Через двадцать минут я, приняв душ, вышел из ванной и обнаружил новое письмо, присланное на мой ноутбук по электронной почте. В сообщении от корпорации «Эппл» говорилось, что с моей кредитной карточки за загрузку музыки будет снято двадцать семь долларов.

Я не покупал никакой музыки. У меня возникло подозрение, что какой-то сопляк из ЦРУ счел нужным добавить новые дурацкие записи к коллекции Броуди Уилсона, и без того обширной. Я вошел в iTunes, обнаружил, что там появились новые файлы с музыкой, но быстро понял: бульшая их часть – всего лишь уплотнение данных в памяти. Значение имел всего один из них, как я сразу понял, присланный Шептуном.

В ночь перед моим вылетом в Турцию, когда мы работали в его кабинете, я увидел на полке диск «Exile on Main Street» группы «Роллинг стоунз», с автографом исполнителя. Несмотря на усталость, развернулась оживленная дискуссия, действительно ли это лучший альбом группы. Кто бы мог подумать, что директор Национальной разведки США – втайне еще и эксперт по творчеству «Роллинг стоунз»? Знакомясь со вновь присланными файлами, я убедился, что Брэдли вовсе не шутил, когда обещал передать нашему другу, что я крайне переутомлен. Шептун прислал мне запись песни «Роллинг стоунз» под названием «19th Nervous Breakdown».

Я сдвинул курсор на этот файл, щелкнул по нему и слушал в течение тридцати секунд, пока не произошла метаморфоза: в середину песни была вставлена запись кавала, очищенная от шума транспорта и странного сообщения разыскиваемой нами женщины. Проиграл ее дважды – она длилась чуть больше двух минут – и загрузил на свой mp3-плеер. Я вновь собирался на поиски телефонной будки и надеялся, что звучание кавала придаст мне новые силы.

Однако никакого вдохновения я не испытал – только голова разболелась.

Когда я сфотографировал четвертую будку, в голову пришла мысль поспрашивать соседских женщин: а вдруг кто-то из них припомнит девушку, ждавшую здесь телефонного звонка. В ответ я не получил ничего, кроме смущенных взглядов и настороженного качания головой. Я знал, что впереди меня ждет очень долгий день. Как там говорят турки: выкапывать колодец иголкой?

И все же, если вы хотите утолить жажду, иногда именно это и надо сделать. Я шел по узкой улице, слушая звуки кавала через наушники и гадая, почему никто из экспертов не сумел идентифицировать эту мелодию. И тут в голову мне пришла одна мысль, и я остановился. Я двигался по карте в своем мобильнике, высматривая очередную телефонную будку, а это означало, что следует повернуть направо. Вместо этого я пошел налево, к центру города.

Впереди я увидел огромные пурпурные листья палисандра, а мгновением позже – владельца магазина аудиозаписей, который опускал жалюзи, закрывавшие окна от палящего солнца. При виде меня он улыбнулся.

– Я так и подумал, что вы, скорее всего, придете снова, – заметил он, показывая на классическую гитару в витрине. – Вы похожи на человека, которого может заинтересовать «Стратокастер».

– С удовольствием купил бы эту замечательную электрогитару, но не сегодня. Сейчас мне нужна ваша помощь.

– К вашим услугам, – сказал он.

Я помог ему закрыть оставшиеся жалюзи, а потом он провел меня в темную пещеру музыкального магазинчика. Там оказалось даже лучше, чем я думал. В глубине помещения стоял шкаф, заполненный отремонтированными проигрывателями и радиоприемниками – просто рай для тех, кто по-прежнему полагался на иголки и электронные лампы. Выбор современных гитар здесь был лучше, чем в большинстве магазинов Нью-Йорка, а количество виниловых пластинок столь велико, что Шептун зарыдал бы, увидев это богатство.

Указав на коллекцию турецких народных инструментов, я объяснил хозяину, что у меня есть запись музыкального произведения, исполненная на кавале, и я хотел бы, чтобы он распознал ее.

– Многие пытались это сделать, но никому не удалось.

– Жаль, что моего отца уже нет на свете, – вздохнул мой собеседник. – Он был настоящим экспертом по традиционной музыке, но я попробую выполнить вашу просьбу.

Найдя нужную мелодию в mp3-плеере, я наблюдал, как турок ее слушал.

Проиграв фрагмент четыре или пять раз, он поместил mp3-плеер на базовый блок и прослушал его через аудиосистему магазина. Забредшие сюда трое туристов тоже заинтересовались этой мелодией.

– Не слишком зажигательная музыка, – сказал один из них, новозеландец.

Он был прав. Это звучало несколько навязчиво, как вой ветра.

Владелец магазина прогнал запись еще раз. В его отсутствующем прежде взгляде появилась сосредоточенность. Он покачал головой, чему я ничуть не удивился: шансов на успех было мало. Стал благодарить его, но турок прервал меня.

– Это не кавал, – сказал он.

– А что?

– Именно поэтому вы не смогли распознать мелодию: она была написана не для кавала. Почти любой сделал бы эту ошибку, но я совершенно уверен, что это гораздо более древний инструмент. Вот послушайте…

Он проиграл фрагмент снова.

– Кавал имеет семь отверстий вверху и одно внизу. А у инструмента, играющего здесь, наверху только шесть отверстий, седьмое отсутствует. Это трудно заметить: нужно очень внимательно слушать.

Я прослушал мелодию еще раз, очень внимательно, но, честно сказать, так и не уловил разницы.

– Вы уверены? – спросил я.

– Да, – последовал ответ.

– Что же это тогда, если не кавал?

– Ничего не могу вам сказать по поводу этой мелодии, но думаю, что мы слушали цигиртму – фактически забытый инструмент, со звучанием которого меня однажды познакомил покойный отец – большой любитель древностей.

– А почему этот инструмент забыт? Отмерла культура игры на нем?

– Не совсем. Вымерли птицы. Для изготовления кавала необходима слива, а цигиртму делают из кости крыла горного орла. Долгие годы эти птицы подвергались опасности, поэтому и инструмент исчез. А потом и музыку для него перестали писать. Вот почему вы не смогли разыскать эту мелодию.

Турок снял mp3-плеер с базового блока и вручил мне.

– Знаете отель «Дюкасс»? – спросил он. – Может быть, там вам помогут.