Глава 21

После этого случая с Данкерли я села и подсчитала, сколько у меня денег. Чтобы приобрести баржу в приличном состоянии требовалось от восьмидесяти до ста штук. Небольшое суденышко можно было купить гораздо дешевле, но там не хватало пространства. А мне требовалось достаточно места, чтобы превратить судно в дом, я же собиралась жить там, а не проводить летние выходные. Сверх стоимости судна, нужно было еще предусмотреть расходы на ремонт — еще двадцать или тридцать тысяч при скверном раскладе, если понадобится капитальный ремонт или судно придется вытаскивать из воды для сварочных работ. И сколько-то денег на жизнь, чтобы продержаться как минимум год, хотя я и прикидывала вариант работы на полставки, после того как налажу процесс.

От нужной суммы я успела скопить примерно две трети, причем основную часть составляли деньги, вырученные годом ранее за квартиру. Никак недостаточно для того, чтобы уволиться. Еще одна проблема: сколько бы я ни зарабатывала в клубе, имелись также издержки. Одежда, обувь, косметика — при всей моей экономности я ежемесячно тратила целое состояние только на макияж. Итог: трудиться придется еще не менее полугода; разве что Фиц будет вновь приглашать меня к себе на приватные вечеринки, тогда я смогу заработать быстрее.

Я не была уверена, что терпения у меня хватит надолго.

Данкерли отвязался от меня, однако вновь стал самим собой — прежним невыносимым начальником. Он поставил перед нами очередные цели, от каждого требовалось больше усилий. А мы и так работали на износ. Откуда возьмутся дополнительные объемы продаж, никто не понимал. Я оставалась только из-за денег. Многие компании в нашем секторе активно избавлялись от сотрудников. Шансов найти другую работу не предвиделось, тем более что рекомендацию мне предстояло получать у Данкерли.

Нет, решила я, придется работать тут и постараться каким-то образом ужиться с Данкерли.

После инцидента в метро прошла неделя, вновь наступила пятница, и тут выяснилось, что Данкерли отнюдь не намерен успокаиваться. Я открыла свой ящик и на стопке бумаг обнаружила рекламку стриптиз-клуба. С флаером в руках я прошагала в кабинет Данкерли. Он сидел в одиночестве, притворяясь, будто занят. Я хлопнула бумажку ему на стол.

— Это что еще? — в ярости спросила я.

Босс растянул рот до ушей.

— Понятия не имею, о чем речь, — заявил он. — А что? Ты ищешь вторую работу?

— Зачем вы это делаете? — спросила я уже не так громко.

Он переменился в лице:

— Ты знаешь зачем. Ты подстроила, чтобы меня выгнали из клуба. Унизили.

— Ничего я не подстраивала. — Я попыталась слегка приукрасить правду. — Управляющая сказала мне, что вы хотели приватный танец бесплатно. Такого никто не одобрит, сами понимаете. У них даром ничего не делается, и подобную просьбу они сочли наглостью, потому-то вас и выгнали.

— А за пределами клуба ты бы согласилась сплясать для меня даром?

— Разумеется, нет! — отрезала я.

— Почему же?

— Потому что ты засранец мелкий и к тому же мой босс, так что предложение в любом случае неуместно!

— Сука придурочная! — взвизгнул он. — Убирайся, на хрен, из моего кабинета!

Я наведалась в отдел кадров. Если босс взялся меня преследовать, я отвечу тем же: в эту игру могут играть двое. Я сидела в кабинете перед дамой из кадров и, задыхаясь, со слезами, жаловалась ей на граничившее с сексуальным домогательством поведение босса. Она выслушала с сочувствием мой рассказ о том, как мы встретились в ночном клубе, как он прицепился ко мне и что с тех пор продолжаются непристойные предложения. Я показала ей рекламный листок.

— Он сунул его в мой ящик, — сказала я.

— Откуда известно, что это сделал он?

— Я пошла к нему и спросила. Сначала он отрицал, а потом… потом сказал, что мне придется станцевать для него.

— Ясно.

Кадровичка велела написать заявление, включив в него все эпизоды, какие я смогу припомнить, все случаи, когда босс позволил себе жесты или слова, которые я считаю оскорбительными. Меня все еще трясло, я здорово переволновалась, и она, заметив это, предложила уйти пораньше, она, мол, это уладит.

У меня оставалось еще много работы, мне следовало бы вернуться к себе и заняться делами, тем более теперь, когда перед нами поставили новые грандиозные задачи, но при одной мысли о Данкерли мне так поплохело, что я послушалась даму из кадров и отправилась домой.

Вечера и выходных я ждала с нетерпением. Поскольку боссу-засранцу вход в клуб воспрещен, мне предстояло отлично провести время: потанцую, пообщаюсь со своими постоянными клиентами, разомнусь хорошенько и вдобавок денежек заработаю.

Я открыла глаза и тут же зажмурилась: свет был слишком ярким, а у меня все болело, от затылка до пяток.

Я не сразу поняла, где нахожусь, потом увидела, что лежу на полу. Кто-то что-то говорил мне, однако я не разбирала слов, как будто находилась под водой. Я слышала только собственное дыхание, стук сердца, ток крови в сосудах.

— Джен? Ох, слава богу!

— Мальк?

Он вышел из моего поля зрения, приговаривая:

— Где чертовы ножницы?

В ящике на кухне, хотела я ответить. Почему я не могу пошевелить руками? Затем память начала возвращаться: мужчины здесь, на лодке, в моей каюте…

Нахлынула волна ужаса, я забилась, и тут снова подоспел Малькольм:

— Тише-тише. У тебя руки связаны кабелем, а я ножниц никак, мать их, не найду, там все вверх дном.

— Были кусачки в трюме. В коробке с инструментами…

Но видимо, и в трюме тоже все вверх дном. Теперь я все поняла. Значит, сверток Дилана отыскали. Чудо еще, что меня оставили в живых.

Малькольм отыскал кусачки в кладовке под шпателем. Больно было ужасно, когда он подсунул кусачки под веревку, давя на ободранную проводом кожу. Щелчок — и пластиковый кабель разорван, а я воплю от боли: руки освободились, кровь вернулась в онемевшие кисти и пальцы. Сначала я не могла подняться. Лежала на полу каюты и плакала, рыдала навзрыд. Как я угодила в это безумие, из которого не выпутаться? Чем заслужила такую беду?

Малькольм уселся на полу, спиной к моей кровати, и пристально следил за мной.

— Полежи немного, — посоветовал он. — Готова будешь встать — цепляйся за мою руку.

Я уткнулась лицом в ковер и продолжала плакать. Руки болели ужасно.

— Господи, Мальк… Я до смерти перепугалась…

— Ты разглядела их? — спросил он.

Я покачала головой и попыталась отлепиться от пола. Малькольм наклонился, ухватил меня под мышки, подтянул и помог усесться на кровать.

— Было темно… О боже! Что они здесь натворили, Малькольм? «Месть» повреждена?

— Все не так уж страшно, — ответил он. — По-моему, они только разбросали вещи. Случись это у нас, ты бы вообще не заметила, что кто-то побывал. Попрошу-ка я их заглянуть: «Тетушка Джин» будет лучше выглядеть после такой приборки.

Я невольно улыбнулась.

— Хочешь, чтоб я позвонил копам? — Судя по голосу, у него подобное желание отсутствовало напрочь.

Я снова покачала головой:

— Нельзя.

— Хреново это, Джен, — заметил он.

— Что? Что я не звоню в полицию?

— Нет. Эти разборки. Наверное, все дело в том свертке, про который ты мне говорила. — Он покачал головой, провел рукой по волосам. — Они же в любой момент могут вернуться. Того гляди и за нас примутся. Если не получат от тебя, чего им надо, будут угрожать нам, и Джози…

— Остынь, Малькольм. Я даже не уверена, за этим ли они приходили.

— Да разумеется, блин, за этим, за чем же еще?! Куча бандитов обыскивает твою лодку, избивает тебя — и не за этим?

Я пожалела о том, что рассказала ему про тот сверток. Теперь он орал на меня, бегая взад-вперед по палубе.

— Послушай, — сказала я. — Ведь они ушли ни с чем?

— Почему ты решила, что они так и не отыскали сверток?

— Не знаю. Может, и отыскали. Но почему-то мне кажется, что нет.

— Хочешь, чтобы я проверил?

— Нет, не хочу! — Господи, он выводил меня из терпения, вечно во все лезет, рвется помочь. — Спасибо. Честное слово, я уже оклемалась. Чуть позже проверю. Сперва надо прийти в себя. Немножко в порядок себя привести. Зайди попозже.

— Ладно, если тебе так лучше. — Он слегка обиделся. Стоял, переминался с ноги на ногу, явно пока не собирался уходить. — Я зашел сказать, что мы похоронили Освальда, — пробурчал он. — Нашли тихий уголок в парке. Он приносил нам оттуда подарочки. Один раз даже крольчонка. Он был бы доволен, что мы выбрали для него такое местечко.

— Как Джози?

— Оклемается примерно через недельку. Обязательно. Уже поговаривает про то, чтобы в выходные съездить в приют подобрать другого кота.

— Хороший знак.

Он кивнул и поднялся:

— Может, тебе все-таки помочь с уборкой?

— Честное слово, я сама управлюсь, — сказала я.

— Ладно, загляну позже, — сказал он.

— И, Малькольм… спасибо тебе.

Он пожал плечами.

— Я бы раньше пришел, знай я, что ты лежишь тут связанная и без сознания, — улыбнулся он.

В каком смысле «раньше»? После ухода Малькольма я посмотрела на часы. Выходит, я несколько часов пробыла в отключке. Неудивительно, что все тело ноет.

Вставала я медленно, нащупывая ногами пол, стены качались перед глазами, хотя начался отлив и баржа вновь легла днищем в мягкую грязь.

При виде чудовищного беспорядка я вскрикнула. Повсюду разбросаны бумаги, мои чертежи, расчеты для оранжереи рассыпаны по полу. В камбузе сорваны дверцы шкафчиков, выпотрошены все ящики. Подняты сиденья дивана в столовой, всякая мелочь и мусор — канаты, бухты, запчасти к двигателю — выброшены оттуда.

Я глянула в сторону люка. Малькольм оставил дверь открытой, и я из каюты видела черный прямоугольник. Проверяй не проверяй, ясно было, что и там они побывали.

Они даже банку с краской вскрыли и предусмотрительно вылили содержимое за борт — вероятно, чтобы не попало на одежду и ботинки. Перевернули все коробки, вплоть до той, в дальнем углу, с надписью «МЕЛОЧИ ДЛЯ КУХНИ».

Я с трудом пробралась к ней между шпателями, кистями, инструментами, всяческим железом, беспроводной дрелью и обрубками досок, которые я пока на всякий случай хранила. Кое-что из этого добра оказалось переломано. Коробку опрокинули, как и все прочие, но, перевернув ее, я убедилась, что опустошили ее не до конца. К фальшивому днищу не притронулись — опрокинули коробку, поглядели, как сыплются «мелочи», и двинулись дальше.

Бандиты ничего не нашли. И теперь я точно знала, кто меня преследует: Фиц. Кэдди, наверное, хотела меня предупредить. Она узнала, что Фиц выяснил, где спрятан сверток, и ее остановили прежде, чем она добралась до меня. Кэдди погибла из-за меня.