Книга: Круиз самодовольного амура
Назад: Глава 15
Дальше: Глава 17

Глава 16

Не заезжая по пути в коттедж к своим друзьям, Залесный прямым ходом поехал обратно в Питер. Самого себя он уверял, что поступает так, потому что ему срочно необходимо затребовать из архива некоторые дела, которые способны пролить свет на это дело. Однако в глубине души он понимал: заглянуть в коттедж он просто боится, потому что там сейчас находятся Инга и Ваня. А видеть этих двоих рядом друг с другом было для Залесного невыносимо больно.
Когда он несколько дней назад гордо заявил Инге, что уходит от нее, он никак не ожидал, что жена столь быстро найдет ему замену. И теперь Залесный уже не был уверен в том, что поступил правильно, уступив свое место сопернику. Но сделанного не воротишь, и, не желая лишний раз страдать, видя Ингу рядом с другим мужчиной, Залесный миновал знакомый поворот с трассы.
И все же на сердце у него при этом было неспокойно. Он чувствовал, что враг опережает его. И очень боялся, как бы следующий удар не был бы нанесен раньше, чем он придумает, как его предотвратить.
И поэтому, еще находясь в пути к городу, Залесный сделал звонок Василию Петровичу:
– Как Филипп?
– Еще не проснулся. Но твой парень дежурит возле его комнаты.
– Очень тебя прошу и Ваню, присматривайте там за ним. И до моего приезда не оставляйте Филиппа одного ни на минуту.
– Да он и так никуда вчера целый день не выходил.
– И сегодня пусть не выходит!
– Сегодня-то ему уже лучше. Может, захочет проветриться.
– Пусть лучше сидит дома. И ни на минуту не оставляй его одного! – повторил Залесный. – У меня есть все основания думать, что следующей жертвой может стать именно Филипп.
– Как же так? – удивился Василий Петрович. – Вы же уже сцапали двоих преступников? Разве есть еще?
– Есть еще кое-кто, о ком мы пока что знаем непозволительно мало. И знаешь… Ожидай не только выстрела, удушения или удара ножом. Убийца ведь может изменить свою тактику.
– В смысле?
– Ты уж проследи не только за тем, чтобы Филипп не оставался один ни на минуту, но и сделай так, чтобы он получал еду только из твоих рук.
– Даже так? Думаешь, его и отравить могут?
– Да. В коттедже есть некто, помогающий преступнику. И у меня есть основания предполагать, что жизни Филиппа грозит серьезная опасность.
Тревога, которая прозвучала в голосе следователя, заставила взбодриться всех его друзей. Василий Петрович лично побежал к Филиппу, чтобы убедиться, что старый приятель благополучно пережил эту ночь. Филипп уже проснулся и сидел на кровати, собираясь есть завтрак, который ему принесли на подносе.
Мужчина как раз подносил ко рту намазанный маслом с красной икоркой хлеб, когда в его спальню вошел Василий Петрович. Увидев, что происходит, Василий Петрович одним махом подскочил к Филиппу и вырвал у того буквально изо рта кусок мягкой булки. От резкого движения сотни икринок полетели во все стороны, часть их осела на стенах, часть на постельном белье, но самая значительная часть икры оказалась на волосах Евлалии, которая была в комнате и тут же громко заверещала:
– Безобразие! Что вы себе позволяете?
– Прости меня, Лалюшка, – как мог ласково извинился перед красной от злости женщиной Василий Петрович. – Только я получил от полиции совершенно конкретные указания на счет твоего папы.
– Что еще за указания?
– Мне приказано глаз с твоего папочки не спускать.
– И что? Зачем надо было вырывать у него из рук еду?
– Затем, что отныне и вплоть до особых распоряжений Филипп будет получать еду и питье только от меня лично.
Евлалия расхохоталась:
– Это еще что за глупости? И слышать ни о чем таком не хочу!
И, намазав очередной кусок булки жирным слоем икры, Евлалия сунула бутерброд отцу:
– Кушай, папа!
Филипп протянул руку, но встретился взглядом с Василием Петровичем и заколебался.
– Папа!..
– Нет, Евлалия, пожалуй, я все-таки не буду.
– Папа!
Теперь в голосе Евлалии звучала нескрываемая обида.
– Ты что? Тебе надо поесть. Ты и вчера ничего не ел. Или ты считаешь, что я могу тебя отравить? Я? Твоя любимая девочка?
– Но ты ведь не знаешь, что там, в этой икре?
– А что там может быть? Икра и соль. Я только что открыла банку на кухне.
– А масло?
– Что? И в сливочное масло тоже можно добавить яд?
– Яд можно добавить практически во все, – заявил Василий Петрович. – Его можно распылить в воздухе, им можно намазать поверхность чашки или обмакнуть в него ложку, можно начинить ядом леденец, а можно и мороженое. Его можно подлить в ванну своему врагу, и тогда яд впитается через поры кожи. Его можно поджечь, и тогда враг станет дышать им и скончается в страшных муках. Одним словом, яд – это вещь универсальная, и я бы не стал с ним шутить.
И хотя от яда у них в коттедже еще никто не умирал, все больше стреляли, душили или резали, пламенная речь Василия Петровича впечатлила отца и дочь. Так что Василий Петрович без особого труда отнял у Филиппа бутерброд, подмигнул ему и Евлалии и с аппетитом откусил большой кусок, который и принялся жевать. Его ребяческая выходка помогла рассеять напряженность. Отец с дочерью сначала смотрели на Василия Петровича с недоумением, а потом не выдержали и расхохотались.
– Евлалия, унеси эту еду, – распорядился Василий Петрович, радуясь, что мир восстановлен. – Мы с Филиппом спустимся вниз и сами заварим себе кофейку.
– Лучше чаю.
– Отлично. Ты какой предпочитаешь?
– С гибискусом. Люблю кисленькое.
Евлалия подхватила поднос и направилась к выходу. По пути она обернулась и спросила:
– Так точно всю еду уносить?
Василий Петрович кивнул утвердительно, и Евлалия вышла за дверь.
Как только они остались вдвоем, Василий Петрович повернулся к Филиппу и произнес:
– Так вот, я буквально только что разговаривал по телефону с Игорем. И теперь я буду рядом с тобой всюду вплоть до возвращения Залесного.
– А когда он вернется?
Василий Петрович не имел информации на этот счет, а потому ответил уклончиво:
– Скоро.
– А что он затеял, ты мне можешь рассказать?
– Он мне не отчитался. Но мне кажется, у него есть какой-то план. Он держался очень загадочно, но я почувствовал, что настроение у него боевое.
– Он что-то нащупал?
– Мне кажется, да.
– Слава богу!
Это восклицание вырвалось у Филиппа с таким отчаянием и надеждой, что Василий Петрович даже вздрогнул.
А Филипп продолжал:
– Скорее бы это уже кончилось! Пусть самая страшная правда, пусть!.. Все, что угодно, но только не это невыносимое ожидание. Я ведь вчера смотрел на людей, которые заходили меня проведать в спальню, и все думал: кто из них? Ну, кто способен на такое зверство? Ведь сколько близких мне людей уже пострадало… Настя, Роман… Еще Евлалию ранили…
– И ты сам. На тебя ведь тоже пытались напасть.
– Да, но ты знаешь…
– Что?
– Я вот сегодня утром проснулся и подумал: а может, тот мужик и не собирался на меня нападать?
– Ну да… А нож ему тогда зачем понадобился?
– Мало ли, зачем. Ветку срезать. Лучину наколоть. У страха, как говорится, глаза велики. Испугался я, а может, он нормальный мужик был. Ну, просто выглядел так пугающе на общем фоне темного леса, ветра, глухого заброшенного места.
Но Василий Петрович был не согласен. Он так и заявил Филиппу:
– Нет, ты как хочешь, но у меня есть приказ. И как в прошлом человек военный, я привык исполнять полученные приказы. А так как у меня есть предельно четкий приказ тебя охранять, то я и буду тебя охранять! Я и Ваня.
Они спустились вниз, где Василий Петрович собственноручно приготовил для Филиппа чай, который они потом и пили с криво нарезанными бутербродами с колбасой. Хлеб Василий Петрович лично принес из столовой, никто не мог бы угадать, какие куски он возьмет. Колбасу достал из холодильника, она была еще в упаковке. А сахар вскрыл специально перед Филиппом.
Наблюдая за всеми этими манипуляциями друга, Филипп усмехнулся:
– Чувствую, у меня будет еще один очень трудный день. Ты уверен, что все эти предосторожности нужны? Вчерашний же день я как-то пережил, хотя так серьезно меня никто не оберегал.
– Лучше перебдеть, чем недобдеть.
– Чего-чего?
– Сделаем, как я сказал, и все!
– Но мне нужно заняться кое-какими приготовлениями к похоронам жены… Романа…
– С этим спешить не надо. Еще неизвестно, когда полиция отдаст их тела.
– Господи, как подумаю, что они сейчас там… одни… Милые мои! Дорогие! Господи, дай мне силы все это пережить!
– Вот, и если ты не хочешь к своим дорогим присоединиться, то слушайся меня во всем.
Судя по всему, горе от утраты близких в Филиппе было все же меньше, чем забота о личной безопасности. Потому что он сказал, что будет слушаться. И действительно, всюду следовал за Василием Петровичем, который проверял путь, в то время как Ваня прикрывал тыл. Так они и передвигались по дому – первым Василий Петрович, за ним Филипп, а замыкает Ваня.
Впрочем, к обеду рвение Василия Петровича поугасло. И он ограничился лишь тем, что во время общей трапезы, к которой присоединился и Филипп, затребовал на стол кастрюлю с супом, чтобы лично наблюдать за церемонией его подачи. И еще потребовал заменить Филиппу его тарелку и прибор. Ну, и бокал тоже… Два раза пришлось поменять, потому что первый принесенный бокал Василия Петровича также чем-то не слишком устроил.
Войдя во вкус при выполнении данного ему поручения, Василий Петрович фактически поместил Филиппа под домашний арест, не позволяя выходить на улицу и даже не разрешая тому подойти к окну. Он не позволил Филиппу ни прогуляться до озера, ни даже подремать в гамаке на свежем воздухе, отвечая на все просьбы опекаемого одной и той же фразой:
– Нет-нет, нельзя.
Так что к вечеру Филипп окончательно извелся от такой заботы, перестал бояться и вместо этого начал планировать, как бы ему избавиться от сверхзаботливой няньки. И так как откровенно бунтовать он побаивался, отлично понимая, что одному ему не выстоять против объединенных сил Василия Петровича и Вани, который уж точно будет на стороне своего хозяина, Филипп задумал нечто другое. Он задумал побег.
И свою задумку Филипп осуществил, когда они сидели в двух креслах в библиотеке. Василий Петрович, не подозревая дурного, отвернулся от Филиппа лишь на одну минуточку. Но и этого мгновения Филиппу хватило, чтобы сбежать. Он все спланировал заранее. Сначала под благовидным предлогом удалил Ваню из комнаты. А затем одурачил Василия Петровича, который отвернулся от него не сам по себе, а чтобы подать книгу Филиппу со стоящего справа от него столика.
Книга эта была очень-очень нужна Филиппу, просто жить без нее не мог. Но и вставать за ней не то чтобы ленился, но слабость некоторую чувствовал. А вот Василий Петрович сидел так удобно, что ему стоило лишь протянуть руку и чуть-чуть потянуться за книгой.
Ну, а дальше сами понимаете. Когда Василий Петрович принял исходное положение в своем кресле, книга замерла у него в вытянутой руке.
– Филипп? – произнес он озадаченно. – Кончай шутить, Фил. Ты где?
Василий Петрович обвел взглядом помещение библиотеки, словно ожидая, что Филипп выскочит из книжного шкафа, которых тут было, к слову сказать, всего два, да и те были забиты отменной макулатурой. Комната только называлась что библиотекой, тут же стояли и два бильярдных стола. И под каждый из них Василий Петрович не поленился заглянуть. Филиппа не было и там.
Когда Василий Петрович выпрямлял спину, в дверях комнаты появился Ваня со стаканом сока, который у него попросил до этого Филипп. Ваня взглянул на растерянное лицо хозяина и мигом все понял.
– Сбежал!?
– Похоже, да.
– Так я и знал! То-то он мне слишком тихим в последние два часа казался. Все размышлял о чем-то. Я думал, он о своих думает, а он вон чего… Удрать от нас замыслил. Достали мы его, выходит, своей заботой. Или что другое его достало?
Но Василий Петрович не собирался анализировать психоэмоциональное состояние Филиппа, заставившее того сбежать.
– Филиппа надо найти раньше, чем его найдет убийца, о котором предупреждал Залесный!
И Василий Петрович устремился к дверям. Вдвоем с Ваней они перевернули весь дом, но Филиппа в нем не оказалось.
– Куда же он делся?
– Да на улицу он почесал, чего тут думать?
– На улицу? Там же совсем опасно!
Но все оказалось еще хуже, чем думал Василий Петрович. Филипп не ограничился тем, что просто вышел подышать свежим воздухом возле дома и в компании своих друзей. Когда Василий Петрович начал расспрашивать у людей, то узнал, что Филиппа видели быстро двигающимся в направлении озера.
– Он сказал, что хочет искупнуться.
Василий Петрович побледнел. Хуже этого ничего и быть не могло. Но он не стал тратить время на болтовню, а устремился по пятам за Филиппом.
– Будем надеяться, что еще не слишком поздно! Хоть бы нам не опоздать!
Так приговаривая на бегу, он торопливо перебирал своими короткими ножками. Василий Петрович торопился изо всех сил, он даже почти не отставал от длинноногого Вани. Но увы, когда они с Ваней прибежали на берег, то Филиппа уже нигде не было видно.
– Вот его одежда! – кинулся Василий Петрович к брюкам и рубашке, лежащим на песке.
Ботинки сиротливо стояли чуть в сторонке, но было видно, что их сбрасывали в спешке, желая купаться и поскорее.
– Но где же он?
Василий Петрович напрасно шарил глазами по поверхности воды. В зоне видимости не просматривалось ни одной человеческой головы.
– Утонул! – ахнул Василий Петрович.
А обстоятельный Ваня тут же поправил его:
– Скорее уж утопили.
Услышав это, Василий Петрович схватился за собственную голову, словно собирался ее начисто оторвать:
– Не уберег! Упустил! Прошляпил!
Но пока Василий Петрович убивался и отчаивался, внезапно спокойная вода озера в одном месте пошла пузырьками, а затем на поверхность почти по грудь выскочил довольный и улыбающийся Филипп.
– Уф! Хорошо! – восторженно кричал он, мотая головой так, что во все стороны летели брызги воды. – Вода – это здорово! Вася, Ваня! Идите сюда!
– Нет, нельзя. И знаешь, Филипп, вылезай-ка ты оттуда.
– Чего?
– Вылезай, говорю!
Но Филиппу пришла охота своевольничать. Он снова нырнул, уйдя на этот раз в воду на целую минуту, никак не меньше. За эту минуту Василий Петрович успел трижды проклясть свое доброе сердце, которое заставило его согласиться присматривать за Филиппом. Но в конце концов ему все же удалось урезонить Филиппа, который вылез на берег.
– Пошли, – торопливо увещевал его Василий Петрович. – Пошли, потому что сейчас Игорь приедет.
– Он уже звонил?
– Да.
Василий Петрович соврал. Ничего ему Залесный не звонил. Но как ему иначе было уволочь Филиппа, вздумавшего артачиться, обратно домой? А так с помощью этой небольшой лжи Филипп прекратил сопротивление и охотно пошел за Василием Петровичем и Ваней. В конце концов, не он первый начал врать, успокаивал себя Василий Петрович, бредя к дому и с удовлетворением думая о том, что уже совсем скоро Филипп снова будет в безопасном укрытии.
До дома им оставалось пройти совсем немного. Они уже миновали открытый пляж, углубились в сад. Казалось бы, опасность отдаляется от них по мере того, как дом приближается. Но тут Василий Петрович услышал позади себя какой-то странный звук. Оглянувшись, он с удивлением увидел, что Ваня, его верный и стойкий Ваня, без всяких видимых причин падает на землю.
Филипп еще стоял. Но через секунду в воздухе что-то просвистело, и Филипп, схватившись руками за голову, вдруг вскрикнул и тоже начал заваливаться на землю. А затем и сам Василий почувствовал удар и увидел перед глазами словно бы вспышку света, оглушившую и ослепившую его совершенно. Не понимая, что происходит, Василий Петрович невольно взмахнул руками в воздухе и тоже начал падать на дорожку, где уже лежали двое его друзей – беспомощных и совершенно беззащитных.

 

Когда Василий Петрович сказал Филиппу о скором возвращении Залесного из города, он даже не подозревал, что говорит чистую правду. Не предупреждая никого о своем приближении, Залесный постарался устроить свои дела таким образом, чтобы как можно скорее вернуться назад в коттедж. Теперь его не пугала даже встреча с Ингой и Ваней. У следователя появились эмоции посильнее.
Весь день Залесного не оставляло ощущение приближающейся беды. И когда он вбежал в дом, то понял: его предчувствия оправдались.
Ни Филиппа, ни Василия Петровича, ни Вани в коттедже не обнаружилось.
– Где они? Куда делись?
Оказалось, что уже почти полчаса, как эти трое ушли из коттеджа.
Больше всего Залесного возмутил тот факт, что ни одного из оставленных им на дежурстве полицейских также не наблюдалось. Они самовольно оставили пост, а не должны были отлучаться куда-либо без приказа на то старшего по званию.
– Куда пошли Василий Петрович и Ваня?
Как только Залесный выяснил направление, в котором ушли эти двое, он тут же бросился по их стопам. Увы! Было уже поздно! На дорожке, ведущей через сад к озеру, без движения лежали два тела.
– Василий Петрович! Ваня!
Залесный подбежал к лежащим на земле телам и с облегчением убедился, что оба его друга живы. Они тяжело ворочались и постанывали, держась за головы, но при этом смогли самостоятельно сесть, а затем и встать.
– Что с вами случилось?
– Понятия не имею, – проворчал Василий Петрович. – Только шишка откуда-то на голове… здоровущая. Падая, я себе набил, что ли?
– Вроде бы что-то ударило меня в голову, вот я и вырубился.
У Вани на голове тоже была отчетливо видна громадная выпуклость, которая уже начала наливаться багровым.
– Точно! – вспомнил следом за Ваней и сам Василий Петрович. – Меня тоже что-то ударило.
– А где Филипп?
Василий Петрович с Ваней начали оглядываться по сторонам.
– Тут он был, – произнес Ваня. – Передо мной шел.
– Я видел, как он вот тут упал.
– Но теперь его тут нет, – возразил Залесный.
– Странно. Куда бы ему деваться? Разве что ушел, пока мы без сознания валялись?
Залесный принялся изучать следы на земле.
А Ваня почесал ноющую шишку и спросил у Василия Петровича:
– Так это кто меня оглушил?
– Я не видел, ты позади нас шел. Может, сзади кто подкрался?
– Нет, это откуда-то сбоку прилетело, – возразил Ваня. – И у вас, и у меня шишки на голове слева. Значит, в нас чем-то кинули… Вон из тех кустов!
Залесный тоже определился с направлением движения. И теперь смотрел на те самые кусты, на которые указал Ваня.
– Похоже, туда по земле что-то или кого-то тащили, – произнес он.
– Филипп! – охнул Василий Петрович. – Его уволокли!
– Оглушили, как и нас с вами, и утащили!
– А нас двоих почему не взяли?
В голосе Вани слышалось что-то похожее на детскую обиду. Но Залесный не стал терять даром время на выяснение этого момента и скомандовал:
– Вперед! За Филиппом!
Ваня и Василий Петрович собирались последовать за своим другом, куда бы ни понадобилось. Но все же темные густые заросли пугали их. Кто в них прячется? Что за враг? Как он близко или далеко? Вооружен ли? А если вооружен, то чем?
Неизвестность всегда пугает сильнее всего. И все же отступать было нельзя.
– Идем?
– Да.
Но трем друзьям не пришлось проявить своего геройства, шагая в неизвестность. Как только они приблизились к кустам, обстоятельства изменились, и до мужчин донесся выстрел, потом еще и еще. Раздались крики, которые звучали на расстоянии нескольких сотен метров. Теперь все было куда яснее. И друзья больше не колебались.
– Стреляют!
– Скорей туда!
Их коттедж располагался на окраине поселения. Где заканчивался его сад и где начинался собственно лес, даже сказать было трудно. Поэтому совсем скоро трое друзей оказались среди лесных зарослей, двигаться в которых было не так-то просто. Да еще из всех троих вооружен был один лишь Залесный. Василий Петрович с Ваней могли только досадовать на самих себя, что не позаботились вооружиться хотя бы из своего охотничьего арсенала.
Они слышали громкие голоса, крики, но не могли понять, кто именно кричит. Однако по мере приближения крики становились все отчаяннее. Было ясно, что где-то впереди в лесу идет сражение не на жизнь, а на смерть. И им, трем героям, надо бы поторопиться, если они хотят увидеть, что там происходит.
Благодаря длинным конечностям Залесный и Ваня вырвались вперед. Именно им удалось первым выскочить на небольшую лесную полянку, где они увидели четыре тела, сцепившиеся друг с другом. И еще одно тело, лежащее поодаль. Это был Филипп. Глаза его были закрыты. Он не подавал признаков жизни, не делал попытки помочь кому-то из сражающихся, хотя и мог бы, потому что совсем рядом с ним на расстоянии вытянутой руки лежало чье-то охотничье ружье.
Выражение лица Филиппа было удивительно безмятежным. Словно бы и не рядом с ним двое на двое в отчаянной злобе сражались четверо людей.
Пытаясь остановить драку, Залесный несколько раз выстрелил в воздух. Бесполезно. На выстрелы никто из драчунов даже не обратил внимания. Василий Петрович, который к этому времени тоже подоспел, лишь с изумлением смотрел на двух полицейских – помощников Залесного, один из которых сражался с рычащей от злости Евлалией, а второй пытался усмирить незнакомого мужика, сражающегося с красным от напряжения лицом.
Все четверо драчунов были настолько увлечены своей схваткой, что никто из них даже не увидел замерших в растерянности друзей. А в растерянности они были потому, что не понимали, кому им помогать.
Полицейским? Евлалии? Что тут вообще происходит? Как понять?
Сориентироваться им помог случай. Тот полицейский, который сражался с огромным незнакомым мужиком, получил сильный удар под дых и временно вышел из строя. Воспользовавшись этим, незнакомец набросился на второго полицейского. И Залесный, движимый чувством долга, кинулся на выручку к своему подчиненному, которому приходилось теперь совсем плохо.
Следом за ним в драку вмешался и Ваня. Последним присоединился к происходящему Василий Петрович. Он единственный, кто сохранил остатки здравого смысла. И потому в драку не полез, а вместо этого взял ружье, которое лежало рядом с Филиппом. Перевернув его дулом вверх, Василий Петрович получил нечто наподобие дубины. Так, держа ружье за холодный металлический ствол, мужчина подошел к сражающимся и, хорошенько прицелившись, изо всех сил огрел тяжелым деревянным прикладом незнакомого мужика.
Один раз, второй, третий! Наконец тот перестал подавать признаки жизни и затих.
На этом драка и закончилась. Мужчины быстро скрутили Евлалию и, тяжело дыша, выстроились возле Филиппа.
– Он жив? – спросил Залесный у своих подчиненных.
– Живехонек.
– Без сознания только.
– Камнем ему по башке досталось.
– А вы тут как оказались?
– Вы же сами приказали, чтобы мы за ним присматривали.
И полицейские указали в сторону Филиппа.
– Вот мы и присматривали. А когда он из дома удрал, мы за ним пошли.
– Молодцы! – похвалил своих ребят Залесный.
Ваня с Василием Петровичем надулись. Выходит, зря они паниковали. У ребят Залесного все было под контролем. Но почему же они сами не заметили полицейских?
– А мы старались не высовываться, как нас и учили.
– Опять же молодцы!
И молодые полицейские, приободрившиеся после похвалы начальства, начали отчитываться о своих действиях уже более уверенным тоном:
– Пока господин Ивашев в озере купался, мы в кустах сидели. Потом к нему Василий Петрович с Ваней присоединились, мы за ними незаметно обратно к дому последовали. Ну а когда преступник их троих камнями нейтрализовал, а потом еще и Филиппа в лес на себе поволок, то мы Василия Петровича и Ваню на дорожке оставили, а сами за Филиппом отправились. А когда незнакомец ему к башке ружье приставил, тут уж мы вмешались. Только мы не ожидали, что Евлалия на стороне этого типа окажется и тоже на нас нападет.
Залесный кивнул головой в сторону незнакомого мужчины, лежащего на земле без чувств.
– Наручники у кого-нибудь есть?
Наручники нашлись опять же у одного из полицейских.
– Надень! – велел Залесный.
Полицейский выполнил приказ, хотя на руках незнакомца браслеты сомкнулись с заметным трудом, до того массивными были запястья этого гиганта. И только теперь, когда сражение было выиграно, а враг нейтрализован, все смогли перевести дух и заняться своими ранами.
Назад: Глава 15
Дальше: Глава 17