Глава 17
Джинн
Конан Дойл стоял у изголовья кровати, на которой распростерся Хьюм. Шотландец отвел его в комнату с помощью Уайльда.
– Как самочувствие?
– Немного скучновато, – ответил Уайльд, охлопывая карманы. – Сигареты должны помочь.
– При чем тут ты, Оскар, я спрашивал мистера Хьюма, – страдальчески пояснил Конан Дойл.
– Ах, – разочарованно протянул Уайльд. Он был явно раздосадован.
Хьюм выдавил слабую улыбку, непринужденно махнул рукой и безвольно уронил ее на постель.
– Благодарю вас, господа, в ближайшее время я встану на ноги, вот увидите.
Конан Дойл не позволил больному говорить. Надел докторскую шапочку, пощупал пульс – слабый и учащенный. На шее Хьюма он обнаружил лимфатические узлы размером с грецкий орех. Доктор отстранился с озадаченным видом, потом вздохнул поглубже и с шумом выдохнул через нос.
– Давно у вас чахотка? – спросил он, с мрачной озабоченностью глядя на пациента.
Пересохшие губы Хьюма раздвинулись в замогильной улыбке:
– Много лет… примерно пять.
Лицо его, еще утром пышущее молодостью и энергией, состарилось лет на сто.
У Конан Дойла потемнело в глазах. Состояние Хьюма будило в нем воспоминания о его дорогой Туи.
– При нашей первой встрече меня посетила догадка, а потом вы предстали перед нами вполне бодрый.
– Разум творит чудеса, – пояснил Хьюм. – Обычно мне удается убедить тело, что оно еще молодо, но с каждой левитацией и телепортацией я, как джинн, теряю частичку жизненной силы.
Он умолк.
Наконец Конан Дойл задал неизбежный вопрос:
– Сколько вам осталось?
– Врачи похоронили меня еще лет шесть назад, – мрачно усмехнулся американец.
– Вы еще очень долго будете с нами.
Хьюм кивнул.
– Помогите мне сесть, – попросил он.
Конан Дойл обхватил его костлявые плечи и с поразительной легкостью приподнял тщедушное тело. Американец был слаб, одежда буквально висела на нем.
Оскар Уайльд прирос к стене рядом с дверью и вдыхал дым сигареты, надеясь уничтожить невидимую инфекцию, угрожающую его легким. Он всегда приходил в ужас при виде болезни и страданий.
Усилия вызвали у Хьюма новый приступ кашля. Он продолжался, пока несчастный не изнемог окончательно. На его шелковом платке остались капли крови.
– Дарованные мне силы я легкомысленно растратил, – произнес он, захлебываясь мокротой, и сокрушенно покачал головой, убеленной благородными сединами. – Разбрасывался ими, чтобы стать известным, добивался женщин, развлекал общество. – Он посмотрел на Конан Дойла невидящим взглядом. – Я хотел прославиться в веках как величайший экстрасенс, а разменял свой талант как последний дурак.
– Мы все глупо поддаемся нашим порокам, Дэниел, – глубокомысленно пробормотал Уайльд, вытащив сигарету изо рта. – Кто мнит себя безгрешным ангелом – вдвойне осел.
Взгляд Хьюма скользнул к Уайльду, стоящему у стены.
– Верно, однако вы, господа, успели увековечить свои имена. Сотни, а то и тысячи лет спустя люди не забудут Оскара Уайльда и Артура Конан Дойла. – Он горько усмехнулся, вглядываясь в стену, будто читая на ней свое будущее. – А всего через год после моей смерти никто и не вспомнит Дэниела Дангласа Хьюма.
Друзья возвращались по мрачным коридорам в гостиную.
– Знаешь, Артур, я склонен доверять мистеру Хьюму.
Конан Дойл остановился и испытующе глянул на друга:
– По-твоему, он не замышляет убийство леди Тракстон?
Уайльд нахмурился:
– Мне кажется, он совершенно правильно прочил мне место в анналах истории на многие тысячелетия. Не удивлюсь, если «Веер леди Уиндермир» в ту пору будет главным спектаклем всех драматических театров.
Конан Дойл закатил глаза.
– О, бесспорно, не скоро забудутся и твои произведения, старина, – поспешно добавил Уайльд. – Один только Шерлок Холмс убережет имя Конан Дойла от забвения на целый век или два.
Шотландец болезненно поморщился.
Остаток пути они прошли в полной тишине.
В гостиной друзья обнаружили только мистера Гривза и стройную горничную Агнес. Довольно симпатичная издали, при ближайшем рассмотрении она оказалась косой. Слуги прибирались, взбивали подушки и собирали пустые бокалы из-под хереса. Дворецкий почувствовал чужое присутствие и обернулся.
– Дождь перестал, и гости решили прогуляться в саду. Господа могут попасть туда через оранжерею.
Перед ними открывались образцово прямые тропинки и спящие цветочные клумбы английского деревенского сада. Чуть поодаль простирался обширный лабиринт из живой изгороди. В просветах между ее ветвями появлялись и исчезали члены Общества.
– И куда теперь, Артур?
– Хорошо бы потолковать с загадочным лордом Уэббом.
– Думаешь, он что-то скрывает?
– Человек, путешествующий с гробом, способен похоронить не только секрет.
– Смотри, – указал Уайльд кивком, – он только что вошел в лабиринт.
Друзья поспешили ко входу.
– Лабиринт слишком большой, – заметил Уайльд, – долго придется искать.
– Давай разделимся. Зайдем с разных сторон, и кто-нибудь с ним обязательно встретится.
– Отлично, – сказал Уайльд, – я чувствую себя Тесеем. Будем надеяться, лорд Уэбб не превратится в Минотавра.
Уайльд растворился в дальнем конце лабиринта. Конан Дойл решил идти вдоль левой стены, касаясь ее одной рукой. Способ не самый быстрый, ему не миновать неверных поворотов и тупиков, зато так он наверняка найдет другой выход.
Он повернул направо и очутился на длинной аллее. Навстречу ему вышли Уильям Крукс и Генри Сиджвик.
– Господа, – поприветствовал Конан Дойл.
Мужчины кивнули и прошествовали мимо. Далее поворот налево, еще один – и тут же резко направо. Посреди аллеи на мраморном постаменте возвышалась скульптура греческой богини Афины. Конан Дойл постарался запомнить ее расположение в качестве отправной точки. Вскоре он достиг развилки лабиринта. Доктор подумал немного и, решив придерживаться первоначального плана, направился влево. За очередным поворотом он уперся в тупик и заметил притаившегося человека – это был Конт.
Тот обернулся, загадочный в своей маске, и не проронил ни звука.
– Я, кажется, заблудился, – с напускной веселостью сказал Конан Дойл, поспешно ретировался и углубился в другую аллею.
В боковом проходе мелькнул силуэт лорда Уэбба и скрылся за стеной. Доктор отказался от своей стратегии и бросился вдогонку. Свернув за угол, он на всем скаку налетел на Фрэнка Подмора, отчего тот страшно переполошился. Извинившись, доктор обошел молодого человека и лишь за поворотом припустил бегом. Не разбирая дороги, он метался по проходам, затем перешел на шаг и наконец остановился.
Конан Дойл совсем запыхался и упарился в твидовом костюме. Куда теперь податься, непонятно. Вдруг послышался плеск воды. Напрягая слух, он побрел на звук и очутился на восьмиугольной площадке с двумя каменными скамьями, между которыми журчал фонтан.
Объект его преследования сидел, как скорпион в своем логове, готовый пустить в ход смертоносное жало.
– Доктор Дойл, не хотите ли немного отдышаться?
– Да, неплохая мысль, – ответил Конан Дойл и бухнулся на скамью напротив.
Они немного помолчали.
– Надеюсь, наш американский друг уже оправился, – с улыбкой сказал Уэбб. – Все эти манипуляции забирают его здоровье.
– Он отдыхает. Пока силы не восстановятся, я настоятельно рекомендовал ему воздержаться от подобных демонстраций.
– Я мог бы помочь ему, – произнес Уэбб, вперив в доктора взгляд сквозь пенсне, торчащее на крупном носу. Его синие глаза за линзами походили на двух жирных рыбок, плещущихся в круглых аквариумах. – Гипноз контролирует разум и таким образом управляет телом. Обычной медицине это не под силу.
Конан Дойл проигнорировал явное оскорбление и с места в карьер задал вопрос:
– Лорд Уэбб, а как вы попали в этот круг?
– Я присутствовал на сеансе в лондонском особняке леди Тракстон. Там мы и познакомились с мистером Сиджвиком и его супругой. Ну и с нашим добрым малым Фрэнком.
– Как им повезло.
– Да, – согласился Уэбб.
– Вы бывали на многих сеансах Общества?
– На всех. Однажды Генри задумал учредить Общество психических исследований и организовать первую встречу. Не без моего активного участия, прошу заметить, – без ложной скромности сообщил он с улыбкой.
Тем временем сгустились сумерки. Они едва различали черты лица друг друга.
– Летучие мыши вышли на охоту, – заметил Уэбб. Над их головами порхали черные силуэты. – Полагаю, нам лучше вернуться. Я должен подготовить леди Тракстон.
– Подготовить?
– Во время спиритического сеанса дух леди Тракстон оставляет тело, а на его место приходит дух-наставник. Чтобы смягчить переход, я ввожу ее светлость в легкий транс.
Во рту у Конан Дойла пересохло.
Уэбб поднялся со скамейки, видимо сочтя аудиенцию оконченной.
– Мистер Дойл, отбросим щепетильность и забудем на миг о нашем социальном неравенстве. Вы же хотели задать мне вопрос. Не тушуйтесь, как простолюдин перед лордом. Можете спрашивать, о чем пожелаете.
Конан Дойл тоже встал, почувствовав себя в невыгодном положении.
– Извольте, я спрошу напрямик. Вы явились в замок с намерением причинить вред леди Тракстон?
Слова собеседника явно позабавили Уэбба. Он сдержал смех, заметив серьезность Дойла.
– Вы ошибаетесь, старина. – Он дружески похлопал доктора по плечу. – В конце концов… я собираюсь жениться на ней.
Конан Дойл нашел Уайльда на мокрой земле: тот сидел с видом брошенного ребенка, облокотившись на пьедестал Афродиты, и курил свою турецкую сигарету.
– Хвала небесам, ты здесь, – устало проговорил Уайльд. – Я битый час хожу кругами; устал, натер мозоли и умираю с голоду. Попытался обратиться к греческой богине мудрости, – он кивнул на статую, возвышающуюся над ним, – но она, как видно, недолюбливает ирландцев. – Не дождавшись ответа, драматург с любопытством склонил голову набок: – Что с тобой, Артур? Ты на себя не похож.
– Я не в духе. Только что узнал неприятную новость. – Он помог Уайльду подняться. – Мне пришлось схватиться со львом в его логове.
– По-видимому, лев – это лорд Уэбб?
Конан Дойл кивнул, поджав губы.
– Он упомянул о своем намерении жениться на леди Тракстон.
Уайльд удивленно вздернул бровь.
– Интересно, леди Тракстон в курсе? – спросил он недоверчиво.
– Хороший вопрос, Оскар, я как-то не подумал об этом.
– А почему ты так переживаешь из-за леди Тракстон? – проговорил Уайльд, помолчав немного. – Ведь ты женатый мужчина.
Конан Дойл опустил голову и тяжко вздохнул:
– Я отдаю себе в этом отчет, просто лелеял мечту… – он тщательно подбирал слова, – на будущее, когда… – его голос замер, но Уайльд понял, что его друг говорил о неминуемой смерти жены, Луизы.
– Будь осторожен, Артур.
– Хочешь сказать, я должен знать свое место?
Уайльд усмехнулся:
– Мы с тобой не бедствуем, но главный наш капитал – популярность среди читателей. Лорд Уэбб – пэр Англии, а Хоуп Тракстон – леди из аристократического рода. Нам посчастливилось жить в девятнадцатом веке. Лет двести назад мы считались бы не важнее трубадура и шута. Тогда не видать нам места за господским столом. Нам швырнули бы объедки только после того, как гончие псы дочиста вылижут тарелки.
Конан Дойл закусил губу.
– Похоже, ты прав, все так нелепо. Это странное место, мои мысли все время путаются. – Он вздрогнул в промозглом сумраке. – Давай поскорее выбираться из этого лабиринта, пока еще видно дорогу.
Наконец друзья нашли выход и направились к вырисовывающейся в ночи громаде замка, наступая на собственные тени. Над Тракстон-Холлом опустилась пурпурная ночь, окутав плащом его каменные плечи; окна ярко горели, словно внимательные желтые глаза.
Вскоре живая изгородь зашуршала, и появился Конт. Скрываясь в тени, он наблюдал, как друзья вошли в оранжерею. Его рука покоилась на револьвере, который наполовину выглядывал из кобуры. Он засунул оружие обратно, застегнул крышку и двинулся следом.
