Глава 11
Здравствуй, Дедушка Мороз…
Даша выпила два стакана сока подряд и теперь с удовольствием уплетала эклеры. Шоколадная глазурь таяла и пачкала руки, но маленькую фею подобные мелочи не могли смутить, она облизывала пальцы и жадно поглядывала на корзиночки со взбитыми сливками и сахарные трубочки.
– Здорово! – охарактеризовала она происходящее и добавила: – Сейчас я поем и пойдем танцевать, ладно? Я очень хочу танцевать!
– Не торопись, жуй, – улыбнулась Алька, оглядывая зал. На душе было тепло и приятно именно от того, что Даше сейчас хорошо. «Он занимается наукой, последнее время мотался по командировкам и преподавал. У нас приличная разница в возрасте, и это делает наши отношения… м-м-м… особенными».Алька взяла мандарин, очистила его и положила дольку в рот. Почему же она описала Зубарева, а не кого-то другого? Костика не стала – это понятно, теперь причислить его к ряду настоящих мужчин она не смогла бы даже под дулом пистолета, но можно же было соврать иначе… Например, герой ее романа – очень занятой врач, спасающий жизни двадцать четыре часа в сутки, или пожарник, или спортсмен… Но она выбрала Андрея Зубарева.
Алька отдала мандарин Даше, вытерла руки салфеткой и замерла. «Я думаю о нем, вспоминаю, но это, конечно же, не…» Просто их короткие отношения не имели названия, зато имели накал и непредсказуемость. Просто осталась недосказанность… «И вообще, он старше меня на тысячу лет!»
– Пойдем танцевать, – сказала Алька, и ее взгляд пополз по однокурсникам и гостям.
– Ага, вон Марго и Ленка. Хихикают… – Даша тоже вытерла руки и тоже прицельно скользнула взглядом по лицам. Поправив колпак, она помахала палочкой в такт музыке и добавила грозным голосом: – Наверное, замышляют какое-нибудь чудовищное зло.
– Кто бы сомневался, – ответила Алька.
Они переглянулись и, не сговариваясь, решительно направились в сторону врагов. Высокие тонкие каблуки туфель еле слышно постукивали, сапоги сорок второго размера многообещающе шаркали.
Марго и Пенка перестали болтать и, насмешливо поджав губы, приготовились к очередной милой ругани, но, как оказалось, с ними разговаривать никто не собирался…
– Вадим, можно пригласить тебя на танец? – спросила Алька и, не дожидаясь ответа, потянула парня на середину зала.
– Максим, можно пригласить тебя на танец? – спросила Даша и выдала робкую девичью улыбку.
* * *
Какая наглость! Марго не поверила собственным глазам и сильно толкнула подругу локтем. Ленка-Пенка, временно утратив дар речи, крякнула и прошипела нечто невразумительное. Разве могли они представить, что их мужчины легко и просто пойдут танцевать с другими девушками? То есть позже – да, народ развеселится, раскачается и толпа смешается, но не первый же танец! И главное – с кем?! С ненавистной Алькой Воробьевой и ее сестричкой!
– Гадины, – выдохнула Марго. – Ее мужик не пришел, так она моего утащила.
– А эта… – подхватила Ленка-Пенка, нервно теребя розовые бусины на балахоне, – Дашка! От горшка два вершка, а задницей крутит будь здоров!
– И парни хороши – согласились. Я же им говорила, предупреждала…
– Нет, они не виноваты, неудобно же отказывать…
– Когда дело касается Воробьевой, то очень даже удобно! – вспыхнула Марго. – Почему-то у всех парней отключается мозг, когда она появляется поблизости! Стой здесь, никуда не уходи, я сейчас приду…
– Ты куда?
– М-м… в туалет.
Вечер пошел не так, как планировалось, и Марго не собиралась мириться с этим. По крайней мере ей срочно нужна весомая компенсация за моральный ущерб, а уж потом Воробьева у нее попляшет! Должна же хоть когда-нибудь восторжествовать справедливость? Почему не сейчас? Другой возможности победить Альку, наверное, и не представится… Защита диплома, затем пьянка-гулянка, и все…
Марго воровато оглянулась и направилась к кабинету бухгалтерского учета.
«Посмотрим, какие тайны есть у Воробьевой! А Ленке знать об этом ни к чему, а то проболтается своему тупому Максу… Или я ей потом расскажу…»
Тема мужчин была особо болезненной, и именно поэтому провал Альки ожидался с повышенным злорадством и нетерпением. Это отличный повод ткнуть выскочку носом в правду: ты никому не нужна, ни на что не способна, ты одинока. И уйти с гордо поднятой головой. Увы, сама Марго никого не любила и ни с кем не встречалась. С высоким пижонистым Вадимом она некогда училась в одном классе, и проживали они на одном этаже. Мамы – подружки, и папы – друзья. Скука смертная! О, сколько пришлось его уговаривать сыграть роль Ромео! С каким трудом удалось оттащить его от компьютера! Унизительно, и за это тоже должна ответить Воробьева!
«Как же хорошо, что никого нет».
Маргарита подошла к стулу, на котором лежали Алькины вещи, прислушалась, а затем быстро отложила куртку в сторону, расстегнула молнию сумки и заглянула внутрь. От волнения и любопытства зачесался нос, и вспотели ладони, но на эти мелочи она не обратила внимания. «Что там?» – стучал в висках вопрос, и рука сама потянулась к тайне…
Марго надеялась найти фотографию, документ или… Да какая разница! Любая вещица, утрата которой способна огорчить Воробьеву и ее сестру, будет кстати! Любая вещица, наделенная хоть какой-нибудь информацией, тоже обрадует! Главное – найти.
В сумке не лежало ничего интересного, такого, чтобы увидеть и ахнуть, но вот небольшая с виду обыкновенная коробочка наверняка хранила секрет, наверняка именно ее прятали Алька и Дашка. Больше-то нечего!
Торопливо вынув коробочку, Марго открыла крышку и с изумлением и разочарованием уставилась на самый обыкновенный шар красного цвета.
«Ерунда какая-то… Ей кто-то подарил? Или она собралась кому-то подарить?»
И как использовать эту елочную игрушку в своих целях?..
Где-то хлопнула дверь. Марго вздрогнула, мгновенно застегнула «молнию» сумки, кинула сверху куртку, заметалась, и, не зная, куда пристроить дурацкий шар, подскочила к своим вещам и сунула коробку в пакет с шарфом и шапкой. Вновь прислушавшись, прижав ладонь к груди, она выскочила из кабинета и устремилась к залу, пытаясь на ходу успокоиться и решить, что делать с бесполезной находкой.
* * *
Высидев первое действие, с трудом дождавшись антракта, Глеб Сергеевич не стал суетиться. Наоборот, старательно изображая равнодушие и усталость, он поднялся, поправил галстук и, не оглядываясь, направился к проходу. «Наверняка она уже отыскала меня и смотрит… Ну-ну, пусть смотрит… А мне-то все равно! Инна Михайловна, Инна Михайловна… Сама себя развлекай!»
Но Воробьев все же пошел чуть быстрее, оторвал взгляд от пола и осторожно огляделся. Дамочка-экскурсовод стояла около первого ряда амфитеатра и с робкой улыбкой ждала его. Глеб Сергеевич кивнул и самодовольно усмехнулся: «Прилепилась! Не отдерешь! Будет теперь трещать о спектакле и вспоминать своих сопливых племянничков…»
Но среди эмоций, переполнявших душу, не было злости, он точно уговаривал себя, убеждал, что Сенечкина Инна Михайловна по-прежнему достойна лишь раздражения.
– Отличный спектакль, правда? – тут же оправдала ожидания Инна. – Час трепета и восторга. Я смотрела, затаив дыхание! Жаль, передо мной сидит очень высокая женщина, и прическа у нее… Плохо видно. Но это, конечно, ерунда! Какие актеры! А музыка? Вам понравилась музыка?
Все, что Воробьев мог сказать по этому поводу, не заняло бы и полминуты, он совершенно не следил за сюжетом, не знал имен главных героев и смутно помнил, как выглядят декорации. Восторг и трепет пронеслись мимо, не задев даже ветерком.
– Да, согласен, музыка нормальная, – выдал он и последовал за толпой, не сомневаясь, что восторженная Инна потянется следом. С удивлением он обнаружил ее руку на своем локте и недовольно насупился. Беспардонная дамочка!
– Давайте посмотрим фотографии актеров, – предложила она. – Я в каждом театре обязательно разглядываю фотографии!
– Зачем?
– Интересные лица, и актеры часто совсем не похожи на тех героев, которых…
– Вы заядлая театралка? – перебил Воробьев, останавливаясь около фотогалереи.
– Нет, знаете, сейчас это дорого… – Она смутилась. – То есть, чтобы носить такое почетное звание, нужно много ходить по театрам, много узнавать, следить за премьерами и прочее. Я же хожу иногда и только. После спектакля у меня обычно такое состояние души…
«Этого я уже не переживу, – тяжело вздохнул Воробьев. – Я совсем другой стриптиз уважаю, никак не душевный! Ну почему, почему ты такая безнадежная клуша?! Невозможно же! Нужно пользоваться косметикой… юбочки там всякие… финтифлюшки напяливать! Тоска же зеленая…»
– Я отвезу вас домой после спектакля, – неожиданно произнес он и мгновенно встретил благодарный свет ее голубых глаз.
– О, спасибо, вы необыкновенно добры. Честно говоря, я ужасно боюсь ходить вечерами одна, – Инна стала теребить шарфик. – Может, это покажется вам глупым, но вот боюсь… Хулиганы всякие… – она опять смутилась.
«Конечно, глупо, – подумал Воробьев. – Кто на тебя позарится? Сразу же ясно, что ты вцепишься в свою сумочку и умрешь, но не отдашь денег, о маньяках-то я вообще молчу… Они сторона незаинтересованная. И небось в кармане у тебя свисток!»
– Мне не трудно вас подвезти, – ответил он сухо.
– А я в кармане пальто свисток ношу… на всякий случай.
– Очень полезная вещь.
– Да? А мои племянники смеются.
«Опять эти племянники!»
– Не обращайте внимания.
– Ой, посмотрите! – воскликнула Инна и указала пальцем на портрет холеного мужчины, причесанного тщательно, наверняка с использованием геля для волос. – Это же Грушин! Узнали?
– Нет, – буркнул Глеб Сергеевич.
– Он играет Артемия.
«Боже, кто это??? Наверное, я должен был видеть его на сцене…»
– Ну-у, вроде он, – протянул Воробьев с большим сомнением.
– Точно-точно… На фотографии его лицо получилось более мужественным, как вам кажется?
«Совсем обалдела, что ли? – расстроился Глеб Сергеевич. – Без зазрения совести обсуждает достоинства другого мужика при мне… Какой он на фиг мужественный?! Старше меня лет на десять, похож на растолстевшего кота, и усы у него жалкие».
– Мне кажется, рожа у Грушина малосимпатичная, – честно ответил Воробьев, не в силах уже сдерживаться.
– Ну зачем же вы так, – расстроилась Инна, отчего морщины вокруг глаз стали заметнее. – Сейчас я посмотрю в программке – интересно, он или не он…
– Извините, привык говорить то, что думаю.
– А это даже хорошо, – она тут же улыбнулась и заглянула ему в глаза. Глеб Сергеевич почувствовал неловкость, ему захотелось отвести взгляд и немедленно уйти. Но Инна смотрела и смотрела, и он не смел шелохнуться. – Вы правда подвезете меня?
– Подвезу, – коротко ответил Воробьев и добавил: – После спектакля ждите меня здесь, на этом месте. Только не перепутайте! – под конец вспылил он, вдруг испугавшись, что она заблудится в трех соснах, и он, как дурак, будет напрасно ждать и нервничать.
– Да, конечно, – горячо заверила Инна.
Глеб Сергеевич мог пригласить ее сесть рядом – кресло-то было свободным – но не стал. Ему показалось, что он не выдержит часа в ее присутствии – это какое-то немыслимое напряжение, когда нельзя чихнуть или лишний раз пошевелиться…
Почему нельзя?
Он не сможет.
Не сможет, и все.
* * *
После пятого танца у Альки тоже проснулся аппетит. Наложив на пластиковую тарелку без особого разбора мини-бутерброды и пирожные, взяв бутылочку минералки и стакан, она удобно устроилась около окна. Даша, приглашенная старостой группы, Лешкой Кнышевым, в это время кружила по залу, изредка размахивая палочкой, смеясь, хватаясь то за колпак, то за плечо кавалера.
– Не скучно? – раздался холодный голос Марго.
– Не-а, – обернувшись, ответила Алька.
«Королева» приплыла вместе со свитой: Пенка висла на плече Максима, Вадим тоже стоял рядом, жадно поедая корзиночку с кремом. Если парни находились в хорошем расположении духа, то девушкам явно не помешала бы прививка от плохого настроения (или злости) – глаза выдавали их тайные мысли и чувства.
– Ты все одна? – с намеком спросила Марго. Теперь, после кражи, она чувствовала себя немного отомщенной. Пусть елочная игрушка (по сути – безделица), но для Воробьевой-то шар что-то значит, не зря же сестрички шептались…
– Не-а, – мотнула головой Алька. – Я в приятном обществе минералки и бутербродов.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем речь, – надавила Пенка и кинула на Максима продолжительный липкий взгляд, мол, вот мой умопомрачительный принц, а где твой?
– Ну, зачем же так, – нарочито укоризненно протянула Марго. – Настоящий мужчина Алевтины Воробьевой обязательно появится, и мы с ним познакомимся. Я свято верю в это, а если и спрашиваю, то только потому, что не терпится поскорее увидеть… Я вообще любопытная, но тут особый случай, – слово «особый» она выделила.
Алька выдала насмешливую улыбку и взяла паузу. Конечно, они ждут ее ответа, надеются одержать верх и выставить на посмешище. Конечно! Что ж, она легко подарит врагам полминуты надежды на скорую победу (не жалко!) – это ее личное шоу, а значит, интрига в ее власти. Вот они стоят в ряд и ждут, у Пенки даже щеки покраснели от нетерпения, Вадим перестал жевать…
Алька перевела взгляд с одного врага на другого и, подыгрывая, произнесла:
– Не понимаю, к чему столько разговоров?
– То есть он не придет? – тут же отреагировала Марго, и ее глаза хищно сверкнули. Еще бы! Теперь она коршуном может спилотировать на жертву и запрыгать от радости.
– Я знала! – выдохнула Пенка.
– Странные вы какие-то, – равнодушно дернула плечом Алька. – Твердите одно и то же, одно и то же… Я уже сто раз сказала, что он будет позже.
– Когда? – спросила Марго.
– Ну-у… Через полчаса, через час… Как освободится. Он же не оболтус какой-нибудь, а взрослый человек, ответственный.
– А ты позвони ему и уточни, – подалась вперед Пенка. – Чтобы мы не волновались.
Алька засмеялась громко и искренне, это помучилось у нее неожиданно, звонко и кое для кого очень обидно.
– А вы-то почему волнуетесь? – успокоившись, спросила она. – Не надо волноваться, идите и веселитесь. Он же приедет ко мне, а не к вам.
– Потому что ты врешь! – взвилась Пенка. Она редко вставляла слово первая, эта привилегия всегда была за Марго, но тут не утерпела. – Никто с тобой больше двух дней встречаться не станет. Факт! А если и станет, то потом все равно бросит.
– Мне кажется, вам пора выпить прохладительные напитки, – усмехнулась Алька, не желая вступать в дешевую перепалку, подчеркивая свое превосходство. – Очень, знаете ли, успокаивает нервную систему.
Какие страсти! А ведь она еще даже не начала толком водить их за нос. Что же будет через час? Алька сдержала улыбку, взяла бутерброд с тарелки и принялась есть с аппетитом. Ступайте, девочки, ступайте, не мешайте… А самый лучший мужчина на свете скоро появится – обязательно. Не сомневайтесь! И вас, конечно, позовут и познакомят…
Но в душе грусть уже дала первые всходы. Невольно Алька вспомнила и о предателе Костике, и о прежних чувствах, которые теперь казались ненастоящими, и о том, как совсем недавно она собиралась на эту новогоднюю вечеринку… Слова врагов занозами засели в сердце, и выдернуть их пока не получалось. Алька думала, что справится, что игра ее взбодрит, что все пустяк, и… Почему же тяжело и обидно? Неужели не хватит сил? Принцы, женихи, кто лучше, кто хуже, кого любят, а кого нет… Ерунда же.
– Здесь так хорошо! Так здорово! – Даша, пролетая мимо, резко остановилась и, тяжело дыша, продолжила: – Представляете, будут разыгрывать призы! Можно получить чайник или фен!
– С ума сойти, – закатила глаза Марго. – Подумать только… чайник или фен. Всю жизнь мечтала!
– А зубную щетку там не разыгрывают? – хихикнула Пенка.
– К сожалению, нет, – легко ответила Даша. – А вы почему такие хмурые?
Она улыбнулась, отчего на щеках появились ямочки, сдула со лба челку, шагнула к Альке и, встав плечо к плечу, поправила съехавший колпак.
– Нет, мы не хмурые, – ответила Марго. – Эх, жаль, нет шампанского. Алкоголь, увы, в стенах академии запрещен. А ты, Даша, с кем-нибудь встречаешься? – спросила она, желая вернуться к любимой теме и хоть каким-нибудь образом прижать Воробьеву к стенке.
– Не-а. Я еще маленькая, – она потупила взор и шмыгнула носом.
– Это точно! – выпалила Пенка и стянула с шеи розовый шарфик. – Здесь ужасно душно. И мне надоело ждать!
– А вы не ждите, – многозначительно посоветовала Алька. – Развлекайтесь.
– Давай начистоту, – вздернув подбородок, начала Марго. – Хватит кормить нас завтраками. Твой ученый существует или нет? Если нет, то мы обещаем не слишком долго смеяться, и…
Алька давным-давно могла доходчиво объяснить врагам, куда им следует пойти – проблем с достойной фразой не возникло бы. Но тогда пусть на миг, но пришлось бы обнажить свои чувства, а это исключено… Нет, злость не ее козырь, ее победы другого порядка. Вот только что ей сделать с собственными чувствами? Ей тяжело и больно. Ученый… Намного старше ее… Нет, про Зубарева она ляпнула случайно – к слову пришлось, но почему-то сейчас, когда Марго напомнила о нем, стало еще хуже… Чем Андрей сейчас занимается? Читает лекции студентам, смотрит телевизор, садится в машину, листает книгу, совершает переворот в науке…
Чем же он занят в данную минуту?
Вспомнил ли он ее хотя бы раз?..
И что подумал при этом?
Между ними пропасть… Да и какая разница! Не важно.
– …а может, он настолько стар, что не в состоянии доковылять до академии? – закончила Марго и тут же захохотала над собственной шуткой.
– Нет, – мечтательно произнесла Даша, проглатывая нехорошие слова, – он волшебный, замечательный, ни у кого такого нет…
Алька посмотрела на вдохновенно врущую сестру, приободрилась и перевела взгляд на… Нет, сосредоточиться на Марго она не успела, и колкости не соскочили с языка, враги вообще мгновенно были забыты, заброшены… От дверей прямиком к ним с пухлым мешком, небрежно перекинутым через плечо, неторопливо шел Дед Мороз. Крепкая фигура, красная шуба-халат, усы и борода… Увидев его, толпа радостно взревела, замахала руками и запрыгала. А сердце Альки дернулось, затихло, а затем застучало вновь. Это был он – Андрей Григорьевич Зубарев… Она бы узнала его из миллиона других Дедов Морозов! Выстроите их в ряд, и она безошибочно ткнет в нужного пальцем! Глаза, походка и, наверное, что-то еще – неведомое, возможно доступное только ей одной, играли решающую роль и отметали сомнения.
Андрей Григорьевич Зубарев… Мужчина, который побеждал ее неоднократно, который целовал так, что она отвечала… Не собиралась, но отвечала. Мужчина, которого душа отказывалась забыть…
«Волшебный, замечательный, ни у кого такого нет…» – вот как охарактеризовала его Даша.
А она, Аля, согласна с этим?
«Да», – поймала она неожиданный ответ и вздрогнула.
И он напялил этот костюм…
Приехал…
Взрослый, серьезный, преподает, между прочим…
Но… но каким ветром сюда занесло Зубарева?
«Дашка!» – подскочила мысль, и Алька повернула голову вправо, но младшей сестры поблизости не оказалось… – «Смоталась, хитрюга!» – Душа вдруг размякла и успокоилась.
Андрей подошел к ним, остановился и опустил мешок на пол.
– Здравствуй, Дедушка Мороз, – произнесла Алька и… мягко улыбнулась. Секунда – и битва продолжается, только теперь на нескольких фронтах одновременно. Улыбка стала тонкой, в глазах сверкнул вызов.
– Здравствуй, – спокойно произнес Андрей, проигнорировав всех, кроме нее. Задержал взгляд, а затем добавил нараспев старческим голосом: – Еле добрался до вас, шел через леса и поля, через реки, через горы, устал… Вижу, вы елочку пушистую нарядили – молодцы, порадовали старика! А что же не танцуете? Непорядок… – он протянул руку Альке и произнес теперь своим голосом: – Спасибо, что дождалась. Могу я пригласить тебя на танец?
– Да, – ответила она и краем глаза выхватила вытянутые лица Марго и Пенки.
Дашке потом, конечно, нужно надрать уши, но не сильно…
* * *
Расставаясь с Алей после поездки в Волгоград, Андрей знал, что это не конец истории… Наверное, поэтому и отпустил без лишних слов. Пусть так, пусть так… И еще – ему было о чем подумать и было что признать… С Алей бесконечно хорошо и интересно, и она перестала быть просто дерзкой девчонкой, отстаивающей свои позиции. Она – девушка… женщина… Которую он хочет.
Ночной Дашин звонок нисколько не удивил Андрея, не зря же она просила номер его телефона, не зря серо-голубые глаза смотрели лукаво. О нет, она не сказала: «Не могли бы вы приехать на новогоднюю вечеринку? Понимаете, Аля хотела появиться в академии с Костиком, но он ее предал, и теперь все плохо… Помогите, пожалуйста!» Нет, Даша полчаса разговаривала с ним о погоде, о мире во всем мире, о Москве, о Глебе Сергеевиче Воробьеве, о любимом пломбире, снегирях и о многом другом и лишь после мимоходом выдала: «А у Али завтра вечеринка в академии. И я тоже иду! В костюме феи! У меня есть самый настоящий колпак, волшебная палочка и белые сапоги… ну, нормальные такие сапоги… на вырост… сорок второго размера! Вообще-то на вечеринку все притащат своих парней и девушек, но мы идем вдвоем. Да. У Альки есть такие вредные однокурсницы, вы не представляете… Ну очень вредные». Она произнесла еще пару «ничего не значащих» фраз, и Андрей понял – надо ехать. Он нужен. Завтра.
– Какими судьбами? – поинтересовалась Алька, положив руки ему на плечи.
– Раздавал подарки, шел мимо, решил заглянуть.
– Не жарко? – с намеком на костюм спросила она.
– Жарко, – честно ответил Андрей. – Бороду и шапку я бы точно с удовольствием снял.
Алька заглянула в его глаза и почувствовала, как кружится голова и отнимаются ноги. Только сейчас, в эту секунду, она до отчаяния поняла, как соскучилась по Андрею Григорьевичу Зубареву – партнеру отца, укротителю молекулярной биологии и… Деду Морозу. Волна воспоминаний нахлынула и затопила все остальные переживания и мысли. Ни Марго, ни Пенка уже не существовали…
Он приехал поддержать ее.
Или загладить вину?
Но вроде уже загладил поездкой в Волгоград.
Его руки сейчас на ее талии, отчего тепло и приятно…
Алька отвела взгляд и увидела Дашу, радостно втирающую что-то Марго и Пенке. Страшно представить, какую мелодраму может нагородить это юное хитрое создание в момент особого вдохновения! И ведь палочкой размахивает! Как бы все не сбылось!!!
«В следующий раз получит костюм мыши или зайца. Никаких фей!» – твердо решила Алька.
– А как вас впустили без приглашения? – спросила она Андрея.
– Перед Дедом Морозом обычно открываются любые двери.
– А что в вашем мешке?
– Моя куртка.
– Значит, подарков нет? – улыбнулась Алька.
– Увы, – ответил Андрей. – Даша разговаривает с твоими подругами?
– Нет. С врагами.
– Познакомишь?
– А вы не боитесь? Они страшные.
– Не боюсь, – ответил Андрей. Его правая рука поднялась чуть выше по ее спине, а левая опустилась чуть ниже. Теперь он заглянул ей в глаза. – Если они будут плохо себя вести, я всегда смогу превратить их в сосульки или шишки. Но сначала я бы снял костюм – действительно жарко.
Как только танец закончился, Алька потянула Зубарева в кабинет бухучета. Ее шаг был быстрым и бодрым, в душе не осталось и капли уныния.
«Ладно, я готова признать, что его приезд меня обрадовал, но, конечно, это связано не с моим личным отношением к нему, а с Марго и Пенкой. То есть мне так удобно. Не более».
Но отчего-то настроиться на волну расчета не получалось – губы растягивались в улыбку, радость маленьким ярким мячиком подпрыгивала в груди.
– Кидайте свои вещи здесь, – сказала Алька, указывая на куртку Даши. – Могу отвернуться, если вы стесняетесь.
Андрей снял шапку, усы с бородой, положил на стол и, прощаясь с образом Деда Мороза, провел ладонью по лицу.
– Да, пожалуй, отвернись, – спокойно ответил он, чтобы ее подзадорить.
Алька хмыкнула, отошла к шкафу и отвернулась, хотя большей глупости нельзя было придумать (под красной шубой у Зубарева есть одежда!). И очень хотелось обернуться, и очень хотелось сказать ему что-нибудь колкое и едкое. Но как же хорошо, что он приехал, что он рядом…
– Все? – нетерпеливо спросила Алька.
– Да, – ответил он.
Она развернулась и увидела перед собой немного другого Андрея Зубарева. Черный костюм, белоснежная рубашка, темно-серый атласный галстук в тонкую черную полоску, начищенные ботинки…
– Это костюм шпиона или разведчика? – приподняв бровь, довольно поинтересовалась Алька.
– Не то и не другое, – ответил Андрей. – Это костюм преподавателя.
– А-а… понятно… У нас почему-то преподаватели выглядят иначе… Мне тоже нужно было увлечься вашей биологией… молекулярной…
Они обменялись сначала быстрыми насмешливыми взглядами, а затем улыбками. Андрей подошел к Але и предложил:
– Может, пришло время говорить мне «ты»?
– С чего бы это?
– Просто так.
«Что же ему рассказала Даша?.. Почему он предлагает?..» – Алька чуть вздернула нос и небрежно ответила:
– Только на один вечер, в качестве эксперимента.
– Договорились.
– Пошли? – спросила она и взяла Андрея под руку.
– Пошли, – ответил он.
