Интерлюдия VI
В ДРУГОМ МЕСТЕ
Киты мертвы. Продвигаться дальше без этих громадных глупых проводников куда как тяжелее.
Брат, неужели мы потеряли след?
Возможностей так много.
И снова они — лишь груда темных тел над основанием моря. Они скользят в теплой, как кровь, воде.
Вокруг них волнуются обитатели соленых вод. На расстоянии многих миль, в тысячах футах под волнами, что-то сотрясает кору мира.
Ты это чувствуешь?
Среди миллионов минеральных частиц, раскачивающихся в морской воде, некоторые обладают необычной силой: расщепленный кремень (осколки и пыль), маленькие комочки нефти и насыщенные неземные осадки горного молока.
Что они делают?
Что они делают?
Вкус моря здесь вызывает воспоминания. Охотники чувствуют мокроту — слюну мира. Она сочится (они помнят) из рваных ртов, прорезанных платформами, которые высасывают то, что находят, где рядом с бетонными цоколями люди в жалких кожаных пеленках и стеклянных колпаках — похитить их, допросить и убить совсем нетрудно.
Плавучий город бурит.
Потоки пересекаются, образуя лабиринт соревнующихся друг с другом течений, которые растворяют сплетенные воедино примеси, вкусовые следы, почти ни о чем не говорящие, маленькие отложения грязи разного вида.
Улавливать их трудно.
Киты мертвы.
А что остальные? Дельфины (своенравны), или морские коровы (медлительны и слишком глупы), или?
Нет никого, кто мог бы; мы в одиночестве.
Есть, конечно, и другие, которых можно вызвать из морских глубин, но они не следопыты. У них другая задача.
Пусть и в одиночестве, но охотники все же могут охотиться. С неумолимым терпением (которое не очень подходит к этому перекрестку жарких, стремительных потоков) они продолжают поиск, пробираясь через неразбериху запахов, загрязненных мест и слухов, находя дорогу и следуя по ней.
Теперь они уже гораздо ближе к своей добыче, чем прежде.
Но вода эта плоха для них: липкая, колкая, дезориентирующая. Охотники кружат, идут за призраком, обманами и иллюзиями. Они так толком и не могут, толком не могут взять след.
