скучаю без вас. Мамочка крепко целует своего дорогого Дезмонда». Фиби беспрестанно атаковала письмами Примми, но та тоже очень умело жонглировала общими фразами и обходилась весьма обтекаемыми ответами, типа: «Калли выполняет ответственное задание вместе с другими нашими людьми и превосходно справляется со своей работой». Нетрудно было сообразить, что дочь ее находится где-то на территории Франции. Ведь вокруг только и разговоров что о скорой высадке союзников на континент. Что ж, оставалось лишь надеяться на то, что как только освободят Францию, ее дочь вернется, наконец, домой.

Каролина не навещала сына уже больше года, и мальчик стал постепенно забывать мать. Он перестал задавать вопросы о том, где она и когда вернется домой, а фотографию Калли целовал на ночь уже без прежнего энтузиазма и желания.

Хорошо, думала иногда Фиби, я тоже была далеко не идеальной матерью, это правда! Но отсутствовать столько времени… Странно, очень странно! Она взглянула на внука, который с азартом играл в карты с няней, обучившей его какой-то детской игре. Слава богу, им пока еще удается сохранить Джесси в Далрадноре. Но недавно было объявлено о ее помолвке с Бобом Кейном. Молодые планировали после окончания войны уехать в Австралию, где у родителей Боба была своя ферма. Будущий муж Джесси регулярно бывал у них в Далрадноре и с удовольствием гонял в футбол вместе с Жаком и Дезмондом.

– Мальчишкам в доме нужен мужчина, – авторитетно заявлял он и небрежно трепал кудри на голове мальчика. – Иначе ваш Дезмонд вырастет неженкой. Настоящей девчонкой! Да и стоит ли удивляться? В доме полно женщин, и все горазды ему служить.

Дезмонда определили в деревенскую школу, где ему порядком доставалось от суровой наставницы по имени мисс Армор-Браун. В ближайшей перспективе количество домашних нянек тоже должно было резко сократиться. Мадам Лапланш получила долгожданную открытку от мужа, которую ей переправили через Красный Крест. Послание было коротким, но зато месье Лапланш сообщал жене реальные новости, из коих следовало, что возвращение семейства домой – это дело недалекого будущего. Что вызвало мгновенный ажиотаж среди больших и маленьких Лапланшей. Все бросились покупать подарки, с которыми они вернутся на остров, шить себе обновки по случаю возвращения и прочее.

После их отъезда в доме останется только трое обитателей: Фиби, внук и его няня. Но Джесси тоже вот-вот навострит лыжи в свою Австралию, и тогда они останутся с Дезмондом вдвоем. Иногда по ночам Фиби приходила в голову кощунственная мысль, что ее дочь больше не вернется домой. Тогда она вскакивала с твердым намерением заняться серьезными поисками Каролины: пора, пора навести справки в компетентных органах и выяснить реальное положение дел в тех организациях, адреса которых ей дали в Лондоне. В тревожное военное время главное было – получить четкие и честные ответы на свои вопросы.

Между тем концертно-фронтовая деятельность Фиби продолжалась, и ни о каком спаде не было и речи. Впрочем, в последнее время частые выступления перед солдатами и ранеными стали тяготить ее. Фиби чувствовала себя смертельно уставшей. Она уже не могла более порхать по сцене с прежней легкостью. Иногда в антрактах ее даже смаривал сон. Агент по-прежнему пытался раздобыть ей хотя бы крошечные роли в кино, но как только подворачивалось что-то стоящее, в Далрадноре случалось нечто такое, что требовало ее обязательного присутствия. То нагревательный котел выходил из строя, то необходимо было срочно отремонтировать повозку, то еще что-нибудь. А ведь ежедневно приходилось еще думать и о том, чем и как накормить столько ртов, во что одеть детей, как согреть такой большой дом в долгие зимние месяцы. От постоянных проблем, сыпавшихся на голову Фиби как из рога изобилия, у нее стало подниматься давление. А иногда оно так подскакивало, что их старый доктор, мистер МакКласки, приходил в откровенный ужас и настоятельно требовал, чтобы его пациентка больше отдыхала. Умер сэр Лайонел, и Верити вернулась к себе в Лондон, что еще более усилило одиночество Фиби. Не то чтобы ее связывали теплые отношения с сестрой Артура, но все же они обменивались поздравительными открытками на Рождество, и с ее отъездом рвалась еще одна тоненькая ниточка.

Сама же Фиби никак не могла заставить себя вернуться в Лондон и лицезреть руины на месте своего бывшего дома. Завалы, правда, уже разобрали, а мародеры и грабители всех мастей постарались растащить все, что осталось из вещей. И сейчас на том самом месте, где когда-то стоял ее дом, зеленел сорняками голый пустырь. Хотя ведь никто особенно и не ждал ее возвращения в Лондон. Единственный старый друг Билли уже давно перебрался в провинцию и сейчас коротал свои дни где-то неподалеку от Брайтона.

Фиби послала письменный запрос в министерство обороны и получила вежливый, но расплывчатый ответ. Каролина выполняет ответственное задание за пределами Британии. С Фиби свяжутся при первой же возможности. Ее снова обвели вокруг пальца, оставив ни с чем. Все чаще она задумывалась над тем, что, по всей вероятности, ситуация с ее дочерью гораздо более сложная и, быть может, даже более трагичная, чем в том пытаются убедить ее официальные власти.

– Увидим ли мы тебя когда-нибудь снова, дорогая моя доченька? – восклицала она в минуты отчаяния. Но ответа не было.