Глава 5
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ БОЛЬШЕ ЖИЗНИ, ДАВАЙ ПОЖЕНИМСЯ!
День выдался на редкость чудесным, хотя погода была переменчивой, как сердце красавицы. Легкий пушистый снег мягко посыпал тротуары с дорогой, а когда его запас в невесомом облаке заканчивался, облако спешило улететь с горизонта, освобождая небо для яркого солнца. Солнце находилось на небе ровно столько, чтобы поднять прохожим настроение и осветить празднично убранные витрины магазинов, елочную мишуру и потухшие гирлянды, терпеливо дожидавшиеся сумерек. Затем светило заслоняло следующее невесомое облако с пушистым снегом – и так продолжалось бесконечно долго.
Очень долго, показалось Алексею, который сидел в автомобиле, припаркованном недалеко от гостиницы. Остановиться ближе не позволила охрана, ссылаясь на то, что к подъезду постоянно подъезжают важные гости. Алексей попытался возразить, что и он ждет не менее важных для этого отеля гостей, фактически миллионеров, на что ему ответили, если важные гости не заказали его автомобиль, то дожидаться он будет за пределами гостиничной стоянки. Спор со служащими Крылов посчитал бесполезной тратой времени и нервов. Ничего, подумал он, как только миллионерша появится на ступеньках, он выйдет ей навстречу. Не сахарная, пройдет тридцать шагов, не растает.
Ожидание затянулось гораздо дольше, чем он предполагал. Крылов посмел предположить, что Аделаида спускается к нему из пентхауса пешком из-за поломки лифта, отдыхая по полчаса на каждом лестничном пролете. Или она застряла между этажами потому, что в гостинице внезапно отключили свет. Свет горел, лифты работали, а девица не появлялась. Алексей решил, что она обманула и вряд ли сейчас спешит к нему. Сидит с каким-нибудь очередным шведским бойфрендом в баре и весело чирикает. Крылов начал злиться.
Безусловно, девчонка ему не понравилась с первого взгляда! Такая раскованная, вредная, насмешливая. В то же время, усмехнулся он, эта рыжая белка показалась ему какой-то отчаявшейся. Сколько бы ни убеждал его Аполлон, что все это у его родственницы напускное, а на самом деле она белая и пушистая, Алексей не верил. Деньги портят людей, большие деньги – тем более. Вот и он, в общем-то хороший человек, включился в эту игру женитьбы на миллионерше. Получилось это как-то само собой, когда он предложил ее подвезти. Потом что-то в ней действительно показалось белым и пушистым, но только на миг, и за этот миг он уцепился.
Крылов знал, что он привлекательный мужчина, доживший до тридцати пяти лет холостяком, не осчастлививший ни одну из своих многочисленных дам особым вниманием – торжественным проходом под марш Мендельсона. Он знал, что буквально каждая из его избранниц только об этом и мечтала. И радовался, когда после очередного романа удавалось сохранить свою холостяцкую неприкосновенность. Сейчас же он сам думал о женитьбе! Из-за денег, убеждал себя Алексей. Им с Аполлинарием срочно требовались денежные вливания в бизнес. И родственница Пародонтовых как нельзя лучше подходила на роль жены. Крылов рассчитывал жениться по расчету, он не встретил свою любовь за все это время, не надеялся встретить ее и в будущем. А рыжая белка даже чем-то привлекала. Во всяком случае, смотреть на нее было не противно, особенно когда она молчала и испуганно хлопала глазищами. Несомненно, она испугалась того, что влюбилась в Крылова! В него влюблялись все адекватные девушки, и миллионерша не стала исключением. Или стала?!
Крылов поглядел на часы. Она опаздывала на сорок минут! Никогда еще он не дожидался девушку с таким нетерпением и желанием задушить ее в объятиях. Причем в прямом, а не переносном смысле этого слова. Кокетка! Профурсетка! Вертихвостка! Когда он на ней женится, заставит жить строго по расписанию. Неужели он женится по расчету? А что делать, если Аполлинарий отказался на ней жениться, увлекшись белесой подругой миллионерши? Фактически, женившись на Аделаиде, Алексей спасает счастье своего друга и их материальное благополучие. Вчера у него был целый день на раздумья.
Крылов прикидывал различные варианты развития событий, вплоть до того, что миллионерша делала его своим наследником и внезапно скоропостижно умирала. Никто не мешал ему мечтать. При этом он испытывал жалость, словно умирал залетевший в открытое окно воробей, разбившись о стекло. Да, временами она напоминала ему нахохлившегося воробья, перья которого кто-то для смеха покрасил золотой краской, и тому приходилось держать марку, чтобы выглядеть солидно. Что и говорить, провинциалка! Кстати, нужно предложить показать ей город. Наверняка просидела в своем пентхаусе и ничего толком не увидела. А у них в городе, между прочим, отличный зоопарк. Еще ее можно затащить на выставку прикладного искусства, а еще в Доме культуры на следующей неделе начнутся концерты художественной самодеятельности учеников младших классов музыкальной школы, Сережа Пародонтов будет выступать. Интересно, у нее слух-то есть? Нет, интересно другое: она что, решила его продинамить?!
Алексей вышел из машины, достал из кармана сигареты. Но закурить так и не успел потому, что увидел ее.
Перед входом в гостиницу остановился огромный черный лимузин, похожий на длинного крокодила. Он разверз пасть, выпуская сначала водителя в форменной одежде (такую Крылов видел в голливудских фильмах, когда главных героев провожали на кладбище). Водитель подбежал к пассажирской дверце и помог выбраться наружу двум девицам. Когда на тротуаре показалась нога в черном блестящем на солнце сапоге-ботфорте на умопомрачительной высоты каблуке, Алексей на миг зажмурился. Как он и предполагал, облачение девицы ясно давало понять, что ему ее ни за что не прокормить. Он не сможет содержать такую дорогую женщину! А пользоваться ее деньгами он собирался лишь для бизнеса. Стрельнув глазами по сторонам и оставшись довольна произведенным эффектом, девица взбила рукой в перчатке свои роскошные рыжие волосы и запахнула дорогую шубку. Крылов сник. Настроение его улучшилось лишь после того, как он рассмотрел ее подругу. Юля была одета намного скромнее: в пуховик, джинсы и ботинки на толстой подошве. Правильно, он на шашлыки приглашал, а не на вечеринку в стиле «кто дороже оденется».
– Барышни! – прокричал Крылов, направляясь к ним. – Я здесь!
Его крик потонул в уличном шуме. А на крыльцо с готовностью номер один выскочил парень в униформе служащего гостиницы и раболепно поклонился миллионерше.
– Пасибки, Гундарев! Можешь быть свободен, Эдик, – прошептала Анжела, царственным жестом отпуская приятелей. – Буду должна. Обращайтесь в случае чего.
И Анжела повернулась в сторону Крылова. Она заметила его автомобиль сразу, лишь только он подъехал к крыльцу. Они с Юлькой наблюдали за ним из-за угла битых полчаса, замерзли аж, дожидаясь, пока лимузин Стародубцева после кладбища вырулит из пробки. Но спешить не могли, хотели немного отогреться в теплом салоне, к тому же Эдик, чувствуя свою вину, смешил девчонок анекдотами. Когда настал пиковый момент (Анжела, исходя из собственного опыта, рассчитала это очень точно), лимузин выехал из-за угла и подъехал к крыльцу гостиницы.
Крылов бежал им навстречу, а подруги медленно и чинно спускались по ступеням.
– Ах, столько было дел, столько было дел, – защебетала Анжела, когда они поравнялись. – Маникюр, педикюр, массаж позвонков…
– Чего? – не понял Крылов.
– Извините, мы опоздали, – мило улыбнулась Юля.
Алексей ответил ей рассеянной улыбкой.
– Поедем?
– Естественно, – пожала меховыми плечами миллионерша, – а то стала бы я подниматься в такую рань.
– Экипировочка не та, – начал приходить в себя Алексей. – Вот подруга ваша соответственно случаю оделась.
– У вас что, – холодно поинтересовалась Анжела, – дом сгорел? И удобства?
– Нет, – опешил тот, – дом есть.
– Вот и погреюсь, если замерзну, – сказала Анжела и прошла к его машине.
– Она морозоустойчивая, – успокоила его Юлька.
Настроение было замечательным. Их план удался! Крылов ни на минуту не усомнился в том, что она миллионерша. Анжела видела его растерянность в первые минуты. Да, пусть не думает, что она ему легко достанется! Несомненно, он увивается вокруг нее ради денег. Ждать сорок минут! На это способен далеко не каждый мужчина. Анжела не знала, что станет делать, если Крылов уедет, не дождавшись, но попробовать стоило. Тем более, полчаса они морили его не по собственной вине.
У Анжелы был план на случай, если Крылов ворвется в отель и начнет искать мнимую миллионершу. Гундарев был посвящен в некоторые детали якобы шутки. Но Крылов предпочел ждать.
Анжела всегда опаздывала на первые свидания, это испокон веков считалось хорошим тоном. Если приходила раньше кавалера, то пряталась поблизости и следила за памятником архитектуры, возле которого назначала встречу. И всегда рассчитывала мгновение, когда должна была выйти из убежища и показаться на глаза злившемуся парню. Это и был момент истины. С теми, кто не выдерживал и выплескивал на нее негативные эмоции, расставалась без сожаления. Если на этапе конфетно-цветочного периода он не смог удержать себя в руках, то дальше ожидать от него чего-то позитивного просто бесполезно. Крылов показал себя с лучшей стороны. Этот, как подумала Анжела, разглядывая его волевой подбородок в зеркало заднего вида, обязательно добьется намеченной цели. В том, что цель – она, Анжела не сомневалась. И предвкушала, как посмеется над Крыловым, когда все откроется и окажется, что никакая она не миллионерша, а простой менеджер в рекламном агентстве. Правда, следует заметить, хороший менеджер, настоящий профессионал. Но когда он об этом узнает, вряд ли обрадуется. И Анжела отчего-то загрустила.
Она сидела, глубоко задумавшись, а светскую беседу с Крыловым поддерживала Юля. Она говорила о том, что высоты не боится, но в пентхаусе не живет, третий этаж – самое то, что надо для спокойного существования и последующего выгула детей, если они у нее появятся в обозримом будущем. Юлька едва не провалила все дело!
– Не скромничай, Юль, – толкнула в бок подругу Анжела. – Да, мы в пентхаусе живем, на самой высоте. В самом дорогом номере отеля. Поднимались, кстати, вчера на лифте, а тот вдруг застрял между этажами.
– Да, я поскромничала, – спохватилась Юлька. – Мы застряли, когда поднимались.
– Лады, – подмигнул подругам в зеркало Алексей. – Будем считать, что это правда.
За окнами замелькали уже знакомые пейзажи: домики, перелески и леса. Появились вдоль дороги и указатели населенных пунктов. Анжела вздохнула. Может, она зря согласилась возобновить эту авантюру? Но, поглядев на радостную подругу, отбросила все сомнения. Если уж ей катастрофически не везет в личной жизни, до такой степени, что Свистунов за ночь влюбился в какую-то Марусю, то пусть хоть подруга найдет свое счастье. Цена поступка, конечно, имеет значение, но не в случае с Юлькой. Если она сегодня решит, что влюблена в своего Аполлинария надолго и бесповоротно, то Анжела согласна на разборки в милиции. Даже если повезет и она уедет до появления настоящей тетушки Чарли (то есть тетушки Сережи), Юльке придется разгребать весь этот завал вранья. Анжела этого допустить не сможет, и потому финал этого приключения маячил один.
В прошлый раз Анжела так и не рассмотрела дачный поселок – слишком сумбурно, поспешно приезжала и уезжала, к тому же было темно. Сегодня в свете солнечного январского дня дачи продемонстрировали все свое великолепие. Невысокие заборы позволяли рассмотреть аккуратные дома с заснеженными крышами, расчищенные тропинки, подъезды к гаражам, лыжню, по которой катились местные жители, судя по всему, дед с внуком. Крылов при въезде в поселок сбавил скорость. Возле дома Пародонтовых на углу просигналил, но дожидаться никого не стал. Анжела поняла, что его дача находится поблизости.
– С другой стороны, – объяснил Алексей и завернул на соседнюю, параллельную улицу. Оказывается, участки Крылова и Пародонтовых примыкали друг к другу, а между ними была калитка. Ворота, как того ожидала Анжела, были не автоматическими, Крылову пришлось выйти для того, чтобы их открыть. Створки ворот распахнулись, и перед девушками, сидевшими в автомобиле, предстала очаровательная картина.
Чуть поодаль от двухэтажного бревенчатого дома в саду, где среди яблонь ютилась беседка, дымил мангал. Рядом с ним в теплом пушистом свитере и привычных джинсах стоял Аполлинарий и улыбался девушкам. Его взгляд источал такое благодушие и такую искреннюю радость, что у Анжелы отпали последние сомнения. Она продолжит игру ради подруги.
– Сегодня у меня на хозяйстве Аполлон, – засмеялся Крылов, возвращаясь в салон автомобиля. – И ему срочно нужна помощница, – при этом он обернулся и подмигнул Юле.
Юля заалела как маков цвет, Анжела возмущенно раздула ноздри. И чего он лезет куда не следует! Если эти двое нашли друг друга, то это их дело, и ничье больше. Разве что ей, как лучшей подруге, можно подколоть Юльку лишний раз. Но Анжела промолчала. Крылов заехал во двор и остановил машину возле гаража. К девушкам уже спешил Аполлинарий. Разумеется, сначала он подал руку Юле. Та, не переставая алеть, мило поблагодарила и выпорхнула с легкостью воздушного шарика. Анжела еле вытащила себя, шубу и сапоги из салона и поймала на себе усмехающийся взгляд Крылова.
– Адочка, нужно было джинсы и свитер надеть, – пробормотал Аполлинарий, целуя родственницу в щеку. – Ну, ничего, ничего, я вам с Юленькой шерстяные пледы принесу.
– А на улице сегодня совсем не холодно, – пожала плечами Анжела.
– Шубка дымом пропитается, – объяснил Аполлинарий.
– Да ты что?! – испугалась Анжела. Вот об этом она не подумала! Лидуся ее убьет, если вещи пропахнут дымом.
– Я найду, во что Аделаиде переодеться, – успокоил их Крылов.
– Наденька! Ты приехала?
Анжела повернулась к дому и увидела на крыльце деда. Одетый, словно его собирали на покорение Северного полюса, в меховой шапке, надвинутой на глаза, он радостно махал толстенной ватной перчаткой. Кресло, в котором дед едва помещался в теплой пуховой куртке, не давало никакой возможности привстать. Тогда Бенедикт Аполлинарьевич в целях приветствия затопал валенками в галошах.
– Добрый день, дедушка! – обрадовалась ему Анжела как родному. Но он действительно относился к ней как к любимой внучке.
Юля тоже поздоровалась с дедом, но пошла к мангалу с Аполлинарием. Крылов подхватил Анжелу под руку и повел в дом переодеваться.
Конечно, глупо было выпендриваться, если потом пришлось кардинально менять облик. Но если бы Анжеле сразу, нормальным языком сказали, что натуральный мех впитывает дым, как губка воду, она ни за что не стала бы рисковать такой ценной вещью. К тому же приходилось держать марку.
– Вы напрасно беспокоитесь, Алексей, – томно сказала Анжела, зайдя с хозяином в дом. – У меня этих шуб полно. Если одна пропахнет, не страшно…
– Страшно, если ее повесить к остальным, они тоже начнут благоухать так, словно побыли на шашлыках все одновременно.
– О, это да. Все десять шуб жалко.
– Десять? – бросил он игривый взгляд.
– Или одиннадцать, точно не помню.
– Ждите здесь.
Крылов провел ее в комнату и поспешил на второй этаж.
Анжела огляделась. Ей стало любопытно, есть ли в доме Крылова хоть одно указание на то, что здесь живет женщина. Она слышала, что у него есть мама, но ее интересовали женщины иного рода. В скромной гостиной было лишь самое необходимое: диван, стулья, стол, буфет. Буфет был старинным, по всей видимости, семейным достоянием, на боку которого отмечали рост детей. Судя по этим меткам, с пугающей регулярностью измеряли и самого Крылова (последняя виднелась как раз на высоте его ста восьмидесяти сантиметров). У них в роду были карлики? Боялись, что он не вырастет до баскетболиста? Зацикливаться на росте Крылова Анжела не стала, а стала слушать, как хозяин дачи гремит наверху дверями. Достает одежду. Чью? Мамину или бывшей любовницы? В том, что на данный момент у него никого нет, она была убеждена. Иначе приволок бы свою пассию сюда. Все-таки праздничная неделя, у всех каникулы.
– Держите! Это мамин лыжный костюм, думаю, подойдет, у вас с ней габариты совершенно одинаковые.
Анжеле стало приятно, что костюм оказался мамин, а не чей-то еще. Она переоделась, Крылов ждал ее на крыльце и разговаривал с дедом. Задерживаться было неудобно, поэтому Анжела разглядывала фотографии на стенах гостиной и одновременно прыгала в комбинезон. На снимках было полно незнакомого народа, в том числе и симпатичных девушек, что как-то незаметно испортило ей настроение. Это что? Коллекция побед? Тогда ее снимок никогда не украсит эту стену славы.
Проходя мимо большого зеркала в коридоре, она остановилась и оценила себя. Привлекательная толстушка (лыжный костюм полнил и без того не худенькую Анжелу) с рыжей копной веселых локонов и пронзительными зелеными глазами. Нет, с пронзительными зелеными глазищами, она постаралась выделить их на фоне бледного лица. Отпад, мимо такой девушки ни один нормальный мужчина не пройдет. Анжела достала из сумочки помаду и освежила губы. Сумку забирать с собой не стала, но вспомнила про забытый телефон и решила послать за ним Аполлинария.
– Милочка, Адочка, ты уже приехала, как мы рады!
К Анжеле подбежали Клементина с Константином Бенедиктовичем и принялись обнимать и целовать гостью (Пародонтов умудрился чмокнуть ее в губы).
– А Евгений где? – чтобы хоть что-то сказать и завершить трогательную встречу, поинтересовалась Анжела.
– В Караганде! – недовольно пробурчал Константин Бенедиктович.
– Он на время отлучен от развлечений, голубушка, – смахивая слезинку, печально сообщила Клементина. – Сидит под домашним арестом. Ты представляешь, он испортил стул! Костик застал его за этим занятием.
– Ножом вскрывал обивку, подлец, – расстроенно подтвердил тот. – Гарнитур, гад, испортил!
– Костик, я говорю, у мальчика температура и бред! А он говорит, что в стульях одна наша родственница, госпожа Петухова, спрятала брильянты. Я ему сказала, что родственниц с такой фамилией у нас нет и не было, но мальчик настаивает на своем и злится, что ему не верят.
– Кто только это вбил в его башку?
Так, мило переговариваясь, они подошли к беседке с мангалом.
– Шашлычок, – с предвкушением потер руки Константин Бенедиктович. – Надеюсь, дрова не сосновые? – он сурово поглядел на сына.
– Орешник, – односложно ответил Аполлинарий, бережно отстраняя зазевавшуюся Юлю от пламени, внезапно вырвавшегося из-под углей на свободу.
– Правильно, – одобрил Константин Бенедиктович. – Знаешь, Адочка, как приготовить самый лучший шашлык в мире? А! Не знаешь! Где тебе с твоими шведами об этом узнать-то. А я вот расскажу. Шашлык – блюдо, требующее определенных знаний. Начнем с дров. Дрова не должны быть сосновыми или еловыми, смола, стекающая с них в огонь, может испортить весь вкус блюда. Для дров лучше брать орешник. А для мяса – свиную шейку. Алексей, это свиная шейка? – Он указал на бидон, стоявший на деревянном столе. Крылов, занятый колкой дров, кивнул. – Резать шейку нужно только поперек волокон квадратиками. Вдоль нельзя ни в коем случае: сок стечет, и мясо не прожарится. Мариновать мясо нужно в коньяке, на один килограмм свинины пятьдесят грамм коньяка. Алексей! Ты в коньяке мариновал? – Крылов кивнул. – И добавить лимончик.
– Почему только в коньяке? – возмутилась Клементина. – Можно в водке или в кефире замариновать, не хуже получится. Или в сметане с чесноком…
– Молчи, женщина, – прервал ее брат. – Шашлык – мужское дело!
Анжела любила мужские дела по кухне.
– А напоследок, – продолжал Константин Бенедиктович, – нужно положить на угли веточку плодового дерева для аромата.
– Ой, – спохватилась Юлька, – мы веточку не положили! Я сбегаю, где здесь вишня?
– Почему это вишня? – нахмурился Константин Бенедиктович. – Положим то, что Адочка любит! Что ты любишь? Грушу?
– Мне все равно, – пожала плечами Анжела и невольно посмотрела на Крылова. Тот смеялся одними глазами. – Можно и вишню положить.
Аполлинарий пошел показывать Юле вишневое дерево, временно передав управление шашлыком отцу.
– Расстояние от мяса до углей, – продолжал показывать блестящие знания перед богатой вдовой Константин Бенедиктович, – не должно превышать пятнадцати сантиметров.
– Тебе интересно, Аделаида? – Пародонтов заметил, что она его не слушает, а косится на Крылова.
– Безумно интересно, – пробормотала Анжела, мысленно возвращаясь обратно на бренную землю.
Она только успела представить, как они с Крыловым живут в деревне, она по утрам жарит ему шашлык, а он, вот так, как сейчас, скинув теплый свитер, в одной майке, рубит дрова. Какая у него великолепная фигура! Отчего она раньше этого не замечала? Как привлекательно играют мускулы, как сексуально обрушивается на дерево топор…
– Безумно интересно, – повторила Анжела, поворачиваясь к Константину Бенедиктовичу.
– Вот и вишня, – довольная Юля кинула веточку в мангал.
– Лучше будет две, – не менее довольный Аполлинарий кинул свою.
Нанизывать мясные кусочки на шампура Анжелу не подпустили, Клементина заявила, что она не хочет, чтобы Аделаида испачкала свои чудесные пальчики. Константин Бенедиктович сам принялся заниматься этим ответственным делом. Глядя на то, как он все делает серьезно и с полной отдачей, Анжела не выдержала и сказала:
– Какой вы, Константин Бенедиктович, надежный.
– Я такой, – обрадовался он. – Основательный. Я буду хорошим мужем для состоятельной дамы. Ни волоску не позволю упасть с ее головы, ни копейке пропасть задарма.
– Ни евроценту, – улыбнулась Клементина.
– В Швеции своя валюта, – усмехнулся Крылов.
Анжеле стало смешно, что он подслушивает. Впрочем, это его двор, пусть делает все, что хочет. Он надел свитер и протер руки снегом.
– Накрываем стол, – торжественно провозгласила Клементина, когда бидон опустел, а мясо заняло позиции на углях. – Девочки мне помогут, мальчики, отдыхайте, Костик, следи.
Константин, многозначительно глядя на Анжелу, мол, никто, кроме него, больше не справится с шашлыком, склонился над мясом. А Аполлинарий с Алексеем пошли в дом за пледами.
– Как ты ее сегодня находишь? – воодушевленно поинтересовался Аполлинарий у друга.
– Как обычно, ничего в ней не изменилось, – пожал плечами тот.
– Неужели ты не видишь, что она, как Снегурочка, сошедшая со страниц детской сказки, которую я читал накануне Сереже?
– Рыжая Снегурочка? Обычно их изображают блондинками.
– Какая рыжая? О ком ты только думаешь? Я про Юленьку… А, так ты о ней думаешь? О моей тетке или кем она там мне приходится. Она тебе понравилась?
Аполлинарий спросил исключительно из вежливости: ему хотелось постоянно говорить только о предмете своей любви. Но друг воспользовался упущением.
– Понравилась? Не знаю, есть в ней что-то такое, неуловимое… Баба бабой, вредная, хитрая, жадная к шубам. Она шубы меняет, как мы свитера. Этим отталкивает, а так ничего, я согласен на ней жениться. Заметь, Аполлон, исключительно ради дела. Сколько, ты думаешь, она вложит в наш бизнес?
– Я об этом, Алеша, совершенно не думал, – признался тот растерянно.
– И зря. Кризис на дворе, нужно подниматься, стремиться дальше. – Крылов подхватил пару пледов. – Или она, или никто. Зачем? Мне холостяковать нравится.
– А как же чувства?
– Не смеши меня, Аполлон! Какие чувства? А да, твои. Ты натура более тонко организованная, чуткая и открытая. Только смотри, не обожгись, как с первой женой.
– Что значит «с первой»?! Она была единственной!
– Но вторая-то будет?
– Я собираюсь попросить ее об этом, – опустил глаза Аполлинарий.
– Так не тяни, сегодня и проси. А то увезет ее миллионерша в дальние страны…
– Да, тянуть больше нельзя, – согласился Аполлинарий.
Они вышли с пледами на крыльцо. Бенедикт Аполлинарьевич привычно дремал.
– Нужно деда в беседку перевести, – предложил внук.
Подхватив кресло, мужчины потащили его в сторону беседки, старик даже не проснулся.
Шашлык удался на славу! Анжела не помнила, когда ела такое вкусное мясо. Все сидели в беседке вокруг стола на деревянных скамейках и были похожи на дружную семью. Все чувствовали себя раскованно, словно не были в гостях. Крылову это нравилось, он был гостеприимным хозяином. Мужчины говорили тосты, Бенедикт Аполлинарьевич, как обычно, невпопад восклицал «Горько!». Ему не дали мяса, жевать тяжело. Клементина отложила несколько кусочков в пластиковую коробку, чтобы для отца прокрутить мясо через мясорубку. Тот засмеялся:
– Вот, дожил, праздник у меня теперь только через мясорубку. Эх, Наденька, где мои восемнадцать?
– А, – беспечно отмахнулась захмелевшая Анжела, – мои восемнадцать тоже неизвестно где!
– Вот тебе, Аделаида, и нужен взрослый, опытный, солидный, надежный мужчина, – поспешил вставить Константин Бенедиктович.
– Это Бенедикт Аполлинарьевич, что ли? – засмеялась Анжела.
Пародонтов обиделся.
– Зябко на улице становится, – передернула плечами Клементина, – чай пойдем пить в дом!
– Я еще пледы найду, – пообещал Крылов.
Но пледы не понадобились потому, что молодежь решила поиграть в снежки. Юлька накрыла деда своим пледом и побежала за дом, где уже собрались остальные. Клементина принялась убирать со стола.
Анжеле было весело, за ней сегодня ухаживали двое: Пародонтов-старший делал это вызывающе заметно, а Крылов стремился не демонстрировать свой интерес. Но он был, этот интерес! Девушка видела его изучающий взгляд и довольный вид, когда отвечала вниманием. Игра в снежки быстро наскучила мужчинам. Ведь они позволяли Анжеле кидаться в них без промаха, а сами постоянно промахивались, боясь нечаянно задеть красавицу.
– Пойду, помогу Клементине, – сказала Юля и ускользнула в дом.
– Надо проверить Евгения, – со смутной тревогой сообщил Константин Бенедиктович, боясь, что, как только он покинет поле битвы в прямом и переносном смысле этого слова, его противник тут же пойдет в атаку. Но племянника проведать следовало! Полковник, вздыхая, пошел к калитке, соединявшей оба участка.
– Сегодня поговорить, – задумался Аполлинарий и отправился в сад, мысленно готовясь к предстоящему объяснению.
– Вам никуда не нужно? – насмешливо поинтересовался Алексей, когда они с Анжелой остались одни.
– А вам? – в тон ему спросила она.
– Тогда я проведу экскурсию по саду, – предложил Крылов.
– Мы в снегу утонем, – испугалась Анжела.
– Обижаете, все дорожки очищены.
– Мы помешаем Аполлинарию.
– Он сейчас уйдет делать предложение руки и сердца.
– Уже?! Как?! Почему? И что я должна буду ему ответить?! Я его совершенно не люблю!
– А он не вам пойдет его делать, а вашей подруге.
– Правда?
– Вы удивлены?
– Нисколько. Просто это несколько неожиданно.
– А чего вы ждали?
Он подошел к Анжеле настолько близко, что она слышала биение его сердца. Толстый свитер приглушал волнующие звуки, но и без этого Анжела понимала, что сейчас произойдет нечто невероятное. Впрочем, на это она надеялась, когда смотрела, как Крылов рубит дрова. Он действительно приблизил свое лицо к ее глазам и поцеловал их. Потом мягко поцеловал нос. Следующими должны были стать губы. Но он отстранился, чтобы поглядеть на реакцию девушки. Анжела на всякий случай закрыла глаза, чтобы не выдавать, насколько ей приятны его прикосновения. И только тогда Алексей поцеловал ее губы. Голова закружилась, ноги подогнулись, но Крылов крепко обхватил Анжелу за талию и удержал.
Почему так происходит только тогда, когда целуют губы? Почему она не разволновалась, как пятнадцатилетняя девчонка, когда он целовал ее в нос?! Нос – не эрогенная зона? Но какая тут эротика на отдельно взятом участке посреди снега и зимы! И Аполлинарий смотрит! Анжела открыла глаза. Аполлинария не было. Зато к ним, перепрыгивая сугробы на собственном участке горным козлом, спешил Константин Бенедиктович.
– Проверил! – крикнул он им издали.
Анжела отскочила от Крылова.
– Евгений спит! Сережа бастует дальше! Все хорошо. Вы без меня скучали?
Он остановился перед ними и отдышался.
– Сейчас я вам, молодежь, расскажу, как правильно готовить барбекю!
Константин подхватил Анжелу и Алексея под локти и повел к дому.
В это время Аполлинарий нашел Юлю в беседке. Она дремала под пледом, устала, бедненькая.
– Юлечка, – начал он торжественно. Плед шевельнулся. – Ты должна меня сегодня выслушать.
Голова под пледом кивнула.
– Я долго думал. Нет, конечно, ты можешь сказать, что три дня – это недолго, но я заверяю тебя, дорогая, что понял это с первого раза! С первого взгляда то есть!
Плед колыхнулся.
– Юлечка! Молчи, молчи, ничего не говори, а то я собьюсь. Значит, так, я не помню всех слов любви, но скажу, что люблю тебя. Люблю до такой степени, что согласен на тебе жениться. Нет, это как-то не так звучит. Согласен, словно это ты навязываешься мне замуж. Или жениться? Запутался. Давай сначала!
Голова под пледом кивнула.
– Юлечка, у меня уже есть сын и горький опыт! Я думал, мое сердце ожесточится, и оно сначала ожесточилось, но потом приехала Аделаида и всколыхнула… Нет, всколыхнула не она, а ты. Юлечка, я немолод, нехорош собой, не слишком умен, у меня масса недостатков…
– Недостаток у тебя один: ты дурак.
– Что? – опешил Аполлинарий.
– Аполлинашка, ты дурень, – повторил Бенедикт Аполлинарьевич, высовывая из-под пледа лукавую физиономию. – Разве так признаются в любви девушке?
– Дед! Что ты здесь делаешь под Юлиным пледом? Тебя опять забыли?!
– Эхма, – покачал головой тот. – К чему мне ваши воспоминания? Вот если бы меня помнила одна девушка… Я тогда собирался ей сказать: «Наденька, я люблю тебя больше жизни, давай поженимся!»
– А почему не сказали? – спросила Юля, зашедшая в беседку за скатертью.
– Молод был и глуп, – вздохнул старик. – Вот и не сказал.
– Юля, – смутился Аполлинарий, – если ты слышала, что я говорил…
– Нет, я не слышала, – пожала плечами Юля. – А должна была?
– Ни в коем разе! – разволновался дед. – Иди, Юленька, иди в дом. Мы сейчас придем.
– Мне очень нужно с ней поговорить, – тоскливо пробормотал Аполлинарий вслед Юле.
– Так лишние слова тут не нужны, – пробурчал дед. – Они только отвлекают от сути. Нужно поговорить? Так прямо и скажи, что любишь больше жизни и хочешь жениться!
– Дед, а почему ты не сказал?
– Не хотел мешать ее, как это сейчас говорят, карьере. А твоя ничего, симпатичная девчонка. Только уж худая, ты ее корми лучше. У нее небось денег, в отличие от нашей миллионерши, совсем нет. А мне миллионерша больше нравится! Она Наденьку напоминает. Наденька такая же была рыжая и шустрая. Ох, наведет она здесь бардака, поломает судьбы, чует мое сердце.
– …Барбекюшница должна быть недешевой, – провозгласил покорным слушателям Константин Бенедиктович, проходивший мимо беседки. – Отец, тебя опять забыли? А, ты здесь, Аполлинарий! Давайте, мальчишки, берите кресло с дедом и волоките в дом.
– Чего меня волочь, я сам дойду, – пробурчал дед. Аполлинарий помог ему подняться. – Или, – дед хитро подмигнул, – барышня поможет.
Анжела кивнула. Ей старик очень нравился. Она словно нашла родственную душу, которая так же беспардонно обманывала Пародонтовых. Дед плутовал, когда прикидывался спящим и немощным. Зачем ему было это нужно, она не знала.
На двор опустилась скорая зимняя ночь, и все собрались в гостиной у Крылова.
