50
Они поехали на мост Кессок, потом свернули направо к Блэк-Айл. Сделали еще один поворот у Фортроуз и вскоре оказались у Чанонри-Пойнт. Перед ними лежал залив Мари-Ферт; по обе стороны однополосной дороги тянулась площадка для игры в гольф — с игроками, несмотря на ветер.
— Играл когда-нибудь в гольф? — спросила Кларк с пассажирского сиденья «сааба».
— Упаси боже.
— Да наверняка пробовал.
— С какой стати? Потому что я шотландец? — Спорим, пробовал.
Ребус задумался.
— В детстве, — признал он. — Никак не мог врубиться в тему.
— Мы живем в маленькой несерьезной стране. — Кларк смотрела в окно.
— Не такая она несерьезная.
— Не придирайся. Я просто хотела сказать, что ее бывает трудно понять. Я прожила здесь бо́льшую часть жизни и все равно не понимаю.
— А что тут понимать?
— Всё.
Навстречу им шла машина; Ребус съехал в карман и помахал в ответ, когда водитель благодарно махнул ему.
— Люди — всего лишь люди, — сказал он. — Хорошие, плохие и так себе. Просто нам приходится иметь дело со второй группой.
Они доехали до разворотной площадки, за которой имелась небольшая парковка. Ребус остановился. Залив волновался; берег был выстлан галечником, водорослями и ракушками. Над водой летали чайки, пытаясь парить, как могли. На парковке стояло несколько машин, но в них никого не было. Потом вдалеке слева, сразу за маяком, Ребус увидел фигуры у самой кромки воды.
— Похоже, действие разворачивается там, — заметил он. — Участвуешь?
Шивон Кларк уже открывала дверь и выбиралась наружу, но он окликнул ее, чтобы вернулась.
— Я испортил твои отношения с Пейджем?
— Может быть.
— Все потому, что я не хочу, чтобы ты продавала себя задешево, как второсортный товар.
— Ты мне не папочка, Джон.
— Я знаю. — Он помолчал. — Но я хотел о другом…
— О чем?
Он посмотрел на воду.
— Та моя поездка — тогда и вправду была причина, по которой я не хотел, чтобы ты ехала со мной.
— Да ну?
— Я собирался заглянуть к Сэмми.
— И заглянул?
Он медленно кивнул:
— Правда, ее не было.
— Потому что ты ее не предупредил?
— Небольшое упущение с моей стороны. Дело в том, Шивон, что я ее почти потерял. Много лет назад. Еще до того, как ты появилась в криминальной полиции. Попалась в руки какому-то психу…
— Значит, это личное? — Она понимающе кивнула. — Разве тебя не учили в колледже не идти на поводу у эмоций? — Она всмотрелась в него, когда он пожал плечами. — Ты зашифрованный черт, да?
— А кто не зашифрован?
— Не ты ли сказал, что люди — всего лишь люди?
— А дельфины — всего лишь дельфины, так что пойдем — может, какого изловим.
Они пошли бок о бок, куртка на Ребусе была застегнута наглухо, и он жалел, что без шапки, дул сильный ветер. Они подошли ближе, и он увидел, что с полдюжины людей смотрят в одном направлении, застыв как статуи. Правда, с камерами. Кто-то стоял с треногой и телеобъективом, второй был с биноклем, третий сидел на раскладном стуле с фляжкой в руках. Ага, догадался Ребус, доморощенный специалист. Он спросил о дельфинах. Человек кивнул в сторону, куда смотрели все остальные.
— Футах в тридцати-сорока, — сказал он.
Ребус повернулся и тоже стал смотреть. Кларк обхватила себя руками, щеки у нее покраснели; щурясь, она бросала быстрые взгляды на воду.
— Это? — Она показала пальцем.
— Нет еще, — ответил человек.
Она продолжала всматриваться, а тот посоветовал:
— Чем напряженнее смотришь, тем больше мерещится — особенно когда очень хочется.
— Верно подмечено, — пробормотал Ребус.
Шивон разинула рот, когда удлиненное голубое тело возникло почти точно в том месте, куда показал человек. Мгновение спустя дельфин исчез, но за ним вроде бы плыл другой. А дальше третий. Зрители разразились смехом и гиканьем.
— Время кормежки, — пояснил знаток. — При подходящем течении они здесь болтаются, пока не набьют животы.
— Ты видел? — спрашивала Кларк у Ребуса.
— Видел, — ответил он.
Но его внимание привлек противоположный берег. Там виднелись какие-то зубчатые стены.
— Форт-Джордж, — сообщил человек на складном стуле, как будто прочел мысли Ребуса.
Затем, когда дельфины снова всплыли, он занялся своей камерой. Кларк вытащила телефон и тоже сфотографировала, но результат ее разочаровал. Она повернула экран к Ребусу. Слишком далеко. К тому же дельфины сливались с водой.
— Возьмите, — сказал человек, протянув ей бинокль.
Она поблагодарила, прижала окуляры к глазам и настроила фокус. Ребус стоял, сунув руки в карманы. Два зрителя были приезжими — загорелые лица, новые с иголочки альпинистские куртки, способные защитить от любых неожиданностей шотландского климата. Встречаясь с кем-нибудь взглядом, они исправно улыбались. Появилась женщина с собакой, но вскоре ушла; направилась вдоль берега, кидая своему колли мячик, и тот приносил его. Через несколько минут Ребус отошел к стене маяка, где дуло меньше и можно было прикурить. Представление всяко заканчивалось. Кларк вернула владельцу бинокль, и теперь тот показывал ей свои снимки. Потом она подошла к Ребусу, и они повернули к машине.
— Развеялась? — спросил он.
Она кивнула:
— Хорошо вспомнить, что рядом есть другой мир. Если постоять, то можно и моржей дождаться.
— А то и шёлк.
— Ты уже дочитал эту книгу?
Он помотал головой, обходя лужу на парковке. Перед «саабом» высилась пирамидка из камней, и он подошел ближе.
Табличка гласила, что это труды местных школьников, а пирамидка посвящена Браганскому провидцу.
— Интересное совпадение, — заметил Ребус.
— Какое?
Ребус кивнул на пирамидку:
— Об этом провидце упоминается в книге.
— Кто он такой?
— Якобы предсказал нефтяные платформы и Каледонский канал. Но может быть, его вообще не было.
— Как Соуни Бина?
— Именно.
Ребус отпер «сааб». Они закрыли двери, он включил зажигание и обогреватель.
— Давай посидим минуту, — попросила Кларк.
— Давай.
Она поежилась, пытаясь согреться.
— А ты расскажи историю.
— Какую историю? — Из твоей книги.
— Я же не дочитал.
— Давай-давай, — подбодрила она его.
Ребус смотрел на залив, вспоминая.
— Есть сказание об одной шёлке, — заговорил он наконец. — Дело было как будто на юго-западе, на побережье близ Киркадбрайта. Парнишка увидел, как из воды вылезла какая-то тварь, испугался и убил ее. После этого на округу обрушились несчастья. Местному землевладельцу это не понравилось, но деревенские защитили мальца.
— Они знали, что дело в нем? Ребус кивнул:
— Парнишка рассказал обо всем своему отцу. Но землевладелец решил наказать всю деревню. Он собирался извести их голодом. Мальчик видел только один выход — он отправился на берег, залез в воду и шел, пока залив Солуэй не поглотил его.
— И проклятие было снято?
Ребус снова кивнул:
— Но каждый вечер его голова возникала над водой и печально смотрела. Он превратился в шёлку и знал, что если сунется на берег, то какой-нибудь перепуганный малыш может убить его камнем. — Ребус выдержал паузу. — Конец.
— И какая мораль?..
Он задумался на секунду, потом пожал плечами:
— Обязательно должна быть мораль?
— Любой поступок имеет последствия, — констатировала Кларк. — Вот что я вынесла.
— И всегда находятся люди, готовые защитить виноватого, — добавил Ребус и полез в карман, чтобы достать проснувшийся телефон.
— Хазлитт? — спросила Кларк.
— Нет. — Ребус взглянул на дисплей. — Слушаю тебя, Питер.
Звонил Питер Блисс из отдела по расследованию нераскрытых преступлений.
— Я решил, что ты должен знать: нас переводят на подножный корм.
— Отдел разгоняют?
— Причем немедленно, черт их дери. Тебе пора освободить стол.
— Мою контору разгоняют, — сообщил Ребус Кларк и вновь обратился к Блиссу: — Как восприняла Элейн?
— Философски.
— А наш хозяин и повелитель?
— Сияет, уверенный, что включен в шорт-лист канцелярии прокурора.
— Его бы воля, он был бы там один.
Блисс фыркнул, согласный полностью.
— А где ты вообще? И с кем?
— С Шивон Кларк. Мы на севере.
— Я так и думал. Но в кадре тебя сегодня не было.
— Слава богу, хоть от одной пули увернулся. — Ребус показал Кларк через ветровое стекло на очередного дельфина, который спешил к раздаче. — Но сейчас мы сидим в моей машине и любуемся дельфиньим парадом.
— В Чанонри-Пойнт? Значит, вы в двух шагах от Грегора Маграта.
— Да ну?
— Местечко Роузмарки.
— Ты там бывал?
— Только раз. Коттедж с видом на море. Единственная красная дверь на всю улицу, насколько я помню.
— Может, мы и заглянем.
— Нет, правда — давайте. — Блисс помолчал. — Я серьезно. Грегор всегда спрашивает, как дела в отделе.
— Ты хочешь, чтобы я ему сообщил, что мы при последнем издыхании?
— Все лучше, чем по телефону, — настаивал Блисс.
— И ты без геморроя, — не уступал Ребус.
— Ты настоящий джентльмен, Джон.
— Он же лох.
— Я проставлюсь, когда вернешься. Выпьем за нашу контору, а дальше пусть выгоняют.
— Коуэн участвует?
— А ты как думаешь? — ответил Питер Блисс и отключился.
Кларк продолжала следить за морской жизнью.
— Дальше по берегу будут еще, — сказал Ребус, заводя двигатель. — Вместе с отставным детективом и чашкой чая…
До Роузмарки было всего пять минут езды. Узкая главная улица, церковь и паб. Ребус потерял из вида береговую линию, включил правый поворотник и свернул на узкую дорожку, упиравшуюся в море.
Фасады домов выходили на залив; с одной стороны был детский парк, а с другой — ресторан. Дом с красной дверью представлял собой коттедж с мансардными окнами. На застекленной террасе, где места хватало лишь для одного кресла, сидел человек. Он вчитывался в газету, держа ее перед самыми глазами. У дома стоял потрепанный «лендровер» оливкового цвета, и еще оставалось место для узенькой грядки. В конце концов человек смекнул, что Кларк и Ребус не случайные прохожие. Он отложил газету и открыл дверь. Мужчина был крупный, но годы его согнули и замедлили движения. Ему было лет шестьдесят пять; седой, но ухоженный, с маленькими острыми глазами.
— Грегор Маграт? — осведомился Ребус.
— Он самый.
— Меня зовут Джон Ребус. А это Шивон Кларк. Питер Блисс просил нас заглянуть к вам.
— Питер? Я с ним говорил всего пару дней назад.
— Он передает привет.
— Ребус? — Маграт уставился на него. — Кажется, я вас знаю… — Он на секунду задумался. — Криминальная полиция Лотиан и Границы?
Ребус кивнул.
— А Шивон — действующий инспектор.
— И что привело вас на север?
— Нам можно войти?
— У меня небольшой беспорядок…
— Обещаю, мы закроем глаза.
Маграт провел их в дом. Сразу за дверью они оказались в маленькой, жарко натопленной гостиной, за которой располагалась кухонька. В комнате стояли диван и два кресла с клетчатой обивкой, телевизор; на стенах — полки, набитые книгами и безделушками, включая памятные подарки времен работы Маграта в полиции.
— Вы один живете?
— Жена давно умерла.
— Да, вспоминаю, Питер мне говорил, — кивнул Ребус.
Кларк вызвалась приготовить чай. Маграт хотел помочь, но она сказала, что справится сама. Когда она занялась кухней, мужчины устроились у электрокамина.
— Счета, небось, приходят бешеные, — заметил Ребус.
— Нет, тут легко нагревать. Хорошие окна. — Маграт хлопнул ладонями по коленям. — Мы остановились на том, что занесло вас в такую даль…
— Вы, наверное, видели в новостях, — сказал Ребус, покосившись на выключенный телевизор. — Или хотя бы читали.
— Пропавшие женщины? — сообразил Маграт.
— Пятерых из которых, похоже, только что нашли.
Маграт мрачно кивнул.
— Поганое дело, — заметил он; затем громко подсказал Кларк, что сахар находится в миске у хлебницы.
— Я слышал, вы давно здесь живете.
— Как вышел в отставку, так сюда и переехал.
— Замечательное место. — Ребус встал и подошел к окну.
— Это точно.
— Вы не из этих краев?
— Нет, просто всегда питал слабость. А как там Эдинбург? Трамваи подвели?
— Все еще рельсы кладут.
— Деньги на ветер. Городской совет как был без мозгов, так и остался.
— Я работаю с глухарями, — сообщил Ребус, отворачиваясь от окна.
— Может быть, поэтому я и знаю ваше имя. Наверное, Питер его упоминал.
— Наверное, — согласился Ребус. — Я только что говорил с ним. Он просил передать вам, что дни отдела сочтены.
— Канцелярия прокурора все прибирает к рукам? — Маграт скривился. — Я ничуть не удивлен.
— И все равно позор.
Маграт задумчиво кивнул:
— Я всегда считал его моим наследием. То есть я что-то изменил.
Кларк нашла поднос и теперь ходила с ним туда и обратно.
— Печенья не нашла, — сказала она.
— Я и не покупаю, иначе переем, — объяснил Маграт.
Кларк покосилась на Ребуса, и Маграт понял почему.
— Ваш коллега уже сообщил мне новости.
Какое-то время они чаевничали молча. Потом Маграт спросил, как поживает Блисс.
— Скрипит понемногу, — ответил Ребус.
— И каждый раз похож на последний?
Ребус признал, что так оно и есть.
— Скажите мне кое-что, — продолжил он. — Сколько дел вы закрыли, когда возглавляли отдел?
Маграт ненадолго задумался.
— Только два. Продвинулись еще по шести, но дальше предъявления обвинения дело не пошло. — Он чуть подался вперед. — Откровенно говоря, из этих двух дел одно само свалилось нам в руки — мужик сам признался, когда узнал, что следствие возобновилось. Наверное, совесть заела.
— Нам бы тоже не помешали такие сознательные, — проронила Кларк.
— Это точно, милочка.
— А это что — старая полицейская дубинка? — спросил Ребус, показывая на полку.
— Уверен, при вас таких уже не было.
Ребус подошел ближе:
— Вы позволите?
Он взял дубинку и взвесил ее в руке. Она была довольно тяжелая, с кожаным ремешком и канавками как раз под его пальцы.
— Нам нынче и наручников почти не дают, — посетовал он.
— И перечный спрей, и телескопические дубинки, — напомнила ему Кларк.
Ребус помахал дубинкой, глядя на Маграта.
— Пользовались ею?
— Пару раз пригодилась, не скрою. — Маграт откинулся на спинку кресла. — И вы приехали в такую даль, чтобы рассказать мне про отдел?
— Вообще-то, мы смотрели дельфинов в Чанонри-Пойнт… — ответила Кларк.
— Мне позвонил Блисс, — подхватил Ребус, — и сказал, что мы в двух шагах от вас.
Маграт улыбнулся и кивнул:
— Он не хотел сообщать мне эту новость сам.
Ребус вернул дубинку на полку. Там стояли семейные фотографии, групповые снимки в золоченых рамках.
— Вы ведь знаете Нину Хазлитт?
Маграт задумался, припоминая.
— Мать Салли Хазлитт, — подсказал ему Ребус. — Пропала из Эвимора на Миллениум.
— Ах да. — Маграт снова кивнул. — Память уже не та, — извинился он.
— На прошлой неделе она была звездой, — добавил Ребус. — Вас добрым словом поминала.
Маграт удивленно распахнул глаза:
— Это с какой стати?
— С той, что вы ее приняли, когда больше никто не хотел.
— Я ее выслушал.
— И кое-что сделали.
— Да, пожалуй. Она узнала об исчезновении женщины где-то возле Стратпеффера и убедила себя, что это как-то связано с исчезновением дочери.
— Другие от нее просто отмахивались, и она этого не забыла.
— Не думаю, что я здорово помог…
— Я лишь предупреждаю: не удивляйтесь, если ваше имя промелькнет в прессе.
— Лучше бы ей помалкивать.
— Почему, позвольте спросить?
— Потому что это всего-навсего очередное тупиковое дело. — Маграт поднялся с кресла, гонимый желанием утешиться неизменным видом из окна. — Еще одна неудача из многих, — сказал он скорее себе, чем кому-то.
— Возможно, она была права, — заметил Ребус. — Насчет похищений.
— Вас никогда не удивлял человеческий род? — Маграт тяжело вздохнул.
Они задержались еще на несколько минут. Ребус слушал, как Маграт рассказывал Кларк о китах, подплывавших к берегу, и объяснял разницу между дельфинами и морскими свиньями. Ему, казалось, было неплохо в отставке: коттедж, морские виды и деревенская жизнь — жаль, что ничто из этого не привлекало Ребуса.
Когда они вышли, Маграт вернулся в свое кресло на крыльце, махнув на прощание, прежде чем снова погрузиться в газету.
— Ты думаешь, это его «лендровер»? — спросила Кларк.
— Вполне подходящая развалина.
Она посмотрела на Ребуса:
— Что-то не так?
— Да не то чтобы очень.
— Врешь.
— Просто я думаю, что с памятью у него все в порядке.
А судя по кипе газет на стуле, он в курсе всех новостей.
— И что?
— А то, что зачем прикидываться, будто имя Нины Хазлитт ему ни о чем не говорит?
