13
Сайкс швырнул полицейский отчет на стол.
– Новак, это «глухарь», – сказал он, глядя на Кэт. – Ни мотивов, ни свидетелей. Следов насильственной смерти тоже нет. Мэнди Барнетт была совсем одинока. Мы так и не нашли ее родственников или друзей.
– Но кто-то ее все же знал.
– Возможно. Только те люди предпочитают не высовываться. – Сайкс привалился к спинке стула. – Тупик, понимаешь? Если это убийство, то убийца просто виртуоз.
– Не только в способе убийства, но и в выборе жертвы, – сказала Кэт.
Она посмотрела на Рэтчета, которого явно больше волновал сэндвич с ветчиной.
– Винс, ты звонил в гринвудское похоронное бюро?
– Звонил. Никто с ними не договаривался о завтрашних похоронах. Но расходы кто-то оплатил.
– Кто?
– Заплатили анонимно. Наличными в конверте.
– Ребята, и вас это не настораживает? – недоверчиво покачала головой Кэт.
– Оплата похорон не считается преступлением.
– Выходит, кому-то Мэнди Барнетт все-таки знакома. И кому-то небезразлично, как ее похоронят. У вас есть по ней какие-либо данные?
– Мы знаем, что она жила в Бельмиде, – сказал Сайкс. – Снимала квартиру в доме на углу улиц Флешнер и Гроув. Наведались туда, расспросили. И удивились. Там даже никто не знал ее имени. Видели, как она выходила и возвращалась, но не более того. А ты говоришь, свидетели.
– Откуда она достала наркотик?
– Возможно, купила через курьеров Эстерхауса, – пожал плечами Сайкс. – Или получила бесплатно, в обмен на известные услуги?
– Ты имеешь в виду проституцию?
– Ее уже арестовывали за это. Прошу прощения за двусмысленность, но, как говорят, «старую суку не научишь новым трюкам».
– И опять вся вина падает на Герберта Эстерхауса?
– Кого же еще нам винить? Для нас это дело – сплошной тупик.
«И для Мэнди Барнетт тоже», – подумала Кэт.
Ей вспомнились огненные волосы Мэнди, фарфоровая белизна кожи. Даже после долгого пребывания в холодильнике морга тело не утратило красоты. Такие женщины не остаются незамеченными. Наверняка у нее были подруги. Может, любовники. Или просто мужчины, покупавшие ее ласки на одну ночь. Куда они все подевались?
«Умирает женщина, и ее смерть остается незамеченной».
Эта мысль билась в голове Кэт, пока она шла из кабинета Сайкса и Рэтчета по длинному коридору к лифтам. А если она сама вдруг умрет, многие ли заметят ее смерть и придут на похороны? Кларк наверняка придет. Уилок – по долгу службы. Но не будет ни мужа, ни родственников, ни охапок цветов на могиле.
«Мы с Мэнди похожи. По собственному выбору или волею обстоятельств мы в этой жизни – одиночки».
Остановившись возле лифтов, она нажала кнопку вызова. Вместе с сигнальным звонком у нее за спиной раздался знакомый голос:
– М-да, помянешь черта…
Обернувшись, Кэт увидела бывшего мужа. Тот вышел из кабинета начальника полиции.
«И ты тоже не пришел бы на мои похороны», – с некоторой злостью подумала она.
– Какая очаровательно хмурая физиономия у тебя сегодня, – сказал Эд.
Они оба вошли в лифт. Двери закрылись. Эд, как всегда, был тошнотворно элегантен. Ни пылинки, ни пятнышка. В его итальянские ботинки можно было смотреться, как в зеркало. И что она нашла в этом человеке? Следом явилась другая мысль, уравновесив первую: а что Эд нашел в ней?
– Кстати, я узнал то, о чем ты просила, – сказал он.
– Что?
– Имя копа, который в прошлом году арестовал Эстерхауса. Тебе ведь интересно знать, кто это?
– Конечно.
– Некто Бен Фуллер. Сержант с восемнадцатилетним стажем. Детали ареста отражены в протоколе. Эстерхауса прищучили за выращивание трех кустов марихуаны.
– И что, Фуллер потом его отпустил?
– Нет. Отпустили федералы. Вмешались и вытащили своего бывшего свидетеля. Так что тему сговора можешь закрыть. Фуллер к этому непричастен.
– А можно мне взглянуть на его досье из отдела внутренних расследований?
– Тебе это ничего не даст.
– Почему?
Двери лифта разошлись.
– Потому что Бен Фуллер мертв, – ответил Эд и вышел.
Кэт бросилась за ним.
– Мертв? Что с ним случилось?
– Застрелили во время дежурства. Кэт, он был отличным копом. Я говорил с его друзьями. У него остались жена и трое детей. И целый ящик грамот и благодарственных писем. Так что оставь парня в покое. Он был героем и не заслуживает, чтобы очерняли его память.
С этими словами Эд вышел из здания.
Кэт смотрела, как он удаляется, быстро шагая по тротуару. Потом пошла к своей машине.
Диллингам-стрит была буквально нашпигована машинами, а у Кэт сегодня не хватало терпения спокойно к этому относиться. Каждый светофор, загоравшийся красным, каждый идиот, делавший левый поворот, лишь подогревали ее раздражение. Когда она добралась наконец до морга, ее самообладание висело на волоске.
У себя на столе Кэт обнаружила вазу с двумя десятками роз на длинных стеблях.
– Это еще откуда? – сердито спросила она.
Кларку тоже было любопытно. Вскоре он сунул голову в ее кабинет и вкрадчиво спросил:
– И кто же ваш новый воздыхатель?
Кэт захлопнула дверь под громкий хохот Кларка. Потом плюхнулась на стул, разглядывая розы. Букет был потрясающий. Кроваво-красные розы, символ любви и страсти.
Однажды Эд прислал ей точно такие же розы. Это было незадолго до его просьбы о разводе.
Кэт уронила голову на руки, думая о том, какие цветы Адам Куонтрелл прислал бы на ее похороны.
Мрачное настроение не оставляло Кэт весь день. В таком состоянии она вскрывала труп старухи, сбитой на переходе, и разбирала бумаги, присланные ей на подпись из полиции и суда. Но вечером, въезжая через каменные вороты резиденции Адама, она была вполне готова и к теплым объятиям, и к ласкам. На худой конец, к хорошей порции крепкой выпивки.
Адам еще не вернулся. Зато в проезде стоял «мерседес» Изабель.
Кэт вылезла из своего «форда», поглядывая на безупречно чистый салон «мерседеса», кожаную обивку и перчатки из мягкой кожи, небрежно брошенные на переднем сиденье. Пребывая все в том же мрачном настроении, она поднялась на крыльцо и нажала кнопку звонка.
– Это вы, доктор Новак? – удивился Томас. – Неужели мистер Куонтрелл не снабдил вас ключами?
Кэт кашлянула. Ей и в голову не приходило взять и открыть ключом дверь чужого дома. Она была здесь гостьей. Наверное, таковой и останется.
– У меня есть ключи, – сказала она.
Томас отошел в сторону.
– Просто мне подумалось: вначале стоит позвонить, – оправдывалась Кэт, отдавая Томасу свою куртку.
– Конечно, – деликатно согласился Томас, вешая ее одежду в шкаф. – Мистер Куонтрелл еще не возвращался. Но к нам заехала мисс Калдервуд. Она сейчас в гостиной. Если угодно, можете выпить с ней чаю.
Меньше всего Кэт хотелось видеть Изабель, но элементарные правила приличия не позволяли ей просто подняться в гостевую комнату и завалиться на диван. Заставив себя нацепить вежливую улыбку, Кэт прошла в гостиную.
Изабель сидела на полосатой кушетке. Пушистый кашемировый свитер был небрежно и соблазнительно приспущен с одного плеча. Появление Кэт ничуть ее не удивило. Похоже, Изабель даже ждала ее приезда.
– Надеюсь, вам не пришлось долго ждать, – сказала Кэт. – Я не знаю, когда Адам приедет домой.
– Он возвращается в шесть, – улыбнулась Изабель.
– Он звонил?
– Нет. Просто он всегда возвращается в шесть.
Кэт уселась на стул эпохи королевы Анны. Интересно, что еще знает Изабель о привычках Адама?
«Возможно, больше, чем я догадываюсь».
На столике стояла пустая чайная чашка и поднос с печеньем. На кушетке переплетом вверх лежала книга, которую читала Изабель. Судя по заглавию, французская. В воздухе слегка пахло духами Изабель. Аромат был холодноватым и изысканным. Никакой цветочной дешевки, продающейся в аптеках.
– Шесть часов – его обычное время, – продолжала Изабель, наливая себе чай. – А по средам он заканчивает на час раньше и приезжает около пяти. Перед ужином любит выпить виски. Обычно шотландское, которое сильно разбавляет содовой. За ужином – бокал вина, но всего один. После ужина Адам читает. Научные журналы. Он старается быть в курсе новинок фармакологии. Думаю, вы поняли, насколько серьезно он относится к своей работе.
Изабель поставила чашку на столик.
– А потом наступает время развлечений, в которых обычно участвую я.
Произнеся эти слова, она снисходительно улыбнулась Кэт.
– Изабель, если вы рассказываете мне все это, чувствуя во мне угрозу, пожалуйста, успокойтесь. Я такая, какая есть, и никого из себя не разыгрываю. Никаких голубых кровей, никакой родословной. – Кэт засмеялась. – Ни малейшего намека на высшее общество.
– Я вовсе не хотела вас принизить, – торопливо возразила Изабель. – Просто решила немного прояснить некоторые вещи, связанные с Адамом.
– Например?
– Ну, как вам сказать… – Изабель пожала плечами. – Неизвестные вам стороны его жизни. Я вполне понимаю вашу растерянность. Вдруг попасть в этот громадный старый дом. Со стен на вас смотрят портреты совершенно незнакомых людей. И потом, вхождение в круг его друзей, которых вы никогда не видели.
– Зато вы знаете их всех.
– Мы с Адамом – люди одного круга. Можно сказать, мы росли вместе. Я знала Джорджину. Я наблюдала за печальным развитием их брака. Я была рядом, когда ему требовалась дружеская поддержка… И всегда буду, – помолчав, многозначительно добавила она.
Кэт прекрасно поняла невысказанные слова: «Я буду здесь после того, как ты уберешься отсюда и воспоминания о тебе выветрятся из его памяти».
Изабель допила чай и поставила чашку на блюдце.
– Мне хотелось, чтобы вы задумались над этим. Чтоб вы знали, чего ожидать.
Кэт действительно задумалась над этим. Она думала, а Изабель тем временем покинула дом. Кэт думала о пропасти между Сарри-Хайтс и Южным Лексингтоном. Расстояние между этими двумя точками измерялось не милями, а вселенными. Кэт думала о загородных клубах и сумрачных переулках, заборчиках из белого штакетника и колючей проволоке.
А еще она думала о своем сердце, лишь недавно исцеленном. И о том, как долго приходится собирать осколки.
Поднявшись наверх, Кэт бросила в сумку зубную щетку, кое-что из белья и спустилась вниз.
В коридоре ей попался Томас, несший поднос с чаем и печенье.
– Доктор Новак, а я вам чай несу, – растерянно сказал он.
– Спасибо. Но мне нужно уехать.
Дворецкий хмуро поглядел на автомобильные ключи в ее руке.
– Что мне передать мистеру Куонтреллу, когда он вернется?
– Скажите ему… скажите, что я дам знать о себе.
Она вышла из дома. Томас последовал за ней.
– Но, доктор Новак…
Кэт забралась в «форд», включила мотор.
– Вы были великолепны, Томас! – крикнула она из окошка. – Только не позволяйте мисс Калдервуд помыкать вами.
Она тронулась, видя его растерянное лицо в зеркале заднего обзора.
Вот и каменные ворота. Кэт так спешила уехать из владений Адама, что чуть не столкнулась с его «вольво». Адам резко свернул на обочину и остановился.
– Кэт! Куда вы отправились?
– Я вам позвоню! – крикнула она, не сбавляя скорости.
Проехав полмили, она посмотрела в зеркало и увидела сквозь пелену слез, что дорога сзади пуста. Адам не поехал за ней следом. Кэт смахнула слезы, крепче сжала руль и направилась в сторону города.
Подальше от Адама.
«Я вам позвоню». Как прикажешь это понимать?
Адам смотрел на удаляющиеся габаритные огни ее машины. Когда она вернется? И чем вызван столь поспешный отъезд? Может, ей позвонили из морга и вызвали на срочное вскрытие?
Адам подъехал к дому. Он едва успел подняться на крыльцо, как дверь открылась. На пороге стоял Томас.
– Добрый вечер, Томас. Что случилось?
– Я хотел задать вам аналогичный вопрос. Доктор Новак недавно уехала.
– Да. Я видел ее возле ворот.
– Вы меня не поняли. Она уехала совсем. Взяла сумку с вещами и уехала.
– Что?
Адам повернулся, вгляделся в сумрак проезда. За это время Кэт успела отъехать на целую милю, если не больше. Возможно, уже свернула на шоссе. Теперь ее не догнать.
– Она хоть сказала, почему уезжает?
Томас пожал плечами:
– Ни слова.
– Она что, уехала молча?
– К сожалению, у меня не было возможности поговорить с ней. Они с мисс Калдервуд сидели в гостиной, пили чай и беседовали.
– Изабель была здесь?
– Да. Уехала почти перед самым отъездом доктора Новак.
Адам повернулся и поспешил к машине.
Изабель была дома. Ее «мерседес» стоял в гараже. Сквозь приоткрытые двери Адам видел, как один из ее слуг наводил блеск на капоте. Он взбежал на крыльцо и даже не стал стучать. Распахнул дверь, вошел внутрь и крикнул:
– Изабель!
Она появилась на площадке второго этажа.
– Какой неожиданный визит, Адам, – с улыбкой произнесла Изабель.
– Что ты ей сказала?
– Кому? – невинно наклонив голову, спросила Изабель.
– Кэт.
– Вот оно что.
Изабель быстро спустилась вниз. Она догадывалась, какое направление примет их разговор.
– Мы просто разговаривали. Болтали за чашкой чая. Никаких шокирующих тем.
– Что ты ей сказала?
Изабель застыла на последней ступеньке. Ее волосы красиво переливались в свете хрустальной люстры.
– Я всего лишь сказала ей, что понимаю ее трудности. Переселение в большой дом. Новый круг друзей. Адам, ей очень непросто.
– Особенно с друзьями вроде тебя.
Изабель вскинула подбородок:
– Я дала ей несколько практических советов. Проявила симпатию.
– Послушай, Изабель. – Адам тяжело вздохнул. – Я давно тебя знаю. У нас были… приятные моменты. Но я не припомню, чтобы ты когда-нибудь в какой-либо форме или каким-либо образом проявила к кому-то симпатию. За исключением себя самой.
– Но Адам! Посмотри, кто она и откуда родом! Я говорю тебе это как друг. Мне очень не хочется, чтобы ты допустил ошибку.
– Я слишком долго считал тебя своим настоящим другом, – сказал он, направляясь к двери. – Это единственная ошибка, какую я допустил.
Он громко хлопнул дверью, сел в машину и поехал домой.
Весь вечер Адам пытался связаться с Кэт. Он звонил ей на мобильный телефон, но тот был выключен. Он позвонил в морг, Лу Сайксу и даже Эду Новаку. Никто не знал, куда она отправилась и где проводит вечер. Или знали, но не хотели ему говорить.
Далеко за полночь Адам лег спать. Отчаяние гнало сон. Он лежал в темноте, вспоминая слова Изабель. Они атаковали его: «Посмотри, кто она и откуда родом». Адам снова и снова задавал себе вопрос: важно ли это ему?
И всякий раз честно себе отвечал: нет.
Он уже был «достойно» женат на достойной женщине. В плане происхождения у Джорджины все было в порядке. Тут тебе и голубая кровь, и богатство, и образование, полученное в лучшей частной школе. По всем стандартам их социального круга они считались совершенной парой.
А оказались… глубоко несчастной парой.
Если уж на то пошло, происхождение Кэт Новак и ее тяжелая юность были ее преимуществом. Жизненным капиталом. Она научилась выживать. Жизнь бросала ей вызов за вызовом. Кэт принимала их и становилась только сильнее. Смогли бы его лощеные, богатые друзья выстоять и не сломаться?
Да что там друзья – выстоял бы он сам, окажись в подобных условиях?
Утром кабинет встретил Кэт звонящим телефоном. Она не стала поднимать трубку. Спокойно сняла пальто, повесила на вешалку, бросила на стол сумочку и включила кофемашину, засыпав кофе на шесть чашек. Ей очень нужна была повышенная доза кофеина. Она провела бессонную ночь в задрипанном мотеле и чувствовала себя как гризли в январе. Соответствующим было и настроение.
Ее стол напоминал абстрактную композицию из розовых квадратиков, и на каждом было написано, кто и откуда звонил. Ей звонили из страхового агентства, из канцелярии окружного прокурора. Звонили адвокаты и работники похоронного бюро. Звонков от Адама было целых пять, судя по числу бумажек. На последнем ночной дежурный нацарапал сонной рукой: «Позвоните этому парню!» Собрав все бумажки, извещающие о звонках Адама, Кэт швырнула их в мусорную корзину.
Телефон разрывался. Кэт хмуро смотрела на аппарат. Дзинь. Дзинь. Дзинь. Потом ей это надоело.
– Кэт Новак, – сказала она, устало подняв трубку.
– Кэт! Я со вчерашнего вечера пытаюсь до вас дозвониться…
– Доброе утро, Адам. Как жизнь?
Воцарилась долгая пауза.
– Нам обязательно нужно поговорить, – наконец сказал он.
– О чем?
– О том, почему вы уехали.
– А все очень просто. – Кэт привалилась к спинке, закинув ноги на стол. – Настало время уехать. Вы были удивительно щедры ко мне, Адам. Я ничуть не иронизирую. Но я не хотела злоупотреблять вашим гостеприимством и хорошим отношением. Рано или поздно мне нужно снова становиться на ноги. Поэтому я…
– Поэтому вы сбежали.
– Нет. Я ушла.
– Вы сбежали.
У нее вдруг одеревенела спина.
– И от чего же я, по-вашему, сбежала?
– От кого. От меня. И от страха, что у нас ничего не получится.
– Адам, у меня полным-полно работы…
– Кэт, неужели вам так страшно высунуть голову? Поверьте, мне это тоже непросто. Я делаю к вам шаг, вы пятитесь назад. Я говорю что-то не так, смотрю на вас как-то не так, и вы пулей вылетаете из моего дома. Мне просто не разобраться в зигзагах вашего поведения.
– И не надо разбираться.
– Неужели именно этого вы хотите?
Она вздохнула:
– Я не знаю. Если честно, я сама не знаю, чего я хочу.
– А я знаю, чего вы хотите. Но вам слишком страшно довериться своему сердцу.
– Откуда вы вообще знаете, что там, в моем сердце?
– Думаете, трудно догадаться?
– Я не вписываюсь в рамки сказки о Золушке. Надеюсь, это вы поняли? – резко спросила она. – У девчонок из «муниципалки» нет крестных фей, которые бы их наряжали для бала. И про них не напишешь: «А потом она жила долго и счастливо в Сарри-Хайтс». Изабель прочистила мне мозги, за что я ей только благодарна. За обедом в каком-нибудь загородном клубе я бы вас только опозорила. Слишком много вилок, когда я привыкла обходиться одной. Слишком много изысканных французских слов. Разве я гожусь для вашего круга? На лыжах не катаюсь, ездить верхом не умею, не понимаю разницы между бургундским и божоле. Для меня и то и другое – просто красное вино. Мне на все это наплевать, а вот ваши друзья будут сочувственно вздыхать. И как бы сильно вас сейчас ни влекло мое тело, через какое-то время этого станет недостаточно. Вам захочется чего-то более изящного и изысканного. А мне хочется просто оставаться самой собой.
– Прежде я никогда не считал вас трусихой.
Кэт засмеялась:
– Не стесняйтесь, говорите мне обидные вещи, если вам от этого станет лучше.
– Вы рисковали жизнью из-за потрепанной старой машины. Не моргнув глазом, отправились на вражескую территорию. Но сейчас вы отчаянно боитесь пойти на риск. Боитесь отношений со мной.
Кэт слушала его, разглядывая оставшиеся розовые квадратики на столе. Гринвудское похоронное бюро? Ну да, она же вчера им звонила. Как же она раньше не заметила?
– Кэт, вы меня слушаете?
– Мне сейчас не до разговоров, – сказала она, складывая квадратик пополам. – Я еду на похороны.
Похороны – событие мрачное. Еще мрачнее похороны бедняков. Их могилы не устилают ковром из гладиолусов. Ни венков, ни плачущих родственников и друзей. Только гроб, яма в глинистой земле, двое могильщиков с одутловатыми лицами и в раскисших от дождя шляпах. И еще – служащий гринвудского похоронного бюро, в черном костюме и под черным зонтиком. Мэнди Барнетт отправляли на вечный покой совершенно чужие ей люди.
Кэт стояла неподалеку, спрятавшись за стволом клена, и с грустью смотрела на церемонию. На редкость казенные похороны. Заученная монотонная речь. Серые небеса над головой. Дождь, стучащий по крышке гроба. Служащий постоянно оглядывался по сторонам, словно желал убедиться, что вещает не для пустого пространства.
«Можете считать меня участницей церемонии, – подумала Кэт. – Хотя и я еще один чужой человек на этих похоронах».
Впрочем, Кэт была не единственной. Чуть поодаль стоял Винс Рэтчет. Присутствие на похоронах жертв – рутинное занятие для парней из убойного отдела. По их опыту, такие похороны притягивали два типа людей. Одни скорбели, другие – тайно злорадствовали.
Возле могилы Мэнди Барнетт не остановился никто. Впрочем, в будний дождливый день и народу на кладбище было не много. Мимо прошла супружеская пара, неся цветы на могилу кого-то из родных. Старуху, собиравшую листья с могилы, чужие похороны не занимали. Прошел кладбищенский рабочий, толкая тележку с инструментами. Все они видели гроб, но их любопытство было поверхностным и скоротечным.
Дождь сменился моросью. Туман не рассеивался. Гроб опустили в могилу. Могильщики взялись за лопаты и стали забрасывать крышку мокрой комковатой землей.
– Пустая трата времени, – пробормотал Рэтчет, подойдя к Кэт. – Никого. – Он достал платок и высморкался. – А я, чего доброго, еще воспаление легких схлопочу.
– Думал, что кто-нибудь объявится? – спросила Кэт.
– Будь погода получше, может, и объявился бы.
Рэтчет взглянул на серое небо и поднял воротник плаща.
– Или у нее вообще не было друзей.
– У каждого человека есть контакты хоть с кем-то. Пусть не с друзьями, так со знакомыми, с соседями.
– В данном случае мы в глухом тупике. – Рэтчет взглянул на почти засыпанную могилу. – Настоящее дохлое дело.
– Ничего нового?
– Ни-че-го. Лу готов дать отбой. Сказал, чтобы я понапрасну не тратил время и не ездил сюда.
– Но ты все-таки поехал.
– Не люблю халтурить. Порядок есть порядок. Даже Лу считает это напрасной тратой времени.
Могилу зарыли. Могильщики разровняли землю, оглядели плоды своих трудов и ушли.
Через какое-то время удалился и Рэтчет.
Кэт осталась одна. Она медленно прошла по мокрой траве и встала возле холмика. Надгробный камень поставят позже. Могила была безымянной. Ничто не говорило о женщине, погребенной под слоем земли.
«Кто же ты, Мэнди Барнетт? Неужели ты была настолько одинока, что никто даже не заметил, когда ты покинула этот мир?»
– Вы ей уже ничем не поможете, – послышалось за спиной Кэт.
Повернувшись, она увидела Адама. Он стоял в нескольких футах. Его волосы влажно блестели.
– Я знаю, – сказала Кэт, поворачиваясь к могиле.
– Тогда зачем приехали?
– Из желания отдать последний долг этой женщине. Ее даже некому оплакать.
Адам подошел, встал рядом.
– Кэт, вы ведь ничего не знаете об этой женщине. Возможно, ей вообще были не нужны друзья. Или она их не заслуживала. При жизни она могла быть настоящим чудовищем.
– Или просто жертвой.
– Этого мы уже не узнаем. – Адам взял Кэт за руку. – Давайте где-нибудь посидим. Обсохнем, согреемся.
– Мне надо возвращаться на работу.
Боковым зрением Кэт заметила какое-то движение. Повернувшись, она увидела женщину и маленькую девочку. Обе были в черном. Пелена тумана делала их фигуры почти призрачными. Они стояли достаточно далеко от могилы, под деревом. Лица у обеих были скорбными. А может, они пришли совсем не на могилу Мэнди Барнетт?
Вдруг женщина обнаружила, что Кэт на них смотрит. Схватив руку девочки, она повела ребенка прочь.
– Подождите! – крикнула ей Кэт.
Женщина прибавила шагу. Она не вела, а уже тащила за собой ребенка.
Кэт побежала к ним:
– Постойте! Мне нужно с вами поговорить!
Странные посетители почти достигли своей машины. Кэт неслась по лужайке. На асфальт стоянки она выскочила в тот момент, когда женщина шумно захлопнула дверцу авто.
– Постойте! – Кэт стучала по окошку. – Вы знали Мэнди Барнетт?
Она увидела испуганное лицо женщины. Взревел мотор, и машина рванула с места. Кэт отбросило в сторону. Машина сделала резкий поворот на сто восемьдесят градусов, выехала со стоянки и понеслась к кладбищенским воротам.
– Что тут происходит? – спросил подбежавший Адам.
Кэт молча бросилась к своей машине.
– Кэт! Может, вы все-таки…
– Садитесь! – крикнула она, проскальзывая на водительское сиденье.
– Зачем?
– Дело ваше. Можете оставаться!
Адам сел в машину. Кэт завела двигатель, и они рванули за незнакомкой.
– Куда свернем? – спросила она на первом перекрестке. – На восток или на запад?
– Восток… это к городу. Скорее всего, она поедет туда.
– В таком случае мы поедем на запад.
– Почему?
– Интуиция подсказывает. Не спорьте, – приказала Кэт, сворачивая на запад.
Они ехали мимо торгового центра, здания «Пицца-хат», заправки «Эксон», закусочной «Бургер кинг» – обязательного набора на окраинах любого американского города. Вот и первый светофор. Кэт пришлось остановиться на красный. Лобовое стекло запотело от тумана. Кэт включила стеклоочистители.
В квартале от них со стоянки кондитерской «Данкин донатс» выехал темно-зеленый «шевроле».
– Вот и они, – усмехнулась Кэт.
Адаму оставалось лишь удивленно качать головой.
– Вы оказались правы.
– Первое правило беглеца: никогда не двигаться по прямой. Думаете, этой женщине нужно ехать в северном направлении? Держу пари: ей нужно в город. Она нарочно делает большой крюк.
Вспыхнул зеленый. Кэт тоже свернула на север, преследуя «шевроле». Она сохраняла дистанцию, держась на расстоянии двух машин. Через полмили «шевроле» повернул на восток. Предсказание Кэт оправдывалось: преследуемая женщина ехала в город кружным путем.
– Так вы поэтому отправились на похороны? – спросил Адам.
– Да. По той же причине, что и полицейские: посмотреть, кто придет отдать последний долг. Кто-то ведь придет. Прежде всего анонимный заказчик, оплативший похороны. Пусть самый дешевый гроб и никаких излишеств, но он тоже стоил денег. Не удивлюсь, если заказчицей похорон была наша загадочная незнакомка в темно-зеленом «шевроле».
– Вы ее рассмотрели?
– Не слишком хорошо. На вид – лет тридцать. А девочке – около шести.
Погоня за «шевроле» привела их в Стэнхоуп – пригород, где жили «синие воротнички». На крошечных участках стояли унылые ряды домов на одну семью. «Шевроле» вывернул в проезд и остановился. Женщина вышла из машины, затем помогла выбраться ребенку. Дом, на крыльцо которого они поднялись, напоминал розовый оштукатуренный ящик. Архитектурное убожество с чугунными решетками на окнах. На крыше торчала телевизионная антенна величиной с нефтяную вышку.
Кэт остановилась. Она разглядывала дом, не торопясь выходить из машины.
– Ваше мнение? – спросила она у Адама.
– Зверь, загнанный в угол, бывает опасен. Человек – тем более. Почему бы нам не позвонить в полицию?
– Нет, этого делать нельзя. Думаю, она боится полиции, иначе сама бы им позвонила.
Подумав, Адам кивнул:
– Хорошо, давайте попробуем вызвать эту женщину на разговор. Но при первых признаках опасности – уезжаем. Согласны?
Они вышли из машины.
– Абсолютно согласна, – улыбнулась Кэт.
Подойдя ближе, они услышали включенный телевизор. Судя по мультяшным голосам и тренькающей музыке, это была детская передача. Кэт отошла к краю крыльца. Адам постучал в дверь.
За сетчатой дверью появилась та самая девочка.
Адам лучезарно ей улыбнулся:
– Я могу поговорить с твоей мамочкой?
– Ее тут нет.
– А ты можешь ее позвать?
– Ее тут нет.
– Где она? В комнате? В кухне?
– Нет. – Девочка понизила голос до шепота. – Она улетела на небеса.
– Прости, я не знал, – с искренним сочувствием произнес Адам.
Возникла неловкая пауза.
– А хотите поговорить с моей тетей Лилой?
– Мисси, кто там пришел? – послышался женский голос.
– Дядя какой-то.
Раздались шаги босых ног. К двери подошла женщина. Она равнодушно взглянула на Адама, но потом заметила Кэт и застыла на месте.
– Пожалуйста, не бойтесь, – торопливо успокоила женщину Кэт. – Я доктор Новак. Я работаю в городском судмедэкспертном бюро.
– Так это были вы? Там, на кладбище?
– Я пытаюсь найти тех, кто знал Мэнди Барнетт.
– Мою мамочку? – спросила Мисси.
– Дорогая, ты лучше иди смотреть мультики, – сказала женщина.
– Но она говорит про мою мамочку.
– Это взрослые разговоры… Слышишь? По-моему, начинается «Губка Боб».
Мисси недолго выбирала между взрослым разговором и своим любимым мультиком. Без капризов и дальнейших уговоров она отправилась смотреть телевизор.
– Почему вы интересуетесь Мэнди? – спросила женщина, настороженно глядя на Кэт. – Вы из полиции будете?
– Я же вам сказала: я из судебно-медицинского экспертного бюро. Я считаю, что Мэнди Барнетт убили.
Женщина замолчала. Скорее всего, обдумывала следующий шаг.
– Если и так, то я ничего об этом не знаю.
– Тогда почему вы боитесь?
– Кто-то может подумать, что я знаю больше, чем на самом деле.
– Расскажите нам то, что знаете, – попросил Адам. – Для нас это очень важно. Вам нечего бояться.
Мультик прервался шумной рекламой кукурузных хлопьев. Женщина переминалась с ноги на ногу. Потом медленно открыла сетчатую дверь и кивком пригласила их войти.
