Сон
Писатель открыл глаза. Взгляд его уткнулся в белый потолок из мягкой кожи. Он опустил голову и увидел перед собой водительское кресло. Ветер дул в заднее левое окно автомобиля, приоткрытое наполовину, заставляя его вздрагивать от холода.
Тупая боль разливалась по всему телу, а в голове, под сводом черепа она досаждала особенно сильно. Он потянулся, чтобы встать, но внезапный голос прервал его попытки.
– Лежите, лежите, – водителем оказалась девушка. – Вы серьезно ранены. Вам нужен покой. Сейчас я помогу вам… Вызову врача, вас отвезут в клинику.
Голова его упала обратно на сиденье, в ту же секунду затылок вляпался во что-то мокрое. Он протянул руку, чтобы потрогать, и когда увидел на ладони кровь, тихонько застонал.
Следующим эпизодом, вырванным из памяти, была худенькая девушка в коротком красном пальто, выходящая из красной машины. Светлые волосы были спрятаны под элегантную шляпку, которую она придерживала рукой. Черная вуаль на шляпке скрывала лицо, руки были в черных замшевых перчатках. Во всем ее образе, движениях, осанке он находил знакомые черты.
Ветер встряхнул черную вуаль, и он увидел часть ее лица. Увидел большие синие глаза, они были полны невыплаканных слез.
Незнакомка вздохнула, и он проснулся.
Беспросветное чувство утраты заполнило его сердце. Он повернулся и увидел на постели рядом с собой девушку. Она лежала на спине, неподвижная и белая, словно кукла.
Он коснулся ее плеча. Одеяло медленно сползло с голого тела, и он почувствовал, как холод от него мгновенно распространяется по всей постели.
– Анна?
Он отдернул от нее руку. Дыхание застыло в ожидании.
На ее голове была надета уже знакомая ему элегантная шляпка, черная вуаль заботливо скрывала лицо. Дрожащей рукой он осторожно приподнял ее.
Сердце рванулось из груди, задыхаясь от ужаса. Он физически ощутил, как глаза его расширяются, а волосы на затылке начинают шевелиться.
Под элегантной шляпкой вместо лица на него смотрела огромная черная дыра, ограниченная по краям лишь височными костями, острыми скулами и треснувшим сводом черепа. Вытекшие глаза отбрасывали стеклянный блеск, притаившись на шее несчастной. Щеки некогда безупречно белого цвета порванными лоскутами окровавленной плоти взирали на него, обнажая мертвенный оскал белых зубов. Растрепанные волосы пышным веером соломенных спиралей застыли на совершенно красной, промокшей от крови подушке.
Писатель почувствовал, что больше не выдержит этого зрелища. Сокращения желудка вызвали тошноту, и чтобы его не вырвало прямо на труп, он отвернулся от окровавленного тела и сполз с кровати. Не чувствуя ног, он рванул в туалет и уже там, коснувшись лбом холодной стены, освободился.
Через пять минут он вернулся в комнату.
Нет, жуткое видение не было сном. Голое тело несчастной девушки все так же неподвижно лежало на кровати, только шляпка теперь наклонилась далеко вперед, опрокинув черную вуаль на лицо убитой.
Писатель поблагодарил бога за то, что ему не пришлось вновь смотреть на то место под вуалью (разве то, что он видел, можно было назвать лицом?).
Через секунду он взвыл от осознания того, что совершил. Кровь стекала тоненькой ниточкой по подбородку, и язык его жадно слизывал вожделенные капли. Шатаясь и спотыкаясь, он кинулся прочь. Наспех набросил рубашку, почти добежал до двери…
Как вдруг…
…она распахнулась перед ним, и в комнату влетел высокий парень с отрешенным взглядом. Его длинные черные волосы был растрепаны по плечам. Глаза полны тревоги, лицо – сплошное беспокойство.
Они едва не столкнулись на пороге – Виктор вынужден был уступить дорогу, попятиться назад… Но рука незнакомца остановила его. В ней мелькнуло лезвие ножа – короткий всполох на мгновение ослепил беглеца. А когда зрение вернулось, писатель увидел острие древнего клинка – перед глазами переливалось и мерцало серебро.