ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ
16
На следующее утро Ребус снова приехал в дом престарелых в Колинтоне. Ему сказали, что профессор Каттл неважно себя чувствует — персонал опасается, что он простудился, долго сидел на холоде во дворе.
— К нему тут на днях приезжали посетители, — сказали Ребусу. — И задержали его на улице дольше, чем следовало.
— Ну что за люди, а? — сочувственно проговорил Ребус, цокая языком и покачивая головой.
— Он в своей комнате, лежит в постели. Принести вам чашечку чая?..
Ребус сказал, что не стоит, и последовал за санитаркой по коридору, в котором стоял слабый запах талька. Санитарка постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, открыла её.
— К вам гость, — прощебетала она, отступая, чтобы пропустить Ребуса. Он кивком поблагодарил её и, быстро войдя внутрь, мягко закрыл перед нею дверь.
Каттл побледнел и похудел ещё больше. Он не сразу отыскал взглядом Ребуса.
— Кажется, мы с инспектором Фоксом слишком долго продержали вас на холоде, — извинился Ребус, опускаясь на складной стул рядом с кроватью.
— Считается, что свежий воздух полезен для организма, — сказал Каттл, пожав плечами. Перед приходом Ребуса он читал газету с помощью увеличительного стекла.
— Есть что-нибудь интересное? — спросил Ребус, показывая на газету.
— Убийство в городе — найден пистолет.
Ребус кивнул:
— Да, определённо выловили какой-то пистолет. Я думаю, что за последние годы в канал много чего любопытного накидали. — Он положил ногу на ногу, стараясь устроиться поудобнее на стуле, который был плохо для этого приспособлен. — А вам приходилось иметь дело с убитыми из огнестрельного оружия? — спросил он.
Каттл задумался.
— Раз или два. В первый раз, когда я был ещё совсем зелёный. Профессор Доннер в те дни был для меня учителем. — Он помолчал. — Может, память играет со мной шутки, но разве вы сами не были ранены когда-то из огнестрельного оружия?
— К счастью, я не оказался на столе в анатомичке, — ухмыльнулся Ребус. — Это было в восемьдесят седьмом. Незадолго до этого мне дали сержанта. Был ранен в плечо…
— Мы с Доннером делали вскрытие того стрелка, — сказал Каттл, кивая себе.
— Поразительно, сколько трупов вы помните.
— Это потому, что для меня они не просто трупы, а человеческие существа, у каждого своя жизнь, свой характер.
— Я надеюсь, что вы сможете рассказать мне ещё об одном — о Филипе Кеннеди. Скоропостижно скончался в своём доме в Мордане в возрасте сорока двух лет. За неделю до того, как у вас на столе оказался Дуглас Мерчант.
— Скоропостижно скончался дома? — повторил Каттл. — Кеннеди, Кеннеди, Кеннеди… — Он обшаривал свою память.
— Его ещё называли Скользкий Фил.
— Ах да. Он был известной личностью в округе Лотиан и Границы. Я точно помню, что кто-то из уголовной полиции присутствовал на вскрытии. Хотели убедиться, что он действительно мёртв и уже не выскользнет из их рук.
— И кто же это был?..
— Если мне не изменяет память, инспектор Гилмур. И возможно, сержант Блантайр. Покойный свалился с лестницы у себя дома. Травмы головы, и, кажется, сломана шея. Вскрытие в тот день делал профессор Доннер, а я был на подхвате.
Каттл замолчал, прищурился.
— Что?
— Этот человек много пил. От паров, которые шли из его желудка, у меня голова закружилась. — Каттл снова замолчал, погрузившись в воспоминания. — Он ведь был грабителем, да? Грабежи с применением насилия — нападал на людей в их собственных домах. Инспектор Гилмур был рад, что избавился от него…
Завибрировал телефон Ребуса. Он посмотрел, от кого послание: старший инспектор Джеймс Пейдж. Явно интересуется, почему Ребус не появился на работе. Ребус убрал телефон.
— Этот человек, Фокс, — сказал Каттл, — тот, что приезжал с вами…
— Да?
— Он расследует Саммерхолл?
— Расследует.
— В частности, смерть Дугласа Мерчанта от руки Уильяма Сондерса? — (Ребус кивнул.) — Откуда же ваш интерес к Филипу Кеннеди? Вы не пытаетесь и это свалить на Сондерса?
— Ни в коем случае.
— Ведь Сондерса недавно нашли мёртвым, верно? Тут трудно не заметить связи.
Ребус недовольно посмотрел на старика.
— Где может быть ваш отчёт о результатах вскрытия Кеннеди?
— Отчёт писал профессор Доннер, не я. А отвечая на ваш вопрос — вряд ли он сохранился. Случайная смерть редко вызывает интерес у потомства.
— Значит, я попусту теряю время? — Ребус поднялся.
— Рад, что помог вам в этом, инспектор Ребус.
— Сержант.
— В том же звании, что и в восемьдесят седьмом? — спросил Каттл с ехидной улыбкой. Этот вопрос скальпелем вошёл в грудь Ребуса…
Стефана Гилмура доставили в патрульной машине из Глазго в полицейское отделение на Уэстер-Хейлс. Его провели сквозь толпу ошарашенных журналистов и фотографов, которые тут же защёлкали камерами. Гилмур был в ярости.
— Сегодня у кампании «Скажи, „да“» настоящий праздник, — говорил он всем, кто мог его слышать, включая в конечном счёте и Шивон Кларк с Малькольмом Фоксом. Все трое уселись в импровизированной комнате для допросов, куда принесли записывающую аппаратуру. Ждали прибытия дорогого адвоката Гилмура.
— Вам не предъявляется никаких обвинений, — попыталась успокоить его Кларк.
— И тем не менее, — ответил Гилмур. Он поглядывал на Малькольма Фокса, словно пытаясь понять, в какой мере тот передал Кларк содержание их разговора в Глазго.
Адвокат, появившись, представился как Аласдер Траквер и извинился за опоздание, после чего вручил свои визитки Кларк и Фоксу. Визитки пахли лосьоном после бритья с ароматом сандалового дерева.
— У входа настоящий балаган, — заметил он. — Не то чтобы это шло на пользу делу… И такая очаровательная часть города…
Траквер положил на стол блокнот в кожаном переплёте, раскрыл его, отвинтил колпачок с авторучки, потом посмотрел на часы и записал время.
— Ну что, начнём? — предложил он.
— Ваш клиент, — сказала Кларк, — уже допрашивался, хотя и не так официально, в связи с исчезновением его бывшего знакомого Уильяма Сондерса. Как выяснилось, мистер Сондерс убит, и мы решили, что имеет смысл провести официальный допрос, под запись, чтобы выяснить ход событий.
— Насколько я понимаю, инспектор, — нараспев сказал Траквер, — никаких событий нет, всего лишь один короткий телефонный звонок мистера Гилмура покойному.
— Верно ли это, мистер Гилмур? — спросила Кларк.
Прежде чем ответить, Гилмур посмотрел на адвоката.
— Верно, — ответил он.
— У вас был номер телефона мистера Сондерса?
— Как бы я позвонил, если бы не было?
— Как он у вас оказался? С ваших слов у меня создалось впечатление, что вы давно потеряли всякие связи друг с другом…
Ещё один взгляд в сторону адвоката, который движением рта показал, что Гилмур может отвечать, если хочет.
— Это было нетрудно, — сказал Гилмур. — Я пользуюсь услугами одной компании. — Он подался вперёд, словно для вящей доверительности. — В бизнесе иногда полезно иметь преимущество над теми, с кем имеешь дело.
— И компания, о которой вы говорите, помогает вам в этом?
Гилмур кивнул:
— Это частное детективное агентство. Даёшь им имя, номер машины или юридический адрес. Представьте, иногда им удаётся накопать вещи просто поразительные.
— И что они «накопали» на Уильяма Сондерса?
— Мне нужен был только его телефонный номер.
— Вы им сказали зачем?
— Слушайте, мне нечего скрывать. — Гилмур поставил локти на стол, и его адвокату пришлось чуть отодвинуть свой блокнот. — Я слышал, что генеральный прокурор надеется открыть старое дело, связанное с Билли Сондерсом и подразделением уголовной полиции, которое я тогда возглавлял. Ошибки, допущенные в ходе расследования, вынудили меня подать в отставку. Естественно, кампания «Скажи, „да“» рада любому поводу очернить меня. Будьте уверены, они из кожи вон лезут, чтобы найти компромат и вылить на меня ушаты грязи. — Ещё один взгляд на Фокса — Гилмур облизнул сухие губы. — Мы все знаем пристрастия генерального прокурора, и её лагерь понимает, что, судя по опросам, они проигрывают…
— Вы хотите сказать, что это политически мотивированное дело?
— А зачем иначе его стали бы открывать?
— Затем, что изменили закон о повторном привлечении к уголовной ответственности.
— А вам не кажется, что его изменили очень вовремя? Макари специально протащила поправку через парламент, чтобы попытаться закрыть меня, — это и слепой видит!
Гилмур с такой силой откинулся на спинку стула, что тот жалобно скрипнул под ним.
— Это вы и обсуждали с Уильямом Сондерсом? — спросила Кларк.
Гилмур провёл рукой по волосам и покачал головой.
— Я только спросил, как он будет отвечать на вопросы следствия.
— И?
— И ничего — он тут же отключился.
— Вы ему не угрожали?
— Ничуть.
— Не предлагали никакого вознаграждения?
— Не отвечайте на этот вопрос, — прогнусавил адвокат. Траквер перестал записывать и улыбнулся профессиональной улыбкой. — Мой клиент сообщил вам содержание его разговора с Уильямом Сондерсом. Он проявил полную готовность к сотрудничеству с вами. Я не вижу необходимости продолжать этот разговор дальше.
— Вы с ним встречались, мистер Гилмур? — спросила Кларк.
— Послушайте, инспектор Кларк, я настаиваю… — Траквер коснулся рукава Гилмура, словно предостерегая его от ответа на вопрос.
— Мне нужно название детективного агентства, — продолжила Кларк. — Я хочу услышать от них подтверждение, что вы получили только телефонный номер.
— Есть возражения? — спросил Траквер у Гилмура.
— Нет, — сказал Гилмур, сверля Кларк взглядом. — С Джоном Ребусом обойдутся так же? Привезут сюда в патрульной машине, предупредив заранее прессу, чтобы подготовились? А Блантайра и Патерсона? Или я единственный, кто может содействовать тому, чтобы ваше лицо появилось на экране телевизора, инспектор Кларк?
— Нам нужна контактная информация по этому агентству, — сказала Кларк адвокату, поднимаясь со стула. — Кроме того, они должны знать, что могут говорить с нами откровенно, не устраивать дымовую завесу, прикрываясь адвокатской тайной.
— Понятно, — сказал Траквер, закрывая блокнот и начиная навинчивать колпачок на авторучку.
— Это сыскное агентство… — сказал Фокс. — Вы использовали их для поисков компромата на первых лиц кампании «Скажи, „да“»?
Гилмур, как и его адвокат, только смерил Фокса сердитым взглядом.
Прежде чем выйти из комнаты, Гилмур хлопнул кулаком по дверям. И только некоторое время спустя Кларк поняла почему. Она обратила внимание Фокса на приклеенный к дверям стикер. «ВМЕСТЕ ЛУЧШЕ», — гласила надпись. — «СКАЖИ, „НЕТ“».
— Ему не откажешь в чувстве юмора, — сказал Фокс, отдирая стикер ногтем. — Интересно, какой счёт ему выставит адвокат?
— В любом случае нешуточный. А кстати, этот ваш вопрос напоследок…
— Да?
— Он достоин самого Ребуса.
— Это, по-вашему, комплимент?..
Они вернулись в кабинет и в окно увидели подъезжающее такси. Адвокат и его клиент протиснулись сквозь толпу — вспышки фотокамер, микрофоны, вопросы — и уселись на заднем сиденье. Один особо настырный фотограф побежал по дороге вслед за машиной, сделав ещё несколько снимков через заднее стекло.
— Это частное агентство сообщит нам только то, что скажет им Гилмур, — предупредил Фокс.
Кларк понимающе кивнула:
— Вы думаете, мы его недожали?
— Нет-нет, — заверил её Фокс. — Но возможно, он прав в том, что касается других. Разве они не заслуживают такого же внимания?
— Никто из них не говорил с Билли Сондерсом, — сказала Кларк.
— По крайней мере, по его телефону, — добавил Фокс в качестве уточнения. — Но тот, кто встретился с ним у канала в ту ночь, не случайно на него наткнулся. У них была договорённость.
— Каким образом они могли договориться?
— Я думаю, в городе ещё осталось несколько действующих таксофонов.
— Иголка в стоге сена, — сказала Кларк.
— Иголка в стоге сена, — согласился Фокс.
Час спустя бригада собралась в кабинете, и Кларк проинформировала сотрудников о предварительных результатах экспертизы по пистолету. Она зачитала распечатку электронного письма, полученного от баллистиков из Глазго. Экспертиза проводилась на скорую руку, так что отчёт был пока неполным. Но он включал важную информацию: выстрел, которым был убит Билли Сондерс, произведён из найденного в канале пистолета.
— Оружие, — читала Кларк, — представляет собой браунинг L9A1 калибра девять миллиметров. Изготовлен, вероятно, в начале восьмидесятых. Находился на вооружении в Британской армии начиная с пятидесятых годов и вплоть до недавнего времени. Судя по всему, много таких пистолетов попало на чёрный рынок после Фолклендской войны. Серийный номер спилен. Ни на рукоятке, ни на стволе отпечатков пальцев не обнаружено. В магазине осталось три патрона, изготовленных тоже, видимо, несколько десятилетий назад. Пистолет содержался не в лучшем состоянии и, вероятно, довольно длительное время не был в употреблении. Прицельная стрельба возможна лишь с небольшого расстояния. — Кларк оторвала взгляд от распечатки и поняла, что Фокс в какой-то момент вышел из комнаты. Остальные делали записи в своих блокнотах или морщили лоб, демонстрируя работу мысли.
— Какие будут соображения? Прошу, — сказала она, обводя взглядом лица собравшихся.
— Нужно установить происхождение пистолета…
— Кто-то должен знать, откуда он взялся…
— Может быть, стоит связаться с армейскими базами в городе?..
— Нам известно, к кому обращаются преступники, если им требуется оружие?..
— Мы рассматриваем этот выстрел как убийство? Если действовал профессионал, то, вероятно, он служил в армии.
— Вот только профессионал не выбросил бы оружие как есть. Он бы его разобрал и раскидал по частям…
— А не мог пистолет принадлежать убитому?..
— Ещё какие-то экспертизы мы можем провести?..
Кларк несколько минут всё это слушала, сложив руки на груди, потом закончила совещание, дав задания тем, кто остался без дела. Потом отправилась на поиски Фокса и нашла его в соседней комнате: он перебирал коробки с папками.
— Это что? — спросила она.
— Дела из Саммерхолла, — ответил он. — Их привезли сегодня утром с благословения генерального прокурора.
— И?
— И вот. — Он нашёл то, что искал, положил документы на ближайший стол. — Я вспомнил об этом, когда вы сказали про Фолкленды.
Кларк принялась читать протокол. Он был датирован октябрём 1982 года и описывал происшествие, связанное с одним армейским ветераном, который слишком шумел по ночам в своей муниципальной квартире. Соседи пожаловались, и уже не в первый раз на вызов приехала полиция. У него обнаружили небольшое количество конопли и браунинг, который совершенно открыто лежал на кофейном столике.
Кларк посмотрела на Фокса, тот кивнул и жестом предложил ей читать дальше. Бывшего солдата звали Лори Мартин. В конце концов ему предъявили обвинение в хранении наркотиков, но потом отпустили, сделав предупреждение и посоветовав пройти курс психотерапии.
— В те времена никто ещё не слышал о посттравматическом стрессе, — заметил Фокс.
— Слушайте, может, я что-то пропустила? — Кларк перевернула бумажку, но обратная сторона была пуста. — Обвинения в незаконном хранении оружия предъявлено не было?
— Не было, — ответил Фокс.
— И как такое возможно?
Он только пожал плечами.
— Совпадение? — предположил он.
— Вы явно так не думаете. Пистолет, из которого убили Билли Сондерса, той же марки и предположительно возраста… — Она нахмурилась.
— Может быть, стоит вернуть Стефана Гилмура?
— А какой в этом смысл? Я здесь не вижу его имени. — Кларк снова пробежала глазами документ. — Это всё, что есть? Никаких протоколов изъятия оружия, помещения его на хранение? Я уж не говорю о предъявлении его в суде.
— Я могу попытаться ещё покопать — в судах есть свои архивы…
— По мне, так это похоже ещё на один стог сена. — Она вытащила телефон и принялась искать в контактах нужный номер.
— Хотите угадаю, кому вы звоните? — сказал Малькольм Фокс.
Ребус сидел в машине на Грейт-Кинг-стрит, когда раздался звонок.
— Привет, Шивон, — сказал он.
— Ты где?
— Парковка на Гейфилд-сквер, — солгал он. — Пытаюсь сгенерировать энергию для часа-другого в компании со старшим инспектором Пейджем.
— Ты знаешь, что мы нашли оружие?
— То, из которого убили Билли Сондерса? Да, прими мои поздравления и всё, что к этому прилагается…
— Браунинг, возможно привезённый с Фолклендов. Это ни о чём тебе не говорит?
— Должно говорить?
— В какой-то момент серийный номер был спилен, если это поможет тебе освежить память…
— Не уверен, что я…
— Лори Мартин, Джон. Ветеран, которому не удалось вписаться в цивильную жизнь. Его привезли в Саммерхолл двое патрульных после вызова соседей.
— Постой. Это когда было?
— Октябрь восемьдесят второго.
— Я появился в Саммерхолле только в ноябре.
— И имя Лори Мартина тебе ничего не говорит?
— Ничего.
— Он шумно себя вёл, и к нему выехал патруль. Он впустил их, и они увидели у него в гостиной пистолет.
— И что?
— В какой-то момент этот пистолет перестаёт фигурировать в документах. Он, похоже, даже не был представлен в качестве вещдока.
— Ну, говорить о том, что из этого же пистолета был убит Билли Сондерс, можно лишь с большой натяжкой.
— И ты об этом в первый раз слышишь?
— Честное скаутское.
— Мне стоит обращаться с этим вопросом к другим?
— Ты имеешь в виду святых?
— Мы только что допрашивали Гилмура.
— Вот как?
— Он придерживается своей версии развития событий.
— Это его право, я думаю.
— Джон…
— Шивон, я тебе не враг. Что бы ни случилось, имей это в виду.
— Что ты хочешь сказать?
— За всем этим стоит Фокс, верно? Он проштудировал все архивы Саммерхолла и многое заучил назубок. Смотри, он заставит тебя плясать под свою дудку… — Ребус отключился, закурил сигарету, стряхнул пепел в окно. Потом позвонил Эймону Патерсону.
— Это Джон, — сказал он. — Говорить можешь?
— Собственно, ничем не занят, — ответил Патерсон. — Тебя что-то беспокоит?
— Привозили на допрос Стефана.
— В связи с Билли Сондерсом? Логично.
— Дело вот в чём: они нашли оружие.
— Да, я слышал по радио.
— Но вот чего ты не слышал: они считают, что этот пистолет принадлежал ветерану но имени Лори Мартин. — Ребус помолчал в ожидании ответа, но на линии царило молчание. — Так вот, дело Лори Мартина проходило до моего появления, но браунинг я помню. Он лежал у тебя в ящике стола, а после стаканчика мог и наружу выйти ради шутки. Это был пистолет Лори Мартина?
— Джон, парень был героем войны. С боями прошёл по всем долбаным островам, а ему даже спасибо не сказали. Он в ту ночь нам такого порассказывал… Сержант из КПЗ нас позвал, чтобы мы послушали. Парню нужна была психиатрическая помощь, а за решёткой ничего такого ему не светило.
— И поэтому вы упёрли его пистолет. Вот только из протокола ареста забыли его вычеркнуть.
— Ты чего от меня ждёшь, Джон?
— Я хочу знать, что случилось с этим пистолетом.
— С пистолетом? Я понятия не имею. Когда мы покидали Саммерхолл, его уже не было в моём столе.
— Кто-то взял?
— Не знаю. — Патерсон помолчал. — Им же не удастся привязать его к убийству Сондерса, ты как считаешь?
— Это ты мне скажи. Даже если пистолет не имеет отношения к делу, для Фокса это ещё одна деталь пазла. Расследуется убийство, Эймон. Не надо думать, что всё это несерьёзно.
— Понял, не дурак.
— Вот и я тоже. Я бы тебе советовал этого не забывать. Ладно, сменим тему. Расскажи мне о Скользком Филе Кеннеди.
— Ещё одно имя из склепа. Кеннеди-то какое к этому имеет отношение?
— Вот ты мне и расскажи.
— Тут и рассказывать нечего — умер у себя дома после суток беспробудного пьянства. Ловкий был мерзавец. Мы давно должны были упрятать его за решётку, но всё не получалось. «Вина не доказана» — таков был вердикт в тот единственный раз, когда дело дошло до суда.
«Вина не доказана» — «незаконнорождённый вердикт», который выносило жюри присяжных в Шотландии, когда считало, что обвинение недостаточно постаралось, чтобы доказать вину обвиняемого. Подозреваемый выходил из здания суда свободным, официально его репутация оставалась незапятнанной. Эти слова вызывали у любого полицейского приступ бешенства: «ты меня почти поймал, но не совсем». Ребус знал закоренелых преступников, выходивших из здания суда на свободу после вынесения вердикта «вина не доказана». Они ухмылялись и подмигивали полицейским, которые сотни часов проводили, выстраивая систему доказательств, которую затем отвергал коллективным разумом присяжных.
Может, в следующий раз тебе повезёт больше, говорили эти ухмылки и подмигивания.
— Ты присутствовал при вскрытии? — спросил Ребус.
— Нет.
— А Гилмур или Блантайр?
— Это было давно, Джон. — Патерсон погрузился в молчание, словно задумался. — Я почти уверен, что там был Фрейзер Спенсер. Да, Фрейзеру в тот день досталась короткая спичка.
«Врёшь, — подумал Ребус. — Зачем ты это делаешь?» Профессор Каттл уже назвал имена — Гилмур и Блантайр, — которые предпочёл забыть Патерсон.
— Я всё равно не понимаю, какое отношение к этому имеет Кеннеди, — сказал Патерсон.
— Я и не думаю, что он имеет отношение.
На, получи, баш на баш.
Ребус отключился и, докурив сигарету, щелчком отправил окурок через окно на асфальт. Посмотрел на верхний этаж здания, потом вылез из машины, пошёл к входу и нажал кнопку возле таблички «Трейнор / Белл».
— Слушаю.
Он узнал голос и, наклонившись к микрофону, ответил:
— Это сержант Ребус.
— Джессика не хочет вас видеть.
— Я пришёл говорить не с ней, Элис, — с вами.
— Что это значит?
— Если Джессика дома, то, может, вам лучше спуститься.
— Зачем? Что я сделала?
— Она знает про вас и нашего дорогого незабвенного министра юстиции? А если уж я задаю этот вопрос, то вот вам и ещё один: знает ли Форбс, что вы встречались с его папашей?
— Вы ублюдок, — сказала она. — Уходите и оставьте нас в покое.
— Не могу, Элис, пока не получу от вас несколько ответов.
— Пошёл вон! — Щелчок — и домофон отключился.
Он выпрямился, прождал несколько секунд, потом ретировался в машину и устроился поудобнее за рулём. Он уже собирался закурить новую сигарету, когда Элис Белл распахнула дверь, вышла из дома и оглядела улицу. Она нервничала, пальцы её были сжаты в кулаки. Наконец она увидела «сааб» и сощурилась, её губы вытянулись в тонкую решительную линию. Ребус жестом пригласил её в машину, и она подчинилась — села на пассажирское сиденье, громко хлопнула дверцей.
— Вы омерзительны, — сказала она.
— Когда вам позвонили следователи, вы сказали, что отец Форбса показывал вам Шотландский парламент. Насколько мне известно, их эта версия удовлетворила. — Он помолчал. — Но меня, в отличие от них, ваши слова не убедили, и то, что вы сидите здесь, рядом со мной, лишь подтверждает мои сомнения. — Ещё одна пауза. — Ну так вы не хотите рассказать?
— Что рассказать?
Ребус откинулся к подголовнику, глядя на неё вполоборота.
— Пока в полиции проверили только последние разговоры Пэта Маккаски. Я могу углубить проверку и выяснить, когда всё началось…
— Три месяца назад, — сказала она вдруг. — Три с половиной.
— И как вы познакомились?
— Форбс пригласил меня с Джессикой к себе. Его родители были дома. Когда я сказала, что меня интересует творчество Элисон Уотт, Пэт заметил, что в здании парламента есть её полотно. — Теперь наступила очередь Элис Белл сделать паузу. — Тогда, наверно, всё и началось.
— А Форбс и Джессика?..
— Они ничего об этом не знают.
— Как часто вы с ним встречались?
— Восемь раз. — В её голосе была слышна чуть ли не гордость за такой точный ответ.
— В его доме?
Она покачала головой:
— Никогда.
— А где?
— У него есть приятель, у которого квартира на Холируд-роуд. Приятель часто уезжает в Лондон… — На её лице появился румянец. — Я знаю, он гораздо старше меня и… он отец Форбса и вообще, но…
— Вы не на исповеди, Элис.
— Вы же не думаете…
— Что его смерть как-то связана с вами? — Ребус покачал головой. — Не думаю, если только вы меня не разубедите.
— Тогда я не вижу смысла…
Ребус повернулся к ней всем телом.
— Мне нужна информация, Элис. Мне нужно знать, что случилось в вечер аварии. Я нутром чувствую, что Джессика поделилась с вами.
— Не поделилась.
— Я думаю, вы лжёте.
— Я не лгу!
— Ну, если вы хотите так играть со мной, то я могу поделиться вашей маленькой тайной с некоторыми общими друзьями — для начала с Джессикой и Форбсом, а потом с бригадой, которая расследует обстоятельства смерти мистера Маккаски…
В её глазах вспыхнула ярость.
— Вы омерзительны, — сказала она дрожащим от гнева голосом.
— Я предпочитаю выражение «суров, но справедлив».
— В чём вы видите тут справедливость?
— Слушайте, я облегчу ваше положение. Форбс поставлял наркотики студентам. Я думаю, что в ту ночь ему не удалось по-хорошему договориться с поставщиками и он гнал машину на полном ходу, пытаясь уйти от погони. После аварии он бросился наутёк, оставив Джессику в разбитой машине. И вот теперь я вас спрашиваю: это, по-вашему, справедливо?
— Я не знаю, что думать. — Она моргнула несколько раз, словно прогоняя туман, в котором перед ней расплывался мир. Потом глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Ребус её не торопил, чувствуя, что она сейчас предложит ему что-нибудь. — Форбс покупает наркотики в пабе.
— В центре города?
Она помотала головой:
— Он называется «Гимлет». Я думаю, это в Горги или где-то поблизости.
— Поблизости, — тихим голосом подтвердил Ребус. — С кем он работает? С хозяином? С парнем по имени Даррил Кристи?
Она снова покачала головой:
— С одним из вышибал. Дино или как-то так.
— Дино, — подтвердил Ребус.
— Больше я ничего не знаю.
— Никаких разговоров шепотком между Форбсом и Джессикой после аварии? Никаких телефонных звонков вполголоса, когда она не знает, слышите вы или нет?
— Ничего такого, — ответила Элис Белл, вперившись в него взглядом.
— Она сейчас дома?
Белл кивнула.
— Разговаривает с отцом по телефону — о завтрашних похоронах.
— А в чём дело?
— Её отец хотел там появиться, но Джессика убеждает его, что лучше не надо. Он явно позвонил Форбсу и обвинил его в том, что он чуть не убил Джесс. Она волнуется, как бы он не устроил скандал… — Взгляд её стал жёстче. — Это вы навели его на такую мысль.
— Мы оба, Элис, знаем, что за рулём тогда сидел Форбс.
Она потянулась к ручке дверцы, открыла её.
— Вы добиваетесь своего, идёте по головам невинных людей. И я чувствую, что вы получаете от этого удовольствие.
Элис вышла, и он проводил её взглядом. Она пересекла улицу и исчезла за дверью. Только тут он обратил внимание, что она оставила пассажирскую дверцу широко раскрытой. Ему было не дотянуться до ручки, пришлось выйти и обойти машину, чтобы закрыть дверцу. Месть мелкая, но эффективная.
Ребус не мог не восхититься Элис за находчивость.
