10
– Никос был хорошим мальчиком, – в один голос утверждали мистер и миссис Бьяджи.
Эту фразу, словно мантру, в Южном Лексингтоне повторяли все родители. «Он был хорошим мальчиком». Чей-то отпрыск, раздобыв пистолет, мог уложить нескольких человек, но его родители все равно твердили о «хорошем мальчике».
Чета Бьяджи понятия не имела, зачем Никосу понадобились шприц и жгут. Он не был наркоманом. Он учился в колледже имени Луиса Френча-младшего, а по вечерам подрабатывал грузчиком в бельмидском супермаркете «БигЭ». На шее у родителей не сидел. Заработал на новую машину. Сам покупал себе одежду.
«И наркотики тоже покупал себе сам», – подумала Кэт.
Проведя в квартире Бьяджи час, она и Адам бросили попытки пробить брешь в стене упрямого родительского отрицания малейшей причастности их сына к потреблению наркотиков. Оставалось лишь признать, что Никос действительно был святым, и уйти.
Их телохранители торчали у входной двери дома, от нечего делать наблюдая за девчонкой. Та прыгала через скакалку и напевала:
Мама доктора позвала, и доктор ей сказал:
«Слушай, как сердце бьется,
Как оно стучит…»
Увидев Кэт и Адама, девчонка замолчала и с любопытством уставилась на чужаков.
– С этим адресом все, – объявила Кэт. – Ничего не узнали.
Парни переглянулись.
«Еще бы», – говорили их кривые усмешки.
Девчонка продолжала глазеть.
– Теперь попробуем расспросить про Зинию Варгас, – сказал Адам. – Вы знаете, где она жила?
– Тут рядом, – встряла девчонка со скакалкой. – Только она умерла.
Кэт пригляделась к ребенку. На вид девчонке было лет восемь. Маленькая, худенькая, с плохо расчесанными волосами. Комбинезон весь в заплатах, скрывавших изначальный рисунок ткани.
– Шла бы ты домой, Селеста, – сказал ей один из парней. – Мама тебя уже кричала.
– Я не слышала.
– А я слышал.
– И все-то ты врешь. Мама у меня на работе до семи часов. Вот так.
Кэт присела на корточки перед Селестой:
– А ты знала Зинию?
Девчонка рукавом комбинезона вытерла сопливый нос.
– Конечно знала. Я ее постоянно видела.
– Где?
– Везде. Вечно ошивалась возле автоматической прачечной.
– Одна или с кем-нибудь?
– Бывало, что одна. Иногда с парнями. Им нравилось болтать с Зинией.
– Больше она ни на что не годилась. Только болтать, – хохотнул один из телохранителей.
Селеста наградила его хмурым, совсем не детским взглядом.
– Потому, Лиланд, они и клеились к твоей сестре.
Усмешка мигом сползла с лица парня. Он хмуро поглядел на маленькую ябеду. Селеста довольно усмехнулась.
– А Никос Бьяджи бывал там, у прачечной? – спросил Адам.
– Иногда.
– Селеста, может, ты и эту женщину знаешь?
Кэт достала фотографию Джейн Доу, сделанную в морге. После недолгих колебаний она все-таки решила показать девчонке снимок.
Детские глаза равнодушно скользнули по фото. Никаких эмоций, как у хорошего прозектора.
– Она мертвая? – спросила Селеста.
Кэт кивнула.
– Как звать, не знаю, но я ее видела с Зинией. Она не местная.
– Что значит не местная? – спросил Адам.
– Не жила она здесь. Она, это… приносила визиты.
– Ты хочешь сказать, наносила визиты?
– Ну да. Как вы.
– Вали отсюда! – прикрикнул на Селесту Лиланд.
Девчонка не шевельнулась.
Они пошли к дому, где жила Зиния. Через пару минут Кэт оглянулась. Позабыв про скакалку, Селеста смотрела им вслед.
– За ней что, никто не присматривает? – спросила Кэт. – Она еще маленькая.
– Попробуй присмотри за этим шилом в заднице, – усмехнулся Лиланд.
Селеста снова прыгала через скакалку. Отличная уловка: двигаешься, куда тебе нужно, не вызывая подозрений.
Не обращая внимания на любопытную Селесту, они дошли до третьей высотки. Лифт и здесь не работал. Лиланд провел их на шестой этаж и кивком указал на нужную дверь.
Открыла женщина… точнее, девушка с густым макияжем и неумело выщипанными бровями. В ушах покачивались тяжелые серьги. Мельком взглянув на Кэт, девица с нескрываемым интересом разглядывала Адама.
– Чего надо? – спросила она.
– Я из больницы, – начала Кэт, решив пока не называть свою настоящую профессию.
– Мне доктор не нужен, – отрезала девица.
– Я не из местной больницы. Я из…
– Ну сколько можно? Я на уколы ходила? Ходила. Мне ж ваши сказали, что я здорова. Тогда и нечего лезть.
Она хотела закрыть дверь, но Лиланд подставил ногу.
– Эти со мной. Хотят узнать про Зинию.
– С какой радости?
– Она здесь жила.
– Не жила, идиот. А им чего надо?
– Зиния умерла от передозировки наркотиков, – сказала Кэт. – Вы об этом знали?
– Может, и знала, – ответила девица, беспокойно озираясь на Лиланда.
– Вам известно, что она кололась?
Опять настороженное пожатие плеч.
– Может, и кололась.
Диалог явно заходил в тупик, и Адам решил вмешаться.
– Вы позволите нам зайти в квартиру? – спросил он. – Просто поговорить.
Он улыбнулся девице, демонстрируя свои великолепные зубы.
«Редкая женщина устоит перед такой улыбкой», – подумала Кэт.
Чувствовалось, Адам произвел на девицу должное впечатление. Она оценивающе проехалась глазами по его рубашке без галстука, дорогим слаксам и, естественно, по прекрасной фигуре, на которой и рубашка, и слаксы отлично сидели.
– Вы тоже из докторов? – спросила она.
– Не совсем…
– Коп, что ли?
– Ни в коем случае.
Похоже, его ответы вполне устроили девицу. Кокетливо тряхнув серьгами, она впустила гостей в свое жилище.
Комната напоминала шатер бедуина. На окнах висели тяжелые шторы, отчего внутри царил фиолетовый сумрак. Вместо стульев – подушки. Единственной мебелью была низкая тахта. Там тоже лежали подушки, украшенные вышитыми слонами и зеркальной мозаикой. Запах в комнате показался Кэт знакомым. Скорее всего, марихуана вперемешку с пачули. Кэт села на тахту рядом с Адамом. Лиланд и его дружок отошли к стене, словно пытаясь слиться с восточным гобеленом.
Хозяйка квартиры, которую звали Фрэн, расположилась на подушке.
– Мы с Зинией… мы не были близкими подругами. У нее своя жизнь. У меня – своя. Вряд ли я вам чего полезного скажу.
– А вы знали, что она наркоманка? – спросила Кэт.
– Знать знала, но в душу не лезла.
– Где она доставала наркотики?
– Много где. – Фрэн мельком взглянула на стену, возле которой стоял Лиланд, и облизнула губы. – Но чаще в наших краях и доставала.
– Где?
– Она не говорила, я не спрашивала. Наверное, знала кого-то, кто привозил. Я от этой синтетической дури держусь подальше. Я люблю натуральную, растительную.
– А она знала Никоса Бьяджи?
– Так кто ж его не знал? – засмеялась Фрэн. – Никос со всеми дружил.
Кэт достала фотографию мертвой Джейн Доу:
– А эта женщина вам знакома?
Увидев снимок покойницы, Фрэн побледнела. Проглотила слюну.
– Да. Это одна из подружек Никоса. Элайза.
– Она тоже мертва, – заметила Кэт. – Ее, Никоса и Зинию погубил один и тот же синтетический наркотик.
Фрэн вернула снимок. На незваных гостей она старалась не смотреть.
– Фрэн, вы с Зинией жили в одной квартире, – сказал Адам. – Не может быть, чтобы она вам ничего не рассказывала.
– Поймите, мы просто жили вместе. Так за жилье платить легче. Но близкими подругами не были. У нее своя комната, у меня – своя.
– Там остались ее вещи?
– Скажете тоже. Они уже там похозяйничали и все забрали.
– Кто «они»?
– Копы, кто же еще?
– Вы ничего не путаете? – спросила Кэт.
– Этих тварей с бляхами и палками ни с кем не спутаешь. Вломились сюда и все забрали как вещественные доказательства.
– Они хоть назвали свои имена? Из какого отделения?
– Смешная вы! Когда вам бляхой в морду тычут, вы будете лишние вопросы задавать?
Кэт перехватила ошеломленный взгляд Адама. Зачем сюда приходила полиция? Что они искали в комнате Зинии Варгас?
Кэт раздумывала над этим, спускаясь вниз по заплеванным ступенькам. Над Южным Лексингтоном светило блеклое солнце, такое же серое, как высотные дома «муниципалки». Тюремные башни. Постоянное напоминание о мире, откуда нелегко сбежать.
И куда нелегко проникнуть. Полдня они болтаются по Южному Лексингтону, а результат? Настоящее имя Джейн Доу и то, что все три жертвы были знакомы между собой. Большего они сегодня не узнают.
Они отпустили Лиланда с дружком, заплатив каждому сверху по двадцать долларов. С машиной Адама все было в порядке. Она стояла на месте. Как объяснили телохранители, стеречь тачку они не нанимались и сделали это в качестве дополнительной услуги, за что полагалась отдельная плата. Адам не спорил. Спровадив парней, они залезли в машину и некоторое время сидели молча, разглядывая унылый пейзаж Южного Лексингтона.
– Не очень-то продуктивно съездили, – вздохнул Адам.
Чувствовалось, он глубоко разочарован скудными результатами.
– Бумажник они мне облегчили, и не более того.
– По крайней мере, теперь ясно, что все трое были знакомы. Кто-то один доставал наркотик и сбывал остальным. Бьюсь об заклад, что это Никос.
– Почему Никос?
– Вы слышали рассказ его родителей. Вечерами их примерный сын подрабатывал в супермаркете «БигЭ». А теперь нехитрый расчет. Можно ли, подрабатывая грузчиком, купить новую машину?
Адам покачал головой.
– Он зарабатывал, торгуя наркотиками. Я в этом уверена. И к нему каким-то образом попало некоторое количество зестрона-Л.
– Возможно, через Мэв.
Адам смотрел в конец улицы.
– А если источник – ваша падчерица? Что тогда?
– Сам не знаю. Вряд ли она выпутается. Ей предъявят обвинения по нескольким статьям. Кража опасного вещества. Продажа. Этим будет заниматься суд. Я уже бессилен что-либо сделать. Три трупа – это не мелкая кража в магазине.
Они снова замолчали.
Теперь он понял: Мэв уже не спасти.
Время, когда ее можно было направить на путь истинный, давно прошло. Упущенные возможности. Месяцы и годы, когда он еще мог что-то сделать. Чувство вины будет преследовать Адама до конца жизни. Этим мучаются родители всех оступившихся детей.
В тишину салона вклинился звук извне: ритмичные удары скакалки. Повернувшись, Кэт увидела приближавшуюся Селесту. Ее спутанные волосенки подскакивали в такт. Поравнявшись с машиной, девчонка продолжала прыгать, совершенно не обращая внимания на взрослых.
– Селеста! – окликнула ее Кэт.
– Привет, – ответила девчонка, поглядывая искоса.
– Смотрю, ты сегодня повсюду успеваешь.
– Развлекаюсь, как могу. – Селеста тяжело дышала. – Мама всегда так говорит.
Девчонка подошла ближе. С любопытством заглянула через окно в салон машины.
– Нравится мне ваша тачка.
– Благодарю, – улыбнулась Кэт.
– Она вам ничего не сказала?
– Ты про кого?
– Да про Фрэн, про кого же. Будет она говорить, когда Лиланд рядом.
– Она боится Лиланда? – спросила Кэт.
– Все его боятся. Он человек Джоны.
– Джоны?
– Он здесь главный. У нас шагу не ступишь, если Джона не позволит.
– Мы просили у Джоны помощи. Он прислал Лиланда.
– Правильно. Кого же еще? Ему надо знать, о чем вы там говорили.
Селеста оглянулась через плечо и увидела мальчишку. Тот стоял и как будто подпирал собой входную дверь дома. Селеста снова запрыгала по тротуару. Кэт решила, что их разговор окончен, но девчонка обогнула машину спереди и выскочила на проезжую часть, оказавшись возле окошка Адама.
– Джона, он волнуется, – сообщила Селеста, прыгая на одном месте.
– Почему? – спросил Адам.
– Он думает, вы один из них. Но это глупо. Я знаю, что нет. Сказать почему? Вы слишком… заметный.
– А как понимать…
Селеста попрыгала дальше, к багажнику машины.
– Эта девчонка – готовая полицейская осведомительница, – пробормотал Адам.
Селеста обогнула задний бампер и снова приблизилась к окошку Кэт.
– Кого он боится?
– Людей, которые убили Никоса.
– И Зинию?
– Да.
– Селеста, ты о ком говоришь? О каких людях?
Девчонка перестала прыгать и посмотрела на взрослых, как на отъявленных идиотов:
– О полицейских! Вот о каких!
Она запрыгала прочь.
– Что за чушь? – поморщился Адам. – Это сидит в крови и передается по наследству. Они боятся властей. Неудивительно, что у них во всем виновата полиция.
– Но Фрэн точно чего-то опасалась, – сказала Кэт.
– Джону. Он тут на всех страху нагнал.
Однако Селеста не считала разговор законченным. Просто жизнь научила ее осторожничать. Попрыгав по тротуару, она снова оказалась возле окошка Адама.
– А почему Джона думает, что это полицейские убили Никоса? – спросил он.
– У него и спросите.
– Как мне с ним встретиться?
– Никак, – ответила Селеста, сжимая скакалку. – Он с чужими говорить не будет.
– Понятно, – вздохнул Адам.
– Покажите ей фото Мэв, – предложила Кэт. – Вдруг девочка ее знает.
Адам достал из бумажника снимок:
– Ты видела эту девушку?
Селеста замерла. Она перестала прыгать и нагнулась к окошку, чтобы получше рассмотреть.
– Очень на нее похожа.
– На кого?
– На женщину Джоны.
Селеста отскочила от окошка и начала удаляться.
– Боже мой… Мэв.
Слова девчонки вышибли Адама из колеи.
– Попросите Селесту посмотреть еще раз.
На этот раз их разговор с Селестой закончился. Маленькая попрыгунья стремительно удалялась. Теперь к их машине направлялся Лиланд.
– Пора уезжать, – сказал он, наклоняясь к окошку Кэт. – Сейчас же.
– Я хочу поговорить с Джоной, – заявила Кэт.
– Он ни с кем не говорит.
– Скажи ему, что я на его стороне. Скажи, что хочу всего лишь…
– Вашу тачку подтолкнуть или сами уедете?
Это была угроза. Пока что не высказанная прямо, но достаточно ощутимая. Их присутствие начинало мешать.
– Мы тебя услышали, – сказал парню Адам и завел двигатель.
Немного проехав вперед, он развернул машину. Лиланд сердито смотрел им вслед.
– Парень не хочет рисковать? – спросил Адам, глядя в зеркало заднего обзора.
– Парень выполняет приказы Джоны.
Они нагнали Селесту, скачущую по тротуару. Девчонка ненадолго остановилась и помахала им. Затем, сообразив, что за ней тоже наблюдают, схватила концы скакалки и запрыгала по Южному Лексингтону.
Вот уже два дня доктор Герберт Эстерхаус не появлялся дома. Он жил под вымышленным именем в захудалом отеле с громким названием «Кров святого Франциска». Он не спускался в ресторан, заказывая еду в номер. Отель не был из разряда комфортабельных. Чаще всего в таких местах останавливались коммивояжеры, весьма ограниченные в средствах. Обветшалые простыни, вытертый ковер. Вода, текущая из гостиничных кранов, имела ржавый оттенок. Однако номер вполне отвечал потребностям Эстерхауса. Здесь он мог спрятаться и обдумать следующий шаг.
Выбор у него был невелик.
Эстерхаус не сомневался, что его вскоре арестуют. В «Сигнусе» началось расследование о хищении зестрона-Л. Не сегодня завтра полиция займется личными делами сотрудников лаборатории и проверками на детекторе лжи. Эстерхаус знал, что провалится. По одной простой причине: он виновен.
Он мог бы бежать из города. Сменить имя, документы. Такое с ним уже было. Страна большая. В ней полным-полно городишек, где можно спрятаться. Но он устал прятаться, устал привыкать к новому имени. Целых десять лет он вживался в личность Герберта Эстерхауса. Он любил свою работу. В «Сигнусе» его профессионализм ценили и уважали. Что еще важнее, там ценили и уважали его самого. Даже мистер Куонтрелл.
Сохранятся ли хоть крупицы этого уважения, когда в корпорации узнают, чтó он сделал?
Эстерхаус подошел к окну номера. День был ветреным. Ветер нес по улице обрывки бумаги. Отель находился в центральной части Альбиона. Отнюдь не город его мечты, но он привык к нему. Здесь у него был дом, хорошая зарплата, работа в одной из самых современных и динамичных корпораций. По субботам он ходил в клуб народных танцев, а воскресными вечерами посещал занятия по акварельной живописи. Правда, рядом не было любимой женщины, но он не оставлял надежд, что Мэв к нему вернется.
– Здесь мой дом, – сказал он себе, вздрогнув от звука собственного голоса. – Я здесь живу. И я никуда не собираюсь уезжать.
Второй вариант: во всем сознаться.
Естественно, будут последствия. Скорее всего, с работы его выгонят. Но, учитывая обстоятельства, понимая, что он действовал по принуждению, возможно, к нему проявят снисхождение. Особенно когда он назовет имена и укажет места.
«Ей-богу, на этот раз я никуда не побегу».
Эстерхаус схватил телефонную трубку и набрал домашний номер Адама Куонтрелла. Говорят, признания облегчают душу.
Но Куонтрелла дома не было. Человек, ответивший Эстерхаусу, спросил, не желает ли он что-то передать хозяину.
– Передайте ему, что мне необходимо с ним поговорить. Но не по телефону.
– Можно узнать о чем?
– Это… сугубо личное.
– Я обязательно передам мистеру Куонтреллу. Как он сможет с вами связаться, доктор Эстерхаус?
– Я буду…
Назвать номер этого задрипанного отеля? Тогда Куонтрелл и впрямь подумает, что он сбежал. А если сбежал, значит виноват. Совесть заела.
– Я буду дома.
Повесив трубку, Эстерхаус почувствовал себя лучше. Теперь, когда он определился со стратегией, всю энергию, которую растрачивал на сомнения и терзания, он направит на действие. Вещей с собой у него было не много: зубная щетка, бритва, смена белья. Собрав их, Эстерхаус выписался из номера и поехал домой.
Поставив машину под навес, он через боковую дверь вошел в кухню. Его сразу же окружили знакомые запахи. Запах жидкости для мытья раковины. Запах краски в недавно отремонтированном коридоре. Здесь, дома, он чувствовал себя в безопасности.
В гостиной зазвонил телефон. Куонтрелл? От этой мысли у него заколотилось сердце. Приготовившись сказать боссу всю правду, он взял трубку.
– Дебби позовите, – раздался в трубке детский голосок.
Он не слышал шагов на крыльце. Не слышал, как подергали ручку. Но стук он услышал. Повесив трубку, Эстерхаус прошел в коридор и распахнул дверь.
– А-а… это ты, – вздохнул он.
– Все в порядке.
– Все ли?
– Я же тебе говорил, чтобы не дергался.
Посетитель вошел в дом и закрыл дверь.
– Слушай, я не знаю, как мне из всего это выбраться! Не думал, что это зайдет так далеко.
– Герб, говорю тебе, что беспокоиться не о чем.
– Куонтрелл скоро докопается! Это дело нескольких…
Эстерхаус умолк, глядя на пистолет в руках собеседника. Что за дурацкие шутки?
Пистолет выстрелил дважды, пометив тело Эстерхауса двумя аккуратными дырочками.
Эстерхаус покачнулся и рухнул на диван. Кровь ручейками текла по его рубашке. Окружающие предметы тускнели. Фигура его убийцы – тоже.
– Зачем? – прошептал он.
– Я говорил тебе, Герб, не надо дергаться. А теперь и я дергаться не буду.
Томас, как всегда, встретил их у входа. Кэт успела привыкнуть к его присутствию. Он казался ей такой же неотъемлемой частью дома, как каминная полка или деревянные панели на стенах. Вся разница в том, что Томас был живой его частью и что амплуа дворецкого ему нравилось. Кэт видела, с какой искренней улыбкой Томас приветствовал хозяина, как заботливо помогал снять куртку. Похоже, они знали друг друга очень давно, не менее тридцати лет. Она представила себе молодого человека, помогающего мальчишке расстегивать зимнее пальто.
Томас повесил их куртки в шкаф.
– Мистер Куонтрелл, вам дважды звонили.
– Что-то важное?
– Звонила мисс Калдервуд. Интересовалась, по-прежнему ли вы настроены пойти сегодня к Уайеттам. Если да, то в котором часу?
– Боже мой! – простонал Адам. – Я совсем забыл про Изабель!
Он потянулся к телефону, набрал номер Изабель.
– Кто еще звонил? – спросил Адам, ожидая ответа.
– Некий доктор Эстерхаус. Около двух часов назад.
– Эстерхаус? – насторожился Адам. – Зачем?
– Он не сказал. Полагаю, что-то связанное с лабораторией. Говорил, это очень срочно.
– Где он сейчас?
– Я записал его номер.
Томас раскрыл блокнот.
Адам нажал рычаг, затем набрал записанный номер. В трубке слышались длинные гудки.
– Доктор Эстерхаус говорил, что весь день будет дома, – сказал Томас. – Возможно, он ненадолго отлучился.
Кэт поймала мимолетный взгляд Адама. Обыкновенный взгляд, но она почувствовала: Адам встревожен.
«Что-то случилось. Адам это тоже чувствует».
– Едем к нему, – сказал Адам, вешая трубку.
– Но вы ведь только что вернулись, – мягко упрекнул его Томас.
– Что-то случилось, иначе Герберт не стал бы звонить мне домой.
Сокрушенно пожимая плечами, Томас вновь полез в шкаф за их куртками.
– Давно у нас не было такой суматохи.
Адам улыбнулся и потрепал его по плечу:
– Зато мы не будем путаться у вас под ногами.
Томас лишь вздохнул и проводил их до двери.
Они уже садились в машину Адама, когда в проезд влетел «мерседес». Из окошка высунулась Изабель:
– Адам, ты никак забыл про Уайеттов?
– Извинись за меня перед ними!
– Я думала, этот день мы проведем вместе.
– Непредвиденные обстоятельства. Изабель, мне надо ехать. Я потом тебе позвоню.
– Но, Адам, ты…
Последние ее слова потонули в шуме двигателя «вольво». Изабель оставалось лишь провожать глазами машину Адама и недоумевать.
– Черт! Как я все это потом объясню? – поморщился Адам.
– Расскажите ей правду, – предложила Кэт. – О чем-то она уже догадывается. Во всяком случае, мне так кажется.
– Изабель? Догадывается? – хмыкнул Адам. – Во-первых, Изабель старается не знать ни о каких неприятностях. Они портят ей картину мира. Во-вторых, она не умеет хранить тайны. Мой рассказ превратится в сплетню и пойдет гулять повсюду. Потом окажется, что я крупный наркодилер, а Мэв – трехглавая ведьма вуду.
– Так она… вообще ничего не знает о Мэв?
– Только то, что у меня есть падчерица. Но Изабель никогда о ней не расспрашивала, да и меня самого рассказывать не тянуло. Такими вещами не хвастаются.
– Вы не хотели, чтобы правда о проблемной девушке портила вашей подруге картину мира?
– Подруге? – засмеялся Адам.
– А как вы ее называете?
– Социальной компаньонкой. Статус, подходящий для всех случаев.
– О, это многое объясняет. Действительно, на все случаи жизни.
К удивлению Кэт, Адам погладил ее по ноге.
– Не на все, – сказал он.
– А чего недостает? – спросила Кэт, несколько рассерженная его фривольностью.
– Уличных потасовок, взрывающихся домов и иных ситуаций, которые бы ей явно не понравились.
– Я, знаете ли, от всего этого тоже не в восторге.
Адам смотрел не на нее, а на дорогу.
– Если вам интересно, я с Изабель ни разу не спал.
Менее всего Кэт ожидала услышать такое признание. Она не знала, как относиться к услышанному. Лицо Адама ничего не подсказывало.
– Зачем вы мне это вывалили? – наконец спросила она.
– Подумал, что вам стоит знать.
– Ладно, спасибо, что удовлетворили мое жгучее любопытство.
– Всегда пожалуйста.
– И что прикажете делать с этими сведениями?
– Положите их на какую-нибудь полочку ваших удивительных мозгов, – подмигнул ей Адам.
Кэт невольно засмеялась:
– Я даже не знаю, как к вам относиться, Куонтрелл. Иногда кажется, что вы флиртуете со мной. А иногда этот флирт представляется мне лишь плодом воображения.
– Отчего бы мне не пофлиртовать с вами? Вы же знаете, что меня к вам тянет.
– Почему?
Адам вздохнул:
– Вам сейчас надо было не спрашивать: «Почему?» – а сказать то, что у вас вертелось на языке: «И меня тоже тянет к вам».
– И все-таки я спрашиваю: почему?
Он удивленно покачал головой:
– Неужели так трудно поверить, что я считаю вас привлекательной женщиной?
– В это как раз я поверить могу. Я для вас – что-то новенькое. Непохожее на других ваших… компаньонок.
– Верно.
– Но со мной это не сработает.
– Ну и пессимистка, – вздохнул Адам.
Он снова потянулся к ноге Кэт и на этот раз слегка сжал ее, ослепительно улыбнулся и опять превратился во внимательного водителя.
Рокбрук был одним из стандартных пригородов, какие встретишь на окраинах любого крупного города. Скучный мир подстриженных лужаек, гаражей на две машины, дворов, забитых детскими велосипедами. Во дворе дома, где жил Герберт Эстерхаус, велосипедов не было. В гараже стояла только одна машина. Но во всем остальном его дом ничем не отличался от соседних. Типовое строение, содержавшееся в порядке, с кирпичной дорожкой и азалиями по обе стороны от входной двери.
Похоже, дома никого не было. Они нажимали кнопку звонка, стучали, однако никто не отзывался. Входная дверь была заперта.
– И что теперь? – спросила Кэт.
Через дорогу, в таком же доме, двое мальчишек бросали мяч в кольцо, приделанное к гаражной двери. С заднего двора слышалось тарахтение невидимой газонокосилки.
Они обогнули дом. Подошли к навесу.
– Его машина здесь, – сказал Адам. Он присмотрелся к газете, оставленной на переднем сиденье. – Сегодняшняя. Наверное, он куда-то ездил, потом вернулся.
– Тогда где же он сейчас? – спросила Кэт.
Пройдя еще немного, они остановились возле боковой двери. Та была не заперта. Адам просунул голову внутрь и крикнул:
– Герберт! Вы дома?
И снова никакого ответа.
– Давайте посмотрим внутри, – предложила Кэт.
Они вошли в кухню.
– Герберт! – позвал Адам.
Опять молчание. И какой-то странный спертый воздух, как будто в доме очень давно не открывали окна и двери.
На разделочном столе валялась связка ключей. Вряд ли такой аккуратный человек, как Герберт Эстерхаус, ушел бы из дома, оставив ключи.
– Давайте позвоним Томасу, – предложила Кэт. – Может, Эстерхаус снова звонил вам и оставил какое-нибудь сообщение.
– Хорошая мысль. Только вначале я загляну в гостиную.
Адам вышел из кухни. Не прошло и полминуты, как Кэт услышала его громкий возглас:
– Боже мой!
– Адам! – позвала она, потом сама бросилась в гостиную.
Адам стоял возле дивана. Он словно примерз к месту.
– Адам!
Он медленно повернулся к ней:
– Это… он.
Обогнув диван, Кэт увидела большое ярко-красное пятно, расплывшееся по ковру. Ей почему-то вспомнились бесформенные пятна из теста Роршаха. Поперек пятна вытянулась рука с белыми, сжатыми в кулак пальцами.
Рука Герберта Эстерхауса.
