На мгновение у меня перехватило дыхание. Я все еще стоял среди руин на отвесной скале и вспоминал прошлое, но, когда подумал о том, как смотрел телевизор в старом коттедже доктора, внезапно ощутил нехватку воздуха в легких.

Если доктор Сидней мог смотреть англоязычные новостные каналы в этой глуши, то почему они недоступны в Бодруме?

Я побежал к «фиату».

Было еще рано, машин на шоссе мало, и до Бодрума я добрался почти так же быстро, как в ту ночь, когда ехал в обратном направлении с Маком. Я припарковался на боковой дорожке вблизи отеля, взбежал по ступенькам и увидел управляющего, который выходил из столовой.

– А-а-а, это вы, – сказал он, улыбнувшись. – Было ли путешествие зеркал с большими стеклами успешным?

– Извините, – сказал я. – Очень спешу. Мне нужно узнать насчет телевизионных антенн.

Он поглядел на меня в замешательстве: зачем, черт возьми, мне это понадобилось?

– Коридорный сказал, что в Бодруме нельзя принимать англоязычные новостные каналы. Это правда?

– Это очень большая правда. Компания ловких мошенников под названием «Диги-Тюрк», показывающая нам много всякой чепухи, не предоставляет такой услуги.

– Но должен же быть какой-нибудь способ: мне доводилось смотреть в этих краях Би-би-си, «Майкрософт нэшнл бродкастинг компани» и несколько других каналов.

Он немного подумал, обернулся к телефону и набрал номер. Что-то спросил по-турецки, выслушал ответ и сказал мне, прикрыв трубку рукой: его жена говорит, что некоторые якобы покупают цифровые телевизионные приставки, чтобы иметь доступ к европейскому спутнику, транслирующему новостные каналы, о которых я спрашивал.

– Как называется эта услуга? Спутник? Может быть, она знает?

Управляющий спросил жену, повернулся ко мне и ответил:

– «Скай».

Я узнал об этой британской спутниковой вещательной станции, когда жил в Лондоне. Она предоставляла платные услуги. Раз люди покупали цифровые телевизионные приставки, эта организация, возможно, имела список своих абонентов.

Я быстро прошел к себе и позвонил в британский офис «Скай». Пришлось набрать восемь или девять добавочных номеров, пока меня наконец не соединили с весьма любезным парнем с таким густым северным акцентом, что его можно было подавать в качестве приправы к йоркширскому пудингу.

Этот человек как раз занимался абонентами в Европе. Он сообщил, что все интересующие меня каналы передаются спутником премиум-класса «Астра».

– Он имеет большую зону охвата, включающую Западную Европу и Грецию. Несколько лет назад программное обеспечение спутника было модернизировано, сигнал усилился и неожиданно стал приниматься в Турции на трехфутовую тарелку. Конечно, необходимы декодер и карта доступа, но теперь этой услугой может пользоваться гораздо больше людей.

– Как много у вас абонентов, мистер Хауэлл?

– В Турции? Конечно, есть экспатрианты. Они забирают с собой декодеры и карты, когда уезжают. Существуют пабы и клубы с английской тематикой, туристы ходят в них смотреть футбол. Есть и местные телезрители, которые хотят иметь много программ. В общей сложности около десяти тысяч абонентов.

– Вы можете разбить их по регионам?

– Конечно.

– Как много подписчиков «Скай» в окрестностях Бодрума, скажем в провинции Мугла? – спросил я, отчаянно стараясь не позволить своим надеждам опережать события.

– Чуть-чуть подождите, – попросил Хауэлл, и я услышал, как он стучит по клавиатуре компьютера. – Вы сказали, что расследуете убийство?

Он говорил с кем-то по телефону, пытаясь выяснить запрошенные мною данные.

– Да, убит молодой американец. Он любил смотреть спорт по телевизору, – солгал я. – Просто пытаюсь связать между собой отдельные детали.

– Я получил нужную цифру. Около тысячи ста абонентов.

Мои надежды окрепли. Эти данные означали, что люди в Бодруме могли принимать нужные мне телевизионные станции. Я выглянул в окно и представил женщину, которую разыскивал. Вот она сидит скрестив ноги в белом кубистском домике с декодером «Скай» на крыше, смотрит телевизор, выискивает фразы из речи политиков в новостных программах, а затем часами редактирует и шифрует их. Тысяча сто декодеров – это значительно сокращает зону поиска. Однако работа предстоит немалая.

– Если не принимать в расчет экспатриантов и бары, сколько примерно абонентов останется?

– Индивидуальных подписчиков? Шесть или семь сотен.

Я был близок к цели: шестьсот или семьсот домов и квартир – это большая работа, нужно будет износить не одну пару обуви, чтобы разыскать каждого абонента, но это означало, что круг подозреваемых теперь значительно сузился. И где-то внутри его была женщина, которую я искал.

– Это хорошая цифра? – спросил Хауэлл.

– Очень, – ответил я, не сумев убрать усмешку из своего голоса. – Вы можете представить мне список абонентов?

– Конечно, только надо получить разрешение. Не обижайтесь, но мы должны быть уверены, что это действительно запрос ФБР.

– Я пришлю вам официальное письмо через пару часов. После этого сколько вам потребуется времени?

– Несколько минут. Надо просто загрузить и распечатать файл.

Дела обстояли гораздо лучше, чем я ожидал. Очень скоро у меня будет список из шести сотен адресов, в том числе и той женщины, которую я ищу. Мы на правильном пути.

– Спасибо. Вы и не представляете, насколько это для меня важно.

– Нет проблем. Вам повезло, что нужны только легализованные абоненты.

И тут я понял, что рано начал праздновать успех.

– Что вы имеете в виду?

– В наши дни многие научились подключаться незаконно.

Я почувствовал тошноту.

– Это ведь не часы «Ролекс» и не сумочки от Луи Вуитона. Используют пиратскую аппаратуру, в основном китайскую. Китайцы подделывают и декодеры, и наши карты доступа. Продают их в маленьких магазинах электроники и интернет-кафе. Это большой бизнес. Достаточно купить декодер и карту, и можно пользоваться этой услугой. Вы меня слышите?

– Как вы думаете, сколько примерно пиратских декодеров действует в провинции Мугла?

– В регионе такого размера? Тысяч десять, а может быть, и больше. Нет никакой возможности выявить пиратов: они работают в глубоком подполье. Есть надежда, что в следующем году удастся разработать специальную технологию, чтобы отследить…

Я перестал его слушать. Не исключено, что через год мы все будем мертвы. Десять тысяч декодеров без списка абонентов делают задачу невыполнимой. Я поблагодарил Хауэлла за помощь и повесил трубку.

Так и стоял не двигаясь в наступившей тишине. Черный пес отчаяния кусал меня за пятки. Мои надежды вознеслись до небес и тут же разбились вдребезги. Это был тяжелый удар. В первый раз с тех пор, как я был втянут в эту войну, мне на несколько мгновений показалось, что я нашел решение проблемы. Теперь, когда все обратилось в прах, я был беспощаден к себе.

Возник вопрос: чем я в действительности располагаю? Составил список телефонных будок – это раз, благодаря счастливому случаю и прекрасной работе команды итальянских экспертов я до сих пор остаюсь в игре – это два. А что еще? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: этого слишком мало.

К тому же я не на шутку разозлился на весь мир: на проклятых китайцев с их пиратской продукцией; на Брэдли, Шептуна и всю их братию – за то, что они бросили меня здесь в одиночестве; на арабов, которые полагают: чем больше убитых, тем крупнее победа. Но особенно я был зол на женщину из Бодрума и мужчину на Гиндукуше, которые оставили меня в дураках.

Подойдя к окну, я попытался хоть немного успокоиться. Разговор по телефону с сотрудником компании «Скай» все же принес пользу: я узнал, что разыскиваемая женщина почти наверняка живет в этом регионе, – хоть какой-то прогресс. Я взглянул на крыши домов: она где-то поблизости. Все, что мне нужно, – найти ее.

Я пытался прикинуть в уме, в какой из телефонных будок она стояла, ожидая, когда раздастся гудок, но у меня не было абсолютно никаких зацепок. Я мог вытащить только пустой билет. Да, я слышал, как мимо проезжал транспорт и где-то поблизости негромко играла музыка – радиостанция, или что там было, не знаю.

Достигнув этой точки в своих рассуждениях, я подумал: где же обновленный вариант фонограммы? Собирается ли Агентство национальной безопасности выделить, усилить и идентифицировать звуковой фон? Чем вообще занимается там, на родине, Шептун со своими парнями?

Я был в подходящем настроении, чтобы дать выход своему разочарованию. То, что в Нью-Йорке был поздний вечер, меня не заботило. И я набрал номер.