49
— Ты, похоже, не выспался, — заметила утром Кларк.
Ребус пришел на завтрак последним, кое-как побрившись и постояв под струйкой чуть теплой воды.
— Где Пейдж? — спросил он.
— Уже уехал в Управление. — Кларк сдерживалась.
— Значит, в твоих услугах не нуждаются.
Хозяйка начала протирать два других столика. На ней был синий клетчатый передник поверх модного наряда. Прихорашиваясь, она не пожалела ни времени, ни косметики. Когда она извинилась за то, что бекон закончился, Ребус ответил, что его вполне устроит кофе с тостами.
— Овсянку? Может быть, яйцо-пашот?
— Тоста хватит.
Когда она ушла, Кларк подняла газету так, чтобы Ребус увидел крупный заголовок на первой странице: «УБИЙЦА С А9: НАЙДЕНО МАССОВОЕ ЗАХОРОНЕНИЕ».
— И по радио вовсю передают, — добавила она. — Даже нашли людей, которые заявили, что не будут пользоваться этой дорогой в обозримом…
— У тебя нет ощущения, что нам предстоит еще один долгий день?
— Ты продержишься, если не поспишь?
— Я? Бодрее не бывает.
Она взяла с соседнего столика несколько буклетов, и Ребус принялся их листать.
— Дельфины?
— Миссис Сканлон говорит, что можно и бесплатно, — есть место, которое называется Чанонри-Пойнт, где они подплывают к самому берегу.
— У нас будет время развлечься?
— Это зависит от нашего дорогого шефа.
Хозяйка принесла ему кофе — маленькую чашку. Ребус уставился на нее.
— Лучше несите весь кофейник, миссис Сканлон, — посоветовала Шивон Кларк.
Мать и сестра Бриджид Янг жили в Инвернессе и попали в кадр, когда выходили из дома, собираясь ехать в Эддертон. В руках у матери был маленький венок и фотография пропавшей дочери в рамке. Семья Зоуи Беддоус решила не ехать на север — по крайней мере, пока не будет абсолютно точно известно, что обнаружено тело именно Зоуи. У ее отца уже взяли мазок на ДНК. Нина Хазлитт отправила Ребусу эсэмэску, сообщив, что выезжает, и спрашивала, не сможет ли Ребус ее встретить. Он ей еще не ответил. В инспекторской установили телевизор, чтобы команда следила за новостями. Сам кабинет был наполовину пуст: одни уехали в Эддертон, другие были в морге, третьи — в лаборатории судмедэкспертов. Кто-то показал Ребусу, где находится рейгморская больница — сразу же за углом от Управления. Из всех трех мест мало-помалу поступала информация. Выглянув из окна, Ребус увидел две съемочные бригады и компанию газетных репортеров вместе с зеваками, которым больше нечем было заняться. Даррил Кристи официально опознал сестру и теперь тоже ехал в Эддертон на пассажирском сиденье хаммелевского «рейнджровера». Один новостной канал расщедрился на вертолет, который отслеживал приезд автомобилей, а время от времени показывал с высоты птичьего полета Эддертон и подлесок, где все еще работали криминалисты и поисковая команда. Руби и ее хозяин уже возвращались в Абердин — в их услугах больше не было необходимости. Ребус увидел на экране бытовку, потом поле, по которому он ковылял в темноте. Между верхушками деревьев мелькали навесы, оборудованные над захоронениями. В вертолете не было журналистов, и репортаж велся из студии.
— А сейчас мы передаем слово нашему корреспонденту Ричарду Сорли, находящемуся на месте событий. Ричард, что у вас происходит?
Картинка сместилась к полицейскому оцеплению. Репортер держал микрофон наготове, выискивая место получше при виде машины Хаммеля. На передних сиденьях «рейнджровера» застыли двое с каменными лицами. Машину пропустили за оцепление. Когда она снова тронулась, взметая гравий, камера проследила за ее движением по однополосной дороге. И снова вид с вертолета: «рейнджровер» уперся в ряд полицейских машин. Из него выбрались двое. Даррил Кристи шел, как обычно прикованный к телефону. Хаммель вроде бы показал вертолету средний палец, потом сунул руки в карманы и направился к старшему суперинтенданту Джилиан Демпси. Она повела их к лесной тропе, и вскоре три фигуры скрылись из вида. Ребус осознал, что Шивон Кларк стоит рядом.
— Пейдж там? — спросил он.
Она кивнула:
— Где ему еще быть?
На экране снова появился ведущий, который сообщил, что у него на линии Нина Хазлитт. Вот и она. Нина Хазлитт приладила каплевидный наушник. Субтитры гласили, что она в Инвернессе.
— У рейгморской больницы, — сказала Кларк, рассмотрев задний план.
Хазлитт начала объяснять ведущему, что готова к анализу ДНК, чтобы помочь следователям идентифицировать тело ее дочери Салли. Когда тот напомнил ей, что именно она обратила внимание на связь исчезновений с дорогой А9, она кивнула так резко, что наушник выпал, и ей пришлось вставлять его заново.
— Я оправдана, Тревор, — заявила она. — До недавнего времени все полицейские, к которым я обращалась, отмахивались от меня, как от сумасшедшей. Я хочу еще раз поблагодарить Джона Ребуса, отставного инспектора из Эдинбурга, — именно он возобновил мое дело.
— Ну не мило? — сказала Кларк.
Ребус только крякнул в ответ. Один офицер притворился, что неистово аплодирует.
— Ты тоже канай отсюда, — сказал ему Ребус.
В конце интервью Нина Хазлитт передала наушник кому-то из съемочной бригады, потом повернулась к дверям больницы и вошла внутрь с высоко поднятой головой.
— Ей все это нравится, — прокомментировала Кларк. — Может быть, даже слишком.
— Она долго ждала признания, — возразил Ребус.
Камера тоже нацелилась внутрь, но у больничного охранника были на этот счет другие соображения. Ведущий сообщил, что они возвращаются в Эддертон, где с вертолета показывали, как белый «рейнджровер» сдает назад.
— Быстро они управились, — сказала Кларк.
— Смотреть там особо не на что.
Новый блок — оцепление и Ричард Сорли. Репортер вытянул шею, высматривая «рейнджровер», который доехал до места, где можно было развернуться в три приема. Добравшись до полицейской ленты, машина остановилась, Хаммель и Кристи вышли. Хаммель был одет, как всегда, в джинсы и спортивную рубашку с открытым воротом, на шее — золотая цепочка. На Дарриле Кристи были темный костюм, белая рубашка, черный галстук — весь его вид подчеркивал благородную скорбь. Кровь прихлынула к лицу Хаммеля, и он был готов говорить с любым, кто хотел его слушать.
— Кто бы это ни сделал, — вещал он репортерам, — они будут гореть в аду. Верят они в него или нет — именно там они и окажутся. — Он смотрел прямо в объектив камеры. — Я хочу видеть, как они болтаются на виселице…
В этот момент звук выключили, осталась только картинка. Ведущий извинился перед зрителями и начал комментировать слова Хаммеля.
— Мистер Хаммель, — сообщил он, — близкий друг семьи. Посещение места преступления не могло его не расстроить…
Ребус внимательно смотрел на экран. Распалившийся Хаммель был в центре внимания камеры, но за его плечом мелькало бесстрастное лицо Даррила Кристи. Когда кто-то попытался задать ему вопрос, Даррил коротко покачал головой. Хаммель теперь указывал пальцем в камеру, словно преступник находился прямо перед ним.
— Жаль, что я не умею читать по губам, — сказала Кларк.
К Хаммелю лезли все новые микрофоны, но его пыл начал сходить на нет. Когда Даррил Кристи тронул его за руку, Хаммель кивнул, и оба направились к машине. Слово опять предоставили Ричарду Сорли, заговорившему о «необычнейшей тираде, которую мы только что выслушали». «Рейнджровер» просигналил, минуя оцепление и толпу журналистов, немного попетлял, а после вырулил на главную дорогу и резко набрал скорость.
— Мне придется прервать вас, Ричард…
Камера снова показывала двери больницы, откуда появилась Нина Хазлитт. В глазах ее стояли слезы, эмоции переполняли ее. Причина была в том, что ее ДНК пока не понадобилась и с ней обещали связаться позднее.
— Что вы об этом думаете? — спросил репортер с микрофоном.
— Я просто вне себя. Я верила в шотландскую правоохранительную систему, а тут получила настоящую пощечину. И не только я, но и все родственники…
— Что-то мне подсказывает, что скоро ты получишь еще одну эсэмэску, — сказала Кларк Ребусу.
В верхней части экрана появилась маленькая вставка: Демпси и Джеймс Пейдж покидают Эддертон на заднем сиденье большого седана.
— Нам-то что делать? — спросил один полицейский.
— Делай вид, что занят, когда они приедут, — посоветовал кто-то.
Через пять минут телефон Ребуса зазвонил. Это — легка на помине — была Нина Хазлитт. Кларк смотрела на Ребуса, а тот неспешно кивнул и предоставил вызову уйти в голосовую почту. Он выглянул в окно, но Нины нигде не увидел. Еще через пятнадцать минут появились Демпси и Пейдж. Демпси собрала команду и сообщила последние новости. На теле Аннет Маккай был обнаружен лобковый волосок. Сейчас проводится анализ, но волос, похоже, чужой. Образцы ДНК были взяты в семьях Джемаймы Салтон, Эмми Мернс, Зоуи Беддоус и Бриджид Янг.
— Но не Салли Хазлитт? — вмешалась Кларк.
Демпси помотала головой.
— Патологоанатом считает, что ни одно тело не пролежало так долго. Она даже не уверена насчет две тысячи второго года, когда исчезла Бриджид Янг. Если в итоге ДНК не совпадет, придется проверять версию Салли Хазлитт.
Кларк понимающе кивнула, и Демпси продолжила.
Потом Кларк и Ребус разыскали Джеймса Пейджа.
— Мы слегка заскучали, — призналась ему Кларк.
— Работы у вас полно, — отрезал он, не сводя глаз с Джилиан Демпси, чтобы та не ушла без него.
— Небольшой инструктаж не помешает.
Пейдж на мгновение оторвал взгляд от Демпси и свирепо зыркнул на Кларк.
— Хочешь назад в Эдинбург? Сама знаешь, это можно устроить.
— Ведешь себя как групи, — парировала она. — Согласен на любое говно, лишь бы ближе к телу.
Она развернулась и вылетела из комнаты. Ребус помедлил, выдерживая взгляд Пейджа.
— Хотите что-то добавить? — спросил тот.
Ребус помотал головой и улыбнулся:
— Просто наслаждаюсь моментом.
Найти Кларк было нетрудно. Она сидела в машине, руки на баранке, глаза устремлены в лобовое стекло. Ребус сел на пассажирское место и закрыл дверь.
— Порядок? — спросил он.
— Полный.
Но голос у нее чуть дрожал.
— Не один же он во всем виноват.
— Да дело во мне, — отозвалась она. — Привыкла быть нужной в Эдинбурге. Дошла до того, поверила, будто я у руля.
— А теперь отставной козы барабанщица?
Ее лицо чуть расслабилось.
— Я в самом деле назвала его групи?
— Не сомневайся.
— Придется извиниться. — Она шумно выдохнула. — Так что будем делать теперь?
— Можем посмотреть на дельфинов.
— Ты хочешь прокатиться?
— Проясняется — вон даже голубой клочок появился. — Ребус кивнул на небо.
— Давай поедем на твоей машине.
Ребус уставился на нее, и она пояснила без слов: оторвала руки от баранки. Они дрожали.
— Это моя машина, — сказал Ребус.