– Вы не возражаете, если я возьму на завтра выходной? – спросила Джесси у Фиби сразу же после завтрака. – Моему парню дали на завтра увольнительную. Вот, хочу познакомить его со своими, – добавила она, не скрывая радостной улыбки.

Джесси познакомилась со своим кавалером на танцах в Стерлинге, и с тех пор его имя не сходило с ее уст: Боб Кейн приехал из Австралии, но родители его были родом из Шотландии. Молодой человек произвел оглушительное впечатление на юную дочь фермера.

У Фиби, к счастью, не было запланировано никаких отлучек на текущей неделе, да и Мима с мадам Лапланш всегда были на подхвате в случае чего. Жаль, что Каролина так и не смогла вырваться на день рождения сына, но она заказала ему просто шикарный подарок: подержанный трехколесный велосипед, выкрашенный в ярко-красный цвет, с крохотным звоночком на руле. Велосипед сразу же стал самой любимой игрушкой Дезмонда, предметом его особой гордости. Он лихо носился на нем по садовым дорожкам, демонстрируя свои навыки управлять техникой. Пора подумать о его обучении.

И все же необязательность дочери начала раздражать Фиби. Она сказала, что ее часть перебрасывают за границу и как только она будет точно знать куда, то немедленно сообщит им. Фиби поехала с внуком в Лондон. Каролина сводила малыша в парк, потратила все свои карточки и купоны, чтобы накупить ему уйму новых одежек. Вместе с Примми они сходили в театр на какое-то музыкальное представление. На прощание дочь вручила ей гору подарков для домашних на тот случай, если она не успеет вернуться и не сможет сама поздравить всех с Рождеством. Примми в этот момент отвела глаза в сторону, но промолчала. Но когда они остались с ней одни, Фиби насела на подругу дочери.

– Не понимаю! Ничего не понимаю! Куда ее отправляют?

– Понятия не имею. И не спрашиваю! Меньше знаешь – лучше спишь. Так это сейчас бывает. Сами знаете, беспечная болтливость может обернуться бог ведает какими неприятностями.

– Никогда не думала, что моя дочь настолько безрассудна! – тяжело вздохнула Фиби.

– Да что вы, не говорите так! Калли – очень мужественный человек. Конечно, ей тоже не хочется уезжать и бросать вас одних. Но долг есть долг, и он превыше всего. – Примми говорила с такой убежденностью в голосе, что впервые Фиби заподозрила страшную правду. Она даже содрогнулась от догадки. Неужели ее дочь связана с какой-то очень опасной работой в спецслужбах?

– Прошу тебя! Пожалуйста! Расскажи мне всю правду! – взмолилась она, обращаясь к Примми.

– Я не могу! Не имею права этого делать! Да я и не знаю всей правды. Одно лишь скажу: в этой войне победа куется не только на полях сражений.

– Ага! Теперь все ясно! Моя дочь подалась в стан рыцарей плаща и шпаги! А она хоть понимает, куда влезла?

– Более чем… Мне будет не хватать ее, когда она уедет.

– Но у нее же сын! Кто будет растить его, если, скажем, корабль пойдет ко дну? – Фиби вдруг ясно представила себе, сколько угроз ныне хранят в себе моря, окружающие Британию, и как опасно отправляться куда бы то ни было по воде.

– Не волнуйтесь! Калли обязательно вернется живой и невредимой! – воскликнула Примми. Впрочем, голос ее не прозвучал слишком убедительно.

Всю ночь Фиби прометалась в кровати своего номера в отеле, пытаясь представить себе, с какого рода заданием ее дочь отправляется за пределы страны. И почему над всем этим лежит такая завеса секретности? Наверняка это «что-то» связано с ее знанием французского языка. А что с малышом? Она оставит сына на попечение бабушки или как? Слава богу, хоть Джесси рядом. Но сколько еще сможет она пробыть в их доме? Незамужних девушек теперь повсеместно привлекают к работам для нужд фронта.

Пошел уже четвертый год войны, лишения и нужда коснулись уже практически каждой семьи. Тысячи бездомных по всей стране, карточки, строжайшее нормирование всего, повсеместные ограничения. Никаких вояжей, никаких поездок по стране без серьезной на то необходимости, никакой возможности купить себе что-то новое из одежды или раздобыть другие вещи. Фиби буквально физически ощущала, как она смертельно устала от такой жизни. Но больше всего угнетало отсутствие настоящих правдивых новостей. Тревога за Каролину не покидала ее ни днем ни ночью. Каждую пару месяцев она получала от дочери открытки с ничего не значащим текстом. Дезмонд, тот оставлял мамины открытки без внимания. Для него мама – это та красивая тетя на фотографии в серебряной рамочке, которую они с бабушкой каждый вечер целуют и желают ей доброй ночи.

Конечно, невольно улыбалась Фиби, сегодня ее внука гораздо больше волнует, как получить свежее яйцо на завтрак или как купить несколько конфет в деревенской продуктовой лавке. Не говоря уже о том, будет ли с ним по-прежнему дружить Жак после вчерашней ссоры. Чувство непомерной ответственности за единственного внука давило тяжким грузом. Бабушка – увы! – не делается моложе. Силы слабеют, а ребенку требуется глаз да глаз. Хоть бы Джесси оставалась с ними как можно дольше. Хорошо! А что потом? Отправить мальчика в закрытую школу, как давным-давно Каролину? Мысли снова вернулись в прошлое. Зачем она тогда так поступила? Где была? Чем таким серьезным занималась? Неужели все это было настолько важно, что нельзя было пожертвовать этим ради того, чтобы остаться с дочерью?