39
Я обливалась потом и еле двигалась от изнеможения, но села за руль.
«Это опасно, Бреннан, — твердил мне внутренний голос. — Микробы выйдут из схватки победителями, не ты. Сбавь скорость. Еще остановят за превышение».
Нет. Я должна очутиться дома как можно быстрее. Просмотреть диск. На нем записано что-то важное.
Я проехала по Шербруку, обогнула соседний квартал и приблизилась к дому. Дверь гаража опять гудела.
«Черт знает что! — выругалась я мысленно. — Почему Уинстон не отремонтирует наконец проклятый замок?»
Я завела в гараж машину и торопливо пошла к своей квартире.
У моей двери лежала сумка.
— А это еще что?
Сумка была дорогой. Из черной кожи. Подарок от Макса Феррари. Его подарок Кэти. Она лежала прямо у моей двери.
Сердце в груди схватило льдом.
Кэти!
Я открыла дверь и выкрикнула ее имя. Никто не ответил. Я отключила сигнализацию и опять позвала дочь. Тишина.
Я вихрем пронеслась по всем комнатам, ища глазами какие-нибудь следы присутствия Кэти и зная, что ничего не найду.
«Наверное, она забыла взять ключи, — размышляла я, заглушая в себе страх. — В противном случае не оставила бы сумку под дверью. Да, должно быть, так оно и есть. Приехав без ключей и не обнаружив меня дома, Кэти положила сумку и куда-нибудь ушла».
Я, дрожа, остановилась посреди спальни — несчастная жертва вируса и испуга. «Думай, Бреннан, думай!» Я пыталась, но это было не так-то просто.
Она приехала, не смогла попасть в квартиру и пошла куда-нибудь выпить кофе, или просто поглазеть на витрины, или найти телефонную будку. Скоро позвонит.
Но если у нее нет ключей, как же тогда она проникла в подъезд? Гараж. Дверь в гараже не закрывается, потому что неисправна.
Телефон!
Я выбежала в гостиную. Автоответчик не мигал.
Тэнгуэй. Это он ее схватил?
Исключено! Тэнгуэй в тюрьме.
Учитель в тюрьме. Но учитель — это не тот Тэнгуэй. Или тот? Его мы видели на улице Берже? Он похоронил перчатку и нашу с Кэти фотографию вместе с Гэбби?
От страха подкатил отвратительный приступ тошноты. Я сглотнула, и опухшее горло застонало от боли.
«Проверь все еще раз, Бреннан».
Трясущимися руками я включила компьютер и, с трудом попадая пальцами по нужным клавишам, открыла таблицу. Даты. Время.
Франсин Моризет-Шанпу убили в январе. Она умерла в промежутке между десятью утра и полуднем. В четверг.
Изабелла Ганьон исчезла в апреле, между часом и четырьмя часами дня. В пятницу.
Шанталь Тротье пропала во второй половине дня в октябре. В последний раз ее видели в школе, в центре, на удалении нескольких миль от западного острова.
Все эти женщины умерли или исчезли в течение дня. В будни, когда работают все школы. Только Тротье под вечер.
Я подскочила к телефону.
Райана не оказалось на месте.
Моя голова как будто налилась свинцом и уже отказывалась исправно работать.
Я набрала другой номер.
— Клодель.
— Мсье Клодель, это доктор Бреннан.
Он не ответил.
— Где находится «Сен-Изидор»?
Последовала продолжительная пауза, и я уже подумала, что опять не получу ответа.
— На Беконсфилде.
— На дорогу туда из центра уходит минут тридцать?
— Если нет пробок и движение не слишком интенсивное.
— Вам известно, в какие часы начинаются и заканчиваются занятия в «Сен-Изидоре»?
— А зачем вам это знать?
— Можете просто ответить?
Я дошла до предела, и он по моему голосу, наверное, слышал это.
— Я могу узнать.
— И еще спросите, пожалуйста, случалось ли, что Тэнгуэй по каким-то причинам пропускал занятия, в частности в дни убийства Ганьон и Моризет-Шанпу. В подобных случаях учителям ищут замену, это где-то фиксируется.
— Я собираюсь поехать туда зав…
— Сейчас! Эта информация нужна мне прямо сейчас!
Я стояла, вдавливая в пол пальцы ног, из последних сил сопротивляясь истерике.
Я практически почувствовала, как напряглись все мускулы лица Клоделя. Ну же! Клодель!
— Я перезвоню.
Я опустилась на кровать и некоторое время тупо наблюдала за танцующими в свете солнечных лучей пылинками. Потом, сознавая, что должна чем-нибудь заняться, чтобы вообще не лишиться чувств, прошла в ванную, сполоснула лицо холодной водой, достала из портфеля компакт-диск с надписью: «Улица Берже. 24.06.94» — и вернулась к компьютеру.
Несколько мгновений спустя на экране перед моими глазами высветился ряд значков. Я нажала на «Альбом», потом на «Открыть», и на мониторе появилась единственная надпись: «Берже». Я дважды щелкнула по ней мышкой, надпись сменилась тремя рядами мелких изображений отдельных фрагментов квартиры Сен-Жака. Из надписи вверху экрана я узнала, что всего в альбоме сто двадцать снимков.
Я кликнула по первому изображению, и оно увеличилось. Улица Берже. Третий и второй кадры — тоже улица. Снимки здания. Виды спереди и сзади. Коридор, ведущий к квартире Сен-Жака. И наконец, сама квартира. Внутренняя обстановка.
Я рассматривала фотографии, изучая каждую деталь. В голове у меня стучало. Спина и плечи были напряжены, как натянутые струны. Мне казалось, я вновь очутилась в этой каморке. Я чувствовала удушающую жару, запах грязи и гниения.
Кадр за кадром я искала. Что? Сама не знала. Все, что было на снимках, я уже видела. В реальности. Вырезки из порножурналов. Газеты. Карта города. Деревянная лестница. Площадка. Грязная раковина. Стол с посудой. Кастрюля с узором пригоревших макарон.
Мой взгляд задержался на сто втором кадре. Запачканная пластмассовая миска. Белые кружочки жира, застывшие на поверхности красного месива на дне. Муха со сложенными, как для молитвы, передними лапками. Выдающийся из всего этого кусок чего-то оранжевого.
Я прищурилась, чуть подалась вперед, пристальнее вглядываясь в оранжевый кусок и не веря собственным глазам. Не может быть! Мое сердце заколотилось громко и часто.
Я дважды щелкнула мышью. Появилась пунктирная линия. Удерживая палец на кнопке, я потянула курсор в сторону. Линия превратилась в прямоугольник. Я переместила его прямо на оранжевый кусок и увеличила этот фрагмент вдвое, втрое, вчетверо — и так до достижения размеров, в восемь раз превышающих реальные.
Наконец парабола, которую я с трудом заметила на этом куске, превратилась в арку из точек и пробелов. Я уменьшила ее и тщательно рассмотрела.
— О господи!
При помощи программы коррекции изображения я отрегулировала яркость и контрастность, оттенок и насыщенность цвета. Сделала четче очертания. Потом втянула в себя воздух, выдохнула, откинулась на спинку стула и уставилась на картинку.
Боже праведный! Я нашла!
Дрожащей рукой я потянулась к телефону.
Запись на автоответчике сообщила мне, что Бержерон еще в отпуске. Предстояло обойтись без его помощи.
Несколько раз я видела, каким образом он выполнял подобную работу. Я должна попробовать сделать это сама.
Я набрала другой номер.
— Камера предварительного заключения.
— Доктор Бреннан. Скажите, Эндрю Райан, занимающийся арестованным по фамилии Тэнгуэй, в данный момент у вас?
— Одну минуточку.
До меня доносились обрывки чьих-то приглушенных голосов на заднем плане. «Скорее!» — молила я про себя.
— Его здесь нет.
— А Жан Бертран?
— Он тут. Минутку.
Опять чьи-то голоса. Стук.
— Бертран.
Я назвала себя и рассказала о своем открытии.
— Вот это да! Что сказал Бержерон?
— Он в отпуске до следующего понедельника.
— Черт! То, что вы нашли, — это просто здорово! Нечто вроде фальшзапилов. Как думаете, что мне делать?
— Найдите кусок обычного пенопласта, и пусть Тэнгуэй укусит его, только не засовывайте пенопласт слишком глубоко ему в рот. Мне нужны следы всего шести передних зубов — нижних и верхних. На обеих поверхностях пенопластовой пластины должно образоваться по дуге. Потом отнесите пластину фотографу Марку Дале. Все поняли?
— Да, конечно. Но как я запихну пенопласт Тэнгуэю в рот?
— Как хотите. Придумайте что-нибудь. В конце концов, если он орет, что не виновен, укусит пенопласт сам.
— Сейчас без двадцати четыре. Где я в такой час смогу раздобыть пенопласт?
— Черт возьми, Бертран! Сходите и купите какой-нибудь бигмак! Пораскиньте мозгами! Мне надо успеть застать Дале.
Дале уже стоял у лифта, когда я позвонила. Его позвала секретарша.
— Мне срочно нужна ваша помощь.
— Oui.
— В течение часа Жан Бертран принесет вам следы укуса арестованного. Вы не могли бы заснять их, отсканировать и переслать мне по электронной почте?
Дале долго молчал. Я представляла, с какой миной он смотрит на часы.
— Это связано с делом Тэнгуэя?
— Да.
— Конечно, я помогу вам.
— Пожалуйста, осветите следы таким образом, чтобы на снимке они были видны максимально отчетливо. И обязательно приложите к ним какие-нибудь линейки.
— Нет проблем.
— Отлично.
Я дала ему свой электронный адрес и попросила позвонить, когда он уже отправит мне файл.
Потянулись мучительные секунды ожидания. Телефон молчал. Кэти не было. На электронных часах светились цифры. Я слышала, как по прошествии каждой минуты они сменяют друг друга.
Когда раздался звонок, я схватила трубку сразу же.
— Дале.
— Да.
Я сглотнула, испытывая чудовищную боль в горле.
— Я отправил вам файл пять минут назад. Он называется «Тэнг». Я сжал его, поэтому пробуду здесь до тех пор, пока вы не сообщите, что успешно перекачали информацию в свой компьютер. Просто пошлите мне ответ. Желаю удачи!
Я поблагодарила его, повесила трубку, вернулась к компьютеру и проверила почту. Не обращая ни малейшего внимания на остальные письма, загрузила в компьютер переправленный Дале файл, вернула его в графический формат и бегло осмотрела изображение. На белом фоне красовались отчетливые следы зубов Тэнгуэя, слева и внизу располагались линейки. Я отправила Дале ответ, вышла из Сети и занялась анализом следов от укусов Тэнгуэя и Сен-Жака, расположив изображения на экране одно рядом с другим.
При помощи редактора изображения я отрегулировала яркость, четкость, контрастность и цвет на пенопластовом рисунке, так же как недавно — на следах, оставленных на торчащем из кетчупа куске сыра.
Затем проверила расстояние между отметками на линейках с зубами Тэнгуэя. Ровно один миллиметр. Прекрасно.
На фотографии с Берже линеек не было. Я вернулась к полному снимку. Рядом с миской, касаясь ее края, стоял стакан с красно-желтой надписью «Бургер кинг». Отлично.
Оба изображения следовало измерить по одинаковым измерительным шкалам. На приведение размеров следа на сыре в соответствие с дугой на пенопласте у меня ушло несколько минут.
Я внимательно рассмотрела оба снимка. Следы зубов Тэнгуэя представляли собой ровную дугу из шестнадцати составляющих по обе стороны от центра.
На сыре было всего пять отчетливо видных углублений, явно оставленных верхними зубами. Центральными, скорее всего резцами. А небольшая круглая вмятина с левой стороны, по-видимому, клыком.
Я вытерла вспотевшие ладони о футболку, наклонилась ближе к экрану, шумно вздохнула и принялась медленно поворачивать изображение зубов Тэнгуэя по часовой стрелке, желая разместить его под тем же углом к горизонту, что и отметины на сыре. Работу замедляли моя неопытность в подобных делах и страшное волнение. Я долго мучилась, но в конце концов достигла желаемого результата.
Затем, решив принять за активное изображение следы зубов на сыре, я уменьшила интенсивность яркости следов Тэнгуэя на тридцать процентов и при помощи функции «Размещение» наложила отметины зубов Тэнгуэя на отметины на сыре.
Ничего не получилось. Верхний рисунок все равно оставался достаточно ярким, поэтому полностью заслонил собой нижний.
Я уменьшила яркость верхних следов на семьдесят пять процентов, и они сделались почти прозрачными. Я увидела то, что боялась увидеть.
Господи!
Рисунки не совпадали. В том, что укус на сыре и укус на пенопласте оставлены разными людьми, я больше ни секунды не сомневалась.
Арка на пенопласте была гораздо уже той, что темнела на сыре: картинка на мониторе походила на лежащую поверх полукруга подкову.
Более того, теперь я видела, что промежуток между центральными зубами человека, поглощавшего сыр на Берже, был неправильной формы — смещен вправо от центра, то есть его правый центральный резец, по всей вероятности, имел скол. Прилежавший к нему зуб вообще отклонялся в сторону под углом в тридцать градусов.
Зубы Тэнгуэя были ровными. Сыр в квартире на Берже ел явно другой человек. Это означало, что Тэнгуэй либо принимал на Берже гостей, либо вообще не имел к той дыре никакого отношения.
