Глава 15
Мероприятие по задержанию неизвестного благодаря вовремя поднятой Залесным тревоге прошло удачно. Двое полицейских и Залесный с Василием Петровичем и Ваней действовали слаженно и четко, тем более у них было две рации, с помощью которых они и координировали свои действия.
Залесный и один из полицейских, явившийся к нему, дежурили внизу под окном, в которое у них на глазах проник злоумышленник. В их задачу входило отрезать преступнику путь к отступлению. А Ваня с Василием Петровичем и еще одним полицейским штурмовали входную дверь. Им пришлось попотеть. Двери в этом доме были поставлены весьма добротные, их было не так-то легко выбить. И прежде чем Василию Петровичу и его помощникам удалось преодолеть эту преграду, они подняли такой шум, что злоумышленник оставил свои первоначальные планы и попытался удрать тем же путем, каким и пришел.
Но внизу его уже поджидали. И голос Залесного заставил злодея отпрянуть от окна обратно в комнату.
– Стой тут! – велел Залесный своему помощнику, а сам помчался наверх.
Он успел вовремя. Василий Петрович и остальные как раз вбегали в комнату, дверь которой, как машинально отметил для себя Залесный, вроде казалась совершенно целой.
Внутри он застал следующую картину: лежащий на кровати Филипп с закрытыми глазами и человек в темной одежде и надвинутой до самого рта черной шапке, которого за руки держали Ваня и один из полицейских.
– Игорь! Мы его схватили!
– И ничего не схватили, – раздался знакомый голос из-под шапки. – Я вам сама дверь открыла.
Василий Петрович разинул рот. Он тоже узнал этот голос.
– Евлалия? Ты?
Залесный сделал несколько шагов и резким движением руки сорвал с головы задержанного шапку, и все невольно ахнули, когда по плечам задержанного рассыпались знакомые густые рыжие кудри.
– Что ты тут делаешь? – спросил у молодой женщины Залесный. – Ты же должна лежать?!
– Должна.
– Ну и?..
– Я папу пришла проведать.
– А почему через окно? И не ври, что ты пришла через дверь. Мы видели, как ты лезла в окно.
– Так дверь он не открывал.
Залесный взглянул в сторону Филиппа.
– А с ним что?
– Я не знаю. Спит.
Подойдя к кровати, Залесный пощупал пульс. Под его пальцами послышались сильные глубокие толчки, какие могут быть только у совершенно здорового человека.
– Да, он и впрямь спит, – пробормотал Залесный. – Филипп!.. Филипп!.. Очнись!
Но все было бесполезно. Филипп не просыпался. Возле кровати лежал блистир, в котором не хватало двух таблеток. Поднеся лекарство к глазам, Залесный понял, в чем причина глубокого сна Филиппа.
– Он выпил сильный антидепрессант.
– Видите, я же говорила, что его не добудиться было! – воскликнула Евлалия. – И отпустите меня, чего вы в меня вцепились!
Залесный махнул рукой своим помощникам:
– Отпустите ее.
Евлалия принялась отряхиваться.
– Что за обращение? – жаловалась она, поглядывая то на Василия Петровича, то на Залесного, то на Ваню. – Или мне мало горя, которое на меня свалилось, так вы решили еще добавить? Мать потеряла. Мужа потеряла. Сама едва не погибла. Так теперь еще и вы на меня набрасываетесь, на раненую… больную… слабую…
И Евлалия хлюпнула носом.
Но Залесный не поддался жалости.
– Скажи, пожалуйста, все же, что тебе было нужно от отца?
– Я видела, как он вернулся, и хотела с ним поговорить.
– Понятно. А до утра этот разговор никак не мог подождать?
– Нет. Никак.
Залесный посмотрел на Евлалию. Его явно что-то смущало в ее словах. Но продолжать разговор он не стал и распорядился:
– Ну, хорошо, Василий Петрович, проводите Евлалию к ней в комнату и попросите кого-нибудь из женщин побыть с ней.
– А как быть с Филиппом?
– Пусть спит. Я и к нему тоже приставлю охрану.
Так все и разрешилось, на первый взгляд вполне благополучно. Но только именно, что на первый взгляд. Потому что уже очень скоро драматические события в доме зашли на новый виток.
На следующее утро Инга проснулась очень рано. Она ничего не знала о ночном путешествии Евлалии и сопутствующей ему шумихе. Все это происходило в другом крыле дома. А там, где спали Инга и Алена, были тишь и благодать. Так что этой ночью Инга выспалась лучше, нежели за все прежние дни.
За ночь непогода и ветер утихли, но все еще было свежо. Так что от своей первоначальной мысли прогуляться перед завтраком к озеру Инга отказалась очень быстро. Ей совсем не хотелось мерзнуть, так что она повернула назад, под надежное укрытие уже нагревающихся на солнце стен дома. Инга немножко погуляла по саду, но намочила росой ноги и поторопилась вернуться во двор, где и прошла к птичнику.
– Ко-ко-ко! – поздоровалась она с курицами. – Ку-ка-ре-ку!
Красавец петух с переливающимся всеми цветами радуги хвостом забил крыльями и радостно кукарекнул ей в ответ. Мол, зацени, до чего же я хорош! И взгляд еще на Ингу такой кинул пристальный и многозначительный. Чисто мужской взгляд. Но Инга не стала отвечать на заигрывания петуха, который, как она знала со слов тети Маруси, отличался задиристым и драчливым нравом.
Ингу куда больше привлекали миролюбивые курочки и совсем уж безобидные перепелки, которые только путались у куриц под ногами. Вместе с ними бегали и подросшие цыплята, голенастые, нескладные, настоящие подростки.
– Цыпа-цыпа! – позвала их Инга.
Но цыплята внимания на нее не обратили. Как и полагается подрастающему поколению, цыплята обладали поистине неутолимым аппетитом. Все время они что-то рыли в земле, копали своими желтыми ногами все, что поддавалось копанию, клевали все подряд – зернышки, траву, жучков и даже картофельные очистки и вообще все кухонные отходы. Инга была поражена, когда увидела, с какой жадностью накидываются эти безобидные с виду птички на еду и как быстро они ее уничтожают. Никакой шредер не мог сравниться с этими милыми птичками. Но и грязи от них тоже было достаточно.
В последние дни у тети Маруси было по горло других забот, кроме ухода за пернатыми. Так что птички немножко… того… загадились. И сейчас Инга не без брезгливости наблюдала за тем, как вместе с едой они клюют свежие испражнения, собственные и своих товарок.
– Фу, – посетовала Инга. – Нельзя же быть такими… вы же не свиньи, вы – курицы!
Но птицы не обратили на ее укоры ровным счетом никакого внимания. Они продолжали деловито кудахтать, рыться в земле и всем том, что покрывало пол вольера. Инга уже собиралась уйти, но внезапно ее внимание привлек какой-то странный блеск. В этот момент как раз выглянул луч солнца, и что-то очень ярко сверкнуло среди разрытой земли и навоза.
– Что это у вас там?
Инга пригляделась еще лучше, и ей показалось, что теперь она даже видит характерный желтый блеск золота.
– Не может быть! – поразилась женщина. – Что это у вас там? Кольцо?
Она открыла дверь вольера и бесстрашно шагнула туда. Курицы поспешно разбежались в разные стороны, громко кудахча и осуждая ее за вторжение. Но больше никак своего неудовольствия не выразили. Да и петух, даром что поглядывал на Ингу со значением, как дошло до дела и до того, чтобы продемонстрировать свои мужские качества, молча отодвинулся в сторонку и оттуда поглядывал на Ингу, но приближаться вплотную избегал.
Но Инге было не до него. Она протянула руку и поскребла пальцами рыхлую землю. И тут же она поняла, что это не кольцо, а кулон. Красивый кулон, в середине которого красовался прозрачный камушек в несколько каратов.
– Откуда это тут?
Кулон казался Инге странно знакомым. Вроде бы точно такую или очень похожую подвеску Инга видела у Насти.
– Интересно, – пробормотала Инга. – Эй, птички, это все, что у вас тут из ювелирки? Или есть что-то еще?
Курицы не отреагировали. Пришлось Инге самой заняться поисками. Она низко наклонилась и принялась разгребать руками землю. Она перепачкалась, расчихалась от поднявшейся пыли и перьев, но в конце концов ее усилия были вознаграждены. Среди куриного вольера она нашла еще две золотые вещи – кольцо с поистине огромным изумрудом очень чистой воды и толстую цепочку с подвеской – стреляющим из лука амуром.
Теперь у Инги уже не было никаких сомнений. Эти вещи принадлежали Насте. Инга хорошо помнила и кольцо, и амура, который уютно покоился на пышной Настиной груди, нежась в лучах обожания и довольства. Он всегда был такой самодовольный, этот амур. И вот теперь валяется среди куриного помета, в грязи, в забвении…
Инга с недоумением смотрела на него и спросила:
– Откуда же ты тут взялся?
Ясное дело, никто ей не ответил. Выбравшись из клетки, Инга стрелой понеслась к дому. Там она первым делом разыскала Василия Петровича, которому и продемонстрировала свои находки.
– А ты уверена, что это кольцо и подвеска принадлежали Насте?
– И еще кулон! Да, уверена.
Алена, которая услышала голос подруги и присоединилась к обсуждению, тоже кивнула головой:
– Это все сокровища Насти. Я тоже их помню.
– Но их же вроде как украли, – пробормотал Василий Петрович.
– Вот именно! Украли! Полицейские обыскали весь дом, а в птичник заглянуть не удосужились!
– Надо сообщить Игорю!
Разбуженный компанией Игорь спросонок долго не мог сообразить, что они от него хотят и почему тычут в нос какими-то побрякушками, да еще попахивающими птичьим навозом. Но врубившись в тему, он стряхнул с себя сон и тут же велел произвести в курятнике детальный обыск. Всех куриц и перепелок выставили вон, и уже через полчаса из-под настила для куриц было извлечено много драгоценностей, еще недавно принадлежавших Насте.
– Два кольца, одно с бриллиантом, другое с бриллиантом и сапфиром, золотые серьги, золотой браслет с цепочками и золотая заколка с рубинами.
Залесный не скрывал своего торжества.
– Что скажете?
Но подруги поспешили охладить его пыл:
– Тут далеко не вся ее коллекция.
– Нету жемчужного ожерелья и браслетов. Нету изумительной красоты диадемы, в которой Настя была в первый день на свадьбе. И еще многого, что она носила в первый и второй дни.
Настя меняла драгоценности чуть ли не каждый час. За день перед глазами подруг прошла значительная часть ее коллекции. Прошла и заставила слегка побледнеть от зависти. Так что они могли точно сказать: в курятнике не нашлось и десятой части того, что было у Насти с собой. А то, что было найдено, обладало минимальной ценностью.
Но Залесного, казалось, это вовсе не волновало.
– Но ведь и эти вещи принадлежали Насте? Верно?
Алена с Ингой этого и не отрицали. Вот только их смущало, что все эти вещи были отнюдь не дорогими. Можно сказать, дешевка. У Насти, подруги это хорошо помнили, были вещицы и куда значительней по стоимости. И они, эти вещи, как видно, ныне пропали бесследно. В курятнике нашлась всякая мелочь, которая сама по себе и отдельного упоминания-то не стоила.
Они снова попытались обратить внимание мужчин на этот факт, но их никто не стал и слушать.
– Отлично поработали! – провозгласил Залесный. – Молодцы!
– Если золото находилось все это время в курятнике, а курятник находится в ведении тети Маруси, идем за объяснениями к ней!
Тетя Маруся, несмотря на ранний час, была уже на ногах и хлопотала на кухне. Когда Залесный предъявил ей ювелирные украшения, она лишь с недоумением вытаращилась на них:
– Что это? Впервые вижу!
– Так уж и впервые?
– Ну… – нахмурилась тетя Маруся, – ежели постараться и мозг напрячь, то вроде бы этого ангелочка со стрелой и сердечком я на ком-то из гостий видела. А чего вы их ко мне принесли-то?
– Не догадываетесь?
– Нет. Неужели потерял кто?
– Потерял, – хмыкнул Залесный. – У вас в птичнике! И вот это, и еще это, и это тоже!
Тетя Маруся с изумлением наблюдала за тем, как Залесный извлекал одно за другим ювелирные украшения. Глаза у нее делались все больше и больше.
– И чего? – пробормотала она наконец. – Откуда это?
– Из вашего птичника!
– Это все у моих кур было?
– Да. Ваши версии, как драгоценности появились у птиц?
Тетя Маруся оторопело смотрела на полицейских. А потом сказала:
– Может, заходил кто? Оставил? Или потерял…
– Что вы ерунду-то говорите? Драгоценности были спрятаны под насестом, где находятся ваши куры.
– Не понимаю, откуда бы им там взяться.
Женщина держалась настолько свободно и непринужденно, что ее никак нельзя было заподозрить в причастности к похищению драгоценностей покойной Насти. И все-таки факт оставался фактом: драгоценности нашлись не где-нибудь, они были спрятаны в курятнике, куда ход имела одна лишь тетя Маруся. Она одна… Или в птичнике мог бывать еще и ее муж?..
Видимо, Залесному эта мысль тоже пришла в голову, потому что он распорядился:
– Разыскать и доставить ко мне сторожа.
Однако дядю Вову, сколько ни искали, найти не удалось. Тетя Маруся в этом вопросе ничем помочь не смогла. Своего властного и строгого супруга она в последний раз видела, когда вчера вечером он ложился спать. Если его услуги никому не требовались, дядя Вова предпочитал отправляться на боковую пораньше. Так что вчера в десять вечера он уже крепко спал у себя в комнате.
– Вечером Володя был еще дома, а утром проснулась – нету его.
– И куда он направился?
– Да откуда же я это знаю? Он тут всему голова, это я перед ним отчитываюсь, а не он передо мной.
Так как все уже имели неоднократную возможность наблюдать за тем, как дядя Вова помыкал своей супругой, то к словам тети Маруси отнеслись с пониманием.
– Но вы можете же ему позвонить?!
Звонить мужу по собственной воле тетя Маруся не стала бы никогда в жизни. Но тут ее нежелание столкнулось с желанием других людей. И уступчивая по натуре тетя Маруся уступила и на сей раз. Впрочем, от ее уступчивости толку было немного. Телефон дяди Вовы был выключен, а сам он так и не дал о себе знать.
– Как вчера себя вел ваш муж?
– Ну, как вел?.. – смутилась женщина. – Ясное дело – дергался он. Шутка ли, два мертвяка в доме?! Так-то хозяева коттедж не для убийств сдавали, а для праздника. Вчера вечером, после нападения на молодую, Володю в дом вызвали, так обратно он вообще не в себе вернулся. Бледный был весь, бормотал, что он для такой работы не нанимался. Так его трясло, что никак успокоиться не мог. Я ему чаю заварила, а он его пить не стал. В птичник пошел, сказал, что нервы себе успокоит и почистит там, чтобы мне сегодня меньше работы было.
– Ваш муж вчера вечером чистил птичник?
– Пошел. Я другими делами занялась, а он пошел.
Инга кивнула головой. Правильно, она тоже слышала разговор супругов на этот счет. Тетя Маруся еще чуть не расплакалась от благодарности за помощь, которую собирался оказать ей муж. Вот только что-то не похоже, чтобы дядя Вова чистил птичник! Птичьего помета там накопилось изрядное количество, если дядя Вова зачем-то вчера и наведывался в курятник, то явно не для того, чтобы заниматься его уборкой.
– А когда вчера ваш муж обратно вернулся?
– Ну, через полчасика пришел. Я еще удивилась, как это он так быстро с работой управился. Но мужик он здоровый, где я бы два часа провозилась, он и за полчаса управился.
– И как он себя вел? Успокоился?
– Куда там! Совсем ему худо стало. Про сестру свою вспоминать начал. А она уж, почитай, лет десять как покойница. Я и говорю: что ты, Володя, когда и жива Тая была, так вы с ней словно кошка с собакой цапались. А теперь-то уж чего?
– А он?
– Нет, говорит, нехорошо я себя с ней вел, прощения просить у нее хочу. Осознал, мол, как жизнь коротка. Два человека погибли. Помоложе меня оба были, а вот умерли. Так и я боюсь, что помру, а перед кем виноват, с теми не помирюсь.
– И что? Весь вечер он про свою сестру вспоминал?
– Вслух-то всего пару раз упомянул. Но мысли у него в голове на ее счет крутились, это верно. Уж я своего мужа хорошо изучила. Если чего задумает, непременно выполнит.
Розыски дяди Вовы дали результат лишь ближе к вечеру. Его удалось задержать благодаря звонку в полицию, который сделал владелец ломбарда, куда дядя Вова пытался сдать золотую брошь в виде усыпанной драгоценными камнями ветви, числящуюся среди похищенных драгоценностей Насти, и которую полиция включила в перечень вещей, подлежащих розыску.
Залесный радовался больше всех.
– Дожили все-таки! Дождались! Двадцать первый век во всей своей красе. Раньше-то о таком и помыслить было нельзя. А тут – пожалуйста! Ну, конечно, еще и фотографии, которые у нас были, они тоже помогли.
Оказывается, Залесный вовремя подсуетился. И сразу же после того, как стало известно про исчезновение коллекции драгоценностей, которая была взята Настей с собой на время брачных торжеств Евлалии, разослал по всем ломбардам и ювелирным комиссионным магазинам фотографии этих пропавших ювелирных украшений. К фотографиям прилагался запрос. И в случае, если грабитель или грабители принесли бы хотя бы одну из этих вещей или даже всю коллекцию, от владельцев ломбардов требовалось немедленно сообщить в полицию.
Конечно, всех подпольных скупщиков золота и техники, да еще специализирующихся исключительно на приобретении краденых вещей, Залесный оповестить бы не смог. Да и не стоило это делать. Следователь сделал ставку на то, что позарившийся на драгоценности человек не был профессиональным вором. И, значит, не знал лазеек опытных товарищей и мог попытаться сбыть золото Насти через одну из легально существующих контор.
И задумка Залесного сработала!
Дядя Вова был задержан оперативно прибывшим к ломбарду нарядом полиции. Для дяди Вовы это стало неожиданным и весьма неприятным сюрпризом. Он пытался доказывать, что драгоценность принадлежит ему, даже требовал позвать в свидетели свою жену, но полицейские в ответ на его просьбу лишь рассмеялись. Тогда дядя Вова заявил, что брошь эту он нашел и шел к оценщику, чтобы узнать ее стоимость.
Но Залесный, который лучше других знал, кому принадлежала брошь и прочие найденные в птичнике драгоценности, не стал ходить вокруг да около и сказал сторожу прямо:
– Драгоценности вы украли у своей жертвы. Украли и спрятали в птичнике, где ваша жена держит домашнюю птицу.
Сначала дядя Вова все отрицал. И про птичник, который он сделал своим тайником. И про то, что, помимо броши, предназначенной им для продажи, у него имелись и другие драгоценности покойной Насти.
Но Залесный и тут не сплоховал, а мигом припечатал лжеца:
– Мы уже нашли драгоценности в курятнике. Видимо, вы плохо их спрятали, курицы раскопали и растащили их по всему вольеру.
Услышав это, дядя Вова скрипнул зубами и проворчал:
– Проклятые птицы! С самого начала не лежала у меня к ним душа. Жена их развела, а у меня руки так и тянулись шеи им свернуть. Как чувствовал, что втравят они меня в беду!
– Нечего на бедных куриц пенять, коль сам во всем виноват. Где остальные драгоценности?
– Все там. В птичнике.
– Два кольца с камнями, серьги, браслет и подвеска на цепочке с ангелочком?
– Ну да. Еще кулон и заколка там были. А брошь я на продажу взял.
– Но почему так мало? Где все остальное? У покойной владелицы была украдена богатая коллекция.
– Я ничего не крал, – покачал головой дядя Вова. – То, что вы нашли – это все. Мне только эти вещи и дали.
Сначала нашел, теперь дали! Залесный не скрывал своего недоверия к словам сторожа.
Но все же спросил у него:
– И кто вам их дал?
– Хозяйка.
– Чья хозяйка?
– Известное дело, чья… Драгоценностей хозяйка…
– Сама Настя?
– Ага. Покойница хозяйка мне это золотишко дала. Я так рассудил: хозяйка в своем праве, как драгоценностями распорядиться, правильно? Значит, взять у нее драгоценности – это не преступление никакое. Хочет дать – возьму.
– И за какие же такие заслуги Настя дала тебе кольца и прочее золото?
– А это уж наши с ней дела, – проворчал дядя Вова. – Раз дала, значит, знала, зачем дает.
Залесный хмыкнул. Ловко повернул дело сторож! У Насти теперь уже не спросишь, давала она дяде Вове драгоценности или же нет. И выходит, что проверить слова сторожа невозможно.
И Залесный вкрадчиво произнес:
– Признайтесь, это вы убили Настю? Облегчите свою совесть.
Но дядя Вова возмутился:
– Никого я не убивал! Еще чего придумали! Я – человек мирный. Что мне дали, я взял. Чего не взять, коли дают? Но я не вор и не убийца. Проверьте, если не верите. Прежде чем в сторожа податься, я всю жизнь на одном месте проработал, послужной список безупречный, характеристики мои почитайте. Нашли тоже из кого убийцу делать!
– А бежали тогда зачем?
– Никуда я не бежал. К сестре на могилку хотел поехать, повиниться перед ней, что с наследством тогда бортанул ее. Ну, да это наши с ней дела, вам не интересно.
– А брошку зачем в ломбард понесли?
– Так чтобы до сестры доехать, билет на самолет купить надо. Она у меня далеко похоронена, в Сибири, под Томском. Да и атмосфера в доме какая-то нервная стала. Вот я и рассудил: коли я ни в чем не виноват, зачем же оставаться? Лучше к сестре поеду.
– Очень плохо вы рассудили.
– Может, оно и так. Только никого я не убивал, и вы мне этого не пришьете.
И как ни бился с ним Залесный, больше дядя Вова ничего прибавить не захотел. Тогда Залесный обратился за помощью к Евлалии. Но та, услышав, что говорит дядя Вова, пришла в сильнейшее возмущение:
– Еще не хватало, чтобы мама стала раздавать грязному мужичью свои драгоценности! Он все врет! Он золото украл! А может быть, он и маму убил! Вы его проверьте и алиби его поинтересуйтесь, уверена, что он причастен к смерти мамы!
Залесный снова попытался надавить на дядю Вову, но получил отпор. Дядя Вова твердо стоял на своей позиции: драгоценности он не крал, их передала ему сама Настя, но вот за что – он говорить не желал.
Залесный недоумевал.
– Почему он так настойчиво утверждает, что драгоценности передала ему Настя?
– А что еще ему остается делать? Он понимает, что крупно влип. Вот и пытается обелить себя, придумывает самые невероятные объяснения появлению у него драгоценностей. Только суть чрезвычайно проста. Он увидел, что Филипп не ночует вместе с женой, что Настя на ночь остается в своей спальне одна – беззащитная и одинокая. Но вместе с тем в той же комнате рядом с Настей находятся драгоценности на немалую сумму. Жадность взяла в нем верх над благоразумием, и он решил пойти на риск ради обладания драгоценностями. А когда Настя случайно проснулась и увидела его за делом, он ее задушил.
– Но как быть с уликами, обнаруженными нами в спальне ранее?
Залесный имел в виду лоскуток ткани и искусственные жемчужинки, найденные возле покойной.
И он напомнил своим коллегам:
– На основании этих улик мы с вами уже задержали подругу покойной.
– Возможно, они действовали независимо друг от друга? Подруга убила, а сторож ограбил?
На этом выводе следствие и остановилось. Подруга убитой, задержанная раньше, но так и не давшая связных показаний, а лишь твердившая, что ничего из событий той ночи не помнит, осталась под стражей. А вскоре к ней присоединился и дядя Вова.
Итак, теперь убийство Насти и кражу ее драгоценностей можно было считать раскрытыми. Оставалось разобраться с убийством Романа, покушением на Евлалию, а также со странным напавшим на Филиппа человеком в черной одежде и с закрытым лицом, болтавшимся в лесу неподалеку от арендованного коттеджа. Этим последним злодеем вряд ли мог оказаться задержанный сторож, так как по описанию Филиппа у типа, нападавшего на него возле сгоревшего магазина, имелась на щеках и подбородке густая рыжая щетина. А дядя Вова был брюнет и к тому же всегда гладко брился.
И тогда Залесному пришла в голову мысль наведаться в лесной заказник, где произошло убийство Романа. Вдруг егеря тут вспомнят рыжего детину, блуждавшего по лесу в то время, когда случилась трагедия? И так как Залесный чувствовал, что конец расследования приближается, то он приступил к исполнению своей задумки с удвоенной энергией.
Уже на следующий день ранним утром он съездил в охотничий заказник, где произошло ЧП. Переговорил со всеми егерями. И наконец один из них припомнил, что действительно видел какого-то рыжего типа угрожающей наружности, который бродил неподалеку.
– Он был с ружьем?
Нет, никакого оружия егерь у этого человека не видел. Но он дал описание подозреваемого, которое показалось следователю знакомым и заставило его озабоченно нахмуриться. Крупный, широкоплечий, с давно небритыми щеками, заросшими густой щетиной. Угрюмость придавала ему вид весьма опасного человека. Так что это почувствовал даже егерь, встретивший незнакомца в лесу. И даром, что сам егерь был при оружии, а незнакомец был безоружен, егерь все равно предпочел не соваться к этому мужчине с расспросами и лишь проводил его взглядом.
– Правильно поступили, – заверил Залесный егеря. – А подошли бы к этому человеку поближе, еще неизвестно, сколько трупов было бы в деле сейчас. Возможно, что на один больше.
Егерь разинул рот, но следователю некогда было болтать с ним. Словно гончая, почуявшая наконец свежий след, Залесный рванул по нему дальше. Он не мог простить самому себе, что упустил из виду такую значительную персону. Просто недопустимая халатность, которая могла стоить жизни многим близким самому следователю людям!