В девять часов утра он вызвал курьера и отправил его в магазин за одеждой и косметикой. Уже через час писатель примерял новые брюки и рубашку, а также длинный черный плащ с капюшоном и, что немаловажно, гримировался приобретенными румянами и тональным кремом. Ими он подкрасил лоб и щеки, чтобы так явно не бросалась в глаза его неестественная бледность.

Ближе к полудню он почувствовал себя лучше, что позволило ему совершить недолгую прогулку по городу.

Бродя по улицам, будто в гипнотическом трансе и до сих пор пытаясь осмыслить то, что с ним произошло, Виктор Мурсия наткнулся на свой автомобиль.

Синяя «Тойота Камри» стояла у входа в Парк Солнечного Света. Впервые после аварии писатель смог осмотреть ее и оценить повреждения.

Помятая дверь с водительской стороны, покореженное крыло и бампер – это только те поломки, которые сразу бросались в глаза.

Виктор быстро преодолел расстояние, отделяющее его от своей любимицы, и дернул за ручку водительской двери. К его удивлению, хоть и не с первого раза, но дверь поддалась. Он сел в кресло и положил руки на руль.

Эх, если бы у него были ключи!

Он стал рыскать по салону в поисках своих тетрадей и нашел их в целости и невредимости на заднем сиденье.

Зачем они ему теперь? Разве он сможет воспользоваться этими записями, сделанными им за время путешествия? Разве сможет когда-нибудь написать по их мотивам книгу?

Уронив голову на руль, Виктор погрузился в воспоминания о столкновении с красным «БМВ». Снова проиграл в мыслях ту аварию. Внутренний взор нарисовал ему все. От внезапной вспышки до появления прекрасной незнакомки.

Он вспомнил боль, пронзившую затылок, услышал звук удара. Увидел кровь.

Он попытался вспомнить что-то еще. Быть может, то, что как-то отличало девушку. Особые приметы, о которых его спрашивал Варга. Но все мысли уклончиво сводились только к ее золотистым локонам и большим голубым глазам, взгляд которых он запомнил встревоженным и цепким.

Мог ли он влюбиться в нее, если бы они встретились при других обстоятельствах?

Если бы не знал, сколько ей лет, и что она способна на убийство… Он подумал, что мог.

– Эй!

Он вынырнул из воспоминаний.

В дверь кто-то постучал. Виктор поднял голову и посмотрел в окно.

У машины стояла нищенка. Женщина преклонных лет с младенцем на руках, завернутым в лоскутное одеяло. Голова ее была покрыта черным платком. Пронзительные черные глаза блестели под небрежно разбросанными по лицу длинными волосами.

Он залез в сумку, нашел пару медяков, открыл дверь и протянул их ей, не глядя.

Женщина вскрикнула от испуга, будто увидела дьявола. И попятилась спиной.

Невольно Виктор посмотрел на ребенка. Его прозрачные, как синее небо глаза прожигали. Резкая боль кольнула писателя в сердце. Да так сильно, что он едва не потерял сознание. Почувствовав жжение в уголках глаз, он подскочил и вылетел из машины. Монеты вывалились из его руки и упали на асфальт. Женщина наклонилась, чтобы поднять их, но этого Виктор уже не видел. Он бежал со всех ног. И смог перевести дыхание только тогда, когда снова очутился у себя в номере.

Окунув голову под струю ледяной воды, он коснулся рукой закрытых век. И нащупал бугристую выпуклость на коже. Рану, которая сильно щипала. Подушечками пальцев попытался уловить ресницы, но схватил лишь несколько опаленных волосков, в которые они превратились.

Растерянность стала ясностью. Тем самым давно ожидаемым результатом его бесплодных скитаний по Менкару, который он так боялся сам себе озвучить. Он понял, что как бы ни отмахивался от страшной мысли, как бы ни пытался ее избежать, все равно она к нему вернется. Он бы смирился с этой мыслью и раньше, но она была запрятана где-то на дне его травмированной памяти с того самого момента, как только была им осознана.

Он бы смирился, но мысль эта была фатальна.

Виктор Мурсия – не человек.