Глава 13
Уроки Станиславского
А что она ей скажет? Да что угодно!
Например:
«Мне тебя очень жаль, а так все красиво начиналось… Подарок богатого дядюшки, деньги, шмотки, личный парикмахер в первоклассном салоне… А теперь, наверное, сидишь, бедненькая, на хлебе и воде и копейки до зарплаты считаешь».
Или:
«Вот жизнь все и расставила по своим местам, и ты с высокого трона полетела вниз! Не снится ли тебе по ночам „Рыжая осень“? Снится? Ха! Конечно, конечно, ты же столько лет являлась владелицей ресторана, столько лет руководила поварами и официантами, организовывала работу… А теперь носишь на подносе кофе и чай! Здорово, правда?»
Или:
«Неплохое местечко нашел для тебя мой жених, ты прекрасно смотришься в приемной. Кажется, похудела… Денег не хватает? Ну, ничего, скоро первая зарплата, обязательно купи себе что-нибудь вкусненькое».
Ирина самодовольно улыбнулась и, продолжая перебирать различные варианты встречи с бывшей одноклассницей, прошла вдоль длинного ряда манекенов. Со свадебным платьем она уже определилась, но по привычке продолжала ходить по магазинам и примерять, примерять, примерять. До чего же это приятно! Белое кружево, белые ленты, маленькие бусинки и цветочки.
«Или я ей просто скажу – ты неудачница, и я пришла посмотреть на твое поражение!» – подумала она, разглядывая узкое прямое платье цвета шампанского.
Жаль, но она не может бросить в лицо Семеновой Таньке эти слова – Павлу подобное не понравится, и к тому же надо держать марку.
«Жаль, – вздохнула Ирина, переводя взгляд на ценник. Тридцать тысяч рублей – фу, дешевка».
А Павел последнее время ее не радует, уж она и так, и этак вчера спрашивала про Таню (хочется же подробностей), а он отделался общими фразами и переключил разговор на свадьбу. Ну, ничего, сегодня она получит свою порцию положительных эмоций!..
– Вам помочь? – мягко спросила девушка-консультант.
– Да… – задумчиво ответила Ира. – Я хочу померить вот это платье… это… и еще атласное голубое с широкой лентой на талии.
– Проходите, пожалуйста, в примерочную, мы сейчас вам все принесем.
Да уж, принесите. Ирина развернулась и направилась в угол зала, к завешанным синим бархатом кабинкам. Персона Тани на какое-то время поблекла, и голову заполнили другие мысли – не столь радостные, но не менее важные и волнительные. Она очень давно мечтала попасть на большой экран – в мир кинематографа, тогда начнут узнавать на улице, брать автографы и предлагать фотосессии для солидных журналов. И вот несколько дней назад до нее дошли слухи, что в самое ближайшее время известный и горячо любимый народом режиссер Фадеев будет проводить пробы. Лента костюмированная, и финансирует ее американец Рэнди Хэмилтон. Пятьдесят процентов съемок – в Англии. Бюджет немереный. И, как поговаривают, две новоиспеченные звезды Голливуда уже утверждены на роли второго плана. А вот на главных ролях продюсер хочет видеть именно русских (дед его родом из России, и, видимо, это сыграло свою роль). Рэнди Хэмилтон давно мечтал о таком проекте, а Фадеева просто боготворит. И еще говорят, будто именно ему он доверил выбор актеров. Как Фадеев скажет – так и будет.
Н-да, тут по блату не пролезешь, да и вряд ли Павел сможет устроить ей такой блат. Был бы он нефтяным магнатом или тоже каким-нибудь крутым продюсером, а то смесителями торгует. Ну, не то чтобы торгует… Ира закусила губу и поймала себя на мысли, что первый раз думает о женихе в таком пренебрежительном тоне. Раньше ее все устраивало, но раньше… Потребности растут, и надо признать – Павел за ними не поспевает.
«Мне кажется, он воспринимает меня несколько не так, – подумала Ира, прикладывая к себе голубое платье, – я звезда, будущая звезда… Актриса. Не каждому выпадает такое счастье. Принес шоколад – глупость какая…»
Она отложила платье на низкое широкое кресло-ракушку, отошла чуть назад и провела ладонями по идеальной фигуре. Интересно, а какой он – продюсер из Америки? И интересно, какие женщины нравятся Фадееву?
* * *
– Черт! – Таня негодующе всплеснула руками и еще раз посмотрела на ногу.
Проклятый винт, торчащий из стула! Теперь на колготках зацепка и приличная дырка! Дома, конечно, еще есть колготки, но… но как же она ненавидит свою работу и где взять деньги, на которые можно без проблем прожить до зарплаты? Ладно, пару тысяч она займет у Зойки… ОПЯТЬ ДОЛГИ! Невыносимо.
Таня резко вынула из-под горы новых папок картонный скоросшиватель и захлопнула дверцы шкафа. Покосилась на дверь кабинета Баркова и состроила гримасу под названием «да чтоб ты провалился!» Как же все надоело…
– Привет, – раздался знакомый, чересчур радостный голос, и Таня обернулась.
Это ей казалось, что хуже не бывает, но она ошибалась – бывает.
– Привет, – небрежно бросила она, засовывая папку под мышку. – Какими судьбами?
На пороге стояла Ирина Задольская. Ухоженная, элегантная, с блеском в глазах. Высокие сапоги поверх черных брючек в обтяжку, короткая шубка под леопарда (а может быть, это он и есть?), распущенные светлые волосы, идеальный макияж. Звезда, одним словом.
– Павел мне сказал, что ты переквалифицировалась в секретарши, но я не поверила, – она презрительно поджала губы и вошла в комнату. – Это же так… мелко.
Значит, она не просто явилась навестить женишка – поиздеваться захотелось. Понятно. Таня подошла к своему столу, бросила папку рядом с клавиатурой и внутренне собралась. Если показать Задольской свое отчаяние, то та только порадуется, а разве можно доставить врагу такое удовольствие? Нельзя. Эх, сюда бы Зойку!
– У нас всякий труд почетен, – усмехнулась Таня, готовясь к бою. – А потом, Павел… Сергеевич такой замечательный и интересный человек, что… Мне здесь очень комфортно.
О-хо-хо, кажется, включился автопилот, и игра, затеянная с Вякиным, вновь приобрела прежнюю актуальность.
– Я представляю, как он к тебе относится… с сочувствием. Ты же потеряла свой бизнес.
«Угу. Интересно, это вы вдвоем придумали приклеить меня счетом к секретарскому месту или он один?» – подумала Таня.
– О каком сочувствии ты говоришь? Мне здесь нравится – никакой ответственности и бесплатные обеды.
– Да, – Ира опустила взгляд вниз и отправила усмешку в сторону дырки на колготках. – Я понимаю, как важны для тебя бесплатные обеды…
«О, я бы могла сейчас сказать, что это порвал твой жених в порыве страсти, и ты бы наверняка набросилась на него с кулаками, а я бы сидела здесь и с удовольствием слушала вашу возню, но уж ладно… у вас скоро свадьба… буду доброй».
– Это у меня колготочная травма на производстве.
– Павлу никогда не везло на секретарш, – расстегивая шубку, сказала Ира. – То попадались беспросветно глупые, то вечно беременные, то неадекватные. Но теперь, надеюсь, все наладится, ты, насколько я помню по школе, аккуратна и в ближайшее время осложнять свое положение детьми не собираешься…
«А все же надо было сказать, что Барков порвал на мне колготки…» – подумала Таня и закусила нижнюю губу. Обидно, да, обидно. И в душе последнее время образовалась болезненная сумятица, которую только тронь – и на глаза наворачиваются слезы. Задольская кидает в нее мелкие камушки, и они, надо признать, долетают до цели. Колют и оставляют следы.
– …а я сейчас с головой окунулась в свадебные приготовления. Кстати, ты с кем-нибудь встречаешься? Если ты не можешь устроить личную жизнь, то я могу попросить Павла, и он порекомендует тебе кого-нибудь на фирме…
– Отличная идея! – воскликнула Таня так неожиданно, что Ира вздрогнула. – Обязательно попроси. Хотя, может, ты будешь так добра, что уступишь мне своего жениха? Признаться… – она подалась вперед и ледяным шепотом добавила: – Я млею, когда его вижу.
Ирина не успела ничего ответить, да и вряд ли бы она смогла сделать это сразу – растерялась, побледнела и почувствовала болезненный укол в сердце («она со зла так сказала, конечно же, со зла…»). Дверь кабинета открылась, и появился Павел Сергеевич Барков – громкое Танино восклицание заставило его подняться из-за стола.
– Ира?.. Ты не говорила, что придешь.
– Ты не рад? – Она подплыла к жениху и подставила щеку. Нарочно. Пусть Танька видит, как она счастлива, и завидует.
Павел формально поцеловал Иру и спросил:
– Что-нибудь случилось?
– Нет, милый, решила сделать тебе сюрприз. Давай пообедаем в ресторане. Я ужасно хочу есть. Приготовления к свадьбе меня невозможно выматывают.
– Хорошо, – он кивнул и шагнул к кабинету, но странная неловкость остановила его. Плевать на куртку, до машины от подъезда тридцать метров – не сахарный, не растает.
Он поднял голову и встретился взглядом с Таней. Отвел глаза и взял улыбающуюся до ушей невесту под локоть.
– Пожелай нам приятного аппетита, – сказала Ира и вместе с Павлом направилась к двери.
Таня сжала пальцы в кулаки, постояла немного, затем подошла к окну. Сейчас они выйдут из подъезда, сядут в машину и поедут в ресторан. Лучше отойти от окна… а то еще Задольская поднимет голову.
Зазвонил телефон, и Таня взяла трубку.
– У меня температура тридцать восемь и пять, здорово, да?
– Угу, – ответила Таня.
– Возможно, завтра будет уже тридцать семь и пять.
– Хорошо бы.
– А ты чем-то расстроена, да? Барков донимает?
– Нет. Задольская.
– Что???
– Она приходила.
– И?
– Получила порцию желаемого удовольствия.
– Сволочь! Представляю, как ты взбесилась!
Закрыв глаза, Таня прислушалась к своим ощущениям. Да, она зла, очень зла, но почему-то не на Задольскую… а на Баркова.
– Ты мне предлагала выступить на мальчишнике, помнишь?
– Ага, – ответила Зойка. – Вообще, это изначально была дурная идея, и ты не думай, я тебя прекрасно понимаю…
– Я согласна, – перебила Таня.
– Что??? – опять изумилась Зойка.
– Ты сказала – за это заплатят двадцать тысяч.
– Ну да…
– Вот и прекрасно. Я выскочу из торта, спою два куплета, получу деньги и сокращу свое пребывание здесь на пару месяцев, а там, глядишь, еще что-нибудь подвернется.
Голос у Тани был ровный и холодный, и именно это взволновало Зойку больше всего – плохо подруге, и, самое обидное, возможности помочь нет. И куда она собралась… на мальчишник, потом же сама жалеть станет – не для ее характера такие шоу-программы.
– А я тебе в прошлый раз не сказала… из торта надо выскочить в купальнике и с короной Снегурочки, – надеясь, что это остановит Таню, выпалила Зойка.
– Плевать, хоть в костюме Евы!
* * *
Тоненькую фигурку обтягивало короткое платье, покрытое блестками. Соломенные волосы собраны в высокий хвост и обмотаны серебристой мишурой. Зойка села на корточки, сгруппировалась и скомандовала:
– Давай!
Таня нажала кнопку на пульте музыкального центра, и из колонок вылетела ритмичная музыка.
– Раз, два, три, четыре пять, – посчитала Зойка и, резко выпрямившись, подняла руки вверх. Вильнула попой, подмигнула воображаемому жениху и звонко запела хит Пугачевой:
– Позови меня с собой,
Я приду сквозь злые ночи,
Я отправлюсь за тобой,
Что бы путь мне ни пророчил…
Закончив прерывистую «арию», она послала в никуда два воздушных поцелуя и раскинула руки в стороны.
– Сразу после песни подойдут два официанта, выдвинут короб с тобой из подставки для торта и помогут выйти. А ты улыбайся и кокетливо помахивай жениху ручкой – тебе на него укажут – и красиво уходи. Поняла?
– Красиво – это как? – уточнила Таня, уже терзаясь первыми сомнениями.
– Очень просто, – строго ответила Зойка, чувствуя себя в этот момент самим Станиславским. – Вот так, – она растянула губы в призывной улыбке и, виляя всем, чем только можно, вышла из комнаты.
– Кошмар, – вздохнула Таня.
– Ерунда, – вернувшись, прокомментировала тяжелобольная и хрипло закашлялась. – Давай ты, попробуй.
Репетиция проводилась по инициативе Зойки, и проводилась она по двум причинам:
во-первых, необходимо снять психологический барьер новоявленной актрисы («покажи им, Танька, каких они лишаются женщин, когда женятся на других!»);
во-вторых, претензий со стороны заказчика быть не должно, а то о подмене узнает Кирилл Абрамович, который, конечно же, настучит об инциденте начальству («этот Жук Гадюкович уж молчать не станет»).
И теперь Зойка учила, а Таня старательно перенимала опыт. Решительность еще не расплескалась, а пятница казалась приятно далекой.
– Песни в голове вертятся какие-то неподходящие, – нахмурилась Таня, выходя на середину комнаты.
– А ты пой что знаешь, а репертуар мы тебе потом подберем.
– «Позови меня с собой» очень даже в тему, ты мне слова запиши, я выучу. – Таня присела, обняла руками колени и спросила: – Слушай, а ты говорила, что там коробка маленькая, ты уверена, что я влезу?
– Ты выше меня, но худая… втиснешься как-нибудь, там свечи по краям будут и мини-фейерверк, безе еще… а сверху тебя шелковым платком прикроют… – Зойка почесала затылок, – продержишься!
Тяжело вздохнув, дождавшись, когда зазвучит музыка, досчитав до пяти, Таня взлетела вверх и добросовестно запела другой хит Пугачевой: «Все могут короли, все могут короли и судьбы всей земли вершат они порой…», а потом осеклась, повернулась к Зойке и, смеясь, сказала:
– А представляешь, если это окажется мальчишник Баркова. Мне тогда только застрелиться останется.
– Не, такой трагедии случиться не может, – Зойка мотнула головой и шумно высморкалась в платок, – Задольская выходит замуж в середине января, после всех праздников, какой же дурак будет устраивать мальчишник за месяц до свадьбы?
* * *
Павел вышел из машины, продолжая разговаривать по телефону:
– …про Новый год пока не думал, мне больше нравится встречать его в домашней обстановке, но Ира хочет в ресторане…
– Кстати, об Ире, – голос друга – Максима Суслова, приобрел лукавый оттенок, – я же тебе не просто так звоню… Мы с ребятами решили преподнести тебе к свадьбе небольшой подарок. В пятницу в восемь вечера ждем тебя в ресторане «Добрый Ганс». Все уже организовано, и никакие возражения не принимаются. Должны же мы тебя достойно проводить в новую жизнь – без мальчишника женитьба не считается!
– Да вы что! – Павел нажал кнопку лифта и засмеялся. – Свадьба только в январе!
– Ну знаешь, на тебя не угодишь, – фыркнул Макс и тут же добавил: – Ну да, рано, но Колька весь январь и февраль проведет в командировке у черта на куличках. На свадьбу к тебе вряд ли сможет вырваться, не оставлять же его еще и без мальчишника. Вот мы и подумали: месяцем раньше, месяцем позже – не суть важно.
– Колька уедет? Жаль… Как, ты сказал, называется ресторан?
– Запоминай, жених, – хохотнул Макс. – Пятница. Восемь ноль-ноль. Ресторан «Добрый Ганс».
– Буду, – кивнул Павел.