ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ

Мортонхоллский крематорий нечасто становился объектом столь повышенного внимания. На соседних улицах никого не было, журналисты и телевизионщики припарковали свои машины и фургоны у тротуара, а потом их загнали за металлические ограждения на противоположной от входа в крематорий стороне дороги. Парковка была забита, участники траурной церемонии ждали прибытия катафалка с телом Патрика Маккаски. Ребус сомневался, что на проводы Билли Сондерса соберётся хотя бы десятая часть того количества провожающих, что пришли проститься с покойным министром. Хорошо если наберётся на две передние скамьи в часовне. Сегодня, когда проглянуло тёплое солнышко, для членов семьи и ближайших друзей была зарезервирована большая часовня, а остальных попросили отдать последний долг, оставаясь снаружи. Оборудовали систему звукоусиления, чтобы находящиеся на улице могли слышать службу. Некоторые из провожающих недоумевали: неужели их статус не позволяет им рассчитывать на место внутри? Но скоро все замолчали: прибыл целый сонм машин с официальными лицами — политические тяжеловесы от всех партий, руководство полиции и лорд-провост. Ливрейный шофёр открыл заднюю дверь одного из «ягуаров», и из машины вышел Стефан Гилмур. Он приехал один, и Ребус спрашивал себя, не надо ли понимать это как некую красноречивую демонстрацию организаторов кампании «Скажи, „нет“». Гилмура только что вызывали на допрос по делу об убийстве, и руководство кампании могло решить, что это наносит ущерб их репутации. Все глаза были устремлены на премьера и его заместителя, но Ребус смотрел на Гилмура. Строгий тёмно-синий костюм, белая рубашка, чёрный галстук, солнцезащитные очки. Гилмур поправил манжеты и застегнул пиджак. И тут он увидел Ребуса. Политики направились в часовню, Гилмур двинулся в противоположном направлении. Ребус, стоявший на тротуаре возле укрытых скамеек, кивнул бывшему шефу.

— Ты что здесь делаешь? — вполголоса спросил Гилмур, снимая солнцезащитные очки и пряча их в карман.

— Отдаю последний долг.

— Он был хороший парень, независимо от политических убеждений. Как идёт расследование — не выяснили ещё, кто его убил?

— Насколько мне известно, нет. Но с Билли Сондерсом кое-какой прогресс есть.

— Да?

Они оба делали вид, что разглядывают двери в часовню и толпящихся у них людей.

— Обнаружилось орудие убийства.

— Это я слышал.

— Не исключено, что это тот самый браунинг, который лежал в столе у Жиртреста.

— Это будет нелегко доказать.

— Тем не менее, возможно, тебя снова вызовут на допрос.

— Только этого мне не хватало, — пробормотал Гилмур.

— Дело в том, Стефан, что этот пистолет исчез как раз в то время, когда тебя выперли.

— Я ушёл в отставку по собственному желанию, — поправил Гилмур. — И в результате лишился хорошей пенсии.

— Если бы ты не уволился, на нас наехали бы «Жалобы».

— И много чего смогли бы нарыть. Не забывай об этом, Джон.

— Как я могу забыть?

Гилмур уставился на Ребуса:

— Скажи мне честно — ты и правда думаешь, кто-то из нас убил Сондерса?

— А почему нет? В те времена мы могли практически всё… Да разве что-то изменилось? — Ребус выдержал взгляд Гилмура. — Мы были плохими копами, Стефан. Вот в чём дело. А из всех нас ты, как я думаю, рисковал больше других.

— Может быть, но я его не убивал. А если бы я тебе сказал, что пистолет забрал Фрейзер Спенс?

— Я бы ответил, что ты лжёшь. Единственный из святых, кто вне подозрений, — Фрейзер.

— Вряд ли Доду Блантайру удалось бы добраться до канала на своих двоих.

— Тогда остаются я, ты и Жиртрест. И я знаю, что я этого не делал.

— А если это сделал не кто-то из нас? Сондерс отсидел срок — с кем он только не якшался за решёткой. На него кто угодно мог иметь зуб. Ты предполагаешь, что это тот же пистолет, но я не слышу никаких доказательств.

— Ты не пытался его подкупить, когда звонил ему?

— Я считал, что из этого ничего не получится. Он взял бы деньги, а потом потребовал бы ещё.

— Иными словами, ты никогда бы от него не избавился?

— Вот именно.

— Такое признание работает против тебя. — Ребус помолчал. — Что у него на тебя было, Стефан? Что он мог рассказать Макари и её команде? Я просматривал журнал КПЗ — там отсутствует половина страницы, в записях за неделю до того, как Сондерс убил Мерчанта. Это навело меня на мысль: может быть, Сондерс знал что-то? Он приходит к тебе и предлагает сделку: он забудет всё, что знает, если его отмажут после следующего ареста. Ты же не мог предполагать, что он собирается отправить кого-то на тот свет, а потому согласился.

— Катафалк едет, — сказал Гилмур, кивая в направлении ворот.

Медленно ползущая процессия автомобилей, двигатели работают почти бесшумно. Гроб утопает в цветах, только кое-где блеснёт медная ручка, проглянет кусочек светлого полированного дерева. В следующей машине вдова министра юстиции с сыном.

Из часовни появились премьер и его заместитель, встали по сторонам двери, склонив головы и сложив руки, словно в молитве.

— Нечего ответить, Стефан? — прошептал Ребус в ухо соседу.

Гилмур выставил вперёд челюсть, глядя на остановившийся катафалк.

Премьер-министр выразил соболезнования вдове, приложился к её щеке. На ней было чёрное платье и солнцезащитные очки, закрывавшие чуть ли не пол-лица.

— Только одно: ты ошибаешься, Джон. У меня такое чувство, будто ты решил, что больше не принадлежишь к святым.

— Позволь, я тебе скажу кое-что, Стефан. Я говорил с Жиртрестом, и он тоже похищение пистолета свалил на Фрейзера. Мне кажется, вы готовы любого смешать с дерьмом, лишь бы спасти свою шкуру.

— Может быть, ты думаешь, что ты невинная овечка? Ошибаешься, — ответил Гилмур. — Ты прекрасно знал про пистолет, почему же не доложил об этом начальству? А комнату «В» для допросов помнишь? Я как-то раз туда заглянул — и что же? Ты схватил подозреваемого за горло и чуть не придушил. Имя его я подзабыл, но если нужно будет, то вспомню. А наркотики, что мы подбросили бармену, — он чем-то нам не понравился? А проститутки, которых мы выпускали, продержав часок в камере, пока не заплатят нам по несколько фунтов или не дадут обещание обслужить по знакомству? А обеды в ресторане, за которые нам почему-то не выставляли счёт? Пара сотен сигарет здесь, ящик виски там… Да мало ли чего мы можем рассказать, а? — Гилмур сверлил глазами Ребуса. — Я взял вину на себя, — продолжал он. — За всех нас. Вспомни об этом, когда будешь подносить открывашку к банке с надписью «Черви».

Он двинулся к часовне, вежливо, но решительно протискиваясь сквозь толпу. Оказавшись перед Форбсом Маккаски, он пожал молодому человеку руку и произнёс несколько слов. Маккаски повернул голову и, видимо, узнал Ребуса. Но Гилмур к тому времени уже двигался в толпе дальше — он точно знал, кого можно потеснить. Премьер-министр похлопал его по плечу, хотя они и были политическими противниками. Лорд-провост удостоил его лёгким кивком. Главный констебль — дружеской улыбкой. Затем все направились внутрь, из динамиков полилась органная музыка. Ребус отступил к мемориальному саду и закурил. Потом он увидел два костыля. В толпе провожающих с помощью Элис Белл к часовне двигалась и Джессика Трейнор. Ни та, ни другая Ребуса не заметили, но, когда они встретились с Форбсом Маккаски, Джессика разрыдалась, положив голову ему на плечо. Бойфренд провёл рукой по её волосам и, казалось, прошептал несколько слов — что-то вроде «не беспокойся».

При этом взгляд его был устремлён на Элис Белл — не на Джессику.

Ребус приехал в полицейское отделение на Уэстер-Хейлс почти одновременно с машиной, которая привезла Дино. Его из вестибюля вели в комнату для допросов.

— Ну спасибо, — злобно прошипел Дино, увидев Ребуса.

— Ты говори что положено и ничего не бойся, — посоветовал ему Ребус.

Потом он показал удостоверение и спросил, как пройти в оперативный штаб по расследованию убийства.

— Теперь всё отделение — сплошной оперативный штаб, — раздался выразительный ответ.

Ребусу пришлось заглянуть в несколько дверей, прежде чем он нашёл то, что ему было нужно, — коробки с материалами из Саммерхолла. Они стояли на столе в маленьком кабинете. Одна из коробок была открыта, и Ребус решил, что она-то ему и требуется. Журнал КПЗ был раскрыт на той самой оторванной снизу странице, а сверху на него были навалены другие бумаги. Ребус тихо закрыл дверь, чтобы ему не мешали, и приступил к работе.

Прошло всего несколько минут — дверь распахнулась, Малькольм Фокс замер на месте.

— Что, не смогли удержаться? — обрёл наконец дар речи Фокс.

— Нужно проверить кое-что.

— Так, чтобы никто не знал?

Ребус перестал читать и поднял взгляд.

— Шивон говорит, что вы, похоже, нормальный парень. Я хочу выяснить, права ли она.

— Доверившись мне?

— Скользкий Фил Кеннеди, — проговорил Ребус.

Фокс прищурился:

— Это имя встречается в документах Саммерхолла.

— Злобный маленький ублюдок, которого нам никак не удавалось усадить за решётку. Ему предъявили обвинения, но присяжных в судебном заседании не удалось убедить.

— Вина не доказана? — предположил Фокс.

— И это ужасно злило кое-кого из наших.

— Стефана Гилмура?

Ребус кивнул:

— За неделю до убийства Дугласа Мерчанта Кеннеди свалился с лестницы в своём доме и разбился насмерть.

— Смерть по естественным причинам?

— Вскрытие делал наш старый друг профессор Каттл. — Ребус помолчал, вспоминая свой разговор с профессором. — Вернее, он выступал в качестве ассистента, а вскрытие делал профессор Доннер… — Ребус снова помолчал, вспоминая какие-то слова, сказанные Каттлом. Или не сказанные?

— Я ездил к Каттлу один, — признался Ребус. — Думал порасспросить его об этом вскрытии. Но я не уверен, что вытащил из него всё…

— Хотите съездить ещё раз вместе со мной? Чтобы я сидел тихо в уголке?

— И записывали мои просчёты? — в тон Фоксу с улыбкой сказал Ребус. — Вы уверены, что Шивон вас отпустит?

— Она занята — Дин Грант у неё на допросе.

— Выходит, Дино не настоящее его имя? А я и не удосужился спросить.

Фокс вскинул брови:

— Так это вы его разговорили?

— Я знаю способы.

— Похоже на то.

— Но как бы то ни было, я не думаю, что он причастен к исчезновению Билли Сондерса.

— А это значит, что мы опять возвращаемся к расследованию старого дела.

— И связям с Саммерхоллом, — добавил Ребус. — Это ведь то, чем вы здесь занимаетесь? — Он похлопал по бумагам на столе. — Всё ищете ускользающую золотую нить?

— Меня устроит и хлопковая, — сказал Фокс. — Ну так мы едем к Каттлу или нет?

— Я думаю, съездим, — сказал Ребус.

Они двинулись в путь на «саабе» Ребуса. Выехав за пределы огороженной высокой сеткой парковки, Ребус предупредил Фокса, что сотрудники дома для престарелых не забыли об их посещении, которое чуть не закончилось для Каттла пневмонией.

— Разве это мы предложили разговаривать на свежем воздухе? — спросил Фокс.

— Помнится, он сам настоял. Его можно понять — каково сидеть в этих стенах двадцать четыре часа в сутки…

— Мой отец тоже живёт в подобном заведении, — сообщил Фокс.

Ребус кинул на него взгляд:

— Я и не знал.

— Откуда вам знать?

— Он ещё compos mentis?

— Ему хватает ума регулярно донимать меня попрёками, что я, дескать, попусту трачу свою жизнь. А ваши родители?..

Ребус печально покачал головой:

— Их давно уже нет. И брат тоже умер.

— У меня есть сестра. Джуд. Мы с ней не ладим…

— Я тоже не ладил с братом. Хотите верьте, хотите нет, но в нашей семье он оказался паршивой овцой. Вляпался в историю — отсидел срок.

— Я знаю. Это есть в вашем личном деле.

— Я всё время забываю, что вы из стана врагов. — Ребус перешёл на четвёртую передачу. В его зеркале заднего вида постепенно уменьшались в размерах холмы Дамбрайдена.

— Шивон и вправду сказала, что доверяет мне? — спросил Фокс.

— Она сказала, что вы, похоже, нормальный парень.

— Что ж, я удовольствуюсь этим. Она умеет работать, верно?

— Несмотря на все мои старания, вы хотите сказать?

— Пожалуй, — с улыбкой ответил Фокс. — Но если так, то она может докопаться до истины с этим убийством. До очень неприятной истины…

— Я видел Стефана Гилмура на похоронах министра юстиции сегодня утром — он настаивает, что непричастен к этому.

— Но кто-то причастен. И Сондерс скрывался не просто так, а от страха.

— Какова вероятность, что его могли выследить? Притом что он спал под открытым небом?

— К чему вы клоните?

— К тому, что встречу с убийцей организовал сам Сондерс. Или же убийца получил информацию о встрече, назначенной кому-то Сондерсом, и пригласил себя на неё сам.

— А кто мог понадобиться Сондерсу?

Ребус пожал плечами.

— Насколько глубоко в прошлое копает Кларк? — спросил он.

— Опрашиваются члены семьи и друзья, проверяется почта, компьютер, биллинг мобильника. Мы проверяем все следы, какие он мог оставить, даже беседуем с осуждёнными, которые когда-то с ним сидели.

— Вряд ли там что обнаружится.

— Инспектор Кларк работает очень тщательно. В какой-то момент мне показалось, что она могла бы сделать выдающуюся карьеру в «Жалобах», но это была бы потеря для уголовной полиции.

— Из чего следует, что в вашем лице угрозыск не много потерял, — не смог удержаться Ребус.

— Мало я выслушиваю от отца, так и вы туда же… — Фокс отвернулся и принялся разглядывать мелькающие за окном магазины и офисы.

Остальную часть пути Ребус думал, как бы ему извиниться за свою дурацкую шпильку.

Но так и не извинился.

Профессор Каттл чувствовал себя уже получше. Он встал с кровати и смотрел телевизор в комнате отдыха с тремя другими обитателями заведения. Впрочем, никто из этой троицы, строго говоря, не бодрствовал.

— Опять вы, — вздохнул Каттл, увидев Ребуса.

— А меня помните? — спросил Фокс. — Инспектор Фокс.

Каттл недовольно фыркнул:

— Это что же — вы теперь так и будете сюда ездить? Навещать старых и немощных?

— Хотелось бы прояснить всего два момента, — успокоил его Ребус. Он подтащил свободное кресло и сел на его подлокотник. — Если вы не возражаете, давайте вернёмся к вскрытию Фила Кеннеди.

— Какой вы неугомонный, сержант.

— Извините, сэр. — Ребусу не удалось произнести это убедительно виноватым тоном. — Вы сказали, что на вскрытии присутствовали инспектор Гилмур и сержант Блантайр.

— В этом не было ничего необычного.

— И никого больше из уголовной полиции там не было? Сержанта Патерсона? Констебля Спенса?

— Как и сержанта Ребуса, — добавил патологоанатом.

— Я тогда был констеблем.

— И с тех пор сделали головокружительную карьеру.

Ребус кинул взгляд на Фокса и отметил, что тот получает удовольствие, видя, как он, Ребус, ёрзает. Хотя его можно было понять.

— Когда я говорил с вами вчера, вы, кажется, не на сто процентов были уверены в присутствии сержанта Блантайра?

— На девяносто пять, — сказал Каттл.

— Но вы сомневаетесь, что по прошествии стольких лет мы найдём какие-то документы?

— Я допускаю, что в семье профессора Доннера могут храниться копии его экспертиз.

— Судя по вашему тону, вы не очень в это верите.

— Приходится делать поправку на обстоятельства. — Каттл перевёл взгляд на Фокса. — Я уже говорил сержанту Ребусу в прошлый раз, когда он счёл возможным нарушить мой устоявшийся быт, что мне любопытно, не вызван ли его интерес желанием отвлечь внимание от убийства Мерчанта.

— Мне в голову приходили те же мысли, сэр, — заметил Фокс.

— Но если вернуться к вскрытию… — упрямо гнул своё Ребус. — Когда вы мне говорили, что старшим в тот день был профессор Доннер, вы как будто замешкались…

— Неужели?

— Словно что-то вспомнили.

Каттл перевёл взгляд с одного детектива на другого.

— Профессор Доннер уже не может постоять за себя, а чернить покойных не в моих правилах.

— Он ошибся?

Каттл задумчиво покачал головой и положил руки себе на живот.

— Было сделано Y-образное вскрытие рёберной коробки. Начали удалять и взвешивать органы…

— Да?

— У нас не хватало людей. Аутопсия по какой-то причине проводилась на скорую руку, хотя можно было оставить труп в холодильнике…

— Не хватало технического персонала?

Старик хмуро кивнул:

— Попросту говоря, я был как мальчик на побегушках — унести, принести…

Ребусу хотелось протянуть руку и встряхнуть старого профессора. Но он только сжал кулаки и приказал себе терпеть.

— Мне пришлось на минуту выйти из анатомички. Профессору Доннеру понадобился зажим. Он был в другой комнате. Пока я отсутствовал, вскрытие продолжалось.

— По инструкции при вскрытии постоянно должны присутствовать два патологоанатома, — сказал Ребус. — Шотландский закон требует двойного подтверждения.

— Неужели? Спасибо за урок.

— Вы знали это, как знал и Доннер.

— И тем не менее он предпочёл не ждать. Когда я вернулся, желудок уже был вскрыт. Запах алкоголя просто сбивал с ног.

— Чего и следовало ожидать — ведь человек ушёл в запой, — заметил Фокс.

— Но мы до этого обследовали его рот, и там не было и намёка ни на что такое. А запах… реакции с другими химическими веществами в желудке явно не было.

— Вы хотите сказать, запах был слишком чистым? — спросил Ребус.

— Как будто алкоголь залили в желудок прямо из бутылки, — ответил Каттл.

— Залили из бутылки? — переспросил Ребус, глядя на Фокса. — Вы тогда что-нибудь об этом сказали?

— Нет, — нехотя признался Каттл. — Мои мысли, вероятно, были слишком заняты этим дурацким зажимом.

— А что с зажимом?

— Всё дело в том, что в нём не было никакой необходимости, он пролежал на столе в течение всей оставшейся процедуры вскрытия. Сомнений в причине смерти не было — человек получил несовместимые с жизнью увечья в результате падения. Одна или две аномалии не изменили бы этот вывод.

Ребус задумался на несколько секунд.

— Вы немало лет проработали с профессором Доннером… Это единственный случай?

Каттл посмотрел на свои руки.

— Более или менее, — сказал он наконец.

— Значит, не единственный? И в остальных случаях вскрытие тоже проводилось в присутствии полицейских из уголовного отдела Саммерхолла?

Каттл задумчиво кивнул.

Фокс демонстративно откашлялся, прежде чем задать собственный вопрос.

— По вашему мнению, профессор Доннер был с кем-нибудь из Саммерхолла в особо дружеских отношениях?

Каттл внимательно посмотрел на него:

— Этого человека уже нет, и он не может за себя постоять.

— Да, мы уяснили вашу позицию. Но это также даёт нам некоторую свободу говорить о нём откровенно. Разве нет?

Каттл взвесил эти слова, потом глубоко вздохнул:

— Время от времени ему поступали приглашения от инспектора Гилмура — на обед, на светский раут, на боксёрский поединок…

— Приглашения распространялись и на вас, профессор?

— Распространялись. Но я редко отвечал на них согласием.

— А профессор Доннер?

— Он гораздо дольше был знаком со Стефаном Гилмуром.

— И возможно, видел в нём друга?

— Не исключено, — согласился Каттл.

— Человека, которому можно иногда оказать услугу?..

— Я не стану дурно отзываться о покойном.

— Но вы знали, что такое случается?

Каттл сердито замотал головой.

— Ну хорошо, — не отступал Фокс, — тогда скажем так: у вас были кое-какие подозрения.

— Профессор Доннер был одним из самых выдающихся патологоанатомов в стране.

— Который не прочь был провести вечер в кругу чинов уголовной полиции. — Фокс перевёл взгляд на Ребуса. — Вы об этом знали?

— Нет.

— Это правда?

Ребус сжал челюсть.

— Да, — ответил он.

Один из спящих пробудился. Он подался вперёд и сказал Каттлу, как это замечательно, что у него опять посетители.

— Они уже уходят, — проговорил старик…

— Каков ваш дружок Стефан, а? — говорил Фокс Ребусу по пути назад на Уэстер-Хейлс. — Швыряет деньгами, приобщает профессора Доннера к красивой жизни…

— Он был щедрым парнем, — мечтательно сказал Ребус. Он вспоминал их сидения в пабах — Гилмур оставлял чаевые даже в самых занюханных забегаловках. Не говоря про клубы и рестораны.

Чтобы меня вспоминали здесь добрым словом, объяснял Гилмур. Бизнесу это только на пользу…

— Так что же, по-вашему, произошло? — спросил Фокс. — Принесли с собой фляжку в заднем кармане? Выставили Каттла из анатомички и залили алкоголь в желудок Кеннеди, чтобы всё выглядело так, будто тот вусмерть напился? Анализы крови дали бы другой результат, но их никто не взял.

— Вы хотите сказать, что он умер не от несчастного случая?

— Джон, — Фокс подался к нему, — мне кажется, я внятно говорю, что это было убийство. Его ведь сбросили с лестницы? Потому что Гилмур пришёл в бешенство от вердикта «вина не доказана». Но ему нужно было устроить всё так, чтобы это выглядело как смерть от несчастного случая. И тут очень кстати оказался сговорчивый патологоанатом. — Фокс помолчал. — Как вам — убедительно?

— Вы знаете, что в суде это не пройдёт. Вернее, до суда не дойдёт, потому что прокурор потребует доказательств — не гипотез и инсинуаций, но неопровержимых, веских фактов. А я таковых не вижу. Кроме того, если я правильно вас понимаю, вы считаете, что это и есть тот самый компромат, которым Сондерс мог шантажировать Гилмура. Но Сондерс не знал про Фила Кеннеди.

— Вы в этом уверены?

— Слушайте, вы же занимаетесь убийством Сондерса, вот вы мне и скажите — в материалах хоть раз упоминается имя Фила Кеннеди?

— Мы пока занимались только кругом недавних друзей и не трогали призраков из прошлого. Но если мы выложим всё это Шивон Кларк, то она, как мне представляется, увидит, что косвенные доказательства далеко выходят за рамки гипотез.

— А как насчёт инсинуаций, точнее, заведомой диффамации? Путь Стефана Гилмура — это потрясающая история успеха. Он притащит с собой целую свиту адвокатов и пиарщиков. Можете не сомневаться: Гилмур всё это выставит как политический заговор. Мол, кампания «Скажи, „да“» потеряла ключевую фигуру, поэтому кампания «Скажи, „нет“» должна лишиться равнозначной фигуры.

Фокс помолчал несколько секунд.

— Веский аргумент, — признал он наконец. — Но это ничего не меняет. — Он хлопнул ладонью по торпеде. — Чёрт, нужно было записать наш разговор с Каттлом!

— Нас же двое, — напомнил ему Ребус. — Каждый может подтвердить показания другого…