Он спустился на парковку по запасной лестнице. Остановился на пороге, вгляделся в темноту: никого.

Пройдя через стоянку, отпер черную, скрытую за колонной дверь, по коридору добрался до станции метро "Анвер" и только тогда позволил себе оглянуться: его никто не преследовал.

В вестибюле толпа на мгновение заставила его запаниковать, но он успокоил себя: пассажиры облегчат ему бегство. Он энергично протолкался через толпу, не выпуская из поля зрения следующую дверь по другую сторону выложенного плиткой пространства.

У фотокабины сделал вид, будто ждет у окошечка свои снимки, а потом незаметно нырнул за нее. Немного поколебавшись, он извлек отмычку, быстро открыл дверь с надписью "ДЛЯ ПЕРСОНАЛА" и проскользнул внутрь.

Эрик вздохнул с облегчением, оставшись в одиночестве. В коридоре чем-то сильно пахло – запах был едкий, сильный и почти узнаваемый – но именно "почти". Акерманн направился в узкий проход, то и дело спотыкаясь о заплесневелые коробки, брошенные кабели и металлические контейнеры. Свет он не зажигал и не давал себе труда запирать за собой многочисленные железные двери, ему казалось, что они и без того встают за его спиной, как верные стражи.

Наконец он оказался во чреве второй автомобильной стоянки, расположенной под Антверпенским сквером. Точная копия первой, только пол и стены выкрашены в светло-зеленый цвет. Людей вокруг не было, и Эрик пошел дальше. Его то и дело кидало в дрожь, становилось то жарко, то холодно. Эрик узнавал симптомы: ломка, приправленная страхом.

Наконец в боксе № 2033 он увидел "вольво-универсал" цвета "серый металлик". Номера были зарегистрированы в департаменте Верхний Рейн, и это странным образом внесло в душу Акерманна успокоение. Его организм словно обрел внезапно точку опоры.

Как только у Анны начались проблемы, он понял, что ситуация будет только ухудшаться. Акерманн лучше, чем кто бы то ни было другой, знал, что провалы в памяти будут случаться все чаще и весь проект рано или поздно кончится катастрофой. И тогда он начал готовить отходные пути. Сначала он собирался вернуться на родину – в Эльзас. Имя он сменить не может, значит, придется затеряться среди других Акерманнов, живущих на этой планете: только в департаментах Нижний и Верхний Рейн их больше трехсот. Потом он стал подумывать о настоящем бегстве – в Бразилию, или Новую Зеландию, или Малайзию...

Акерманн вытащил из кармана ключи, но тут за его спиной раздался чей-то голос:

– Ты уверен, что ничего не забыл?

Он обернулся и увидел стоявшее в нескольких метрах от него черно-белое существо, закутанное в бархатный плащ.

Анна Геймз.

Акерманна обдала жаркая волна гнева. Он подумал о птице – вестнице несчастья, о проклятии, преследующем его по пятам. Эрик справился с эмоциями. "Сдать ее, – сказал он себе. – Сдать ее – единственный способ спастись".

Он бросил свой мешок и произнес, стараясь говорить участливо-обеспокоенно:

– Господи, Анна, где ты была? Все тебя ищут. – Он шагнул вперед, раскрыв для нее объятия. – Ты правильно сделала, что пришла ко мне. Ты...

– Стой, где стоишь.

Он застыл и медленно, очень медленно, обернулся на этот голос. От колонны справа отделился силуэт: Эрик так удивился, что у него даже помутилось зрение. Из глубин подсознания всплывали неясные образы и воспоминания. Он знал эту женщину.

– Матильда?

Она молча подошла, и он переспросил изумленным тоном:

– Матильда Вилькро?

Она подошла совсем близко и наставила на него пистолет. Он пролепетал, переводя взгляд с одной женщины на другую:

– Вы... Вы знакомы?

– Куда идет человек, когда перестает доверять невропатологу? К психиатру!

Она, как и прежде, говорила чуть протяжно. Как забыть такой голос? Рот наполнился вязкой, как тина, слюной: у нее был странный вкус, но теперь Эрик узнал его: это был вкус страха – едкого, глубинного, зловещего. Он сам генерировал это чувство – оно сочилось изо всех пор его кожи.

– Вы следили за мной? Что вам нужно?

Анна подошла. Ее сине-серые глаза мерцали в зеленоватом свете стоянки. Глаза цвета океанской воды, раскосые, почти азиатские. Она улыбнулась и спросила:

– А ты как думаешь?