Каролина уставилась на собственное отражение в зеркале. Все эти ранние утренние кроссы по пересеченной местности, ночные марш-броски и бесконечные лекции в каком-то загородном доме неподалеку от Лондона сделали свое дело: она сильно похудела и осунулась. Она все еще никак не могла поверить в то, что ее отобрали для обучения и последующей нелегальной работы на оккупированных территориях. Когда координатор программы очень коротко, но емко объяснил ей, в чем именно заключается суть работы за линией фронта, она поначалу даже задохнулась от неожиданности, но, не задумываясь ни секунды, тут же дала свое согласие. Ей сказали, что ежеминутно придется рисковать жизнью, полностью зависеть от настроения и воли незнакомых людей, не узнавать тех, кто, быть может, узнает ее, постоянно жить под прикрытием и делать многое другое.

– Хочу, чтобы вы поняли меня абсолютно правильно, – сказал ей человек, проводивший собеседование. – Мы будем готовить вас отнюдь не к заброске в Свободную зону. И, следовательно, любой провал может означать только одно. Буду с вами откровенен. Эта работа – не для женщин, тем более с маленьким ребенком на руках, но ваш фламандский акцент, знание местности – все это очень может пригодиться нам для налаживания связи и последующего создания коридоров, по которым мы сможем вывозить из Франции и прилегающих территорий людей, спасая им жизнь. Работа страшно опасная. Многих наших агентов предали, их схватили нацисты и расстреляли. А потому не давайте мне ответ прямо сейчас. Пусть у вас будет хотя бы ночь для раздумий. Ведь утро вечера мудренее.

Всю ночь Калли пролежала с широко открытыми глазами на походной кровати Примми. Ей очень хотелось поделиться всем с подругой, но она не могла. Ведь ее болтливость могла означать только одно: она не умеет хранить тайну. Но что, если случится самое худшее? И тогда ее маленький сынишка останется круглой сиротой: ни отца, ни матери. И сможет ли она… готова ли вести двойную жизнь, притворяться, обманывать всех тех, кто ее любит?

«Господи, – молила она, – помоги мне и наставь на путь истинный». Но небеса молчали, а всепоглощающее желание служить родине только крепло. Она получила самое привилегированное образование, выросла в комфорте и уюте большой деревенской усадьбы, ни в чем и никогда не знала нужды. Что ж, пора платить по долгам. Родина ждет! Ведь и ее возлюбленный тоже сражается за свою родину и тоже ежеминутно рискует своей жизнью. Зато, если им повезет уцелеть в этом аду, то, быть может, они и сумеют построить настоящую семью и быть счастливы все трое вместе с их сыном. Странно, но Калли почти физически ощущала ту любовь, которую испытывает к ней Ферранд, да и сама она сгорала от такой же всепоглощающей любви к нему. Она должна заслужить свое счастье быть рядом с таким человеком. А для этого нужно идти на передовую, а не отсиживаться в шотландской глуши и томиться в бездействии.

Калли успешно прошла все собеседования и выдержала все испытания, в отличие от многих, и уже на следующий день скрепила своей подписью Акт о неразглашении государственной тайны. И лишь затем ее стали вводить в курс дела и объяснять, в чем состоит главная цель подобных секретных миссий.

Во время курса подготовки ее мускулы постоянно ныли от перенапряжения и нагрузок, но с каждой новой тренировкой она чувствовала, как тело ее становится все более крепким и послушным. У нее не было никаких навыков и даже склонностей к радиоделу, но она сравнительно быстро освоила работу с радиопередатчиком, научилась шифровать и расшифровывать сообщения. А еще она теперь владела оружием, могла легко раствориться в любой толпе и уйти от преследователя, что не раз и демонстрировала на практических занятиях, которые проводились на улицах города. Калли старательно изучала карты местности, силилась вспомнить все те места, которые посещала еще до войны. Главное для любого нелегала – это быть незаметным, не привлекать к себе излишнего внимания и при этом уметь схватывать на лету мельчайшие изменения в том, что происходит вокруг. Такие навыки во многих случаях способны гарантировать агенту жизнь и уберечь его от провала и последующего ареста.

Само собой, женщина, торопящаяся куда-то по своим делам, всегда вызовет меньше подозрений, чем молодой мужчина призывного возраста. Именно поэтому руководство спецслужб хоть и с большой неохотой, но все же согласилось привлекать к этой опасной работе и женщин. В ее учебной группе было несколько француженок разного возраста, женщины самой разной внешности, происхождения и прочее. На каждом очередном этапе подготовки их строго оценивали и начисляли штрафные баллы. Постепенно Калли привыкла к тому, что за ней постоянно наблюдают. От глаз строгих наставников не укрывался ни малейший промах. В их работе нет мелочей. Важно все, даже то, как ты отставляешь от себя пустую тарелку после трапезы, на английский манер или по-французски. К тому же Франция – страна с правосторонним движением, в отличие от Британии, а потому, пересекая проезжую часть, надо вначале посмотреть налево, а потом направо, а не наоборот. Она должна вжиться в свой новый имидж: приходящая няня, приехала в Брюссель в поисках работы.

Да, усвоить нужно было многое, но так мало времени для шлифовки каждой детали своей легенды, включая и внешний вид, прическу, платья. Все зубные пломбы ей удалили и заменили пломбами французского образца. Одежда тоже должна быть исключительно местного производства. Важно все, даже машинная строчка на жакете или пальто. Белье тоже доставили с континента. Кое-что отдали бельгийские беженцы. Нельзя ничего пускать на самотек. Учесть нужно все.

В ее задачу входила передача важных зашифрованных сообщений и прочей информации. В случае поимки такого агента это означало одно: мгновенная смерть – если повезет; арест и камеры пыток – если повезет меньше. Словом, Калли предстояло стать настоящей актрисой, с лихостью перевоплощаться из одной роли в другую и делать это не хуже, а, быть может, гораздо лучше, чем это делает ее мать, профессиональная актриса. Малейший промах, мельчайшая ошибка, мимолетная забывчивость, и ее с треском выставят за дверь и отправят назад в Далраднор или сошлют еще куда подальше, например, на Внешние Гебридские острова. И станет она там в обстановке полной секретности дожидаться окончания войны.

Конечно, она обожает своего сына и бесконечно любит родной дом, но и они, сын и ее любимый Далраднор, отступают на второй план перед тем, что есть ее долг перед Родиной. В конце концов, именно за них она и будет сражаться. Дезмонд должен вырасти в свободной стране, под чистым и мирным небом, и если в ее силах ускорить наступление мира хотя бы на один день, она без раздумий отдаст за это свою жизнь.

– Я смогу, я выстою! Я преодолею все! – убеждала она себя.

Быть может, в один прекрасный день ее родная школа и любимая наставница мисс Коркоран еще будут гордиться своей славной ученицей и ее подвигами.

Самой тяжелой оказалась тренировка на выносливость, которую проводили в небольшом местечке на северо-западе Шотландии. Что такое выживать в столь непростых климатических условиях, новобранцам пришлось испытать на себе в полной мере. Они питались тем, что смогли найти сами: соскабливали мох с поверхности скал, убивали какую-то живность, пригодную для употребления в пищу, если такая подворачивалась, но сами старательно избегали случайных встреч с охотниками и их гончими стаями. Но не нами сказано: много званых, но мало избранных. Так случилось и с их группой, ряды которой заметно поредели после теста на выживание, пожалуй, самого трудного и ответственного. Но именно он должен был в полной мере подготовить курсантов к наихудшему сценарию развития событий. Калли испытание выдержала. Она научилась с ходу оглушать неприятеля, стрелять на поражение, бороться и применять приемы борьбы, пускать в ход против соперника нож, если того требуют обстоятельства. Конечно, от зоркого глаза Фиби не укрылись ни ее исцарапанные в кровь руки, ни синяки на теле. Мать смотрела на нее с плохо скрываемым подозрением, но – надо отдать ей должное! – вопросов не задавала.

Калли очень хотелось поделиться с матерью хотя бы крохами той информации, которая касается ее будущей миссии, но вдруг она ненароком сболтнет что-то лишнее? Но вот наступил момент, когда нужно было подумать о завещании, написать и подписать целую стопку поздравительных открыток, которые затем уже от ее имени станут посылать родным совсем другие люди. Она приготовила рождественские подарки для Дезмонда и остальных обитателей дома на тот случай, если не сможет сама вручить их. Пожалуй, вот это было самым мучительным: знать, что в ясное рождественское утро ты не увидишь милое личико сынули, не поцелуешь его, не поздравишь с Рождеством. Но решение принято, и обратной дороги нет. Мысль о том, что где-то ее дорогой Ферранд тоже сражается за свободу, подвергая свою жизнь смертельной опасности, укрепляла ее дух.

Калли прошла все тесты на стадии подготовки, но все еще оставались вопросы по части легенды. Она не была проработана достаточно глубоко. Между тем часы тикали, и времени в запасе уже почти не было.

Итак, согласно легенде, она должна была превратиться в Марти и вспомнить все, что та делала и как говорила, будучи ее няней. В любой день за ней могут приехать, и она должна будет молча покинуть дом. Отныне каждая минута ее пребывания в Далрадноре казалась Калли драгоценной и неповторимой. Она старалась отобрать Дезмонда у Джесси и вместе с ним отправиться на пикник куда-нибудь на природу или просто покататься вдвоем на легкой двухместной коляске, но сын капризничал, требовал, чтобы на прогулку вместе с ними отправились и все его друзья, и это вызывало у нее минутный прилив раздражения. На ночь она читала ему сказки, сама заворачивала его тельце в махровое полотенце после купания и, прижимая к груди, пела сыну колыбельную о лазурно-синей лодке: «Лети, моя лодка, ладьей легкокрылой по морю к острову Скайп. Кричат моряки: “Мы везем к вам парнишку, рожденного быть королем”».

Она пела и думала о том, что и сама скоро превратится в некое подобие перелетной птицы, сорвется с родного гнезда и улетит далеко-далеко от дома, а потом приземлится в чужой стороне и вступит там в открытую схватку с врагом. Ну чем она не похожа на сказочного героя принца Чарли, которого так любит ее сын? А пока же он просит ее сонным голосом:

– Спой, мамочка, еще!

Но как ей только могла прийти в голову такая кощунственная мысль? Уехать прочь, оставить Дезмонда одного. О, как же велико было в такие минуты искушение бросить начатое, оставить все как есть и никуда не ехать. Но она должна! Это ее святой долг – послужить стране наилучшим способом, который только возможен в ее ситуации.

Но вот снова лагерная жизнь, ее снова выдергивают из размеренной жизни Далраднора, и снова бесконечные тренинги. И сразу же в голове начинают вертеться совсем иные мысли. На следующей неделе их будут учить прыгать с парашютом. Уже сама мысль о первом в ее жизни прыжке с парашютом вызывает у нее приступ тошноты. Разве может нормальный человек прыгать с такой высоты, вверяя свою жизнь какому-то жалкому клочку шелка? А вдруг купол не раскроется? А вдруг… Но никаких «вдруг»! Она не имеет права подводить свою команду уже на заключительном этапе подготовки. Больше всего Калли боялась одного: что она может подвести.

Слепящий свет прямо в глаза заставил ее проснуться.

– Вставай! Как тебя зовут? Говори!

Грубая рука рывком поставила ее на ноги.

– Кто ты такая? Что ты здесь делаешь?

Вопросы сыпались как из рога изобилия, вначале на немецком, потом на французском.

Где я? Что происходит? Калли, пошатываясь, пошла вперед, глаза спросонья никак не могли сфокусироваться ни на чем. Кошмар! Какие-то люди в форме гестаповцев и другие с повязками на рукавах тащат ее куда-то, волокут по ступеням вниз, а когда она поскользнулась о холодные каменные плиты и упала, ее ударом ноги заставляют подняться и тащат дальше, пока за ней не захлопывается дверь тюремной камеры. Сплошная темнота, мрак! И вдруг снова этот слепящий свет прямо в глаза. Какие-то расплывчатые фигуры непонятных людей. Кто они? Но их слишком много. Не убежишь!

– Быстро садись на стул и отвечай! Кто ты?

– Шарлотта Бланкен, мой господин, – слышит она свой шелестящий шепот.

– Врешь! Твои документы – липа! Ты – английская шпионка.

– Нет, мой господин! Я – няня! И мои бумаги все в порядке. Не понимаю, о чем вы?

Звонкая оплеуха по щеке, и глаза застилают выступившие от боли слезы.

– Вопросы здесь задаем мы. А нам прекрасно известно, кто ты и откуда прилетела. Британская шлюха! Приплыла к нашим берегам убивать наших людей! Разденьте ее!

С нее срывают пижамную куртку и нижнюю сорочку, обнажая грудь. Она чувствует страшное унижение: голая, перед столькими мужчинами. Но что все же происходит? Так она приземлилась в Бельгии? Страшные провалы в памяти… Ничего не помнит. Ее контузило при посадке? Или сотрясение мозга? Как она сюда попала? Это сон? Или реальность?

– Говорю же, я – Шарлотта Бланкен. Направлялась в агентство по найму в Брюссель. У них для меня есть работа в приюте: нянька в ихнем детском садике.

– Кончай трындеть свои сказочки! Ты думала, мы поверим во всю эту болтовню? Ты – агент, которого забросили сюда для подрывной работы на территории Франции. Ну-ка встань! Взгляните! У этой шлюхи был ребенок. Соски-то коричневые! Она лжет! А еще выдает себя за мадемуазель! – Кто-то рвет ее пижамные штаны. – Да, и отметины характерные на животе! Ах ты, сука! Англичане забрасывают к нам своих шлюх, чтобы они соблазняли наших людей.

– У меня был ребенок, но он умер. А семья от меня отказалась. Мать умерла! Отец выгнал из дома.

Зачем я рассказываю им все это? Пытаюсь вызвать их жалость? Или хочу скрыть свое истинное имя?

Ее заставляли стоять часами, и она часами твердила охрипшим голосом одно и то же. Она не виновата, она – просто няня.

– Врешь все! Спасаешь свою шкуру, дрянь! Пора кончать с вопросами! Сейчас ты нам расскажешь все то, что мы и так знаем. Ты – британский агент. Прилетела в наши края с военно-воздушной базы Темпсфорд. А до этого проходила курс обучения в разведшколе на территории аббатства Белью. Мы знаем все!

– Не понимаю! Это все неправда! Я – бельгийская подданная! Моя мать была француженкой, отец – фламандец. Как можно говорить, что я англичанка?

Ее грубо толкнули на стул и завязали за спиной руки.

– Скажи нам правду, и мы избавим тебя от этой ложи бенуара! – Ее мучитель кивнул в сторону ванны, заполненной грязной водой и покрытой пятнами крови. Она не хотела смотреть в ту сторону, но взглянула. Посмотрела и не удержалась от короткого презрительного взгляда. Потребовались все остатки сил, чтобы не выдать себя в эту минуту. Продолжай держаться за свою легенду! Пусть запугивают, а ты держись! Но кто ее предал? Кто схватил и бросил в тюрьму? Ничего не помнит! От криков шумит в голове и все плывет перед глазами. Наверное, ей просто снится какой-то страшный сон! Надо сделать над собой усилие и проснуться.

Вопросы продолжали сыпаться градом, уши заложило от постоянных ударов, руки занемели, веревки больно впивались в тело. В какой-то момент ее мочевой пузырь не выдержал нагрузки, и она обмочилась. Все стали презрительно смеяться, но она упорно стояла на своем.

– Я – Шарлотта Бланкен. Я – няня! Сейчас я спою вам колыбельную! – И она запела: – Slaap, kindie, slaap… Я вас не слушаю! Хочу домой! – Она залилась слезами. – По какому праву вы меня здесь держите?

Внезапно слепящий свет погас, кто-то отдернул штору, и в комнату хлынул дневной свет. Она увидела, как военные снимают свои фуражки и с улыбкой смотрят друг на друга. Так она же их знает! Знакомые лица! Они занимаются с ними на тренировках. Кто-то набрасывает на нее одеяло, но ее начинает сотрясать озноб.

– Подонки! Вы – подонки! – кричит она, срываясь на визг, когда ее бережно выводят в коридор. Кто-то сует ей в руку стакан с виски, но она слишком ослабела и не может удержать его. Стакан падает и разбивается о каменные плиты пола. Так вот он, этот самый главный тест, который проходят все будущие агенты, прежде чем им позволяют выходить на финишную черту. Да, условия, приближенные к боевым! Все как в жизни! И много хуже! Так унизительно! Как же она все это выдержала? Но сейчас она слишком измучена, чтобы найти ответ. Ее отправляют спать, а потом она должна прийти сюда снова и выслушать вердикт руководства. Словом, «разбор полета».

А что, если такое случится с ней в реальной жизни? Ведь после допроса никто не станет укладывать ее в кровать. Грязная тюремная камера, в которой они станут морить ее изо дня в день, пока не сломают. Калли в изнеможении откинулась на подушки, пытаясь вычеркнуть из памяти страх, боль, все те унижения, через которые ей только что пришлось пройти. Никто ведь не предупредил ее заранее. Никто не сказал, как все будет. Так сможет ли она выдержать нечто подобное уже в реальной жизни?

Последние недели перед заброской, проведенные в аббатстве Белью, стали самыми напряженными. Они жили в маленьких домиках по двое. Кругом ухоженные газоны, море цветов. Настоящего имени своей соседки она не знала, как и та не знала ее имени. Никто из них не распространялся, куда и зачем их собираются забрасывать. Здесь их уже натаскивали на практическую сторону дела. Как различать обмундирование вражеских военных? Определять их звание? Каковы различия в униформах офицеров гестапо и абвера? Все контакты на вражеской территории должны осуществляться только через пароли. А еще надо внимательно считывать предупредительные сигналы об опасности, которые могут быть оставлены на дверях, окнах, подоконниках.

Цель задания была предельно ясна Калли: она должна расшифровывать сообщения и переправлять их оператору радиосвязи. А еще ей предстоит найти подходящее место для развертывания будущего аэродрома. Для этого надо научиться бесшумно двигаться и работать в ночное время вопреки установленному комендантскому часу. Долгие месяцы изнурительных тренировок приучили ее к мысли, что настоящая война, не на жизнь, а на смерть, в эти самые минуты бушует где-то за стенами этого красивого аббатства. Но у них ведь специальная миссия, и их готовят не к совсем обычной войне.

Победа под Эль-Аламейном стала добрым предвестником всех грядущих побед. Итак, немцам не удалось взять Каир! Калли была страшно этому рада. Какой же далекой казалась ей ее прежняя каирская жизнь. Интересно, Моника и Кен все еще там? Потом мысли ее плавно перекочевали на Ферранда. Какие упоительные сиесты они проводили, лежа в объятиях друг друга, пока весь этот мир не сошел с ума. Если бы она послушалась его тогда и поехала за ним, они бы сейчас сражались вместе.

Утешало лишь одно: Дезмонду хорошо с его друзьями и с няней. Не одна же она бросает своего ребенка в такой трудный час. Все эти люди, воюющие с врагом, у них ведь тоже есть дети, которые остались дома без отцов. Но убедить себя не очень получалось. Сердце все равно ныло и болело при мысли о сыне. Конечно, Фиби сочтет ее закоренелой эгоисткой. Разве можно поставить на первое место что-то другое, кроме собственного сына? Вот если бы она могла поделиться с матерью хотя бы малой толикой того, чем она занимается на самом деле. Но нельзя! Она связана словами клятвы! Она дала присягу. Только тогда, когда с их работы будет снят гриф секретности, она сможет рассказать близким всю правду о своей работе.

«Разбор полета» был очень строгим, но в целом начальство осталось довольно: она неплохо справилась. Лишь две небольшие заминки. Скорее всего, они связаны с тем, что она пока все еще не научилась думать на французском. А вот фламандская колыбельная и слезы, которые переросли в жалобный вой, – вот это прозвучало очень убедительно. Со стороны полное впечатление, что несчастная просто никак не может понять, в чем же ее обвиняют.

– Ответ по поводу отметин на животе тоже был хорош. Продемонстрировал, что вы можете придумать подходящий ответ буквально с лёту. Легенда ведь не скала: в нее можно и должно вносить некоторые изменения с учетом обстоятельств. Иногда и слезу не мешает подпустить. Но не ждите сочувствия от тех палачей, которые станут пытать вас. Мы вам показали ванну. И это не пустая угроза. Чтобы выдержать пытку водой, нужно сохранять хладнокровие, оставаться спокойной. Если вы ни в чем не сознаетесь, они вас не утопят.

После адских испытаний Калли блаженствовала в садах аббатства. Их прозрачная свежесть умиротворяла. Здешняя природа в который раз напомнила ей о Далрадноре. Там в саду тоже был розарий, этакий райский уголок посреди бурлящего мира хаоса и вражды. Если она выдержит все оставшиеся тесты, ее отправят куда-нибудь, где она сможет собраться с мыслями и с силами, завершит все необходимые приготовления и станет ждать команды к заброске. Если же она не пройдет отбор, то ее тоже отошлют подальше от любопытных глаз, в какое-нибудь укромное местечко, где она будет дожидаться окончания войны и где не сможет ни с кем поделиться воспоминаниями о собственной неудаче.

Сладковатый запах роз взбудоражил в памяти Калли самые первые месяцы после рождения Дезмонда. Как она нянчилась с ним, сидя в саду, напевала ему песенки, баюкала. Суждено ли ей снова увидеть сына? В душе она не переставала молиться, повторяя снова и снова, что ее выбор продиктован самыми благими намерениями. Она тоже хочет внести свой посильный вклад в победу над врагом, хочет, чтобы эта война поскорее закончилась и чтобы все дети на всей земле смогли снова жить в мире.