11
Фотограф щелкнул вспышкой. Кэт вздрогнула и зажмурилась. Фотограф был ветераном криминалистической лаборатории. Он привычно двигался вокруг трупа, отрешенно выбирая ракурсы для съемки. Непрестанные «фотомолнии», громкие голоса, звучащие одновременно, выбивали Кэт из колеи. Ей самой не раз приходилось работать в криминалистических бригадах. Казалось бы, можно и привыкнуть к хаотичности осмотров места преступления. Но сейчас все было по-иному. Все, начиная с жертвы. Убитый не был безымянным трупом. Еще вчера он, живой и здоровый, пожимал Кэт руку. Сама не зная почему, она слишком остро отреагировала на гибель Эстерхауса. Потом включился инстинкт самосохранения, и она впала в заторможенное состояние. Так она чувствовала себя в безопасности, плавая в море собственной усталости.
Ее окликнул знакомый голос. В гостиной появился Лу Сайкс.
– Что тут за чертовщина приключилась? – спросил он.
– Убили Эстерхауса, – пояснил Адам. – Моего сотрудника. Я вас недавно знакомил. Днем он звонил мне домой, но меня не было. Хотел поговорить о чем-то важном. Вернувшись, я ему сразу же позвонил. Телефон не отвечал. Тогда мы поехали сюда и…
Сайкс мельком взглянул на труп, распластавшийся на диване.
– Когда вы приехали?
– Около пяти.
– Он уже несколько часов был мертв, – добавила Кэт. – Его убили вскоре после полудня.
– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросил Сайкс.
– По опыту, – ответила она и отвернулась.
К Сайксу подошел рокбрукский детектив.
– Извините, Лу, что пришлось вас дергать. Территориально это наше дело, но начальство потребовало, чтобы я вас вызвал.
– Что успели узнать?
– Два пулевых ранения в грудь. Смерть наступила очень быстро. Следов насильственного проникновения в дом не обнаружено. Свидетелей нет. Судмедэкспертное бюро проведет вскрытие и назовет примерное время убийства.
– Доктор Новак говорит, его убили вскоре после полудня.
– Да, конечно. – Детектив неловко переминался с ноги на ногу. – Мне сказали, что вскрытием займется Дэвис Уилок.
«Мне они больше не доверяют», – подумала Кэт.
Местный детектив был опытным полицейским. Он не знал о роли Кэт во всем этом деле. Ее статус изменился с младшего судмедэксперта на… кого? Свидетельницы? Подозреваемой? Это было видно по тому, как рокбрукский коп следил за ее глазами и оценивал каждое ее слово.
Теперь настал черед Сайкса. Он задавал ей и Адаму те же вопросы, что и местная полиция. Нет, они ни к чему не притрагивались, кроме телефона. Тело трогали, пытаясь прощупать пульс. События дробились на фрагменты. Сайкса интересовала каждая минута, начиная с той, когда они подъехали к дому Эстерхауса и вышли из машины. Когда Сайкс закончил расспросы, Кэт уже ничего не соображала. Ей мешали гул голосов в гостиной и шум снаружи, где соседи так и норовили прорваться через желтую полицейскую ленту.
Труп Эстерхауса поместили в черный мешок и вынесли из дома. Помимо соседей и зевак, к дому успели приехать газетчики и телевизионщики. Фотографы вовсю щелкали вспышками, разрывая вечернюю темноту.
Адам и Кэт вышли вслед за каталкой «скорой». Возле дома был настоящий бедлам. Полицейские кричали на собравшихся, требуя отойти. В патрульных машинах трещали рации. Возле двух телевизионных автобусов вспыхнули прожекторы. Какой-то репортер подскочил к Кэт.
– Так это вы обнаружили труп? – спросил он, тыча в нее микрофоном.
– Оставьте нас в покое, – потребовал Адам, отталкивая микрофон.
– Сэр, можете ли вы сказать, в каком состоянии…
– Я могу сказать лишь одно: оставьте нас в покое!
– Ого! – крикнул другой репортер. – Никак это Адам Куонтрелл? Мистер Куонтрелл, как вы…
И сейчас же переносные прожекторы телевизионщиков оказались направлены на них. Адам схватил Кэт за руку, и они стремглав бросились к машине. Забравшись в салон, Адам блокировал все двери и окна. Но чьи-то настырные руки барабанили по окнам «вольво».
Адам завел мотор.
– Убираемся из этого ада, – прорычал он, давя на газ.
Толпа газетчиков неохотно расступалась, продолжая забрасывать их вопросами.
Обессиленная Кэт привалилась к спинке.
– Я думала, мы там застрянем на всю ночь.
– Как вы? – спросил Адам, встревоженный ее состоянием.
– Мне холодно, – передернула плечами Кэт. – И страшно. Больше страшно. Почему убили Эстерхауса? Адам, что вообще происходит?
Адам смотрел на дорогу. Он был бледен.
– Я и сам хочу знать.
Дома их ждал Томас.
– Мистер Куонтрелл, вам постоянно звонили репортеры.
– Скажите им, чтобы убирались ко всем чертям, – ответил Адам, ведя Кэт наверх.
– Но…
– Вы слышали меня?
– Так и передать, если еще позвонят?
– Слово в слово.
– Ну и ну, – пробормотал смущенный Томас. – Не знаю…
Дворецкий задрал голову. Адам и Кэт уже почти поднялись на второй этаж.
– Мистер Куонтрелл, вам что-нибудь принести?
– Бутылку бренди. К телефону я сегодня не подхожу. Ясно?
Томас покосился на телефон, который в эту самую секунду опять зазвонил. Он нехотя снял трубку.
– Резиденция Куонтрелла, – привычно произнес Томас.
Несколько секунд он слушал, затем, вытянувшись во весь рост (а Томас был достаточно рослым мужчиной), сказал:
– Мистер Куонтрелл уполномочил меня передать вам следующее. Дословно: убирайтесь ко всем чертям.
Он повесил трубку и почувствовал странное удовлетворение.
– Томас, я просил бренди! – крикнул Адам.
– Сейчас принесу, – ответил дворецкий, устремляясь к библиотеке.
Адам нежно развернул Кэт лицом к спальне.
– Вам надо лечь, пока вы не рухнули на пол, – прошептал он.
Приведя Кэт в спальню, он усадил ее на кровать. Взял ее за руки. Руки Кэт были как две льдинки.
Томас принес бренди и два бокала.
– Поставьте. Я сам налью, – распорядился Адам.
Томас молча кивнул и удалился.
Адам налил бокал и протянул Кэт. Кэт безучастно смотрела на бокал.
– Это всего лишь бренди, – сказал он. – Традиция семьи Куонтрелл.
Кэт сделала глоток.
– У семьи Куонтрелл прекрасные традиции, – прошептала она, зажмурившись.
Адам откинул ей волосы с лица. Оно тоже было холодное, словно мрамор, но его обладательница была жива, и она была в беде. Ее потряхивало от страха.
– Если бы я только знала, – сказала она. – Если бы я только знала, с кем сражаюсь. Тогда бы я не так боялась… Больше всего меня пугает неопределенность. От этого весь мир кажется полным зла.
– Не весь. У вас есть я. И я о вас позабочусь.
– Адам, не надо обещаний.
– Я не обещаю. Я просто говорю. Пока вы во мне нуждаетесь…
Она поднесла пальцы к его губам:
– Не надо. Прошу вас. Вы загоните себя в угол, а потом, когда не сможете дальше выполнять обещание, вас начнет грызть чувство вины.
– Кэт!
Он крепко стиснул ее руку:
– Не надо обещаний.
– Хорошо. Если вы так хотите, обещаний не будет.
– С обеих сторон. Так честнее.
– Но вы ведь останетесь здесь? Пока вам это нужно. Если только… у вас нет другого места, куда вы захотите отправиться. Такое место есть?
Кэт покачала головой.
Адама ударило волной пьянящей радости. Как хорошо, что ей больше некуда идти. Она останется здесь. С ним.
– Нет такого места, – тихо сказала она.
Адам не собирался ее целовать, но сейчас ей так отчаянно нужен был поцелуй, что он взял ее лицо в свои ладони.
Поцелуй был совсем коротким. Мимолетное касание губ. Сладковатый привкус выпитого ею бренди. Ни капли страсти, никакого вожделения. Обычная человеческая доброта.
А потом словно искра упала на сухой трут. Огонь вспыхнул сам собой. Адам видел это в ее глазах, а она – в его. Оба удивленно смотрели друг на друга. Оба испытывали смущение. Адаму очень хотелось снова поцеловать Кэт, но она была слишком беззащитна. Прояви он настойчивость, она уступит. А утром возненавидит его и будет совершенно права. Что угодно, только не ее ненависть.
Адам сделал глубокий вдох (точнее, заставил себя сделать) и отстранился.
– Вы можете спать здесь, в моей спальне. Так будет безопаснее. Я лягу в гостевой.
Он встал.
– Адам.
– Утром придется подумать, как быть дальше. Но сегодня…
– Я не хочу, чтобы вы уходили, – сказала она. – Останьтесь здесь. Со мной.
Последние слова она произнесла едва слышно. Адам снова сел и попытался заглянуть дальше пелены страха в ее глазах.
– Вы уверены? – тихо спросил он.
Ее ответ отмел все сомнения. Кэт потянулась к нему, обняла за шею и привлекла к себе. Их губы встретились. Губы Кэт отчаянно жаждали поцелуя. Они искали его губы. И Адам ответил, вдруг почувствовав такой же голод.
Он зарылся пальцами в волосы Кэт. Ее волосы напоминали гриву дикого зверя. Каждый волос был предельно живым. И вдруг она вся ожила. Усталость и страх отступили перед нарастающей волной желания. Ее волосы накрыли его лицо. Адам вдыхал тепло и особый, ни с чем не сравнимый запах женщины. А какие удивительные звуки срывались с ее губ. Вздохи, негромкие стоны, после которых она была готова к новым поцелуям.
Они катались по широкой кровати. Сначала Кэт оказалась сверху, и ее шелковистые волосы гладили ему лицо. Потом Адам осторожно накрыл ее своим телом. Кэт не была пассивной участницей. Она прижималась к нему, изгибала спину. Ее тело жаждало более близкого контакта. Желание подстегивалось страхом. Адам ощущал это по ее поцелуям.
Он заставил себя чуть отодвинуться.
– Кэт, посмотрите на меня, – попросил он.
Она открыла глаза. В них блестели слезы.
Адам обхватил ее щеки, не позволяя отвернуться.
– Что-то не так? – спросил он.
– Я вас хочу, – только и ответила Кэт.
– Однако вы плачете.
– Я просто вас хочу.
– И вы боитесь.
Кэт едва заметно кивнула.
– Я всего боюсь, – сказала она. – Всех. Всего мира.
– И даже меня?
Она всхлипнула, проглотив слезы.
– Особенно вас, – прошептала она.
Адам давно спал. Кэт лежала в его объятиях. Ей не спалось. Они оба устали за этот день, но только Адам мог спать так спокойно и безмятежно.
Это ж не он влюбился.
Кэт уткнулась ему в грудь. Человек, лежащий рядом с нею, имел все.
«А теперь еще и меня», – подумала она.
Она чувствовала себя беспомощной, попав в плен не только своего сердца, но и обстоятельств. Кэт хорошо знала основополагающее правило независимой женщины: никогда не подпускать мужчину так близко, чтобы он стал тебе необходим. Она старалась жить сообразно этому правилу, а теперь сама же его нарушила.
Взглянув на Адама, она снова почувствовала прилив сексуального голода. Но было что-то еще, не имевшее ничего общего с вожделением. Нежность. Радость. Она металась между желанием поверить в любовь и здравым смыслом.
Когда она наконец заснула, это было похоже на падение в тесное черное пространство. В тюрьму без окон.
Кэт проснулась первой. Сквозь шторы светило солнце. Адам спал. Его золотистые волосы разметались по подушке, не подвластные никакому гребню. Кэт осторожно вылезла из постели, прошла в ванную и встала под душ. Обратно она вернулась, надев его халат. Только теперь Адам проснулся. Он с неподдельным изумлением смотрел на Кэт.
– Доброе утро, – пробормотал Адам. – Или ты ранняя пташка, или я неисправимый лентяй.
– Уже половина девятого, – улыбнулась Кэт. – Так что второе предположение вернее.
– Иди сюда, – позвал Адам, похлопывая по одеялу. – Посиди со мной.
Кэт неохотно подчинилась, и это лишний раз напомнило ей, насколько ее тянет к Адаму. Гормоны уже включились в работу. Ее захлестнуло желание.
– А ты ночью мне снилась, – сказал Адам, слегка поглаживая ее по спине.
– Адам… То, что было минувшей ночью…
Она не договорила, млея от наслаждения, когда его рука, проникнув под халат, добралась до ее груди. Кэт резко встала и отошла от кровати подальше.
– Ничего не получится, – качая головой, сказала она.
Адам не произнес ни слова. Он лишь смотрел на нее. Его взгляд слишком откровенно предлагал утешение.
Кэт принялась метаться по спальне, только бы не встречаться с Адамом глазами.
– Я прихожу в вашу ванную. Вокруг – мрамор и золото. Французское мыло. Набор полотенец. Они все одинакового размера. – Она засмеялась. – У меня никогда не было двух одинаковых полотенец.
– Ничего не получится из-за моих полотенец?
– Нет, конечно, не из-за них. Я просто… не вписываюсь в ваш мир. Вряд ли ваши друзья меня примут. Вряд ли вы меня примете. Сейчас, наверное, да. Я вас интересую.
– Вне всякого сомнения.
– Но новизна отношений с подружкой из Южного Лексингтона постепенно пройдет. Адам, вы заботливый, деликатный мужчина. Я знаю, что у вас и в мыслях нет сделать мне больно. Возможно, вы даже испытаете чувство вины, когда все закончится. Но я не из тех женщин, кому можно сделать больно. Понимаете? Я отрицаю само это состояние. И потому я охотнее останусь вашим другом.
– Ты думаешь, наши отношения обречены на провал?
– Увы, да.
Адам обдумывал ее слова. Его лицо не отражало никаких эмоций. Потом он вполне спокойно сказал:
– Думаю, так действительно лучше для… вас. Мы оба знаем, как непросто женщинам бывает с этими богатыми придурками. А потому девиз женщин: люби их, но не забудь вовремя бросить.
– Адам, ну не надо так, – вздохнула Кэт.
Он встал, потянулся за одеждой.
– А ведь вы меня обидели. Всерьез обидели. Мы занимались любовью… во всяком случае, я думал, что это было проявлением любви. И вдруг вы подаете мне сценарий дальнейшего развития наших отношений!
– Просто я уже играла эту роль. С Эдом. С другими мужчинами.
– С такими же богатыми придурками?
Неожиданный стук в дверь заставил их вздрогнуть.
– Что там еще? – резко спросил Адам.
Вошел Томас, весьма удивленный таким тоном хозяина.
– Я подумал… вас необходимо поставить в известность. В нашем доме… полиция.
– Кто?
– Сержант Сайкс и тот краснощекий детектив. Подать им завтрак?
– А что еще вам остается? – вздохнул Адам. – Не забудьте рогалики для Рэтчета.
– И побольше сливочного сыра, – уходя, пробормотал Томас.
Адам и Кэт переглянулись. Напряжение между ними не исчезло. Желание тоже.
Маятник качнулся. Влечение и страх. Кэт чувствовала и то и другое.
Она собрала свою одежду.
– Встретимся внизу, – сказала Кэт и пошла в гостевую комнату одеваться.
Полицейские сидели за обеденным столом. Сайкс потягивал черный кофе. Рэтчет вовсю уплетал яичницу с колбасой. В их поведении ничего не изменилось, если не считать некоторой настороженности. Как будто сегодня им придется тщательно взвешивать каждое сказанное слово.
«Должно быть, они что-то узнали, – подумала Кэт. – Что-то, не слишком приятное для Адама».
Они с Адамом сели рядом, напротив копов. Адам держался отрешенно. Он даже ни разу не взглянул на нее. Расстояние между ними с каждой минутой увеличивалось.
– Мы по поводу убийства Эстерхауса. Рокбрукская полиция передала дело нам.
– Почему? – спросил Адам.
– Сейчас вы поймете.
Сайкс достал большой конверт и подвинул его к Адаму.
– Мне очень неприятно показывать вам подобные вещи. Но я должен услышать ваше подтверждение.
Заинтригованный, Адам потянулся к конверту и достал с десяток фотографий. Едва увидев заснятую женщину, он побледнел. Аппарат запечатлел ее обнаженной. Снимки были черно-белыми, довольно зернистыми. Любительская съемка. Проявляли и печатали тоже дома. На одном женщина призывно разлеглась на постели. Ее волосы разметались по подушке. Руки прикрывали грудь. На другом фото она соблазнительно улыбалась, сидя на барном стуле и держа в руке бокал виски. Где-то фотограф пытался придать снимку элементы художественной эротической фотографии, а где-то тупо нажимал спуск. С каждого снимка на Адама смотрело худенькое девичье лицо. Только позы менялись.
Адам отвернулся и низко опустил голову.
– Это она? – спросил Сайкс.
– Да, – почти шепотом ответил Адам. – Это Мэв.
Сайкс кивнул:
– Я так и подумал. Я узнал ее. Вы же давали мне фото.
– Где вы это нашли?
– В спальне Герберта Эстерхауса.
– Что-о?
– Они лежали в ящике комода. Там было немало и других… интересных вещей.
– Эстерхаус и Мэв… – качая головой, прошептал Адам.
– Мы пытаемся ее найти и допросить. Но нам к ней не подобраться. Она скрывается где-то в Южном Лексингтоне, в какой-то очень замкнутой группе. Как туда проникнуть – этого нам не скажут ни за какие деньги. Однако Мэв нечего опасаться. Обычные вопросы. Когда случаются подобные убийства, полиция всегда опрашивает бывших подруг.
– Но вы же не думаете, что Мэв каким-то образом к этому причастна?
– Я же вам сказал: рутинная процедура. Правило, которое мы обязаны выполнять.
– А мне кажется, сержант, что у Мэв на этих снимках вид жертвы, – с заметным раздражением бросил Адам.
– Я очень хорошо понимаю ваши чувства, мистер Куонтрелл, – сказал Сайкс. – У меня самого есть дочь. Еще совсем девчонка. Но я бы, не задумываясь, сломал шею любому подонку, который посмел бы обойтись с ней так. Кем бы ни был Эстерхаус, он убит. И теперь нам необходимо пройти все стадии расследования.
– Я знаю Мэв! Она бы никогда…
– А вы знали о ее отношениях с Эстерхаусом?
– Нет, – помолчав, признался Адам. – Я и подумать не мог.
– Люди очень многого не знают о тех, кто рядом. Даже о своих ближайших родственниках. Не впадайте в панику. Возможно, вы правы и Мэв совершенно непричастна к убийству. Учитывая вещественные доказательства, которые мы нашли, я на девяносто девять процентов уверен в непричастности вашей дочери. И тем не менее…
– Какие вещественные доказательства? – спросила Кэт.
– Вещи из дома убитого.
– Что-то, кроме откровенных фото его бывших подруг?
– Да. – Сайкс поглядел на Адама. – Что вы знали об Эстерхаусе, когда нанимали его на работу?
– Только то, что содержалось в его резюме. Прекрасные отзывы. На прежнем месте все были им очень довольны. До «Сигнуса» он работал в каком-то калифорнийском исследовательском центре.
Рэтчет потянулся за новой порцией яичницы.
– А вам ничего не показалось странным? Ну кто в здравом уме согласится переехать из солнечной Калифорнии в Альбион?
– Вы хотите сказать, его блестящие характеристики подделали? – спросила Кэт.
– Стараниями американского правительства, – кивнул Сайкс.
– Как?
– Видишь ли, Герберт Эстерхаус – вымышленное имя. В доме мы нашли его старые документы. На самом деле убитого звали Лоренсом Хеброном. Он действительно был биохимиком, но в Калифорнии никогда не работал. А работал он в Майами. В лаборатории, где создавали синтетические наркотики. Лаборатория принадлежала местной мафии. По слухам, его считали настоящим гением. Затем – полицейский налет на лабораторию. Хеброн дал показания. Его включили в программу защиты свидетелей. Дали новое имя, новые документы, блестящее резюме, с которым он и устроился в «Сигнус». Он ведь и на новом месте не вызывал нареканий?
– Да, – кивнул Адам. – Он был одним из наших лучших специалистов.
– Думаешь, его убила флоридская мафия? – спросила у Сайкса Кэт.
– Как один из вариантов. Ему явно не простили сотрудничество со следствием. Возможно, люди мафии искали его и, если нашли, церемониться не стали.
– Мы считаем Эстерхауса ключевой фигурой, – сказал Рэтчет, вытирая рот салфеткой. – Возможно, ему понадобились деньги. Зная о наркотических свойствах зестрона-Л, он похитил из лаборатории сколько-то крупинок препарата и продал уличным нарикам. В результате – несколько трупов. А тут еще прежние дружки из Майами вышли на его след, приехали и свершили правосудие по законам тридцать восьмого калибра.
Кэт с Адамом молча обдумывали гипотезу Рэтчета.
– Мы должны поверить, что какие-то парни из Майами приехали в Альбион и облегчили вам задачу? – спросила Кэт и покачала головой. – Как-то уж больно просто. И остается другой вопрос: кто взорвал мой дом?
– Эстерхаус был биохимиком, – напомнил ей Рэтчет. – Что ему стоило сляпать бомбу?
– Зачем? Чтобы заткнуть мне рот?
– Знаешь, Новак, иногда я сам с большим удовольствием заткнул бы тебе рот, – рассмеялся Сайкс. – Представь себя на его месте. Настырная прозекторша лезет с вопросами. Обвинения в краже. Убийство наркоманов, пусть и не его руками. Не сегодня завтра открылось бы, что он живет под чужим именем. Не жизнь – ад кромешный.
– А Мэв? – спросила Кэт, глядя на снимки голой падчерицы Адама. – При чем здесь она?
– Этого мы не знаем, – признал Сайкс. – Мы надеялись, что мистер Куонтрелл нам что-то расскажет.
Адам замотал головой. Чувствовалось, он еще не оправился от шока.
– Мэв никогда не посвящала меня в свою личную жизнь.
– Вы догадывались, что у нее роман с Эстерхаусом?
– Говорю вам: у нее была своя жизнь. И своя квартира. Я подозревал, что у нее кто-то есть, но имени не знал. Да она бы мне и не сказала.
Он брезгливо собрал фотографии и запихнул в конверт.
– Не будь этот мерзавец мертв, я бы задушил его собственными руками.
Кэт заметила, как многозначительно переглянулись Сайкс и Рэтчет.
«Будь осторожен, Адам, – подумала она. – Они ищут подозреваемых. Не давай им повода подозревать тебя».
– Думаете, Мэв знала правду об Эстерхаусе? – быстро заговорила Кэт. – Они же не ладили. Помните ссору в лаборатории? Возможно, причина была не в плохой работе Мэв. Вдруг она узнала правду об Эстерхаусе? И ушла. Не с работы. От него.
– Могла бы мне рассказать, – вздохнул Адам. – Но я от нее и слова не услышал. Какое же чудовище она во мне видела?
Кэт взяла его за руку. Этот жест не перекрывал пропасти, разверзающейся между ними. Возможно, пропасть уже не перекрыть. Но Адам должен знать, что ей не все равно.
– Она не могла вам рассказать. Наверное, стыдилась. Ведь стыдно признаваться, что так обожглась. А может, боялась.
– Чего?
– Того, что она, по сути, спала с преступником. С тем, по чьей вине на улицы попала страшная отрава. Было чего испугаться.
– Ну почему она не пришла ко мне? – повторил риторический вопрос Адам. – Я бы в считаные секунды вышвырнул его из «Сигнуса». Он бы и опомниться не успел.
– Вот и ответ на ваш вопрос, – сказала Кэт. – Если бы она испытывала к Эстерхаусу хоть какие-то чувства, она бы не стала устраивать скандал в лаборатории. Получается, Эстерхаус был ей безразличен. Она предпочла исчезнуть. Скрыться в таком месте, где он ее не найдет.
– В Южном Лексингтоне, что ли? – фыркнул Рэтчет. – Есть места и поприятнее.
Сайкс подвинул к себе конверт со снимками и встал.
– Мы попытаемся ее найти, – сказал он. – Но боюсь, уж слишком это похоже на игру в прятки. А Мэв здорово умеет прятаться. – Он взглянул на Адама. – Вы это и без меня знаете.
Адам устало покачал головой, признавая поражение.
– Вы ее не найдете. И никто не найдет… пока она сама не захочет объявиться.
Селесту они заметили еще издали. Вероятно, прыжки через скакалку были ее главным развлечением. Вот и сейчас она неутомимо крутила веревку, а ее волосенки подпрыгивали и опадали. Конечно же, девчонка видела их машину, но и не подумала остановиться, а продолжала прыгать, монотонно считая подскоки:
– Сто двадцать восемь, сто двадцать девять, сто тридцать…
– Вы считаете это удачной затеей? – шепотом спросил у Кэт Адам. – Может, лучше было снова обратиться к Энтони?
– И впустую потратить еще двести долларов? – Кэт покачала головой. – Эта пигалица знает здесь все ходы и выходы. И еще не научилась требовать деньги за каждый шаг. Вдруг нам повезет?
– Сто тридцать восемь, сто тридцать девять…
– Здравствуй, Селеста, – окликнула ее Кэт, приоткрыв окошко. – Можно с тобой поговорить?
– Сто сорок четыре, сто сорок пять.
– Нам нужна помощь.
– Сто сорок восемь…
Веревка вдруг зацепилась за обтрепанный нос туфли. Прыжки прекратились. Девчонка сердито топнула ногой:
– Я хотела двести раз проскакать. На рекорд.
Явно расстроенная своей неудачей, она повернулась к Кэт:
– Так чего вам надо?
– Хотим поговорить с Джоной. С большим человеком, – ответила Кэт.
– О чем?
– Просто поговорить. О ближайшем будущем.
– Джона не говорит с чужаками.
– А вдруг согласится? Новая скакалка подсказывает мне, что он согласится.
– Тогда лучше часы. С такими симпатичными стрелочками и циферками.
– Вы думали, что здесь только Энтони страдает жадностью, – пробормотал Адам.
– Хорошо, – согласилась Кэт. – Будут тебе часы. Но только если Джона поговорит с нами.
Селеста довольно заулыбалась.
– Ждите здесь, – сказала она и побежала по улице.
Вскоре девчонка куда-то свернула и исчезла из виду.
– Думаете, у нас получится? – спросил Адам.
– Иного способа встретиться с Мэв у нас нет. Приходится обращаться к тому, кто здесь главный. Если она женщина Джоны, значит она рядом. С ним.
– Мэв не станет с нами говорить. Даже близко к себе не подпустит.
– Но обстоятельства изменились. Эстерхаус мертв. Мэв – в числе подозреваемых. Ей всяко лучше поговорить с нами, потому что в полиции с ней будут не говорить, а допрашивать… И потом, это ваш шанс прекратить вражду. Ваша отчужденность зашла слишком далеко. Вы не думаете, что для вас и для Мэв настало время восстановить родственные отношения?
Адам смотрел в неприметный переулок, где скрылась Селеста.
– Вы правы… давно пора.
Прошло десять минут. Пятнадцать.
Вместо Селесты из переулка вынырнул их старый знакомый Лиланд. Парень неспешно подошел к машине, заглянул внутрь:
– Опять вы.
– Мы хотим видеть Джону, – сказала Кэт.
– Зачем? – спросил Лиланд.
– Здесь скоро появятся копы. Я подумала: быть может, он захочет узнать почему.
Вид у Лиланда был скептический.
– Услугу ему оказываете?
– Да. Услугу за услугу.
Услуга за услугу – это укладывалось в рамки понимания Лиланда. Парень открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья.
– Лады. Пойдешь одна. Чувак останется здесь.
– Кэт, подождите!
Адам открыл дверцу со своей стороны, тоже собираясь вылезти.
– Или она одна, или никто, – отрезал Лиланд.
– Она не пойдет туда без меня.
– Значит, вообще не пойдет.
– Если нам ставят такие условия, мы не…
– Адам, послушайте меня! – Кэт схватила его за руку и оттащила в сторону. – Не рушьте нашу единственную возможность.
– Вы даже не знаете, кто этот Джона и что за нрав у него!
– И не узнаю, если с ним не встречусь.
Адам мельком взглянул на Лиланда, равнодушно стоящего возле заднего бампера.
– Этот оболтус вдвое выше вас. Он даже выше меня. Если ему взбредет в голову, он с вами…
– Вы хотите пообщаться с Мэв или нет?
– Только не такой ценой.
Кэт сощурилась:
– А я не боюсь этого парня.
– Что заставляет меня усомниться в твердости вашего рассудка.
– Адам, здесь существует свой кодекс чести. Вам трудно поверить, но эти люди действительно играют по правилам большого человека. Если Джона сказал, чтобы меня провели к нему, меня проведут, и никто пальцем меня не тронет.
– А если правила изменились?
– Рискну предположить, что нет.
– Вот именно. Рискнете. Я не хочу, чтобы вы рисковали.
– Так мы идем или как? – спросил Лиланд.
– Я иду, – сказала Кэт.
Она была уже готова последовать за парнем, когда Адам схватил ее руку:
– Кэт, один вопрос. Почему вы это делаете?
– Потому что вам нужна дочь. И мне думается, вы ей тоже нужны.
Кэт высвободила свою руку и догнала Лиланда.
Они свернули в переулок, из которого появился Лиланд, затем в другой. Через какое-то время Лиланд остановился, достал из кармана повязку и бросил Кэт.
– Надень на глаза, – велел он.
– У вас тайное убежище?
– Считай, что так.
«Глупые подростковые игры», – подумала Кэт, надевая повязку.
Это была черная тряпка, пропахшая дешевым лосьоном после бритья.
– Теперь я слепа, как летучая мышь. Пожалуйста, сделай так, чтобы я ни за что не зацепилась и не упала.
– Я бы тебя вообще с удовольствием выбросил в окошко, – признался Лиланд. – Идем.
Его пальцы довольно грубо сжали руку Кэт.
Они пошли дальше. Под ногами хрустело битое стекло. Лиланд ни на секунду не ослаблял хватку. Кэт пробовала считать шаги, но вскоре оставила эту затею. Шли долго, либо парень намеренно водил ее кругами. Она зацепилась за порог и чуть не упала. Лиланд удержал. Все его движения были нарочито грубыми. Судя по эху шагов, они находились внутри здания. Слишком много поворотов. Лестницы вверх и вниз. Снова холодный ветер в лицо. Опять улица? Или переход? Скорее всего, второе, поскольку эхо шагов вернулось.
Эхо становилось все более гулким. Помещения, по которым ее вели, были просторными. К звуку ее шагов примешивались другие. Потом Кэт услышала негромкие голоса.
Лиланд остановился.
– Где мы? – спросила Кэт.
– В моем замке, – ответил незнакомый голос.
Он звучал громко, как в театре с хорошей акустикой.
– Ты – Джона?
– Посмотри сама, – велел тот же голос. – Снимай повязку.
Кэт не торопилась. Она медленно развязала узел и сняла с глаз тряпку.
