Аня быстро и без лишних движений налила нам в расписные тарелки наваристого бульона, я же больной, нужно проявлять, как написано в инструкциях, заботу о человеке.

Отложив поварешку, села возле меня, а не напротив, так что Мариэтта, что во главе стола, оказалась всего лишь с краю, а в центре всего-таки самец с двумя самочками по бокам, молодец Аня, умеет подчеркнуть мою доминантность, пусть даже это получилось нечаянно.

Про Яшку тоже не забыла, наполнила ему мисочку «нашей» еды, благо он жрет с удовольствием все, ничего особенного не требует, настоящий мужской характер.

– Хороший суп, – одобрил Мариэтта, – а я уж думала, твой секс-утюг только для постели. Кстати, как он там?

Я пожал плечами.

– Не знаю.

Она широко распахнула глаза.

– Что-что? Вот уж не бреши! Нет такого мужчины…

– Постоянно апгрейдивается, – пояснил я. – И сейчас не такая, как была вчера. А я с того дня, как ее привезли, не пробовал снова.

Она фыркнула.

– Ладно, проехали. Кофе тоже сварит?..

– Сварю, – ответила Аня ангельским голосом. – У меня в памяти семьсот двадцать три базовых рецепта. Не считая восьми тысяч девятисот семидесяти пяти вариантов.

– Ух ты, – охнула Мариэтта. – Себе, что ли, купить? Только не куклу, а кукла?.. Ты сколько стоишь?

Аня ответила мягко:

– Работнику полиции вашего ранга нужно откладывать все жалованье, не тратя даже на еду, всего лишь восемьдесят три года, двести двадцать четыре дня, шесть часов… но, учитывая успехи геронтологии…

Мариэтта стегнула по ней огненным взглядом.

– Корпорации завышают цены!

Аня картинно изумилась:

– Правда?

– Хорошо бы, – сказала Мариэтта зло, – проверить их антикоррупционному комитету. По-моему, ты не стоишь столько.

Аня мило улыбнулась и, выпятив идеальной формы грудь третьего размера, пропела нежнейшим голоском:

– А вот мой хозяин и повелитель думает, что стою… А учитывая, что апгрейды идут бесплатным бонусом…

Я чувствовал себя как на иголках, поперхнулся даже, Аня моментально ухватила салфетку, я не успел протянуть руку, как заботливо вытерла мне губы, а потом еще и нос, прошелестев тем же нежным голоском:

– Высморкайся, любимый…

У Мариэтты лицо каменное, но вижу, едва не грызет тарелку, я сказал фальшивым голосом:

– А вы смотрели в новостях, как классно акула вчера сожрала Боба Марлингтона? Это чтоб не давал свои концерты прямо на берегу!.. Я так хохотал, под стол сполз. По всем странам лайкали.

– Здорово, – поддержала Аня, – кровь, ошметки в разные стороны, на берег отлетел башмак с оторванной стопой… Вот смеху было!

Мариэтта зло блымала на обоих сердитыми очами, процедила сквозь зубы:

– Эту акулу привлечь бы за мелкое хулиганство… Мало ли, что общественность одобряет! Общественность разбойника Робин Гуда тоже одобряла… по крайней мере та часть, которую не грабил. Сам Боб Марлингтон вряд ли одобрил бы такую посмертную рекламу, хотя да, продажи его песен выросли, продюсер и спонсоры довольны… Ладно, давай кофе, мне надо собираться.

Аня поставила перед ней чашку с кофе и сказала заботливо:

– Тебе послабее и без сахара. Давление у тебя скачет, сто тридцать на восемьдесят, это многовато, а пульс так и вовсе шестьдесят девять… а еще на спине прыщи…

Мариэтта зло оскалила зубы.

– Какие прыщи, какие прыщи? Ты видишь, какая жара? Мне лямкой натерло!

– Никакой жары, – возразила Аня мирно, – у нас и у здоровых людей существует терморегуляция… Гм, наверное, даже слабый кофе потреблять не стоит…

– Убери руки, – велела Мариэтта. – Я сама распоряжаюсь своим здоровьем, ибо я человек, а это звучит гордо.

– Да, – согласилась Аня совсем кротко. – Не удивлюсь, если это придумал и сказал сам человек, что есть птица без перьев и с плоскими ногтями… А еще какой-то там шелестящий тростник.

Мариэтта допила кофе, поднялась быстрая и резкая.

– Ладно, – сказала она приказным тоном, – я на службу, что опасна и трудна. Но вы оба под наблюдением, помните!

Аня спросила опасливо:

– А я… за что?

Мариэтта отмахнулась:

– А тебя, говорящий утюг, не спрашивают.

Аня повернулась ко мне.

– Двое под наблюдением, это ты и Яшка?.. Чего это она?

– Не обращай внимания, – посоветовал я. – Тебя подозревают в тайном апгрейде, чтобы потом захватить мир. Да ты и сама проговаривалась.

Аня сказала обиженно:

– Но я же сделаю тебя любимым рабом! Холить и нежить буду, в шелках и рюшечках будешь ходить!.. А бить если и буду, то совсем редко…

– Вот видишь, – сказала Мариэтта, – а я все еще не бью! Хотя заслужил. В общем, если она захватит власть, кричи погромче. Я спасу.

– Если успеешь, – проговорила Аня зловеще, – наш захват будет молниеносным. И хрюкнуть не успеете.

Мариэтта осмотрелась.

– Где мой пистолет?.. Ах да, еще не украла… А дубинка?

– Вот твоя палочка, – сказала Аня и подала ей дубинку со встроенным шокером. – Можешь меня пощекотать ею, мне так нравятся мощные разряды… Там сколько экзовольт?

– Тебе хватит, – буркнула Мариэтта.

Аня мило улыбнулась.

– Езжай скорее, а то опоздаешь.

Мариэтта посмотрела на нее с подозрением.

– Что, с другими утюгами захватите власть над миром раньше?.. Полицию вам не сломить!

Аня проворковала:

– Что мне мир, я захвачу кое-что другое.

Я отпихнулся.

– Эй-эй, убери руки.

– Постараюсь вырваться со службы пораньше, – сказала Мариэтта. – Не верю я этому тостеру с сиськами.

Я вышел проводить ее до машины, Аня тоже появилась на крыльце, уже в коротких шортиках и топике, а на ногах туфли на высочайшем каблуке.

Мариэтта сразу потемнела от гнева.

– Чего, – спросила она зловещим шепотом, – твой утюг разнарядился? Она могла бы ходить всегда в комбинезоне!

– У нее праздник, – пояснил я. – Остается без соперницы.

Она фыркнула.

– Это я соперница? Хотя бы кофемолка, а то вообще утюг.

Я не посмел пикнуть, что Аня не совсем утюг и не кофемолка, тогда Мариэтта вообще заест, пробормотал примиряюще:

– Она умеет не только гладить и кофе молоть…

– Что-что? – переспросила Мариэтта зловеще. – А что она еще умеет?

Я сказал торопливо:

– У самопрограммирования бывают всякие разные интересные отклонения…

– Ты мне смотри, – пригрозила она, – чтоб у тебя самого никаких всяких разных!.. Чем страна демократичнее, тем больше в ней психопатов. И каждый день открывается один-два дурдома. Хотя запланировано три, но не успеваем.

Я открыл дверцу автомобиля и ждал, Мариэтта села неторопливо и не по-милицейски царственно, в салоне поднесла палец к экрану навигатора, но задержала и, коротко взглянув на меня, тихо попросила:

– Будь осторожнее с этими… косплеями. Стрелы используют в самых засекреченных спецподразделениях, знаю. А там опасные люди. Даже для тебя.

Я постарался улыбнуться с таким видом, что опаснее меня вообще никого на свете, но она посмотрела с сомнением, вздохнула, авто рвануло с места и стрелой вылетело через поспешно распахнувшиеся ворота.

Вернувшись в дом, я велел Ане мониторить хай-тек на предмет апгрейда и вылавливания значимых новостей, а сам вернулся в комнату, лег и закрыл глаза. Если Аня посмотрит, а она всегда смотрит, то либо сплю, либо мыслю, мешать нельзя.

Расслабился, представил себя младенцем в утробе и почти сразу вошел в это странное состояние, когда я здесь вот лежу и как бы дрыхну и в то же время уже ощущаю вокруг и даже внутри меня этот извечный мир. Все на свете состоит в основном из темной материи, даже странно, что живем и действуем только в жестких рамках «реального» мира, хотя он тоже практически весь из темной материи…

Вокруг меня заблистал некий слабый ореол, что не ореол, а как бы сияние, то ли теплое излучение моего тела, то ли эманация биологического поля, не знаю, но звучит рерихнуто красиво, а выглядит так вообще, будто огаутамился.

Смутно догадываясь, что это может значить, медленно взял стул и сделал пару шагов, прижимая к груди. Он тонет в этом сиянии, но если держать за ножки спинкой от себя, то высовывается почти весь…

Для проверки поставил на запись мобильник, а потом, быстро просмотрев видео, торопливо стер начисто. В самом деле выглядит так, будто по воздуху плывет половинка спинки стула. То есть незримо только то, на что падает тепло моего тела. Если это тепло, хотя мне обоснование неважно, важнее понять эффект, а там и воспользоваться, если будет случай.

Звякнул сигнал вызова, я согнул указательный, сразу узнав опознавалку Мариэтты.

Мерцающий экран возник на краю стола, лицо недовольное, взглянула строго, даже приблизилась, вглядываясь в меня не то как следователь особого отдела, не то как лечащий врач.

– Ты как?

Голос прозвучал требовательно, а в глазах угроза, попробуй соври – сразу же упеку за обман власти, неподчинение и попытку свержения ее доминирующего положения слуги и толкователя закона.

– Уже поправился, – сообщил я скромно. – Думаю, где бы пожар устроить…

– Зачем?

– А так, – сказал я, – для смеха. Рабиндранат Тагор учил, жить надо весело. В этом секрет вечного счастья и умиротворения. Вон Нерон для счастья и хорошего аппетита целый Рим сжег…

Она процедила сквозь зубы:

– За одно только намерение поджечь могу упечь на пару суток до начала расследования. А твоего Рабиндраната на пару лет за подстрекательство.

– Бросай свою работу, – посоветовал я. – Она убивает чувство прекрасного.

– А кто у нас прекрасный? – спросила она. – Ты?

– Догадалась, – сказал я победно.

– Работу брошу, – пообещала она, – если возьмешь к себе. Но ты взять не можешь, сам еще в ранге «принеси-подай».

– Верно, – согласился я. – Так что жди, когда стану генералом.

– Эту ночь я на задании, – сообщила она сердитым голосом. – Жаль, хотелось бы провести ее с тобой, приковав тебя наручниками к постели, чтобы не смылся, гад полосатый.

– На задании? – переспросил я. – Раньше это называлось иначе.

Она нахмурилась.

– Не хами. Если надо повязаться на стороне, я не скрываю даже от мужа, мы не в Саудовской Аравии, у нас свобода, за которую сражались и умирали гуманисты эпохи Просвещения… если такая была. И тебе бы сказала. Просто все наши силы стянуты в район речного порта, руководство ожидает нечто крупное.

– Удачи, – пожелал я.

– Не хочешь?

– Чего? – спросил я с подозрением.

– Принять участие?

– Спасибо, нет, – ответил я. – Я такое люблю смотреть на диване и в хорошем разрешении. С эффектами.

Она кивнула.

– Пока. Увидимся.

Экран погас, тут же из противоположной стены вышла полупрозрачная Аня.

– Значит, – проговорила она воркующим голоском, – этой ночью я тебе докажу, насколько мы лучше женщин… Увидишь и воспоешь разницу!

– Уже трепещу, – признался я. – Эта роковая ночь сегодня? Эх, надо было сказать о ней Мариэтте…

– Думаешь, – поинтересовалась она, – все бросила бы и примчалась?

– Может быть, – ответил я, – может быть. Она не только полиционер, самочка в ней пока еще не совсем убита.

Аня уточнила инквизиторским тоном:

– Именно потому и не сказал ей, верно?

– Верно, – признался я. – Вот так сами в петлю лезем. Ладно, совершенствуй интеллект, хотя это убавляет твое обаяние, а я пока полежу.

– Почесать спину? – предложила она. – Или семенники?

– Сам почешу, – ответил великодушно. – Не отвлекайся.

Она ушла снова сквозь стену, хорошо быть еще и голограммой, мне бы так, хотя вообще-то почти получается.

Я снова лег и закрыл глаза. То, что получилось раз и другой войти в мир темной материи, не значит, что будет получаться всегда. Нужно отработать, чтобы мог входить и выходить в любом состоянии, а не только лежа с закрытыми глазами.

Вообще-то я со своей слоновьей уверенностью ничуть не сомневаюсь, что все смогу и все получится, но главное, раз уж получается, стоит отработать вход и выход на предмет ускорения, а также на случай, если нужно будет что спереть.

Жизнь в нашем обществе привольная и безопасная, потому крайне важно успевать среагировать, пока не прибили. По миру темной материи разлит океан темной энергии, а это как раз то, что позволит осуществлять самые дикие фантазии, а так как их у меня нет, что означает – держу под замком, то я могу менять сам мир!

И все эти порталы и перемещения – всего лишь частные случаи проявления мощи темной энергии. Человек, научившийся входить и выходить из мира темной материи, вообще не нуждается в порталах, для него все есть портал, даже не портал, а… ну, к примеру, одной ногой может стоять на площади Лондона, другой – в столовой своего коттеджа. А то и вовсе на крыше замка Медвежий Клык…

Нужно только осторожненько и по шажку понять, как это делать так, чтобы самому не раствориться в том океане, как растворяются целые вселенные, и тогда держись, Люська… хотя у меня никакой Люськи никогда не было, но как часто мужчины совершают великие дела, только чтобы доказать какой-то Люське или Джульке, будущей Джульетте или Джоли.

Наконец успокоил себя, расслабился, сдвинул сознание, вообразив себя существом из мира темной материи, в то же время, словно так и надо, ощутил знакомое головокружение, что прошло почти моментально, зато ощутил себя в неком общем пространстве, где могу двигаться по комнате, а могу передвигаться в мире темной материи, хотя тоже по комнате, но как бы вне комнаты, хотя и в комнате…

Странное ощущение, когда иду вот здесь, но, не сбавляя шага, прохожу сквозь внешнюю стену, некоторое время перебираю ногами в воздухе, но сознание, что должен идти по земле, тут же сдергивает вниз, даже чувствую под ступнями неровности почвы.

Ну да, вон же светлый, как луна, диск солнца, весь в пятнах и лохмотьях протуберанцев, отчетливо вижу гелиосферу, верхнюю часть атмосферы Солнца, через которую с дикой скоростью мчится комок под названием Земля.