38
У подъезда своего дома я увидела пышущего гневом Райана.
— Я целый день не могу до вас дозвониться. Никто не может. Вы ведь не индианка! Это им кажется: надень платье, станцуй танец — и станешь пуленепробиваемым. — Его щеки горели, на виске дрожала венка. — На чьей машине вы подъехали?
— Одной соседки.
— Вы находите все эти развлечения интригующими, Бреннан?
Я ничего не ответила. Мою голову сдавливала боль, и хотелось кашлять. Я чувствовала себя отвратительно.
— Хоть один человек на этой планете знал, где вас можно разыскать?
— Может, пройдем ко мне и попьем кофе?
— Кто, черт возьми, сказал вам, что вы имеете право так просто издеваться над всеми нами? По сути дела, никто не обязан трястись за вашу жизнь, Бреннан! Почему вы не позвонили мне, прежде чем уйти? Почему не оставили для меня сообщения?
— Я пыталась вам позвонить.
— Десять минут могли бы и подождать!
— Откуда я могла знать, где вы и когда явитесь домой? И потом, я не думала, что уйду надолго. Черт, я нигде и не задержалась!
— Вы в любом случае должны были оставить сообщение.
— Я наговорила бы вам целый роман. «Войну и мир», не меньше, если бы только знала, что вы так распереживаетесь.
— Распереживаюсь? — переспросил он ледяным голосом. — Позвольте кое-что вам напомнить! В этом городе за последние несколько лет были жестоко убиты и изуродованы пять, даже семь женщин. Последняя распрощалась с жизнью четыре недели назад. — Он последовательно загнул сначала пять пальцев, потом еще два. — Череп одной из них недавно побывал в вашем саду. В коллекции того идиота, который бесследно исчез, нашли вашу фотографию. Отшельник, который обожает ножи и порнографию, кромсает животных и ошивается среди шлюх, зачем-то пытался вам позвонить. Он же преследовал вашу подругу. Теперь ее уже нет в живых. Она лежала в земле вместе с вашей фотографией. Этот отшельник тоже пропал.
Проходившая по асфальтовой дорожке парочка, завидев нас и, очевидно, решив, что мы с Райаном — выясняющие отношения любовники, ускорила шаг.
— Райан, давайте пройдем ко мне в квартиру. Я сварю кофе.
Мой голос прозвучал хрипло, говорить становилось больно.
Райан в отчаянии вскинул руки, широко растопыривая пальцы, но тут же опустил их.
Мы вошли в подъезд. Я вернула соседке ключи от машины, поблагодарила ее и вместе с Райаном направилась к своей квартире.
— Кофе без кофеина?
Не успел он ничего ответить, как запикал его пейджер. Мы оба вздрогнули.
— Да, пожалуй, без кофеина.
Он прошел в гостиную и тут же кому-то позвонил. Я навострила уши, хотя, стуча кружками, притворялась, будто не слушаю его.
— Райан.
Пауза.
— Да.
Пауза.
— Ни в коем случае.
Длинная пауза.
— Когда?
Пауза.
— Хорошо. Спасибо. Немедленно выезжаю.
Он появился в дверном проеме и некоторое время молча смотрел на меня. У меня подскочили температура, давление и участился пульс.
«Спокойно, Бреннан».
Я разлила кофе по кружкам, старательно пытаясь унять дрожь.
— Они поймали его.
Моя рука с кофейником застыла в воздухе.
— Тэнгуэя?
Райан кивнул. Я вернула кофейник на плиту. Очень осторожно. Достала молоко, добавила в свою чашку, предложила Райану. Он покачал головой. Я поставила коробку обратно в холодильник. Осторожно. Сделала глоток.
— Расскажите поподробнее.
— Давайте присядем.
Мы перешли в гостиную.
— Они арестовали его около двух часов назад. Он ехал на восток по трассе. Полиция опознала машину сукина сына и тормознула ее.
— Это Тэнгуэй?
— Тэнгуэй. Отпечатки сходятся.
— Он направлялся в Монреаль?
— По всей видимости, да.
— Какое они выдвинули ему обвинение?
— Пока «распитие спиртных напитков в движущейся машине». Наш герой додумался раздавить бутылочку «Джима Бима» и оставить ее на заднем сиденье. Еще у него конфисковали шкуры каких-то животных.
— Откуда он ехал?
— Утверждает, будто из Гатино, где у него якобы есть дом, доставшийся в наследство от папочки. Ему, понимаете ли, нравится там рыбачить. Туда уже направили спецбригаду.
— Где он в данный момент?
— В участке.
— Вы сейчас туда поедете?
— Да.
Он набрал в легкие воздуха, приготовившись к спору.
Я не жаждала увидеться с Тэнгуэем.
— Хорошо. — У меня пересохло во рту, а по всему телу разлилась сильная слабость. Давно я не чувствовала себя настолько обессилевшей. — Ко мне скоро приедет Кэти.
Я нервно усмехнулась:
— Вот почему… Вот почему я ушла сегодня вечером.
— Ваша дочь?
Я кивнула.
— М-да.
— Я подумала, что смогу разузнать еще хоть что-нибудь… Я… А вообще-то… Забудьте.
Некоторое время мы оба молчали.
— Безумно рад, что этот кошмар закончился. — Райан поднялся. — Хотите, чтобы после беседы с этим придурком я к вам заехал? Возможно, будет уже поздно.
Как бы ужасно я себя ни чувствовала, не узнав, чем завершилась эта история, не смогла бы заснуть. В голове роилась сотня вопросов. Кто такой Тэнгуэй? Что хранит в своем доме в Гатино? Не там ли умерла Гэбби? А Изабелла Ганьон? А Грейс Дама? Или он отвозил их туда уже мертвыми, чтобы расчленить и упаковать в пакеты?
— Да. Пожалуйста, заезжайте ко мне.
Когда Райан ушел, я вспомнила, что забыла рассказать ему о перчатках. Я еще раз попыталась позвонить Питу. Несмотря на то что Тэнгуэя поймали, на душе у меня все еще было неспокойно. Я не хотела, чтобы Кэти появлялась в Монреале. Лучше бы я сама съездила к ней в Нью-Йорк.
Пит ответил на звонок. Кэти уехала несколько дней назад. Сказала, что я предложила ей приехать. Так оно и было. Он не стал возражать, хотя ее маршрут не очень ему нравился. Кэти направилась с подругами из университета в Колумбию, родину одной из них, оттуда они намеревались съездить в Нью-Йорк, домой к другой девочке, и пробыть там несколько дней. Он был уверен, что скоро она позвонит.
Я хотела было рассказать ему о Гэбби и о том, что творилось в моей жизни, но передумала. Что от этого изменится? Все уже позади. Все закончилось.
Пит, как обычно, сказал, что должен готовиться к завтрашнему дню, что с удовольствием поболтал бы со мной дольше, будь у него побольше свободного времени. Как всегда.
Я ощущала себя настолько уставшей и измученной, что не нашла в себе сил даже принять ванну. Последующие несколько часов я просидела, завернувшись в одеяло, глядела на пустой камин, дрожа и мечтая о том, чтобы кто-нибудь приготовил мне отвар, потрогал лоб и сказал, что я скоро поправлюсь. Временами на меня набегала дремота, я клевала носом, смотрела обрывки снов и заставляла себя проснуться.
Райан позвонил в дверь в четверть второго:
— Боже! Вы ужасно выглядите, Бреннан.
— Спасибо за комплимент. — Я тщательнее закуталась в одеяло. — По-моему, я простудилась.
— Отложим разговор на завтра?
— Ни в коем случае.
Он окинул меня странным взглядом, прошел за мной в гостиную, положил пиджак на диван и сел.
— Его зовут Жан-Пьер Тэнгуэй. Двадцать восемь лет. Домашний мальчик. Никогда не был женат. Детей нет. Единственная сестра живет в Арканзасе. Мать умерла, когда ему было девять лет. Отец работал штукатуром, детей воспитывал один. Погиб в автокатастрофе, когда Тэнгуэй учился в колледже. По всей вероятности, это явилось для него серьезным ударом. Он бросил учебу, некоторое время продолжал жить с сестрой, потом отправился путешествовать по Штатам. Самое интересное: однажды, находясь где-то на юге, он услышал зов Бога. Захотел стать иезуитом, но провалился на собеседовании. Они нашли его недостойным чести вступить в их ряды. В восемьдесят восьмом году он вернулся в Квебек и стал священником. Примерно через полтора года закончил учебу.
— Говорите, в восемьдесят восьмом?
— Да.
— Как раз в это время кто-то убил Питр и Готье.
Райан кивнул:
— С тех пор он постоянно здесь живет.
Я сглотнула, прежде чем задать вопрос.
— Как он объяснил наличие в своем доме мертвых животных?
— Сказал, что преподает биологию и из животных изготавливает наглядные пособия для учеников: кипятит тушки, очищает скелеты.
— Это же якобы объясняет присутствие на его полках книг по анатомии.
— Ну да.
Я представила его крадущимся ночью с разрезанным трупом в полиэтиленовых пакетах.
— Он когда-нибудь работал в мясном магазине?
— Не знаю. А что?
— Что Клоделю удалось выяснить у его коллег?
— Ничего такого, о чем бы мы уже не знали. Замкнут. Исправно проводит свои занятия. Ни с кем не сближается. В особое волнение звонок Клоделя никого не привел.
— То же самое нам рассказала о нем бабушка.
— По словам его сестры, он всегда был одиночкой. Она не помнит, чтобы у него когда-нибудь были друзья. Кстати, сообщила нам одну пикантную деталь.
— Какую?
— Тэнгуэй импотент.
— Об этом вам рассказала его родная сестра?
— Она подумала, что это объяснит нам его склонность к уединению. Ей он представляется абсолютно безобидным, просто страдающим от заниженной самооценки.
Я ничего не сказала. Перед глазами возникли строчки из отчетов о проведенных аутопсиях.
— Вот почему ни в одной из жертв не было обнаружено спермы.
— Верно.
— Почему он стал импотентом?
— У него с рождения было всего одно яичко. И этим единственным яичком когда-то в детстве его угораздило напороться на перьевую ручку, которую его одноклассник держал в руке, играя в футбол. Прощай, сперматогенез!
— Значит, именно поэтому он живет как отшельник.
— Возможно.
— Что объясняет и отсутствие повышенного интереса к девочкам.
Я воспроизвела в памяти разговоры с Джуэл. И вспомнила о Жюли.
— Разве не странно, что он занялся преподаванием? — произнес Райан. — Зачем, если тебя напрягает присутствие людей, соваться туда, где ты вынужден общаться с целой толпой? Не легче ли заняться компьютерами? Или работой в какой-нибудь лаборатории?
— Я, конечно, не психолог, но, думаю, для подобных людей учительство как раз то, что нужно. Их постоянно окружают не взрослые люди, а дети, среди которых можно чувствовать себя королем. Они имеют над учениками власть, на занятиях над ними никто не смеет насмехаться. По крайней мере, в открытую.
— Наверное, вы правы. Таким образом им удается удовлетворять потребность во власти днем и подпитывать свои ночные сексуальные фантазии.
— Да, но подумайте о детях, — сказала я. — Только представьте себе, что такой психопат начинает внушать им свои извращенные идеи или, что еще ужаснее, искать с ними физического контакта.
— Да уж!
Некоторое время мы молчали. Райан изучал мою комнату внимательнее, чем гостиную Тэнгуэя. У него был очень усталый вид.
— Наверное, наблюдать за моим домом больше не имеет смысла, — произнесла я.
— Да, — согласился Райан.
Я проводила его до двери.
— Каково ваше общее мнение о нем, Райан?
Он ответил не сразу, сначала о чем-то поразмыслил. Потом очень медленно заговорил:
— Этот тип клянется, что чист как младенец, но безумно нервничает, явно что-то скрывая. Завтра мы узнаем, что он прячет в своем доме, если этот дом вообще существует.
Закрыв за Райаном дверь, я приняла приличную дозу лекарств от простуды и впервые за последние несколько недель сразу же крепко заснула. Если какие-то сновидения и являлись мне в ту ночь, я их не запомнила.
На следующий день я почувствовала себя лучше, но была еще не в состоянии ехать в лабораторию. Или я просто инстинктивно желала от чего-то уклониться, потому и осталась дома.
Я занялась просмотром научной работы одного студента и написанием ответов на скопившиеся за несколько недель письма. Примерно в час дня позвонил Райан. Я сразу поняла по голосу, что дело продвигается не так, как хотелось бы.
— В доме не нашли ровным счетом ничего. Ни ножей, ни оружия, ни удавок. Никаких сувениров, о которых упоминал Добжански: ни украшений, ни одежды, ни черепов, ни других частей тела. Только беличью тушку в холодильнике, больше ничегошеньки.
— Землю вокруг дома проверили? Может, он зарыл все, что могло его выдать?
— Проверили.
— А подвал, кладовые осмотрели?
— Да. Обнаружили в них грабли, мотыгу, несколько деревянных ящиков, старую пилу, сломанную тачку. Стандартный набор садового хлама. А еще кучу пауков. Жилбер, по-моему, нуждается в медицинской помощи.
— Погреб там есть?
— Бреннан, я же говорю: они осмотрели всё!
— И не наткнулись ни на одну газетную вырезку?
— Нет.
— Не нашли ничего, связывающего это место с конурой на Берже?
— Ничего.
— Или с Сен-Жаком?
— Нет.
— Или с убийством Гэбби?
— Нет.
— С убийством хотя бы одной из жертв?
Ответа не последовало.
— Чем же тогда он там занимается?
— Удит рыбу и размышляет о своем загубленном яйце.
— И что теперь?
— Мы с Бертраном собираемся еще раз поговорить с мсье Тэнгуэем. Посерьезнее. Настала пора упомянуть кое-какие имена. Я до сих пор уверен, что он водит нас за нос.
— Думаете, с этого будет толк?
— Надеюсь. Хотя… Может, Бертран и прав. Не исключено, что этот Тэнгуэй страдает раздвоением личности. Одна его половина — законопослушный учитель биологии, которому нравится рыбачить и изготавливать для учеников наглядные пособия. Другая — ярый ненавистник женщин, страдающий комплексом сексуальной неполноценности. Этот ненавистник выбирает жертв, следит за ними, избивает их до смерти. Может, становясь зверем, он идет в какое-то другое место, туда, где наслаждается своими фантазиями и любуется на сувениры. Черт, ведь Тэнгуэй может даже не знать о существовании своей болезни!
— Неплохо. Мистер Пиперс и мистер Криперс.
— Что?
— Да так, вспомнила одну старую комедию.
Я рассказала ему, что смогла выяснить при помощи Лакруа.
— А почему вы раньше не рассказали мне об этом?
— Вас тоже часто невозможно разыскать, Райан.
— Итак, квартира на Берже определенно связана с этим типом. Если вас это утешит, Клодель уже считает Тэнгуэя приговоренным.
— Почему?
— У него спросите. Послушайте, мне пора идти.
— Держите меня в курсе.
Я дописала письма и решила отнести их на почту, а заодно и купить чего-нибудь из продуктов. Котлеты и мясо не годились для встречи Кэти. Я улыбнулась, вспоминая, как, будучи четырнадцатилетним подростком, она объявила, что становится вегетарианкой. Я была уверена, что месяца через три моя дочь опять начнет есть все подряд. Я ошиблась. Вот уже пять лет мяса она не признавала.
Я мысленно составила список. Сыр. Фруктовые соки. Газированную воду Кэти не пила. И как мне удалось воспитать такого ребенка?
У меня опять заболело горло. Следует как можно быстрее прогнать из себя болезнь. Я подумала, что лучше всего прибегнуть к услугам спортзала.
Прозанимавшись десять минут на беговой дорожке, я поняла, что зря приехала в спортклуб. Мои ноги затряслись, а с лица лился пот.
Зато боль в горле ослабла, а со лба и с висков как будто спала стягивавшая их лента. Мысли сосредоточились на Тэнгуэе. Я воспроизвела в памяти все, что рассказал о нем Райан, поразмыслила над теорией Бертрана и предсказаниями Джея Эс. Что-то неясное не давало мне покоя. Я все сильнее напрягалась. Перчатки.
Почему раньше я не придавала им должного значения?
«Неужели сексуальные фантазии и жажда насилия Тэнгуэя действительно порождены его физической неполноценностью? — думала я. — Неужели убийства — единственный существующий для него способ почувствовать себя выше других людей? А разрезая животных, он тоже утоляет какие-то свои потребности, претворяет в жизнь фантазии? А игры с Жюли? Как ведет себя его страсть к насилию? В определенные моменты становится неуправляемой и требует крови? Что явилось определяющим фактором для порождения в нем этой страсти? Потеря родителей? Ущербность? Или что-то еще?»
Зачем ему понадобилась Гэбби? Ее он убил по-другому. Они были знакомы. Она одна из немногих соглашалась с ним общаться. Меня обожгло приступом нестерпимой тоски.
Да. Конечно. Он расправился с ней, чтобы заставить страдать меня. Ведь это я нашла Грейс Дама. Я опознала Изабеллу Ганьон. Я мешаю ему, подрываю его уверенность в собственном превосходстве над женщинами. В осознании его мужской силы. Вместе с убийством Гэбби из него вышла ярость, которую он питал ко мне, и был восполнен нанесенный его самолюбию ущерб. Что последует дальше? Что означает фотография, закопанная вместе с телом Гэбби? Что очередной его жертвой станет моя дочь?
Учитель. Убийца. Любит порыбачить. Обожает увечить. Мозг распирало от дум. Я закрыла глаза и почувствовала жар где-то под нижними веками. Я увидела множество мелькающих красных пятен, подобных рыбкам в пруду.
Учитель. Биология. Рыбы.
Опять надо мной издевалась какая-то мысль из подсознания. Ну же. Ну. Что? Учитель. Учитель. И?.. Учитель. С девяносто первого года. «Сен-Изидор». Да. Да. Мы все это знаем. Что из этого? Моя голова потяжелела настолько, что думать было больно.
Неожиданно меня обожгло: компакт-диск! Я совсем забыла о нем. А он мог содержать какую-то крайне важную информацию. Я схватила полотенце.