27
Я проснулась под звуки утреннего выпуска новостей. Пятое июля. Вчерашний День независимости уже превратился в историю, а я его даже не заметила. Яблочный пирог, звезды и полосы на государственном флаге, бенгальские огни — ни о чем подобном я вчера даже не вспомнила. Мое настроение омрачилось. Настоящий американец в любой точке земного шара четвертого июля просто обязан хоть раз стоя прослушать государственный гимн своей страны. Я поклялась себе, что при первой же возможности направлюсь на какой-нибудь из монреальских стадионов и от души поболею за любую спортивную команду из Штатов.
Я приняла душ, сварила кофе, поджарила тосты и просмотрела «Газетт». Бесконечные разглагольствования о разъединении.
Я забеспокоилась. Что же станет с экономикой? С коренным населением? С теми, кто говорит только на английском? Волнение усилилось после просмотра объявлений. Никто ничего не желал купить, все что-то продавали.
«Может, и мне сматывать удочки? — подумала я. — Что меня здесь удерживает?»
«Бреннан, успокойся. Ты просто в дурном настроении. А все потому, что сегодня должна отвезти в автосервис свою машину».
Точно. Ненавижу все принятые в нашем техномире, приближающемся ко второму тысячелетию, условности: паспорта, водительские права, допуски, подоходные налоги, прививки от бешенства, сухие чистки, записи на прием к дантисту. Я тяну с подобными вещами до последнего. Но сегодня непременно должна была отвезти машину в автосервис.
К автомобилю я отношусь как истинная дочь США. Без него я чувствую себя неполноценной, неуверенной и уязвимой. Не знаю, что делать, если я без машины и кто-то начал ко мне приставать. Или если хочешь допоздна задержаться на вечеринке. Или съездить за город. Без автомобиля в наше время никуда. Роскошная машина мне ни к чему. Все, что мне от нее нужно, так это чтобы она служила мне более или менее исправно по меньшей мере лет десять.
Гэбби так и не появилась. Я собралась и ушла.
К девяти моя «мазда» уже находилась в автосервисе, а я — в метро. К счастью, час пик миновал, и вагон был полупустым. Я обвела скучающим взглядом рекламные плакаты на стенах: любимые монреальцами спектакли в театре Сен-Дени, духи «Шанель» в «Ла-Бэ», распродажа джинсов в «Ла-Бэ».
Мое внимание переключилось на схему метро. Цветные линии переплетались на ней, как провода на системной плате. Белыми точками обозначались станции.
Мой путь лежал на восток по зеленой ветке от «Ги-Конкордии» до «Попино». Оранжевая ветка петлей окружала Королевскую гору. Желтая ныряла вниз, под реку, и заканчивалась на южном берегу станциями «Иль-Сен-Элен» и «Лонгей». На «Берри» все три ветки — зеленая, желтая и оранжевая — пересекались. Место их пересечения было отмечено жирной точкой.
Состав продвигался по туннелю, колеса стучали на стыках рельсов. Я сосчитала остановки между «Ги-Конкордией» и «Попино». Семь штук.
Взгляд скользнул на север по оранжевой ветке.
«Ты сама превратилась в маньячку, Бреннан!» — сказал внутренний голос.
«Берри», «Шербрук», «Мон-Руаяль» и, наконец, «Жан-Талон», расположенная близ Сен-Эдуара. В этом районе жила Ганьон.
И?..
Я отыскала глазами то место, где располагался дом Маргарет Адкинс. Зеленая ветка. Станция «Пия IX». Я сосчитала, насколько она удалена от «Берри». На шесть станций.
«А „Жан-Талон“, где жила Ганьон?» — возник в моей голове закономерный вопрос. Я вновь взглянула на оранжевую ветку. Тоже на шесть.
Моризет-Шанпу. Оранжевая ветка. Станция «Жорж-Ванье». Шестая от «Берри».
О господи!
Тротье? Мои мысли работали в бешеном темпе. Нет. В Сен-Анн-де-Бельвю нет метро.
Дама? Парк Экстенсьон. Находится рядом со станциями «Лорье» и «Розмон». Третьей и четвертой от «Берри».
Я уставилась на схему. Три из найденных нами жертв жили на шестой станции от «Берри». Совпадение?
— «Попино», — произнес механический голос.
Я схватила свои вещи и выскочила из вагона.
Десять минут спустя, открывая дверь офиса, я услышала телефонный звонок.
— Доктор Бреннан.
— Чем, черт возьми, вы занимаетесь, Бреннан?
— С добрым утром, Райан. В чем дело?
— Из-за вас Клодель теперь имеет на меня зуб! По его словам, вы разъезжаете по домам жертв и мучаете их родственников!
Он подождал ответа, но я ничего не сказала.
— Бреннан, все это время я защищал вас из уважения. Но мириться с вашими выходками я не намерен, зарубите это себе на носу! Если не прекратите вмешиваться в расследование, мы никогда ничего не выясним!
— Я всего лишь задала этим людям несколько вопросов, то есть не сделала ничего противозаконного.
— Вы никому ничего не сказали, никого не предупредили, ни с кем не согласовали свои планы! Вам взбрело в голову пойти по домам — и вы тут же занялись этим!
Я слышала, как тяжело он дышит.
— Не тут же. Сначала позвонила.
На самом же деле я позвонила только Моризет-Шанпу.
— Вы не следователь.
— Эти люди согласились со мной встретиться.
— По-моему, хватаясь за чужую работу, вы принимаете себя за Мики Спиллейна.
— Какой вы, оказывается, начитанный!
— Черт возьми, Бреннан, мое терпение не безгранично!
Пауза. Шум отдела расследования убийств.
— Послушайте, — произнес Райан более сдержанно и крайне твердо, — вы должны правильно меня понять. Эти люди и так настрадались.
— Знаю.
— Расследованием по делу Тротье занимаюсь я.
— И каковы же результаты вашей работы по этому делу?
— Брен…
— А по делам остальных жертв? — Меня охватила жгучая злоба. — Расследования этих убийств стоят в расписании наших детективов отнюдь не на первом месте, Райан! Франсин Моризет-Шанпу убили более восемнадцати, а Тротье восемь месяцев назад. Не знаю, что вы думаете по этому поводу, а мне почему-то кажется, что людей, вытворяющих подобные зверства, нужно как можно быстрее отыскивать и изолировать от общества. Если же мистеру Клоделю удастся осуществить свою мечту и заткнуть мне рот, значит все останется как есть. Вас всех это устроит.
— Я не сказал, что мечтаю заткнуть вам рот.
— Неужели?
— Что касается Клоделя, для него вы действительно как бельмо на глазу. Вы постоянно стремитесь ему насолить. В некотором роде я вас даже понимаю, но боюсь, что своими выяснениями отношений с ним вы все испортите.
— Чего же от меня хотите вы?
Он ответил не сразу.
— Я не требую, чтобы вы забыли о расследовании, но прошу вас учитывать, что ведущую роль в нем играете не вы.
Некоторое время мы оба молчали. По проводам в том и в другом направлении распространялась наша злоба.
— Я кое до чего додумалась, — сказала вдруг я.
— Что?
Он явно не ожидал услышать от меня подобное.
— По-моему, я нашла одно из связующих звеньев.
— Что вы имеете в виду? — Голос Райана смягчился.
Я сама точно не знала, что имею в виду. Может, просто захотела немного его осадить.
— Давайте встретимся за ланчем.
— Надеюсь, вы не сообщите мне какую-нибудь чушь, Бреннан. — Пауза. — Встретимся в полдень у Антуана.
К счастью, новых заданий мне не поручили, и я могла сразу же приступить к делу. До сегодняшнего дня взаимосвязи между преступлениями почти не существовало. Возможно, загадка кроется в станциях метро.
Я включила компьютер и проверила, правильно ли помню адреса. Правильно. Достав карту, отметила булавками станции метро, в районе которых жили жертвы. Три булавочные головки — обозначения мест жительства Моризет-Шанпу, Ганьон и Адкинс — образовали квадрат с центром в «Берри». Квартира Сен-Жака в нескольких минутах ходьбы от этой станции.
«Может, я на правильном пути?» — подумала я, вспоминая все, что когда-либо читала о маньяках.
Он садится в вагон на «Берри», проезжает шесть станций, выбирает жертву, которая выходит, и следует за ней. Люди, страдающие маниакальными отклонениями, на чем-нибудь зациклены: на цвете, количестве, последовательности действий. Они ведут себя строго по определенной схеме. В нашем случае убийства Тротье и Дама не вписывались в выведенную мной модель, но я чувствовала, что просто чего-то не учитываю. Я уставилась на карту, словно гипнотизируя ее. С каждой секундой во мне усиливалось ощущение, что отгадка очень близко.
— Доктор Бреннан?
В проеме двери стояла Люси Дюмон. Я почти не видела ее. Мне казалось, перед моими глазами разъезжается в разные стороны прочная стена.
— Альса! — выкрикнула я.
Обезьянка совсем вылетела у меня из головы.
Мой вопль напугал Люси. Она резко дернулась, чуть не выронив какие-то распечатки.
— Мне зайти попозже?
Я не обратила на ее слова внимания, поглощенная своими мыслями. Да. Конечно. Автовокзал. Он у самой «Берри». Я взяла еще одну булавку и вколола ее в карту в самом центре треугольника.
«Верна ли моя мысль? — гадала я взволнованно. — Является ли и Альса звеном цепи? Она ведь обезьяна. Или на ней убийца только пробовал силы? За два года до убийства Дама».
Об этом я тоже читала. О подростковых фантазиях и подсматриваниях, выливающихся в издевательства над животными, а в конечном итоге в изнасилования и убийства людей. Может, то, с чем мы столкнулись…
Я вздохнула и откинулась на спинку стула, сознавая, что на Райана мое сообщение не произведет особого впечатления.
Люси исчезла. Я решила, что извинюсь перед ней позднее. В последнее время я постоянно принимала подобные решения.
Потом целый час я в который раз просматривала папки из центрального архива. Дама. Моризет-Шанпу. Ганьон. Никаких новых идей. Адкинс. Документы по делу о ее убийстве уже выглядели потрепанными — я изучала их слишком часто. Тротье. Ничего.
Опять вспомнились пазлы из детства. Разрезанные на мелкие кусочки картинки. Обдумывание. Поиск.
Нужно передохнуть. Дать мозгу расслабиться. Я сварила кофе, вернулась в офис, захватив утреннюю «Монреальскую газету», и принялась просматривать новости. Содержанием они практически не отличались от статей англоязычной «Газетт», только что стиль разный.
Я отложила газету и хлебнула кофе. И опять острее почувствовала, будто очень близка к разгадке.
Мой мозг напряженно заработал.
«Если это чувство возникло сегодня, значит оно чем-то вызвано», — принялась рассуждать я.
Чем я занималась с утра? Ничем особенным. Читала газету. Отвезла машину в автосервис. Сюда приехала на метро. Просмотрела папки.
Может, тщательнее проанализировать историю Альсы?
Мозг не отреагировал.
Или как-то увязать расследование с машинами?
«Нет».
Тогда с газетами?
«Попробуй».
Я опять принялась пролистывать «Монреальскую газету».
Новости. Объявления.
Я замерла.
Где я видела объявления? Где только не видела!
В комнате Сен-Жака.
Я неторопливо принялась просматривать страницы с объявлениями.
Работа. Потери и находки. Продажа гаражей. Животные. Недвижимость.
Недвижимость? Недвижимость!
Я схватила папку с документами по делу Адкинс и достала фотографии. Точно. На одной из них была изображена ржавая табличка перед домом: «ПРОДАЕТСЯ». В доме Адкинс кто-то хотел продать квартиру.
И?..
Надо подумать.
Моризет-Шанпу. Ее муж сказал, что ей не нравилось там жить.
Я набрала его номер. Никто не ответил.
«А Ганьон? — продолжила я свой сложный анализ. — По-моему, ее брат снимал ту квартиру. Может, владелец намеревался ее продать?»
Я просмотрела фотографии Ганьон. Ничего не увидела. Черт!
Еще раз набрала номер Моризет-Шанпу. Длинные гудки.
Позвонила Женевьеве Тротье. Она взяла трубку почти сразу же.
— Алло? — произнесла весело.
— Мадам Тротье?
— Oui, — заинтересованно.
— Меня зовут доктор Бреннан, вчера мы с вами беседовали.
— Oui, — со страхом.
— Можно задать еще один вопрос?
— Oui, — смиренно.
— Вы, случайно, не собирались продать свой дом в тот момент, когда исчезла Шанталь?
— Простите?
— Не пытались ли вы продать свой дом в октябре прошлого года?
— Кто вам такое сказал?
— Никто. Просто мне нужно это знать.
— Нет-нет. Я живу в этом доме с тех пор, как развелась с мужем, и никогда не намеревалась куда-то переехать. Шанталь… Я… Это был наш с ней дом.
— Спасибо, мадам Тротье. Простите, что снова вас побеспокоила.
Я вновь доставила ей боль. Непонятно зачем.
Я еще раз набрала номер Моризет-Шанпу. Мужской голос ответил, когда я уже собиралась положить трубку:
— Oui.
— Мсье Моризет-Шанпу?
— Минуточку.
— Oui, — произнес другой мужской голос.
— Мсье Моризет-Шанпу?
— Oui.
Я назвала себя и объяснила, для чего звоню. Да, они хотели продать свой дом. Объявления в газете для них размещало агентство «РеМакс». После смерти жены он отказался от этой затеи. Я поблагодарила его и положила трубку.
Две из пяти. Возможно, я напала на правильный след.
Я позвонила в отделение следственно-оперативной службы. Материалы, собранные в квартире на улице Берже, находились у следователей.
Взглянула на часы: одиннадцать сорок пять. Время встречи с Райаном приближалось. Конечно, он в любом случае не укусит меня, но я страстно хотела предъявить ему больше информации.
В который раз я разложила перед собой фотографии Ганьон и принялась внимательно изучать их одну за другой.
— Вот! — вырвалось у меня, когда я увидела то, на что раньше не обращала внимания.
Схватив увеличительное стекло, я, во избежание ошибки, рассмотрела снимок еще и через него.
— Какой ужас!
Я торопливо засунула фотографии обратно в конверт и почти побежала в ресторан.
«Ле Парадиз тропик» расположен прямо напротив нашего здания. Еда там паршивая, обслуживают медленно, но в полдень это довольно тесное заведение всегда переполнено. Его владелец Антуан Жаниве — личность экспансивная и восторженная.
— А! Мадам! Как ваши дела? — приветствовал он меня как обычно. — Безумно рад вас видеть! Давненько вы у нас не были.
Лицо его исказила шутливо-укоризненная гримаса.
— Да, Антуан. В последнее время я очень занята. К тому же не могла себе позволить каждый день питаться в «Ле Парадиз тропик».
— Сочувствую, искренне вам сочувствую. Кстати, сегодня у нас чудесная рыба. Наисвежайшая. Еще пахнет океаном. Съедите кусочек — и сразу почувствуете прилив сил. Пойдемте, я провожу вас к отличному столику. Самому лучшему. Ваши друзья уже ждут.
Друзья? Кто, кроме Райана?
— Пойдемте, пойдемте, пойдемте.
Под яркими зонтиками потели и ели, наверное, человек сто. Я проследовала за Антуаном по лабиринту из столиков к возвышению в дальнем углу. Райан сидел возле нарисованного на стене окна с подвязанными желто-лавандовыми занавесками. Над его головой бесшумно вращались лопасти вентилятора. Он разговаривал с человеком в легкой спортивной куртке. Хотя человек этот сидел ко мне спиной, я сразу его узнала.
— Бреннан.
Райан приподнялся со стула. Увидев выражение моего лица, он предупредительно сузил глаза.
— Детектив Райан, — ответила я на его приветствие.
Клодель просто кивнул мне.
Я села рядом с Райаном. К нам подошла жена Антуана, и, обменявшись с ней любезностями, детективы заказали пиво. А я — диетическую колу.
— Итак, что за открытие вам удалось сделать?
В умении держаться высокомерно Клоделю можно позавидовать.
— Может, сначала сделаем заказ?
Райан-миротворец.
Мы с Райаном перекинулись парой избитых фраз о погоде. Нам обоим казалось, что сегодня довольно тепло. Когда Жанин вернулась, я заказала рыбу, разрекламированную Антуаном. Оба детектива предпочли мясные блюда. Я начала чувствовать себя не в своей тарелке.
— Ну? Чем вы хотели со мной поделиться?
Райан-посредник.
— Мыслями о станциях метро.
— Метро?
— Им пользуются четыре миллиона человек. Блестящая мысль!
— Не перебивай ее, Люк!
— Франсин Моризет-Шанпу жила на шестой станции от «Берри».
— Интересная новость!
Райан метнул в Клоделя убийственный взгляд.
— Изабелла Ганьон тоже. И Маргарет Адкинс.
— Хм.
Клодель ничего не сказал.
— Дом Тротье удален от «Берри» на приличное расстояние.
— Верно. А Дама жила слишком близко.
— А улица Берже, где обитал Сен-Жак, располагается всего в нескольких кварталах.
Некоторое время мы молча ели. Рыба оказалась сухой, картофель фри и рис — чересчур жирными.
— Я хотела рассказать не только о станциях метро.
— Да?
— Перед смертью Франсин Моризет-Шанпу они с мужем намеревались продать дом. Объявления подали через «РеМакс».
На эти мои слова ни один из детективов не отреагировал.
— У дома Маргарет Адкинс стоял знак «Продается».
Они ждали продолжения. Я достала из сумки конверт с фотографиями Ганьон, выбрала из них одну и положила ее на стол. Клодель наколол на вилку кусочек сушеного банана.
Райан взял снимок, рассмотрел его, перевел взгляд на меня и вопросительно приподнял брови. Я подала ему увеличительное стекло и пальцем указала на едва различимый предмет слева на фотографии. Он долго изучал его, потом, не произнося ни слова, протянул фото и лупу Клоделю.
Тот вытер руки, смял салфетку, бросил ее в тарелку и принялся изучать фотографию.
— Кто-то из соседей продавал недвижимость? — спросил Райан.
— Наверное, — ответила я.
— Тоже при помощи «РеМакса»?
— По-моему, да. На табличке можно разглядеть лишь «Р» и половину «е».
— Прошло всего четыре месяца. Проверить, печатал ли подобное объявление «РеМакс», не составит труда. — Райан достал блокнот и что-то записал.
— А Дама?
— О ней я ничего не знаю.
«По-моему, вам не нравится, что я мучаю родственников жертв», — добавила я про себя.
— Тротье?
— Я поговорила с ее матерью. Нет, она даже не собиралась продавать дом.
— Может, отец хотел куда-нибудь переехать?
Мы с Райаном резко повернули голову и посмотрели на Клоделя. Его взгляд был устремлен на меня, и теперь я не видела в нем и намека на пренебрежение.
— Что? — спросил Райан.
— Она много времени проводила у отца. Возможно, он хотел что-то продать.
Неужели Клодель поддерживает меня? Я не верила своим ушам.
— Я проверю.
Райан записал что-то еще.
— Они должны были встретиться в день убийства, — сказала я.
— Каждую неделю она проводила у него дня по два, — добавил Клодель покровительственно, но не надменно.
— Где он живет?
— В Вестмаунте. В роскошном кондоминиуме. У Шербрука.
Недалеко от моего дома, мгновенно сообразила я.
— Это над Форумом?
— Да.
— Какая станция метро?
— Должно быть, «Атвотер». В паре кварталов отсюда.
Райан взглянул на часы, махнул рукой Жанин и расписался пальцем в воздухе, прося таким образом счет. Мы расплатились и получили от Антуана по горсти конфет.
Как только я вернулась в офис, сразу же нашла на карте станцию метро «Атвотер» и сосчитала, на сколько остановок она удалена от «Берри»: один, два, три, четыре, пять… шесть. Едва я протянула руку к телефону, как он зазвонил.
